- Ты можешь рассказать мне об этом? - спросил я, используя пистолет, чтобы начать смазывать стыки его закрылков. Некоторые вещи, которые мы не освещаем в школе, ты знаешь?
- Здесь много информации, сказал он. А. А. Аттанасио был писателем-фантастом, который звучит интересно.
- Расскажи мне историю Соснового Листа, - попросил я. - И как она сражалась сразу с четырьмя воинами-Воронами.
Опавший Лист,-сказал М-Бот, - часто ассоциируется с исторической фигурой, известной как Сосновый Лист, или Женщина-Вождь. Она была коренной американкой по происхождению Грос Вентре, хотя с ее жизнью связано много псевдоисторических рассказов о храбрости.
Он сказал это так сухо, так монотонно.
- А история о том, как она сражалась сразу с четырьмя мужчинами? Я спросил. Прикасаясь к каждому из них своим жезлом по очереди, беря их в плен из-за стыда за то, что позволила женщине одолеть их?
Сообщается, что она считала перевороты четыре раза в одном бою",-сказал М-Бот. - Хотя неизвестно, правда ли эта легенда. Исторически сложилось так, что она сыграла важную роль в отражении рейда Черноногих, где она впервые получила известность среди других Ворон. И ... Почему ты вздыхаешь? Я сделал что-то не так?
-Я просто скучаю по бабушке, тихо сказала я. Она оживляла истории Старой Земли, просто так, как она их рассказывала. В ее голосе всегда звучала страсть, которую М-Бот, какими бы благими намерениями она ни руководствовалась, не мог передать.
Мне очень жаль, тихо сказал М-Бот. Это еще одно доказательство того, что я на самом деле не жив, не так ли?
Не говори глупостей, сказал я. - Я тоже не очень хороший рассказчик. Это не значит, что меня нет в живых.
- Философ и ученый дионы Зенту утверждал, что есть три важных признака, указывающих на истинную жизнь. Рост-это первое. Существо должно меняться со временем. Я изменился, не так ли? Я могу учиться, я могу расти.
Определенно, сказал я. - Сам факт, что ты сделал меня своим пилотом, доказывает это.
Основной самодетерминизм-это второй, сказал М-Бот. Живое существо должно быть в состоянии реагировать на стимулы, чтобы улучшить свое положение. Сам я летать не умею. Если бы я мог летать, как ты думаешь, это сделало бы меня живым? Как ты думаешь, именно поэтому тот, кто создал меня, запретил мне двигаться самостоятельно?
- Вы можете использовать свои меньшие двигатели, чтобы отрегулировать свое положение, - сказал я. Так что ты уже можешь это сделать. Если растение живо, потому что оно может реагировать на солнечный свет, значит, вы живы.
-Я не хочу быть таким же живым, как растение, - сказал М-Бот. Я хочу быть по-настоящему живой.
Я хмыкнул, быстро смазывая петли его закрылков. От одного его запаха мне стало легче. В той комнате внизу было слишком чисто. Даже в моей каюте в штаб-квартире ДДФ слабо пахло смазкой и выхлопными газами.
- Каков третий признак жизни? Я спросил. - По крайней мере, по мнению этого философа.
Размножение, сказал М-Бот. Живое существо способно создавать больше версий самого себя, или, по крайней мере, его вид способен на это в какой-то момент своего жизненного цикла. Я тут подумал ... Завтра тебе придется лететь на новом корабле. Может быть, мы найдем способ загрузить копию моей программы в банки данных этого бойца. Тогда вы могли бы воспользоваться моей помощью, но все равно смогли бы управлять одним из их кораблей.
- Ты мог бы это сделать? - спросила я, оторвав взгляд от крыла.
-Теоретически, - сказал М-Бот. - Я всего лишь программа, которая полагается на трансцитонические скорости обработки. Но в глубине души то, что вы называете M-Bot, - это не более чем группа закодированных битов.
- Ты намного больше, сказал я. - Ты - личность.
Человек-это не что иное, как органический набор закодированной информации. Он колебался. В любом случае, моя программа запрещает мне делать копии моего основного кода обработки. Есть предохранитель, который не позволит мне дублировать себя. Я мог бы изменить его, если ...Нажмите. Clickclickclickclick.
Я продолжал работать, замолчав, когда его программа перезагрузилась. Тот, кто его создал, не хотел рисковать, чтобы враг получил его копию, подумал я. Или ... они не хотели рисковать своими ИИ, копируя себя без присмотра.
Я вернулся, наконец сказал М-Бот. Прости.
Все в порядке, - сказал я.
Может быть, мы сможем найти способ обойти ... то, что я сказал ранее.
Честно говоря, не знаю, нравится ли мне это, - сказал я. Делать из тебя другого-это неправильно. Странный.
- Не более странно, чем идентичные близнецы, - сказал он. Честно говоря, я не знаю, как моя программа отреагирует на то, что меня запрут в обычной компьютерной системе, в которой нет трансцитонической обработки.
- Ты произносишь эти слова так, будто я должен знать, что они означают.
Чтобы создать компьютеры, которые могут думать так же быстро, как мой разум, вам нужны процессоры, которые могут общаться быстрее, чем обычные электрические сигналы. Моя конструкция достигает этого с помощью крошечных цитонических коммуникаторов, которые передают сигналы на сверхсветовых скоростях через мои процессоры.
- И щит станции не останавливает это?
Моего собственного экранирования, похоже, достаточно, чтобы блокировать их экранирование. Или, ну, это упрощенный и, возможно, противоречивый способ выразить это. В любом случае, я все еще могу обрабатывать с требуемой скоростью.
Хм, - сказал я. Цитонические процессоры. Так вот почему я чувствую, как ты думаешь.
- Что вы имеете в виду?
- Иногда, когда я глубоко внутри ... Что бы я ни делал ... Я чувствую тебя. Твой разум, твои процессоры. Как будто я иногда чувствую Брэйда. Но в любом случае, разговоры о том, чтобы скопировать тебя, спорны, верно? Мы не можем перевести вас на новый корабль, потому что этот корабль не сможет думать достаточно быстро.
-Я смогу выжить в одном из них, - сказал М-Бот. Я бы просто думал медленнеея был бы тупым. Хотя не так глуп, как человек, и вы все, кажется, прекрасно ладите. - Он сделал паузу. - Гм, без обид.
Я уверен, что вы находите нашу глупость милой.
Нет! В любом случае, я хотел бы, по крайней мере, попытаться найти способ воспроизвести себя. Хотя бы для того, чтобы доказать, что ... что я на самом деле жив.
Я обошла его и направилась к другому крылу, улыбаясь. После того, как я официально присоединился к ДДФи М-Бот вышел в открытуюназемные команды взяли на себя его обслуживание. Но до этого были только я и Родж. Родж выполнил большую часть сложной работы, но большую часть простых работсмазывание, отслаивание краски, проверка проводовон передал мне.
Было что-то приятное в содержании моего собственного корабля. Что-то расслабляющее. Успокаивающий.
Затем я посмотрел на полированную поверхность его корпуса и увидел, что бесконечность смотрит на меня. Глубокая пустота на месте моего отражения. Один из них был пронзен горсткой горящих белых огней, похожих на ужасные солнца. Наблюдает за мной.
Глаза. Делвер, или не один, был здесь. Прямо здесь.
Я отшатнулся, с грохотом уронив смазочный пистолет. Отражение исчезло, и, клянусь, какое-то время в нем ничего не отражалось. Затем, словно включился экран, снова появилась фигура Аланикаголографическое изображение, которое было на мне.
Спенса? -спросил М-Бот. - Что случилось?
Я сполз на крышу. Над головой по невидимым магистралям курсировали корабли. Город извивался и двигался, тошнотворное жужжание назойливых насекомых вокруг, душило меня.
Спенса? - повторил М-Бот.
Со мной все в порядке, прошептала я. - Я просто ... просто беспокоюсь о завтрашнем дне. О том, что придется лететь без тебя.
Я чувствовал себя одиноким. М-Бот был великолепен, но он не понимал меня так, как Киммалин или FM. Или Йорген. Скад, я скучал по нему. Мне не хватало возможности пожаловаться ему и выслушать его чрезмерно рациональныено в то же время успокаивающиеаргументы в ответ.
Не волнуйся, Спенса! сказал М-Бот. Ты можешь это сделать! Ты действительно хорошо летаешь. Лучше, чем кто-либо другой! Ты практически бесчеловечен в своем мастерстве.
При этих словах меня пробрал озноб. Практически бесчеловечно. Чувствуя тошноту, я наклонилась вперед, обхватив руками ноги.
- Что я такого сказал? - спросил М-Бот, его голос стал тише. Спенса? Что случилось? Что на самом деле не так?
-Есть история, которую рассказала бы бабушка, - прошептала я. - Странный, который никогда не подходил к остальным. Не история о королевах, рыцарях или самураях. История о человеке ... который потерял свою тень.
Как ты теряешь свою тень? -спросил М-Бот.
-Это была фантастическая история, - сказала я, вспоминая, как бабушка-бабушка впервые рассказала мне ее. Сидя на крыше нашей похожей на куб квартиры в пещерах, глубокий, голодный свет кузниц окрашивал все в красный цвет. Однажды странным вечером, находясь в путешествии, писатель проснулся и обнаружил, что его тень исчезла. Он ничего не мог сделать, и ни один врач не мог ему помочь. В конце концов он продолжил жить своей жизнью.
- За исключением одного дня, когда тень вернулась. Он постучал в дверь и радостно приветствовал своего бывшего хозяина. Она путешествовала по миру и научилась понимать людей. На самом деле лучше, чем сам писатель. Тень видела зло в сердцах людей этой страны, в то время как писатель сидел у своего очага, развлекаясь только добросердечными фантазиями.
- Странно, сказал М-Бот. - Разве твоя бабушка обычно не рассказывала тебе истории об убийстве монстров?
- Иногда, прошептал я, - чудовища убивали людей. В этой истории тень заняла место человека. Он убедил писателя, что может показать ему мир, но только в том случае, если человек согласится стать тенью на короткое время. И, конечно, когда человек сделал это, тень отказалась отпустить его на свободу. Тень занял его место, женился на принцессе и разбогател. В то время как настоящий человек, будучи тенью, угас и стал худым и темным, едва живым ...
Я оглянулся на М-Бота. - Мне всегда было интересно, почему она рассказала мне эту историю. Она сказала, что эту историю ей рассказывала мать в те дни, когда они путешествовали по звездам.
-Так о чем ты беспокоишься? - спросил М-Бот. - Что твоя тень может занять твое место?
Нет, прошептала я. Я беспокоюсь, что я уже тень.
Я закрыла глаза, думая о том, где живут делверы. Место между мгновениями, это холодное нигде. Бабушка-Бабушка говорила, что в прежние времена люди боялись и не доверяли машинистам. Они не доверяли цитоникам.
С тех пор, как я начал видеть глаза, я никогда не чувствовал того же самого. Теперь, когда я отправилась в никуда, я не могла не задаться вопросом, не было ли то, что вернулось, больше не полностью мной. Или, может быть, я, которого я знал, всегда был чем-то другим. Что-то не совсем человеческое.
Спенса? -сказал М-Бот. - Ты сказал, что не был хорошим рассказчиком. Это была ложь. Я поражен тем, как легко ты это делаешь.
Я посмотрел на упавший смазочный пистолет, из которого на крышу брызнуло немного прозрачной смазки. Скад. Я был взволнованМ-Бот действительно был прав. Я становился странным, когда мне не хватало сна.
Очевидно, так оно и было. Лишение сна вызывало у меня галлюцинации, и именно поэтому я бессвязно бормотал. Я всталдемонстративно не глядя на свое отражениеи убрал смазочный пистолет. Затем я остановился у лестницы, ведущей в посольство.
Мысль о том, чтобы спать в этой стерильной, пустой комнате ... с глазами, наблюдающими за мной ...
-Эй, - вместо этого сказала я М-Боту. - Открой свою кабину. Сегодня я буду спать здесь.
-У вас есть целое здание с четырьмя спальнями, - сказал М-Бот. - И ты собираешься снова спать в моей кабине, как это было, когда тебе запретили жить в каюте ДДФ?
Ага, сказала я, зевая, когда забралась внутрь и закрыла полог. - Не могли бы вы затемнить для меня полог?
-Я подозреваю, что кровать может быть более удобной, - сказал М-Бот.
- Наверное, так и было бы. - Я откинулась на спинку сиденья и вытащила одеяло. Затем я устроился поудобнее, прислушиваясь к шуму уличного движения. Странный, какой-то обвинительный звук.
Даже когда я начал засыпать, у меня осталось чувство изоляции. В окружении шума, но в одиночестве. Я был в месте с тысячью видов, но я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо, исследуя пещеры дома.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ИНТЕРЛЮДИЯ
Йорген Вес вошел в лазарет, держа летный шлем под мышкой. Возможно, ему следовало спрятать шлем, но правила не требовали этого, и он чувствовал себя хорошо, неся его. Это заставляло его чувствовать себя готовым взлететь в любой момент. Это создавало у него иллюзию, что он все контролирует.
Существо, лежащее на больничной койке, доказывало, что это не так. Они подсоединили инопланетянку ко всем видам трубок и мониторов, с маской на лице, чтобы контролировать ее дыхание, но что сразу привлекло внимание Йоргена, так это ремни, привязывающие ее руки к столу. Руководство ДДФ хотело быть особенно осторожным, хотя Спенса, казалось, думал, что инопланетянин не представляет опасности.
Инопланетная физиология упавшего пилота заставила медиков ДДФ почесать в затылках. Лучшее, что они смогли сделать, это залатать ее и надеяться, что она в конце концов проснется. За последние два дня Йорген проверял ее по меньшей мере шесть раз. Он знал, что вряд ли она проснется, пока он там, но все равно хотел получить шанс первым заговорить с ней. Первый, кто предъявит требование.
Вы можете найти Спенсу?
Он чувствовал растущее чувство беспокойства с каждым днем, когда Спенса отсутствовал без связи. Правильно ли он поступил, поощряя ее вот так уйти? Неужели он оставил ее одну, без поддержки, чтобы ее схватили и пытали?
Он нарушил протокол субординации DDF, приказав ей уйти. Теперь, если ее схватят из-за этого ... Что ж, Йорген не мог придумать ничего хуже, чем ослушаться, а затем понять, что он был неправ, поступив так. Поэтому он пришел сюда в надежде. Этот инопланетянин был цитоником; она сможет найти Спенсу и помочь ей, верно?
Но сначала пришелец должен был проснуться. К Йоргену подошел врач с планшетом и покорно показал ему отчет о жизненных показателях инопланетянина. Йорген не мог прочитать большую часть карты, но люди, как правило, уважительно относились к пилотам. Даже высшие правительственные чиновники часто отступали в сторону ради мужчины или женщины, носящих значок пилота на действительной службе.
Йоргену не нравилось внимание, но он терпел его из-за традиции. Его народ существовал, жил, потому что машина войны работалаи если бы ему пришлось стать одним из ее самых выдающихся механизмов, он бы с торжественностью перенес это положение.
- Есть новости? - спросил он доктора. - Скажи мне, чего нет в карте. Она пошевелилась? Говорит ли она во сне?
Доктор покачала головой. - Ничего. Ее сердцебиение нерегулярно, и мы не знаем, нормально ли это для ее вида. Она прекрасно дышит нашим воздухом, но у нее низкий уровень кислорода. Опять же, мы не можем сказать, нормально это или нет.
То же самое, что и раньшеи могут пройти недели, прежде чем она проснется, если вообще проснется. Инженерные службы анализировали ее корабль, но пока им не удалось взломать шифрование в ее банках данных.
Ученые могли анализировать это сколько угодно. Секреты, которые хотел получить Йорген, находились в мозгу этого существа. Он почувствовал ... электричество, когда приблизился к ней. Тихий шок, который пробежал по нему, как будто его окатили холодной водой. Он чувствовал это сейчас, стоя над ней и слушая ровное шипение респиратора.
Он испытывал то же самое чувство и раньше, когда впервые встретил Спенсу. Он думал, что это влечение, и, конечно же, чувствовал это. Несмотря на все ее разочарования, его влекло, как мотылька к пламени. Но было и кое-что еще. Что-то, что было и у этого инопланетянина. Что-то, что он знал, было скрыто глубоко в его семейной линии.
Он повернулся к доктору. - Пожалуйста, сделайте пометку, чтобы сообщить мне, если что-нибудь изменится в ее ситуации.
Я уже сделал это, ответил доктор.
- Судя по коду в нижней части таблицы, вы обновили приоритет ее статуса, требуя, чтобы я возобновил свой запрос. Отдел процедур 1173-б.
- О, - сказала она, снова просматривая карту. Хорошо.
Йорген кивнул ей, затем покинул лазарет и вернулся в коридор платформы Прайм. Он направлялся к своему кораблю, чтобы принять отчет о смене наземной команды, когда клаксоны сошли с ума. Он замер, читая картину жужжащих сигналов тревоги, которые раздавались в стерильном металлическом коридоре.