что джинсовый мой костюмчик весь обляпан спереди (а может, и сзади тоже) подсохшей уже грязью
что сорванный ноготь мизинца вновь переместился на правую руку
Уже даже не сомневаясь, что и шрам от осколка тоже окажется на законном своём месте, я стащил куртку, потом оттянул вниз тенниску и с удовлетворением убедился в правильности своего предположения. Шрам был на левом плече, где ему и положено было находиться.
Неужели и в самом деле всё это мне только приснилось?
Так и не решив этот вопрос окончательно, я двинулся в сторону кухни.
Утолив жажду (содовой из холодильника), посмотрел на часы. Семь часов ноль пять минут.
Утра или вечера?
Наверное, всё же утра, ибо за окном постепенно светлело, а потому нужно было собираться на работу. И первым же делом принять душ, затем побриться. Завтрак, как таковой, отменяется, ибо о еде мне сейчас даже подумать было муторно.
Итак, помоюсь, побреюсь и в путь! В мой кабинет, то есть. А сон этот надобно просто выбросить из головы, несмотря на всю его длительность и многоцветность.
Во время бритья я с огорчением обнаружил на лбу здоровенную шишку. Ну, правильно, так лбом об асфальт треснуться, и чтобы безо всяких последствий?..
Уже одеваясь, я вышел в коридор и вдруг заметил там очерченный мелом едва различимый овал. Некоторое время молча смотрел на него, прикидывая и так, и этак
Наличие этого неровно обозначенного овала на полу коридора говорило о том, что уж он-то мне не приснился. А значит, и Снежана тоже мне не приснилась, была она вчерашним вечером в моей квартире. И именно Снежана открыла мне дверь, пока я беспомощно обследовал карман за карманом в тщетных поисках ключей.
А странное её одеяние и этот овал на полу означали, что Снежану «выбросило» обратно, почему-то, не в пятом ангаре, а за полкилометра от него.
В коридоре моей квартиры, то есть
А что было дальше?
А дальше я просто отключился, бредя вслед за ней по коридору. А Снежана потом оттащила мой полутруп в спальню, но на кровать закидывать не стала (быть может, сил у неё не хватило на подвиг сей?). Оставила дрыхнуть на ковре, а затем гордо удалилась.
Ну, может, не совсем гордо, ибо, помнится, опасалась она чего-то вчера
Или кого-то
Красивая версия. И вполне правдоподобная. Во всяком случае, гораздо правдоподобнее застывшего моря без волн, песка, который почти мгновенно водой становится, а она, вода эта, в жёлтый песочек соответственно, вновь обращаться может
А где, кстати, два подарочных ножа, которые тоже мне почему-то приснились этой ночью? Поискать их, что ли?
Впрочем, я не помнил даже, куда их засунул ранее, так что поиски эти рисковали затянуться до бесконечности.
Ну, и ладно, и бог с ними, с ножами! Найдутся!
Было уже около восьми, когда я, наконец-таки, покинул квартиру. Не спеша брёл по широкой асфальтовой дорожке, но, уже подходя к трёхэтажному административному зданию, почему-то повернул влево и быстро зашагал по направлению к ангару номер пять. Вернее, к бывшему ангару номер пять, чаще всего именуемому «вертолётным моргом».
Шёл и ничего вокруг себя не узнавал, потому как давненько в эту сторону не заглядывал. Я даже пятый ангар не сразу узнал.
Высоченный бетонный забор вокруг с кольцами колючей проволоки сверху. Пропускной пункт, на котором не наши прежние разгильдяи, а высоченные охранники в полном боевом облачении. И, естественно, они на меня с подозрением уставились, несмотря на мой майорский мундир.
Сюда нельзя, сэр! негромко, но внушительно произнёс один из охранников. Запретная территория!
Я начальник охраны всей этой базы! сказал я, вытаскивая из нагрудного кармана удостоверение и суя его под нос охраннику. Вот, можете удостовериться!
Но охранник на моё удостоверение даже не взглянул.
Нужен допуск, сэр! вежливо, но непреклонно проговорил он. Без допуска я не могу вас пропустить!
Он со мной! послышался за моей спиной на удивление знакомый голос и, обернувшись, я увидел мистера Смита. Стоя совсем рядом, он с какой-то даже иронией смотрел на мой мундир, увешанный блестящими побрякушками орденов и медалей.
Просто я сегодня в парадный мундир облачился, сам не знаю почему!
Проходите, сэр! Охранник отступил в сторону, потом подал знак своему напарнику и ворота перед нами широко распахнулись.
Идёмте, Тед! всё с той же иронией произнёс мистер Смит. Не знаю, правда, что вас тут заинтересовало, но готов помочь с объяснениями!
* * *
Изнутри ангар изменился ещё более, нежели снаружи. И не потому даже, что почившую в бозе вертолётную технику отсюда убрали полностью.
Просто везде возвышались какие-то диковинные громоздкие агрегаты, другие агрегаты, не менее диковинные, но куда более компактные, сновали взад-вперёд над нашими головами по специально подвешенным узким рельсам. И прожекторы, сотни включённых прожекторов, как будто тут киностудия и съёмки сейчас в полном разгаре.
А вот людей почти не было видно. Всего с десяток фигур в блестящих зелёных комбинезонах сумел я рассмотреть в некоторых местах огромного этого зала.
Ну, а что именно ты хотел тут увидеть, Тед? словно прочитав мои мысли, лениво проговорил мистер Смит. Или может ты рассчитывал все тайны раскрыть, лишь только сюда заглянув?
Я ничего не ответил, да и что было отвечать. А мистер Смит рассмеялся и дружески хлопнул меня по плечу.
Идём лучше, я покажу тебе кое-что более интересное!
И он повлёк меня за собой, но не к выходу, а куда-то в сторону, и там неожиданно обнаружился лифт, который сразу же перед нами со скрежетом отворился.
Прошу!
Я вошёл в лифт, мистер Смит следом за мной, потом створки лифта вновь сошлись и мы поехали.
Но не вверх, а вниз.
Ну, правильно! Вверх тут ехать совершенно некуда!
Удивлён? Мистер Смит шутливо на меня покосился. А знаешь, куда мы сейчас направляемся?
В ад! сказал я. Вернее, в преисподнюю!
Точно! Мистер Смит рассмеялся. Именно в преисподнюю!
В это время лифт остановился, створки его вновь с лязганьем и скрежетом разошлись и мы вышли.
Давненько не смазывали, наверное! я указал на лифт.
Что? не сразу понял мистер Смит, потом рассмеялся. Может тебя лифтёром назначить? Враз тут всё исправишь!
А что, ухмыльнулся я, это идея! Вот только мундир мне подберите понаряднее этого! И побрякушек побольше!
Подумаем! почти серьёзно отозвался мистер Смит. А теперь идём!
Мы прошли какой-то узкий и совершенно безлюдный коридорчик и сразу же очутились в другом коридоре, длинном, широком и очень ярко освещенном. Тут, в отличие от пустынного коридорчика и почти безлюдного ангара, царило невероятное оживление. Повсюду сновали люди в белых халатах и в зелёных блестящих комбинезонах, поминутно открывались и закрывались боковые двери, впуская и выпуская всю эту многочисленную и спешащую куда-то братию. И, отчётливо выделяясь на фоне бело-зелёной этой толпы, мрачно чернели на одинаковом расстоянии друг от друга рослые фигуры охранников (или кем они там являлись?) с короткими автоматами в руках.
Так это и есть преисподняя? поинтересовался я у мистера Смита, который шёл первым. Я её, вообще-то, как-то иначе себе представлял.
Я тоже! не оборачиваясь, проговорил мистер Смит. Потом помолчал немного и добавил:Пока сюда не попал.
Ну, а серьёзно, что мы тут делаем? поинтересовался я, и в это самое время мистер Смит остановился возле одной из дверей, внешне ничем не отличающейся от всех прочих.
Ни таблички, ни вывески. Только цифра: пятнадцать.
Вот мы и пришли! сказал он, отворяя дверь и входя внутрь.
Я вошёл следом и, остановившись, внимательно осмотрелся по сторонам.
Это была, кажется, больничная палата (не совсем обычная, правда), небольшая, тесно уставленная различными медицинскими приборами и агрегатами, которые непрерывно гудели и перемигивались сотнями разноцветных лампочек, и в которых я ровным счётом ничего не смыслил. Палату на две части разделяла белоснежная ширма из полупрозрачного пластика, и отчётливо просматривалась по ту сторону ширмы кровать с лежащим на ней пациентом. И там был ещё кто-то, неподвижно сидевший возле кровати.
Зачем мы сюда пришли? обратился я к мистеру Смиту, но тот, ничего мне на это не отвечая, подошёл к ширме и отодвинул её в сторону, вернее, не отодвинул, а просто сдвинул гармошкой. А за ширмой, возле кровати, обнаружился Стефан, восседающий на белом табурете, и это было самое первое, на что я обратил внимание. Потом перевёл взгляд на кровать и едва удержался, чтобы не вскрикнуть.
На кровати лежала Снежана, вся опутанная какими то проводками и трубочками, а на голове у неё было некое подобие металлического шлема, и множество разноцветных тоненьких проводков выходило из разных его сторон, впрочем, почти сразу же сплетаясь и соединяясь в единый и толстый оранжевый кабель., уходящий затем в ближайшую из гудящих и мигающих этих машин.
Увидев нас, Стефан вскочил, опрокинув при этом табурет, и некоторое время лишь молча смотрел на меня. Впрочем, возможно, он смотрел на мистера Смита, ибо я всё это время не сводил глаз со Снежаны, с её мертвенно-бледное лица, со всех этих проводков и трубочек, опутавших, подобно змеям, тело любимой женщины. И не просто опутавшим, они все, казалось, намертво впились в Снежану своими ядовитыми жалами в поисках столь необходимой мистеру Смиту информации.
Господин Малевский, вроде и участливо, но с явственно различимой металлической прохладцей в голосе проговорил мистер Смит. Понимаю ваше положение, но можете мне поверить, жене вашей здесь ничего не угрожает. Скоро её состояние улучшится, а покамест вы ничем не можете её помочь, находясь здесь! Тем более, что уже опаздываете в лабораторию!
Да, конечно! сдавленным каким-то голосом пробормотал Стефан. Прошу прощения!
Потом, взглянув ещё раз на лежащую неподвижно Снежану, он направился к выходу.
Проходя мимо меня, Стефан на мгновение задержался, и мне показалось даже, что он, то ли спросить что-то у меня хочет, то ли, наоборот, сам желает что-то мне сообщить. Впрочем, возможно, мне всё это лишь показалось, а потом Стефан торопливо вышел из комнаты и плотно притворил за собой дверь.
«Стефан Малевский, невольно подумалось мне. Не болгарская фамилия, польская, скорее. А Снежана моя тогда выходит выходит, что она тоже Малевская, если, разумеется, фамилия у них одна и та же»
Итак, перебивая мои мысли, и всё с тоже металлической прохладцей в голосе произнёс мистер Смит, я слушаю!
Не понял! сказал я, так как действительно не понял, о чём это он сейчас.
И от этого своего непонимания почему-то сильно разозлился.
Да, я её знаю! проговорил я с каким-то даже вызовом. Я очень хорошо знаком с этой женщиной! Более того, мы с ней были любовниками, именно это вы от меня хотели услышать?
Брось, Тед! примиряющее и как-то устало отозвался мистер Смит. Ты ведь хорошо понимаешь, о чём я! Это Снежана Малевская, наш научный сотрудник, а то, что у вас с ней роман, это ведь давно уже секрет полишинеля
Тогда что же вы хотите от меня услышать сейчас? с каким-то даже вызовом проговорил я. Каких-либо особых, сногсшибательных даже откровений? А может, интимных подробностей наших последних свиданий?
Она ведь была у вас вчера вечером, разве не так? Мистер Смит перешёл со мной на «вы», что было удивительно. Мне также известно, что вы явились вчера домой поздно и сильно выпившим, и, неожиданно даже для себя самого, застали там госпожу Малевскую. Меня интересует, что случилось потом.
Потом я отключился, буркнул я мрачно. Проснулся утром на ковре возле кровати
И это всё, что вы помните?
Глаза мистера Смита сверлили меня, словно два маленьких буравчика, но мне действительно нечего было добавить к уже сказанному. В самом деле, не рассказывать же ему о дурацком своём сне, в котором я, кажется, не менее суток пробыл
Это ежели во сне, а на самом делене так уж и много. С очень позднего вечера до очень раннего утра
Это всё, что я помню! сказал я твёрдо. Впрочем, можете проверить меня на полиграфе
Да ладно тебе, Тед! Мистер Смит вновь перешёл на «ты». Я тебе верю!
После этого он замолчал, и некоторое время мы стояли молча. И оба смотрели на лежащую неподвижно Снежану.
Потом я не выдержал.
И это всё, ради чего вы пригласили меня сюда?
- А разве этого мало? Мистер Смит пожал плечами. Ты ведь так волновался за любимую женщину, места себе не находил? А теперь вот смог самолично убедиться, что ничего страшного с ней не произошло.
Так уж и ничего? Я указал взглядом на всю эту хреновину с ерундовиной, равномерно опутавшую тело Снежаны. Это вы называете, ничего не произошло?
Это я называю: могло быть и хуже! задумчиво произнёс мистер Смит. Ведь она могла стать ещё одним слюнявым идиотом почти треть испытуемых, кстати, возвращается оттуда именно в таком безнадёжном состоянии
Оттуда, это откуда? поинтересовался я, но мистер Смит так ничего мне и не ответил.
А десять процентов не возвращаются вообще, вздохнув, добавил он. И мы ничего не знаем о том, что с ними всё-таки произошло. Застревают ли они навсегда в том загадочном месте или просто уничтожаются там, распыляясь на атомы. А возможно, их всё же выбрасывает потом в наш мир, вот только на весьма и весьма отдалённом расстоянии от нашей занюханной базы
У вас есть тому доказательства? спросил я.
Ни единого! мистер Смит отрицательно мотнул головой. До вчерашнего вечера мы, вообще, даже представить себе не могли, что возвращение может произойти вне стен этого ангара
Это вы о Снежане? наконец-таки догадался я. О том, что возвратилась она не сюда, а почему-то в мою квартиру?
Мистер Смит ничего не ответил, а я вдруг вспомнил ещё кое-что?
Я был сильно пьян вчера, закричал я, хватая мистера Смита за отвороты безукоризненно выглаженного пиджака и притягивая его к себе, но всё равно отлично помню, что Снежана была тогда в совершенно адекватном состоянии! Мы разговаривали с ней до того, как я отрубился, а что случилось потом?! Вы вломились в мою квартиру, ввели ей что-то одурманивающее и доставили сюда?! Чтобы изучать, как лабораторную крысу, разве не так?!
Да никто к тебе не вламывался!
Поморщившись, словно от зубной боли, мистер Смит с силой, какой я у него даже не подозревал, оттолкнул меня.
Вернувшись вчера из экспериментального путешествия и очутившись почему-то в твоей квартире, госпожа Малевская решила вдруг совершить повторный «прыжок» в это загадочное место с жёлтым песочком и синем морем! И это ей удалось, но вот возвратилась она из повторного своего путешествия уже сюда к нам! И состояние её на этот раз не было столь адекватным!
Мистер Смит замолчал, я тоже молча и как-то растерянно смотрел на него.
Нет, она не превратилась в слюнявого идиота, вновь заговорил мистер Смит. Не стала лепетать фразы об этом жёлтом песочке, будь он трижды и четырежды неладен! В бреду, так и не приходя в сознание, она выкрикивала твоё имя, Тед!
Моё имя? проговорил я растерянно.
Она кричала, что ты предал её! Предал, потому что струсил!
Глаза мистера Смита вновь напомнили мне буравчики, такими они сделались колючими.
Как ты мог предать её, Тед? Тем только, что отрубился не вовремя? Или ты ухитрился завести себе новую любовницу, а госпоже Малевской каким-то образом стало об этом известно?
Я ничего не ответил.
Я смотрел на смертельно бледное, несмотря на загар, лицо Снежаны, и перед глазами у меня вставало другое её лицо, волшебно преображённое разноцветными сполохами дивной той ночи. И её обнажённое тело, беспомощно бьющееся на песке в порыве неутолённой страсти
И я действительно предал её тогда, трусливо предал
«Так это был не сон?! внезапно дошло до меня. Мы действительно были там вдвоём, я и Снежана. Вернее, первым попал туда я, а Снежана, бедная моя девочка, бросилась мне на помощь, презрев все опасности! Вот только почему столь непохожим оказалось наше возвращение оттуда?»
Этого я не знал, а присмотревшись к Снежане более внимательно, заметил, что родинки на её лице так и не возвратились в прежнее своё состояние.
В отличие от моих боевых шрамов
Так может в этом и есть истинная причина столь разного нашего возвращения из страны жёлтого песочка? Или что-то ещё свою важную роль сыграло?