Последний из звероловов был четырехрогим чудовищем, которое, как думал Кастнер, он уничтожил в первых нескольких убийствах. Чудовищное существо, движимое каким-то звериным нежеланием умирать, размахивало булавой, сделанной из вонзенных клыков какого-то саблезубого монстра. Дважды оружие пробивало щит Кастнера и даже пронзило его пластинчатый наплечник в плечо.
Когда Кастнер отрезал зверочеловеку кусок своим огромным мечом, тварь в ответ резанула его своим тагомайзером, Эмилю стало трудно стрелять. Он уже некоторое время держал арбалет у глаза. Каждый раз, когда он готовился выстрелить, бронированная фигура Кастнера или бьющееся тело одной из его грубых жертв двигались перед мишенью. Когда Эмиль двинулся вперед, чтобы лучше стрелять, зверолюди присоединились к дракенекоторые направились к оруженосцу и были перехвачены Кастнером.
Шаман с закрытыми глазами произносил ритуальные заклинания на каком-то темном языке, держа свой кремневый клинок над грудью девушки. Грудь послушницы быстро вздымалась и опускалась в тревоге, посох существа удерживал ее на алтаре. Она оттолкнулась от посоха, но тот не сдвинулся с места. Бормотание прекратилось. Нож поднялся вверх. Цель Эмиля не заставила себя ждать. Оруженосец послал вперёд болт. Он просвистел между Дидериком Кастнером и четверорогим Зверем, с которым он обменивался ударами.
Шаман действительно заметил это. Стрелакоторая была прямой как правданашла свой путь между тревожными глазами существа. Он ударился о могучий стадный камень за своей спиной, кремневый нож со стуком упал на алтарь. Жуткий посох последовал за ним. Соскользнув вниз по стадному камню, шаман был мертв к тому времени, когда он достиг покрытой язвами земли. Сестра-послушница выпрямилась, схватившись за горло. Она кашляла, ругалась и пыталась отдышаться.
Послышалось рычание. Послышался лай. И он становился все ближе. Эмиль обернулся и увидел, что громадный бык протопал сквозь лишенных плоти пленников и выпустил боевых псов. Зверь возвышался над скованными цепями созданиями, фыркая своей ненавистью на оруженосца, прежде чем с грохотом двинуться обратно к рыцарю-зигмариту и орде звериных сородичей, которых он выпустил на него. Эмиль закрепил стремя на сапоге и лихорадочно перезарядил арбалет.
Милорд, сказал он, и эти слова слетели с его губ, как последнее сожаление. Подняв арбалет, он вонзил болт в существо-лидера, пригвоздив его к земле. Он перезарядился. Стая неслась дальше.
Кастнер посмотрел на сквайра, а затем снова на четырехрогого зверя, стоявшего перед ним и отказывавшегося умирать. Позади чудовища стояла орда перепуганных быков-зверолюдей, несущихся с копьями и кривыми дубинками. Еще одна гончая упала.
Хозяин! позвал Эмиль, вбивая в ствол дерева третью дворняжку.
Кастнер швырнул Терминус на землю, лезвие дрогнуло в мягкой земле, и позволил клыкастой булаве зверочеловека погрузиться в его щит. Отбросив оружие в сторону и освободив свои перчатки, рыцарь схватил существо за рога и боднул его в морду своим крестоносным шлемом. И еще раз. И еще раз. Когда изуродованное лицо зверочеловека расплескалось по шлему, Кастнер отпустил его, позволив твари упасть навзничь.
Доставай свой клинок! прорычал Кастнер через каменный круг, поднимая свое собственное оружие.
Стая уже почти настигла сквайра. Эмиль приготовился к следующему выстрелу, но понял всю тщетность этого действия. Позволив арбалету упасть, он вырвал свой короткий клинок из ножен и отбросил в сторону первую из собак. Другой пёс бросился на него и получил такое же обращение. Каким-то образом в разворачивающемся хаосе Эмиль вспомнил полученные на тренировках навыки. Дисциплинированные удары и порезы, которым научил его Кастнер. Движения, которые подходят короткому клинку и неопытному фехтовальщику.
Но их было слишком много. Слишком много пар челюстей. Слишком много обезумевших от крови гончих терзали его ноги, цеплялись за руки, прыгали на оруженосца и тащили его вниз. Эмиль скрылся под грудой изможденных тел, хлестких хвостов и жутких пастей, тянувших его тело в разных направлениях.
Кастнер видел, как время от времени мелькало лезвие и раздавались отдельные визги животных, которым не повезло оказаться пронзенными им. Однако сквайр был ранен и нуждался в помощи. Храмовник сделал несколько решительных шагов в сторону кричащего оруженосца, но собаки уже тащили его изрезанное клыками тело к деревьям. Шаги Дидерика превратились в неуклюжий бег, усталость и тяжесть лат тянули его вниз. Он почувствовал, как один из монстров врезался в его щит, словно упряжка атакующих жеребцов во главе бегущей кареты. Кастнер завалился на бок, едва не споткнувшись о собственные бронированные ботинки. Он чуть не упал, и Кастнер знал, что это был бы конец его жизни. Лежа на земле в полной пластинчатой броне, он был бы легкой мишенью для кривых копий.
Самобичевание шипело в его груди. Он не мог спасти сквайра, не спасая самого себя. Он был бесполезен для мертвого Бога-Короля. Кастнер зарылся ботинками в грязную землю. Орда рванулась вперед. Рыцарь с ревом отшатнулся назад.
Зигмар, прошипел он в своем крестоносном шлеме. Мой Бог мой король
Кастнер тяжело вздохнул. Удары посыпались на его доспехи с боков дождем. Он задохнулся, когда копье проскользнуло между пластинами лат и вонзилось, горячее и злое, ему в бок. Прорезав проход Терминусом, он протиснулся в центр толпы. Каждая дворняжка и полукровка хотела умереть. Желтизна их сердец исчезла. Их обнаженные груди колотились от уверенности в своем количестве, от успеха их жестоких ударов и от надвигающейся смерти рыцаря. У Дидерика Кастнера не было ни малейшего желания оправдывать подобные ожидания.
Зигмар, дай мне силы очистить эту землю от твоих врагов прорычал рыцарь с усилием. Он набросился на толпу перед собой. Его зубы заскрипели под шлемом, а сапоги затопали по земле. Он бросился на щит, а щитна боевое стадо, будто свет, разгоняющий тьму.
Последний гигантский толчок заставил чудовищ перед ним броситься в объятия собственного огня. Кастнер зажмурился от яркого света, залившего его шлем. Он почувствовал, как по металлу его лат быстро пробежал жар. Разгоняя толпу перед собой, храмовник сам наполовину шагнул в огонь. Силуэты его врагов, которые несколько мгновений назад били рыцаря своим оружием, теперь били сами себяблея и визжатак зверолюди пытались погасить пламя, лизавшее их лохматый мех.
Кастнер повернулся, и жар, пробравшийся сквозь его доспех, обжег кожу. Когда часть орды была охвачена пламенем, а остальные не желали следовать за ними, рыцарь остался один. Молот ударов, сыпавшийся на его выпуклую пластину, прекратился. Копья не смогли пронзить его плоть. Мускулистые тела больше не сталкивались с его собственным. Зверолюди сбились в кучу. Они представляли собой стену из острых наконечников копий и грубого оружия. Кастнер напомнил им, почему они должны его бояться.
Дымящиеся латы храмовника заскрежетали, когда он встряхнулся, возвращая себе самообладание. Он вытянул из стороны в сторону свою узловатую от напряжения шею. Терминус в его перчатке жаждал крови, и он трижды ударил им по искореженному щиту.
Ну же! взревел на них рыцарь. Ну же! У меня в руках отпущение грехов Бога-Короля. Подойдите и возьмите его
Один измученный шаг следовал за другим, уводя храмовника в звериные ряды. Зверь с бараньей головой бросился на него с каменным молотом. Он умер. Чудовище с оленьими рогами пыталось пронзить его копьем с раздвоенным концом. Ему тоже настал конец. Короткорогий демон бросился на него со своими зазубренными топорами. Мёртв. Резать. Осевая нагрузка. Щит-крушение. Повторять. Когда его латы остыли, вспыхнула праведная ненависть к темным племенам. Он убьет их всех. Сдерживая пару козлоногих монстров с мертвыми глазами, Кастнер развернул Терминуса вокруг себя, отсекая одну блеющую голову за другой. Оттолкнув зверолюдей назад, он отодвинул щит в сторону и ударил длинным лезвием большого меча по двум тушам. Он убьет их всех. Каменный круг смердел смертью, как никогда прежде. Кастнер обнаружил, что шагает через груды трупов. Зверолюди спотыкались о своих мертвецов. Терминус пел сквозь них, словно клинок был инструментом, на котором играли балладу. Историю драмы и смерти. В основном смерти. Даже когда стадо поредело, а трусливые твари бросились бежать, рыцарь зарубил их, отделив лохматую звериную плоть от широких плеч до ягодиц. Он. Бы. Убил. Их. Всех.
Но Быксвирепая башня бычьей яростиотвергло его. Колосс шагнул вперед, потрясая своими могучими рогами и отбрасывая оставшихся зверолюдей в сторону огромными кулаками. Когда разбитые тела его сородичей ударились о деревья и стоячие камни круга, Бык забрал последнюю кровь стада. Козлиная морда негодяя заблеяла от ужаса, прежде чем бык разорвал ее пополам. С кровью и кишками, сочащимися сквозь его огромные пальцы, монстр фыркнул чистой ненавистью на рыцаря, стоящего перед ним.
Иди сюда, сказал Кастнер, подзывая его жестом щита. Во имя Бога-Короля, давай покончим с этим
Бык бросился на него, копыта его сотрясали землю, как гром. Его голова опустилась вниз. Его роговые наконечники нацелились на тамплиера, темные от засохшей крови. Кастнер принял боевую стойку. Он был готов отступить в сторону от зверя и использовать его собственный импульс, чтобы пропустить его мимо себя. Там он нанесет удар, чтобы свалить это существоили, по крайней мере, замедлить его. Бык был быстр для чего-то столь огромного, и в последний момент Кастнер решил, что не сможет уклониться от лавины мышц и ярости, обрушившейся на него. Схватившись за щит, Кастнер обнаружил, что его отбросило назад еще до удара.
Загнанный в угол между двумя огромными рогами чудовища, Кастнер был отброшен назад на грубый камень примитивного обелиска позади него. Неуклюжий зверь схватил стоячий камень своими огромными ручищами и, зажав Кастнера между неумолимым обелиском и своим толстым черепом, принялся колотить рыцаря до потери сознания. Кастнер почувствовал, как его щит прогнулся, а доспех смялся вокруг него. Его голова закачалась взад-вперед в шлеме, когда бык ударил его о стоячий камень.
Атака прекратилась, и Кастнер попытался восстановить дыхание. Огромный череп зверя отодвинулся, и рыцарь снова увидел свет костра, каменный круг и тени, лежащие за ним. Единственным живым существом в этом круге была девушка, которая, воспользовавшись тем, что бык отвлекся, пробралась обратно через то, что осталось от растерзанных собаками пленников, чтобы найти свою драгоценную стопку книг.
Кастнер отодвинулся от обелиска, его латы уже полностью соответствовали несовершенству камня. Как призовой боец, загнанный в угол своим противником, Кастнер был отброшен назад. Его щит врезался в грубый камень, металлическая поверхность которого была совершенно бесполезна из-за огромных кулаков зверочеловека. Внезапно щит исчез, сорванный Быкомсуществом, жаждущим стереть в порошок бронированную фигуру рыцаря и мягкую плоть, лежащую внутри. На Кастнера обрушился кулак. Он едва успел пригнуться. Мохнатые костяшки пальцев зверя выбили камень из монолита. Другая чуть не снесла рыцарю голову, вместо этого ударившись о стену, разбив вдребезги часть обелиска.
Кастнер бросился на грудь колоссального существа. Оно было похоже на стену здания, мускулы выпирали, как кирпичиу него была своя собственная жестокая архитектура. Кастнер снова ударил его своим потрепанным наплечникомдостаточно, чтобы освободить место для Терминуса, ударившим по открывшейся груди, рассекая зверя от груди до соска. Чудовище взревело от боли, выбив широкий клинок из измученной руки рыцаря. Когда меч со звоном отскочил от стоячего камня и упал на мокрую землю, зверь ударил Кастнера кулаком в спину, отправив в полёт через весь круг.
В последующие мгновения рыцарь почти не понимал, где находится. Яркий огонь затмил все остальное. Его треск был невыносимой пыткой. Земля, казалось, двигалась, вызывая тошноту своим движением. Внезапно Кастнер встал. Бык снова набросился на него. Он поднял закованного в броню храмовника и швырнул его, как мешок с зерном, обратно через круг. Он ударился об другой из стоящих камней. Острая боль пронзила его затылок. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что его шлем исчез. Он сидел у подножия обелиска. Все, что он мог слышатьэто ярость, выплескивающаяся из зверочеловека. Оно рванулось вперед.
Кастнер повалился на бок, его латы дребезжали, как повозка на неровной дороге. Он почувствовал, что постепенно теряет сознание. Копыто зверя врезалось в основание камня, где только что стоял рыцарь. Кастнер с несчастным видом пополз прочь, положив покрытую металлом руку на согнутую руку. Существо бушевало над ним, как буря. Он ударил рыцаря лицом в грязную лужу, по которой он полз, и на мгновение все стало ясно. Стоячий камень издал мучительный стон, когда бык рванул его, опрокинув на скребущуюся фигуру рыцаря. Заманив Кастнера в ловушку ненадолго, неровность обелиска и болотистая почва под его упавшей длиной позволили рыцарю освободить свои бронированные ноги. Не успел Кастнер опомниться, как зверь обрушил на него еще один камень. Рыцарь перекатился на бок по грязи, и грязь с хлюпаньем просочилась сквозь дыры в его латах. Бык схватил сломанный кусок камня, который был больше, чем его собственная голова, и поднял его над своими рогами. Взобравшись на упавшие камни, существо встало над распростертой фигурой рыцаря, мрачно фыркая в ночной воздух от своих усилий. Его руки дрожали. Кастнер перестал ползти. Он откатился назад, чтобы предстать перед бычьим колоссом с заряженным арбалетом сквайра в грязных перчатках. Это было не рыцарское оружиено оно могло сослужить хорошую службу. Кастнер выстрелил.
Стрела вонзилась в мускулистую грудь Быка. Близкое расстояние похоронило болт прямо внутри монстра. Зверочеловек фыркнул от неожиданного удивления. Его камень оглушительно рухнул на землю, отскочив от опрокинутого обелиска, из которого он появился. Бык, шатаясь, попятился назад через круг смерти, задыхаясь и фыркая, со стенаниями испуганного скота.
Кастнер с трудом поднялся на колени. Его руки дрожали. Голова его казалась легкой, а рана в боку горела при каждом мучительном движении. Он неуверенно поднялся на ноги, его латы скрежетали от усталости. Поставив одну ногу перед другой, рыцарь обошел каменный круг и поднял Терминус с того места, где он лежал, забрызганный грязью и кровью перед основанием грубого обелиска. Меч казался тяжелым в его руках, и рыцарю понадобилось много усилий, чтобы протащить клинок через каменный круг. Бык добрался до окровавленного алтаря, согнувшись пополам, его огромная грудь тяжело вздымалась от затрудненного дыхания.
С большим усилием, чем он мог вынести, Кастнер поднял Терминус над головой, ревя от раскалывающейся боли в боку. Огромный меч обрушился на поверхность алтаря, пробив древний камень насквозь. Бык оттолкнулся от скользкой крови на своей поверхности и рухнул рядом со своим шаманом у подножия стадного камня. Он застонал, одна копытная часть ноги неудержимо задрожала. Он растопырил пальцы своей огромной руки на груди и обхватил болт, пронзивший его громовое сердце. Другая его рука с безмолвной мольбой отмахнулась от зигмаритского рыцаря. Кастнер с трудом обошел разбитый алтарь и закачался над быком в собственных мучениях. Храмовник покачал головой, когда облако горячего дыхания зверочеловека окутало их обоих. Стадный камень выл от неестественной энергии, что использовалась для его создания. Магический камень мерцал, как тень, заряженный приношением стольких душ, убитых в круге перед ним. Бык прижался к нему своим могучим рогатым черепом, как младенец к груди матери. Он всё ещё думал, что его Губительные Повелители спасут его.
Нет, сказал Кастнер, его губы были в крови и синяках. Зверь закрыл глаза, мокрые от страха и разочарования. Его рука опустилась в чудовищном согласии. Кастнер снова поднял Терминус и обрушил клинок на толстый череп твари со всей яростью, какую только мог вызвать в своем измученном болью теле. Кровь брызнула на разрушенные доспехи рыцаря, когда он рубил рога и кости. Клинок опускался снова и снова, его колющие движения становились все более дикими. Хотя огонь в его руках уступил этому усилию, огонь в его сердценет. Он. Бы. Убил. Их. Всех.
Тяжелый клинок промахнулся, не попав в размозженный череп зверочеловека, врезавшись в неровности стадного камня. Металл клинка странно звякнул о материал, и Кастнер почувствовал, как внезапная агония обожгла его мозг, словно кончик раскаленной кочерги. Боль и удивление были таковы, что рыцарь Двухвостого Светила уронил Терминус в кровь своего поверженного врага и споткнулся у алтаря, зажав перчаткой правый глаз. С его губ сорвался тонкий мучительный стон. Кровь, горячая и густая, пролилась сквозь металлические пальцы и потекла по его лицу. Он попытался что-то разглядеть, но не смог. Моргая своим левым глазом, открытым сквозь кровь и боль, он обнаружил, что не может сделать этого с правым. Его сердце превратилось в тихий шепот. Он взревел от страха и упал на закованные в броню колени. Все, что он мог видеть справаэто глубокая тьма мира, который теперь исчез. Пульсирующее горе. Лихорадочное недомогание. Раскаленное добела отсутствие. Чистый Рок.