«Салаги как салаги», подумал Маньяк, глуша мотор в тихой гавани. Спокойствие оставило его в тот момент, когда один из ребят, забросив за спину длинные волосы, убранные в хвост, выпрямился в полный рост.
Жанна, темноволосая девушка кивнула ему.
Маньяк ухом не повел в ее сторону. Он внимательно разглядывал Партизана, пытаясь в его маленьких глазках, окруженных припухшими веками, найти ответ на незаданный вопрос. Тот поспешно отвел взгляд в сторону, прикрикнул на новичков и первым ступил в темноту пещерного свода. За ним, волоча по мелководью лодку, послушно двинулась тройка.
По счастью, грот не оправдывал своего названия, пещерные пауки здесь не водились. В противном случае Партизан был бы уже мертв: многоногие твари мгновенно объедают плоть, полируя кости до зеркального блеска. Название закрепилось за гротом из-за входа, издалека напоминающее раздувшееся паучье брюхо, от которого змеились по сторонам длинные тонкие трещины.
Дайвер ступил в темноту, слыша гулкое эхо шагов. Будь на то его воля, он скрутил бы девчонку, бросил на дно лодки и, невзирая на тяжесть, выволок бы на свет божий уже в безопасной бухте. О чем думал Партизан, или в его голове все мысли давно были заняты цифрами с нулями, Маньяк не знал. Сквозную пещеру, пробитую подводным течением, где глубина порой доходила метров до пятнадцати и более, можно было использовать для выхода только в одном случаеесли ты не ранен. Даже капля крови являлась приговором.
Нет, тут не водились пещерные пауки, здесь имелась другая напасть. Сфинксыэтакая помесь пираньи и лишенной шерсти крысы. Зубастая пасть на тельце с крохотными лапами. Амфибии, они плавали молниеносно и не менее быстро забирались на камни, цепляясь острыми когтями за трещины.
Половину пути малочисленный отряд миновал без происшествий. Маньяку, полному дурных предчувствий, стало казаться, что все обойдется.
Что послужило толчком к событиям, закончившимся через несколько минут, осталось для него тайной. То ли девчонку угораздило поцарапаться, то ли во всем виновата женская физиология, против которой не попрешь.
Маньяк, прилагая усилия, тащил лодку по мелководью, как вдруг, в свете фонаря, пробивающего воду, мелькнула тень. Следом еще одна. И еще. А потом водная поверхность забурлила, пошла волнами и своды пещеры заполнились криками.
В лодку! заорал Партизан.
Сфинксы! успел крикнуть Маньяк. Автомат в его руках огрызнулся огнем. В голове вихрем пронеслась мысль: «По чью душу?»
Девушка вскрикнула от боли. И это был ответ на его вопрос.
Не спасли бы и сотни лодок. Верткие зубастые твари накатили черной волной. Самые шустрые взбирались по девичьему телу, стремясь добраться до горла. В то время как сородичи рвали на куски все, что находилось под водой. Истошно кричала девчонка, Партизан лупил короткими очередями, парни орудовали ножами.
Все кончилось быстро. Десяток крыс вцепились в девичьи руки, одна повисла на щеке. Она рвала когтями шею, стараясь удержаться. В красную от крови воду, заполненную издыхающими тварями, раскинув руки, уже изуродованная до неузнаваемости, падала девчонка.
Мама Мамочка, трудно, захлебываясь кровью, сказала она и темная волна укрыла ее с головой.
Маньяк не знал, что остановило его от того, чтобы разрядить магазин Партизану в голову. Во всяком случае, мысль такая была. Скорее всего, его заставил удержаться один из парней. Страшный, испачканный чужой кровью, с мертвыми от ужаса глазами, он тащил из воды то, что осталось от девчонки.
Дайвер отвел душу на следующий день, в кабаке. Привязавшись к пустяку, он избил Партизана до потери сознанияего сознания, разумеется. На собственном реноме и так пробы ставить было некуда, а на сердце полегчало.
В аду женщинам места нет. Да насколько Маньяк был осведомлен, их и не было там, где кончалась береговая линия. И никакие тугрики с множеством нулей не заставят его поступиться принципом. Это знали все. Теперь в курсе и эта крашеная сучка, Марго, судя по всему, не привыкшая играть по чужим правилам.
Воспоминания разбередили душу. Она заныла, требуя продолжения банкета. Маньяк было развернулся, полный желания подняться к стойке бара, и в тот же миг трибуны взревели. Крестоносец, уставший ждать, сжал руку на горле поверженного, но не покорившегося противника. В зале стоял немыслимый шум, но влажный хруст услышали все. Неожиданно установилась тишина. Крестоносец погрузил пальцы в горло, порвал кожу. Дайвер не успел отпрянуть, когда озверевший боец вырвал из шеи куски плоти. Хлынула кровь. Темные капли попали Маньяку на лицо. Раздался предсмертный хрип и бездыханное тело тяжело завалилось на дощатый пол. Из разорванной шеи фонтаном била кровь. Крестоносецстрашный, орущий что-то нечленораздельное, пошел вдоль сетки, держа в поднятой над головой руке кусок человеческой плоти с синим, распухшим языком.
Минут через пять Маньяк, уже успокоенный очередной дозой виски, стоял под звездным небом, жадно вдыхая ночной воздух. Земля, задумавшая свергнуть господство людей и на обломках воздвигнуть царство хрен знает каких тварей, жадно впитывала звуки. На философской ноте, Маньяк повернулся и пошел на свет ближайшего фонаря, не слыша шума своих шагов.
Он шел от одного круга света к другому, надвинув на глаза капюшон толстовки. Его тень удлинялась, потом стремительно бросалась под ноги, чтобы мгновенье спустя появиться за его спиной. Если кто-то и наблюдал за ним, то очень удивился, не увидев под очередным фонарем его одинокую фигуру.
Маньяк воспользовался давно проторенной дорожкой. Под сенью широколистных деревьев, в кустах, метрах в ста от дороги, прятался вход в заброшенный коллекторливневку, предназначенную для сточных вод. Бетонный туннель не имел выхода к основным коммуникациям. Сухой, засыпанный песком и листьями, он спускался все ниже, и, в конечном итоге, выводил в тупик, заваленный битым кирпичом. Так далеко дайвер забираться не собирался. Он прошел под землей немногим больше двух километров. Время от времени он останавливался и долго стоял, прислушиваясь к звукам. Где-то далеко лилась вода, шумел ветер, гоняя вдоль коллектора сухие листья. Только убедившись, что все чисто, Маньяк рискнул выйти на поверхность.
Отсюда, с высоты холма, открывался впечатляющий вид на бухту. Видна была четкая граница, отделяющая свет от тьмы. Порт тонул в огнях. Светились лодки и яхты, стоящие на приколе. Рассеянный свет, тающий в тумане, выделял суда, спешащие пришвартоваться. Ближе к середине бухты блики света гасила тьма. Луна не отражалась в темной воде.
С вершины холма вниз змеилась дорога. С одной стороны к ней вплотную подступала пропасть. Другая сторона за огромными, выше человеческого роста заборами, прятала частные владения. Маньяк некоторое время шел, оставаясь в тени оград, потом свернул на боковую улочку. В самом конце он пошел налево и оказался в тупике. У металлических ворот со стальной дверью мужчина остановился, вынул электронный ключ и проложил к считывающему устройству.
Только войдя и плотно закрыв за собой дверь, дайвер понял, насколько устал. От хмеля не осталось и следа. Завтра поздним вечером он вернется в крохотную квартирку на окраине города, чтобы утром стартовать на «Призрак». Но все это потом, потом.
Во дворе стояла темень, в маленьком двухэтажном домике тоже. Лишь у входа горел фонарь, как приглашение для припозднившегося гостя. Оно и понятно: хорошая девочка Аленка уже спала, отчаявшись его дождаться. Маньяк набрал код на электронном замке, осторожно открыл дверь. Он улыбался, представляя, как войдет в спальню, присядет на кровать, легко откинет одеяло и коснется нежного тела. Потом поцелует сонную девочку в шею. Аленка повернется и обнимет его
Он успел сделать несколько шагов, разомлевший, успевший протрезветь от долгой ходьбы и снова опьянеть от предвкушения встречи.
Стоять, раздался голос за спиной. И в подтверждении короткого, слова выстрел слова, в затылок дайверу ткнулся обжигающе холодный металл. Руки. Медленно.
Маньяк поднял руки, стараясь не делать резких движений. Здесь, в темноте, такой заманчивой показалась мысль дернуться, уйти с линии огня, и, молниеносно развернувшись, ударить невидимого противника ребром ладони в горло. Только одно слово, мелькнувшее в мозгу остановило его. «Аленка». Поэтому он терпеливо снес толчок, поставивший его лицом к стене. И обыск, выудивший из карманов все, что там было спрятано. Вплоть до «стрекозы» в специальном кармане.
Дотошный, твою мать, не сдержался Маньяк, отмечая действия того, кто его обыскивал.
Тот не ответил.
Не советую дергаться, Маньяк.
Хриплый голос раздался из гостиной. Вспыхнул свет. На стуле, с круглыми от ужаса глазами, сидела хорошая девочка. Темные волосы разметались по плечам, на лбу алела ссадина. Короткая майка едва прикрывала ягодицы, на лице, залитом слезами, чернела полоска скотча. Слева от стула застыл верзила в камуфляже, небрежно приставив к девичьему виску вороненую сталь пистолета. Но говорил не он.
Двигай сюда, снова донеслось из гостиной. Есть разговор.
Ствол сместился ниже и Маньяк почувствовал весьма сильный толчок в спину. Он двинулся туда, куда было указано. У окна в гостиной стояла пара боевиков в полной выкладке.
И без фокусов, сказал тот, кто пока оставался в тени.
Маньяк узнал хрипловатый баритон еще до того, как ступил за порог. В полутьме, на кожаном диване сидел светловолосый мужчина лет сорока. На скуластом лице застыла улыбка. Тонкие русые усы обегали насмешливо приподнятые углы губ и сливались с острой бородкой. Слева на шее изогнутые линии татуировки скрывал воротник рубахи, расстегнутой до пояса. В открытом вороте на золотой цепи жужжала пристегнутая «пчела».
Трюкач, тихо сказал Маньяк. Какого черта?..
Сократим беседу, властно перебил его мужчина. Не для того я сюда добирался, чтобы болтать.
Кстати, начал Маньяк, намериваясь поинтересоваться, чего не сиделось тому в Цитадели, и какого черта понадобилось в городе?
Заткнись, Маньяк. Говорить буду я. В противном случае, за каждое твое слово ответит она. Ты понял?
Дайвер медленно опустил голову, гася в душе приступ ярости.
Это понятно. Только для начала разговора распорядись убрать ствол. Хватит тыкать девочке в лицо.
Трюкач помолчал, задумчиво разглядывая дайвера. Потом перевел взгляд на верзилу в камуфляже и кивнул. Тот послушно отвел пистолет в сторону.
Все очень просто, негромко произнес тот, кто диктовал условия. Ты приносишь мне одну вещицу. И получаешь назад свою девочку. Живую и невредимую. Слово я умею держать. Ты знаешь.
Маньяк молчал, ожидая продолжения. Даже сейчас, в такой опасной ситуации в его голове зрел план. Уйти самомулегче легкого. За спиной, дыша ему в затылок, продолжал стоять обыскивавший его боец. Судя по всему, он опустил ствол во время начала разговора. Но даже если не так, имелся реальный шанс: достаточно пригнуться влево, рвануть на себя высокого мужчину и прикрывшись им как щитом, выйти к лестнице. Нет, уходить через дверь Маньяк не собирался, наверняка во дворе, не замеченные им, тоже были люди. Под лестницей имелась неприметная дверь, ведущая в подвал. А там люк в туннель. И потом ищи свищи его за пустырем.
Одному можно было уйти. Но это не выход. Он втянул девчонку в неприятную историю, ему и вызволять ее. Взять в заложники того чудака, что продолжал торчать за спиной? Тоже не лучшая идея. Хозяин Цитадели, решившийся на такую игру, пожертвует им без промедления. Был шанс выстрелить в Трюкачанеизвестно, как без него поведут себя остальные. Но «пчела», жужжащая на его груди, первую пулю поймает, это факт. А вот для второго выстрела времени может и не хватить.
Дайвер ждал. В том, что названная вещица будет лежать за пределами добра и зла, можно было не сомневаться. Трюкач не стал играть в молчанку. Он озвучил предложение до конца.
Ты принесешь мне русалку.
Черт! не сдержался Маньяк. А почему не Циклопа?
Ты не дослушал. Ты принесешь мне русалку живой.
На миг дайвер почувствовал себя на глубине. Ощущения были те же. Вдруг из легких выбили остатки кислорода, и нестерпимо захотелось глотнуть воздуха. Он медленно перевел дыхание, чтобы скрыть крайнюю степень волнения.
Ты шизофреник, Трюкач, Маньяк разлепил сухие губы. Это невозможно.
Нет в мире ничего невозможного. Я вот, например, в тебе уверен. И твоя девушка тоже. Правда, милая? Трюкач подмигнул, бросив взгляд в сторону Аленки. И она жива только потому, что я в тебя верю.
Трюкач
Не говори ничего, поморщился хозяин Цитадели. Я все продумал. Тебе останется выполнить все четко, без суеты. Иначе я не рискнул бы просить тебя об этом, он улыбнулся. Я дам тебе препарат, на основе «янтаря». Достаточно сделать точный выстрел и отключить русалку. Вот и все.
Сам не рискнешь?
Каждый должен заниматься своим делом. Мой удел
Издеваться над беззащитными девчонками? подсказал Маньяк.
Трюкач глубоко вздохнул и в тот же момент верзила ударил Аленку по щеке. Маньяк дернулся и в спину ему с опозданием ткнулся ствол.
Не угадал. Покачал головой Трюкач.
Естественно, стараясь оставаться спокойным, сказал Маньяк. Ну, подстрелю я русалку. А дальше что?
Это уже вопрос. Почему не обсудить его? То, что прикоснуться к ней нельзя, я тоже обдумал. Получишь термический мешок. Из «подушек». Пока она в отключке, наденешь на нее. Я облегчу тебе задачу. Тащить сюда тебе ее не придется. Совершим обмен в Цитадели. Принесешь русалку туда. Получишь назад свою зазнобу. В целости и сохранности. Я думаю, в твоих интересах обернуться в кратчайшие сроки. Я, видишь ли, терпеливым никогда не был
Почему в Цитадели?
Так удобнее, ты не находишь? Трюкач не ждал ответа. Кроме того, с тобой пойдут помощники. Дам тебе троих. Вон, Ухарь пойдет с тобой, он посмотрел на верзилу, стоявшего рядом с девушкой. И Врубель. Вы уже познакомились, когда он тебя обыскивал. Ну и третьего тебе подберу. Тоже парень не промах. Донесете, короче.
Упростил задачу. Маньяк криво улыбнулся.
Все, что могу. Выходите завтра, на рассвете. Я пока проспись. Тебе полезно.
Последний вопрос, Трюкач.
В ответ хозяин Цитадели только поднял брови, дескать, валяй.
Почему я?
С этим как раз просто. Если не сможешь ты, не сможет никто. Считай это высокой оценкой. Твоих достоинств, Трюкач криво усмехнулся.
Дайвер открыл было рот, чтобы сказать, что ему посрать на подобное заявление. Но тут почувствовал, как что-то кольнуло под правой лопаткой. И в то же мгновенье на него стремительно обрушилась темнота.
4
Марго почувствовала прикосновение к шее и дернула головой. Они с Робинзоном сидели на корме небольшой, основательно потрепанной стихией лодки, назвать которую яхтой язык не поворачивался. Шеф занял место неподалеку. Шесть человек, не считая навигатора с помощником, разместились на сидениях. Погруженные в свои мысли, пассажиры напряженно вглядывались в предрассветный туман. Никто не обращал на них внимания. Но все равно, девушку взбесило прикосновение. Она так надеялась, что хотя бы издалека ее можно было принять за парня. В специальных штанах, берцах, в жилете с множеством клапанов, надежно скрывающих грудь, черной шапке, надвинутой на глаза. Несмотря на строжайшее предупреждение, Робинзон продолжал время от времени оказывать ей знаки внимания, чем выдавал ее с головой. Вот и сейчас, он не внял ни жесту, полному раздражения, ни короткому взгляду, в котором отразилась злость.
Зачем ты их так коротко обстригла, наклонившись к ней, сказал Робинзон. Вон парень сидит с длинными волосами и ничего.
Замолчи, бросила Марго и перевела дух, чтобы не сорваться.
Да перестань, никто не слышит. Ма
И тут она не сдержаласьсо всей силы наступила ему на ногу. От неожиданности парень охнул.
Я помню, помню, спохватился он. ТыФевраль. Дурацкая кличка.
Болтун. И не заткнуть этот фонтан. Может, напрасно она взяла его с собой? И Шеф, как телохранитель, вполне бы справился со своей задачей. Складывалось впечатление, что опасный рейд для Робинзона не более чем увеселительная прогулка. Если бы девушка не знала, на что способен этот парень в экстремальной ситуации, то теперь впала бы в отчаяние.
А может, все дело в том, что время, когда мир, сорвавшись с проложенных рельсов полетел в пропасть, парень пересидел в глубине большого острова, одного из немногих, уцелевших в восточном полушарии? Его часто назвали континентом, но у Марго подобное высказывание вызывало насмешливую улыбку. Какие, к чертям собачьим, континенты?
Радиосигналы отсутствовали не только над океаном, но и там, где уцелевшая после катаклизмов суша оказалась разрезана на части руслами многочисленных рек. Однаждыможет, вранье, кто знает? всех знакомых обошли снимки со спутника, якобы полученные случайно. Эта была не та земля, которую все знали. Огромное водное пространство, в котором частыми вкраплениями темнели острова. Многие считали апокалипсис вторжением, некоторые долго откладываемым и наконец, свершившимся концом света.