Но ей было плевать, а мне пришлось уходить в перекат, уворачиваясь от куска стены, что Иной метнул в мою сторону.
Под брызги стекла, разлетающегося от многострадальной стены-монитора, я бежал, отстреливаясь на ходу. Джаггернаут перестал размениваться на фокусы и двумя огромными прыжками настиг меня.
Я полоснул наотмашь эфирным мечом, пытаясь одновременно уклониться от этого тарана. Тварь хоть и была огромной, но довольно быстрой, пусть и не очень ловкой.
Он задел меня лапой, отправив в полет прямо в мягкое кресло. Вместе с этим самым креслом мы и впечатались в дальнюю стену под рев чудовища.
Еще три выстрела, тварь прыгает в мою сторону, но явно неверно оценивает свои габариты. Вместо того, чтобы обрушиться на меня всем своим весом, Джаггер бьется башкой о потолок, сминая балки и оставив огромную вмятину в перекрытии.
Валится обратно на пол и трясет башкой. Я все это время расстреливал его, пытаясь подняться. Плазма оставляла раскаленные следы на его броне, некоторые оплавленные наросты отваливались, но в целом я не наносил хоть какого-то видимого урона.
Батарея иссякла и пользуясь моментом, я срываюсь в рывок, пытаясь дотянуться до морды твари мечом. И у меня даже получается это сделать. Эфирный клинок полоснул монстра по морде, оставив тонкий багровый росчерк.
Пригибаюсь, уходя в скольжение и пропуская размашистый удар лапой прямо над головой. Еще один удар по руке не принес видимого эффекта. Я оказался прямо под брюхом монстра и с силой вонзил клинок ему в живот.
Только вот вместо того, чтобы прожечь живую плоть, эфирное лезвие растеклось по броне твари, обжигая, но не более. Джаггер не стал изворачиваться, а просто встал на задние ноги и со всей свой чудовищной дури пнул одну тупую химеру.
Боль от ломаемых ребер я почувствовал даже в состоянии Берсерка. И снова полет. Я стал химерой, лишь для того, чтобы работать тренировочной грушей. Всегда найдется тварь больше и сильнее. И эта явно была самой сильной.
Я вылетел из зала охраны, пробив перекрытия своей тушей. Под приближающийся рев чудовища, я пытался подняться, но тело перестало слушаться. Скорей всего у меня сломаны кости, просто я этого не чувствую.
Перед глазами все плывет, я не понимаю, где низ, а где верх. Я то ли лежу на полу, то ли прижался к стене. Что-то горячее обволакивает меня и отрывает от гладкой поверхности. Перед глазами разгорается багровое пятно, которое вскоре делится на два.
Глаза. Я смотрю прямо в глаза Джаггернаута и вижу в них пылающую ярость. Столько злобы и ненависти я не видел в лице ни одной восьмерки. От его рыка тело бросает в дрожь, но я не могу пошевелиться. Безвольной куклой продолжая висеть в лапе твари.
Замри, три-ноль, раздается чей-то властный голос. Почему-то он кажется мне знакомым. Положи его на пол.
И я чувствую, как Иной бережно отпускает меня. Дышать стало немного легче, но перед глазами все еще пелена.
Активировать стазис. Деактивировать боевой протокол. Режим ограниченного наблюдения.
Мое тело странным образом отзывалось на услышанные фразы, но все происходило без моего участия. Голос что-то еще говорил, но явно не мне. Послышался топот множества ног, чьи-то руки касались меня, а затем я почувствовал боль в шее, но следом все исчезло.
Пелена спала с моих глаз и я уставился в блеклое мерцание потолочных ламп. Я видел, слышал, но не чувствовал своего тела.
Встань, Восьмой, раздался знакомый голос.
Я не хотел шевелиться, но меня никто не спрашивал. Тело само медленно поднялось на ноги и развернулось в сторону голоса. Кира с самым суровым лицом гневно смотрела на меня.
Хреново выглядишь, прошептал я заплетающимся языком. Плохо спишь?
Звонкая пощечина обожгла лицо и заставила голову дернуться. Боли я не почувствовал, лишь в момент касания промелькнула короткая вспышка.
Как же ты меня бесишь, прошипела Кира. Почему ты вечно все портишь?
Я хотел было вырвать ей сердце, желание казалось мне невероятно сильным, сравнимо со звериным инстинктом, но рука лишь жалобно дернулась. Впрочем, этого хватило, чтобы Кира сделал шаг назад.
Еще можешь сопротивляться? спросила она с толикой уважения. Вколите ему сыворотку.
Снова что-то ужалило шею, но я не мог повернуть голову. Я вообще не мог ничего сделать, словно тело мне больше не принадлежало. Все, что мне оставалось, это вяло ворочать языком, да вращать глазами по сторонам.
Четырнадцать детей и Оби стояли в ряд по стойке смирно. Точно так же, как и я сам. И пусть мне не видно, но Джаггернаут тоже перестал шевелиться. Я слышал его мерное дыхание, обжигающее мне спину.
И да, я стоял в потрепанной форме инквизитора. Броня химеры ушла по команде Кирии. Вот тебе и скрытые ограничители. Наномашинылишь сила, что была дана мне взаймы. Я ее не заслужил, не заработал. Но я на нее рассчитывал, поставив во главу угла.
И сейчас расплачиваюсь, стоя беззащитным перед лицом той, что мне ее одолжила. Хитрая стерва.
Тем временем Кирия выгнала всех из помещения, оставив лишь несколько солдат инквизиции из своей личной гвардии. Видимо, она чувствовала себя здесь более чем в безопасности.
Что, Восьмой? спросила Кира. Не надо на меня так пялиться. Это ты во всем виноват. Тебе надо было согласиться на мое предложение тогда. Я собиралась назначить тебя главнокомандующим новой армии. А ты
Детей? попытался усмехнуться я. Армии из детей? Серьезно?
Они не дети, Восьмой. Они оружие нового поколения. Как и ты. Опытная лояльная химера, что сможет встать на острие атаки человечества.
Ты больная.
Я прагматик, Восьмой. Мы вымираем. Иные продолжают вырезать нас и теснить. Вопрос времени, когда они преодолеют пустоши и возьмут города штурмом.
Если человечество посылает в атаку первыми детей, то пусть оно сдохнет. Оно заслужило.
Я бы и рада использовать солдат. Но они неподконтрольны и своевольны. Ты и Роберт Хофф тому яркие примеры. Стоит вам почувствовать собственное превосходство, как вы перестаете выполнять приказы. Даже после войны умудрились сразу организовать бунт.
Хюнт, огрызнулся я. Ты сама себя слышишь, дура? Ты притащила Джаггернаута в центр Альтаира. Выращиваешь химер из детей. Собрала Иных в катакомбах под восьмым сектором. Хочешь устроить прорыв, я прав? Я ведь прав?
Ну надо же, усмехнулась Кира. Ты и об этом знаешь. Людям нужен стимул. Мэру нужна причина дать проекту «Химера» зеленый свет. Падение одного из секторовэто веский повод.
Конечно, усмехнулся я. Сраных восьмерок никому не жалко. Мы лишь расходный материал. Можно пустить под нож целый сектор, чтобы сраный мэр подписал вам пару бумажек.
Мы? удивилась Кира. Ты не восьмерка. Забыл что ли? Ты добровольно ушел туда, но мог вернуться в любой момент. Я предлагала.
Не мог, Кира. Однажды восьмерка, восьмерка навсегда.
Жаль, кивнула она. Я раньше не понимала смысла этой фразы, но глядя на тебя, кажется начала понимать.
Пятнадцать детей не остановят армию под сектором, попытался я воззвать голосу разума. Я видел гнездо, Кира. Оно огромное. Что бы ты там не задумала, но твой эксперимент давно вышел из-под контроля. Иные разрослись. У них есть альфы, что управляют иными.
Ты так и не понял? У них беты. Альфа у нас. Посмотри ему в глаза и ты все поймешь.
Мое тело восприняло это как приказ и развернулось лицом к Джаггернауту. Я уставился в наполненные яростью багровые провалы. Но Иной стоял смирно и не шевелился. Да как они вообще смогли подчинить эту тварь?
Так и не понял, да? усмехнулась Кира. Это не Джаггернаут, разве ты не видишь? Посмотри на скелет. На мышцы. На структуру тела. На форму наростов. Ты забыл, как выглядят Джаггернауты? Ведь ты их столько убил во время войны.
И теперь я заметил то, о чем она говорила. Джаггернаут пусть и выглядел как одна из тварей Иных, но все же отличался. Суставы, расположение конечностей относительно корпуса, волокна мышц, увитых бронированными наростами.
Я узнал основу. Эта тварь не была Иным. По крайней мере не сразу.
Познакомься, Восьмой, раздался шепот Киры у меня над ухом. Это та химера, что ты так упорно искал. Та, что убила твою семью, чтобы я смогла сделать из тебя того, кто ты есть. И семьи этих детишек, если они пытались разыскать свои чада. Перед тобой третье поколение. Биомод. Вот что бывает, если смешать ДНК человека с геном иных. Наномашины тоже присутствуют, но в нем они выполняют не связующую роль, а сдерживающую. Мы создали мутанта, а с помощью технологий сделали его послушным и способным к существованию.
Я убью тебя, Кира, произнес я спокойным голосом. Я вырву твое сердце.
Не сможешь, усмехнулась она. Наномашины запрограммированы не причинять мне вреда. Церебральный параличтоже их работа. Ты полностью в моей власти. Как и второе поколение. Оказывается, если создавать химеру из ребенка, то ее легче контролировать. Милые послушные детишки. Еще пару лет и первые из них станут моими идеальными солдатами. А через пятнадцать лет у Альтаира будет самая великая армия за всю историю человечества.
Ты больная, безумная тварь, прошипел я, не отрывая взгляд от биомода, пока вместо него не увидел печальные глаза Киры.
Мне правда жаль, что так получилось, Восьмой. Я до последнего надеялась, что ты одумаешься и встанешь во главе моей армии. Мы бы смогли возродить человечество и привести его к процветанию. В новую светлую эру, вместе.
В твоей эре из светлого, только стены психушки, что по тебе плачет.
Взгляд Киры стал ледяным. Она посмотрела мне за спину. Судя по звуку, кто-то вошел в помещение.
Все готово, раздался чей-то голос. Резервные камеры активны, питание восстановлено. Запасной резервуар для объекта три-точка-ноль готов.
Хорошо, кивнула она. Все объекты запереть. Этого, кивок на меня, в отдельную камеру. Ошейник не снимать. Подготовить к декомпозиции. К утру жду подробный отчет. Я хочу знать все, что творилось у него в голове последние пять лет.
Прошу прощения, но лаборатории повредил эфирный взрыв. Мы не успеем подготовить оборудование. Нам нужно еще минимум два дня на восстановление.
У вас времени, прошипела Кира, до вечера, максимум. Иначе будете анализировать данные по восьмому сектору изнутри.
Будет сделано, икнул говоривший.
Прощай, Восьмой, чмокнула Кира меня в щеку. Я буду скучать.
Что со мной будет? спросил я на последок.
Как и положено сломанному оружию. Сегодня тебя разберут на запчасти. А если окажется, что ты успел сломать объект два-один, то и ее тоже. А судя по ее взгляду, ты успел.
Я же предлагал вырвать ей сердце давным-давно. Но никто не слушает мудрого Черного. Черный, заткнись, Черный, закрой пасть, Черный, не жри селезенку этой сраной восьмерки. И вот мы здесь.
И угораздило же мне оказаться в этой сраной компании, вздохнул Восьмерка, доставая флягу. Лучше бы меня вообще не существовало.
Тебя и так не существует, оскалился Черный.
Эй, Восьмой, окликнул меня Восьмерка, проигнорировав Черного. Когда будешь подыхать, прихвати с собой пойло. Своим я делиться не намерен.
Глава 11. Новый друг хуже старых двух
Мне на шею нацепили какой-то стальной ошейник. Широкий обруч, из-за которого даже подбородок опустить не получалось. Руки тоже сковали, но уже обычными магнитными наручниками.
Кира отдала приказ и я смог ходить, вот и все. Тело мне не принадлежало, а это пугало почище зрелища в гнезде Иных. Да твою восьмерочью мать, я был на грани паники. Чувствовал себя запертым внутри своей же туши.
Со мной такое впервые и желание вытравить мелких электронных паразитов из своей крови сильно как никогда.
Меня отвели в комнату, наподобие той, откуда мы вытаскивали детей. Самое стремное, что биомод также послушно двигался, словно дрессированная собачка. Гении инженерии и наноэлектроники смогли не просто создать монстра, но и подчинить его.
По крайней мере так выглядело со стороны. Но я готов завязать с алкоголем, если этот сраный эксперимент не выйдет из под контроля. Люди играют в богов, а в человеческой истории это еще ни разу не заканчивалось хорошо.
Вот и в этой сказке хэппи энда нам не светит, нутром чую. А чуйка у восьмерки, выжившей в секторе хотя бы год-два, это не какое-то абстрактное понятие. Это невидимый, но полностью функциональный орган, развившийся в процессе адаптации.
На манер третьей руки или глаз на затылке. И сейчас моя чуйка просто вопила, что грядет звиздец городского масштаба. Пусть и не прямо сейчас, но план Инквизиции явно шит белыми нитями и скоро Альтаир может стать кастрюлей с мясом для Иных. Даже по форме подходит.
Эти и другие мысли посещали мою голову, пока я отсиживался в камере и смотрел на стену сквозь бронированное стекло. В отличие от номеров детишек, у меня тут не было мягкой кровати или еще каких удобств.
Голый бетонный пол и три стены. Но сейчас так даже было лучше. Ошейник блокировал функционал наномашин, пусть и не полностью. Иначе я бы уже сдох из-за генома Иных в крови. Вряд ли бы я стал биомодом, как та тварь. Просто подох бы в муках.
А так я просто не мог больше вызвать броню, стал слабее, как будто наномашины вновь вернулись в режим мимикрии. А еще исчезло действие Берсерка, так что все тело ломило от боли. Я уж не говорю про чудовищную слабость.
Черный, позвал я, но ответа не было. Восьмерка?
Никого. Ничего. Я тут совершенно один и сам по себе.
В другой ситуации я бы наслаждался этим, но почему-то именно сейчас мне было бы спокойней увидеть ухмыляющуюся рожу Черного. Он скорей всего бы плясал по ту сторону бронестекла и отпускал язвительные шуточки про тупого меня.
Впрочем, сейчас у него было бы на это полное право, но я не мог поступить иначе. Кира не оставила бы меня в покое. К тому же я сам пообещал наведаться к ней в гости, а джентльмен должен держать свое слово.
Я закрыл глаза, пытаясь уснуть. Может быть там не будет этой боли, пронизывающей все тело. Но сон не хотел избавлять меня от мучений. Охранник сообщил, что как только оборудование вернут в рабочее состояние, меня убьют.
Вытащат наномашины с геномом Джаггернаута, скатают их в аккуратный идеальный шар размером с теннисный мячик, а мясо скормят другим тварям. Вот и все, что останется от сраной восьмерки. Даже нечего будет запихнуть в черный мешок для мусора, чтобы выбросить за пределы Альтаира.
Не всем суждено покинуть сектор.
Глупая, глупая восьмерка, раздался знакомый голос, переполненный злорадным ехидством.
Черный, произнес я, стараясь скрыть радость.
Хотя чего скрывать, он же часть моего подсознания, так что в курсе. Странно, что я видел его оскал и пылающие багровым глаза в полной темноте. Мне наконец-то удалось уснуть? А зачем я пытался уснуть? Надо вспомнить.
Чтобы избавиться от боли, произнес Восьмерка. На, хлебни. Может мозги заработают.
Я взял протянутую фляжку и сделал глоток. Безвкусная тягучая жижа.
Как ты это пьешь вообще? спросил я.
Представляю, что оно на вкус как жаренная курица в брусничном соусе.
Извращенец.
Может быть. Зато у меня есть жаренная курица в брусничном соусе. А у тебя только ошейник.
Туше, согласился я. Весомый аргумент, как ни крути.
Знаешь, почему ты здесь оказался? спросил Черный.
Потому что ятупая восьмерка?
Не обобщай, отмахнулся Восьмерка.
И это тоже, кивнул Черный. Но главная причина, знаешь в чем?
Просвети, а?
Потому что у тебя нет друзей. Хороших друзей. Желательно, героев. У каждого великого героя есть геройдруг, что приходит на помощь в самый трудный час. Он может разрушить стены, разбить оковы, разгадать тайны. Или, например, рассказать, как взломать высокотехнологичный ошейник, блокирующий функции наномашин. А еще он побеждает принцесс, спасает рыцарей и жрет драконов. Черный знает, он читал документальные хроники.
Это называется детские сказки, поправил его Восьмерка. А не хроники, кретина ты, полимерного, кусок.
А что там про ошейник? спросил я. Говоришь, друг мог бы знать, как его открыть?
Мог бы, оскалился Черный. Жаль, что у тебя нет такого друга.
Знаешь, я бы очень хотел, чтобы он был. Всегда мечтал о друге, что жрет принцесс и все такое.
Но ты ведь не знаешь, как быть другом. Ты всего лишь сраная восьмерка.
Не обобщай, ответил Восьмерка, но его опять все проигнорировали.
Но ведь этот друг, он ведь хороший друг. Он бы обязательно объяснил мне это, окончательно принял я правила игры.
Да, самодовольно ухмыльнулся Черный и его оскал растянулся вширь, увеличиваясь в размерах. Он бы рассказал тебе, что у друзей принято делиться. И все у них общее. И если кому-то вдруг понадобится помощь, друг обязательно поможет. А если вдруг кто-то захочет открыть сраную восьмерку, чтобы посмотреть на бабочек, то друг обязательно поделится с ним своим телом.