Поэтому сопротивлялся всего лишь миг, а затем использовал Двойной Шаг. Влево, вправо, назад, уходя от просвистевших техник, выметнувшихся из воды серых щупалец, упавшего сверху огня. Через два вдоха я своим новым Рывком ушёл на полсотни шагов в глубину болота, замерев на неустойчивом плавучем островке. Весь путь до Черепахи разведан, я запомнил десятки таких мест, где могу не опасаться уйти в воду с головой, пока убегаю и огрызаюсь техниками. Цориут процедил сквозь зубы, но я отлично услышал прокатившийся над водой голос:
Похоже, Орден нуждается в большой чистке: все его тайны раздают всяким проходимцам, что не брезгуют личиной сектантов.
Я закричал, чтобы меня услышали:
Это даже обидно, старик. Я талант. Просто я не в твоём Ордене, вот ты и бесишься. Будь я твоим учеником и пройди Миражный, ты бы небось рыдал от счастья.
Я передумал. Ты будешь умолять о смерти.
Возразил Цориуту, не скрывая насмешки:
Да кто тут собирается умирать? Я всего лишь давал вам, старичью, возможность перевести дух, махнул рукой на восток, куда и собирался бежать. Скажи, Сто Озёр в той стороне? Пойду требовать себе красивую жену и зелья. Может им нужен Мастер?
Через мгновение понялдостаточно. И рванул в сторону и вверх Рывком, уходя от удара огня, который накрыл всё вокруг. Несколько мгновений я летел над бушующим внизу пламенем, а затем начал падать в него. Но нити воды уже увлекали за собой духовную энергию, не обращая внимания на запечатанный исток. Пусть этот Рывок всего первой звезды, но его сейчас достаточно, чтобы перенести меня на следующий островок. Между нами уже почти две сотни шагов, а у меня не было техники усиления голоса, поэтому я орал уже во всё горло:
Старик, как думаешь, через сколько лет я вернусь с верными сокланавцами и выжгу уже твоё средоточие? Даже не думай, что забуду твои слова.
Его ответа не услышал, но понял по губам:
Мастер Он Мастер
А вот дальше явно прозвучал приказ, потому что старики сорвались с места, Шагами и Рывками стремительно сокращая расстояние между нами и вздымая фонтаны воды. Наконец-то я достаточно взбесил их.
Как жаль, что Шаги Водомерки из двенадцати узлов. Сейчас они бы пригодились, как никогда. Здесь не было снега, что воровал у техник передвижения расстояние. Болото не особо мешало старикам с их техниками движения третьего созвездия. Сказать, что я легко убегал, означало соврать. Я едва опережал их, едва ли не каждый второй вдох вынужденный спасаться от обжигающего ветра, но всё же приближался к кривому дереву. Рывок по прямой? Забудьте. Я хотел жить, а не умереть в полёте, оказавшись по пути в технике орденцев. Этот дарсов Пратий мчался по берегу едва ли не впереди меня, дотягиваясь техниками.
Только непрерывные Шаги, только метания из стороны в сторону, спасали от смерти. Набранная скорость подарила новое открытие: если бежать так быстро, как делал это я, то вода становится ничуть не мягче земли. Я просто не успевал в неё проваливаться, даже брызги от толчков взлетали из-под ног слишком поздно, чтобы намочить меня. А кривое дерево начало отдаляться.
Медленнее, я чересчур спешу, так ничего не выйдет. Мы уже на нужном месте, а это старичьё всё никак меня не обгонит.
Хорошо. Кинем кости ещё раз.
Я чуть сбавил бег, свернул к берегу, пробил телом завесу из сотен капель, что со свистом метнулись ко мне справа от синеволосого Флета.
Не пускайте в лес!
Вдоль берега тут же встала уже знакомая мне стена огня. До неё не меньше, чем двадцать шагов, но даже здесь меня ошпарило паром и заставило вслепую рвануть сквозь туман обратно к Флету, напоровшись всем телом на огромный каменный кулак. Выплеснутой Духовной Защиты хватило лишь на то, чтобы разрушить технику на десятки осколков, а не бесследно уничтожить. Они стегнули меня, щёку рвануло болью, а с берега раздался дикий смех. И я точно знал, кто так радуется.
Ощущая, как ослабели порывы горячего воздуха, я разглядел очередной островок и в два Удвоенных Шага добрался до него. Замер оглядываясь. Понятно, что так обрадовало Пратия: однорукий старейшина, тот самый, который по словам Угриоста не мог по-настоящему считаться Мастеромобогнал меня.
Наконец-то я окружён.
На востоке фигура так похожего на меня калеки Вилара, позади главный старикашка Цориут, на берегу стоит хохочущий Пратий, а четвёртую сторону преграждает Флет с копьём. Не лучшая позиция, я бы предпочёл, чтобы там стоял Пратий, но повезло, что не кто-то из старейшин. Или не повезло, ведь относительно молодой Флет может и ударить чем-нибудь запредельно сильным, не боясь навредить себе.
Но, как бы там ни было, а мой план продолжает действовать. Коснулся рукой пояса с зельями, но вместо привычных фигурных пробок ощутил лишь осколки стекла под пальцами. Похоже, что встреча с техникой стихии земли от Вилара не прошла даром. Смех Пратия стал ещё громче, а я ударил мечом по воде и заорал:
Дарсовы выкормыши! Думаете, поймали меня? Да лучше утону, чем дамся вам в руки и сдохну в вашем Ордене!
Развернуться, Шаги из стороны в сторону, уходя от жара опасности. Рывок.
Больше всего я боялся, что Флет просто и незатейливо ответит такой же техникой навстречу, выставив копьё. Самый действенный способ остановить врага, когда ты уверен в том, что твоё средоточие больше, а ты сам с оружием ловчее. Он, видимо, уверен не был. А может быть, давно не сходился лицом к лицу с врагом, позабыл, каково это, когда ты бьёшь его не техникой, а своим телом, используя его как оружие.
Он не стал. Вместо этого на моём пути вырвались из воды десятки мутных, полупрозрачных щупалец, которые я пробил телом, рассеяв Духовной Защитой.
Есть!
Огненный столб.
Сквозь него я тоже промчался, но так легко отделаться не удалось. Пар не духовное пламя, которое можно уничтожить туманом своей силы. И всё же, всё же. Хотя лицо раздирало болью, я вырвался из окружения врагов и бежал, отталкиваясь от воды, на юг, в самую глубину болот.
В спину ударил крик:
За ним, чего замерли?!
А вот теперь я позволил себе улыбку, которую сейчас никто из врагов не может увидеть. Давайте, догоните меня. Одним движением сорвал опустевший защитный амулет, накинул на шею цепочку свежего, полного, который ждал этого момента в кисете. Ладонь повернуть к лицу. Весна.
Десять Шагов Двенадцать Четырнадцать.
Довольно. Здесь. Теперь самое трудное. Выжить.
Я напоказ закашлялся, схватился за грудь, а через два вдоха, не удержавшись на подгибающихся ногах, на полном ходу рухнул в болотную жижу. Ушёл сразу с головой. С трудом оттолкнулся от дна клинком, неловко взмахнул рукой выпрямляясь. Рывком постарался вырваться из топи, но неверно направил тело, и техника сумела протащить меня, взметая целый водопад грязи и тины, сквозь болото всего на десять шагов. Как раз на три шага за кривое деревце. Здесь глубина оказалась мне по грудь.
Путь окончен.
Лезвия я кое-как отбил мечом, пропустив половину. Они стегнули по лицу, груди, растворились в Духовной Защите. От удара огня с натугой шагнул в сторону и, конечно, не сумел уйти. Воды по грудь, попробуй-ка протолкнуться через неё даже с моей силой. Единственное, что успел сделатьзажмуриться, прикрыть лицо локтем. Ничего не видя вокруг, почувствовал, как меня захлестнули водяные щупальца, и втянул в себя туман Духовной Защиты, оставив её под кожей.
Ну же, должно же тебе этого хватить, утроба? Прямо на твоей спине. Проснись!
Пратий, я держу его, выжги средоточие!
Я рванулся раз, другой и замер, исподлобья наблюдая за приближающимся старикашкой. Куда только делся тот наглый и гордый комтур, которого я видел недавно? Ни один из четырёх преследователей не остался чистым и сухим.
Да и сейчас Пратию пришлось уйти почти по грудь в тёмную, дурно пахнущую жижу, чтобы встать рядом со мной. Но недовольным он не выглядел, уж слишком широкая улыбка на покрытом грязью лице:
Щенок, я буду навещать тебя в камере каждый день. Каждый день!
А вот я старался не показать своей улыбки:
Это если Равой позволит.
Он такой же сопляк, как и ты. И будет сидеть рядом, такого предательства Орден не простит никому.
Орден или старикашки?
Пратий лишь засмеялся и протянул ко мне руку, протискивая её сквозь щупальца техники к моему средоточию. Я не собирался позволять калечить себя, ведь силы у меня ещё полно. Но он и сам замер, ощущая то же самое, что и я: от жара опасности, о которой предупреждала боевая медитация, болото сейчас должно было вскипеть.
Комтур рвётся назад. А из моего тела рвётся Духовная защита, сметает сковывающую меня технику. Освободившаяся рука тянется к кисету. Рывок. И я врезаюсь в Пратия. Он успевает использовать Опору, не позволяя себя опрокинуть. Неважно.
Мы сплетаемся в объятьях. Моя рука, сжимающая Пронзатель, скользит за спину Пратия, я тяну его к себе, крепко обнимаю. Оковы Льда, Огненные Щупальца, Ледяные Шипы, Поток Пламени. Короткий миг мы обмениваемся техниками, старик рычит и в его руке сверкает кинжал. Но я ощутил, как дрогнуло тело Пратия, скользнув по илу. Сейчас. Рывок. В этот раз у меня получается сбить его с ног, заставить погрузиться в болотную воду.
Удара кинжалом я не видел, лишь дёрнул головой, доверяя только ощущениям воды, что поглотила нас. Это было трудно и непривычно: жар опасности по-прежнему заливал всё вокруг, ослеплял. Я настолько привык к подсказкам боевой медитации, что, чуя лёгкие порывы горячего ветра, действовал бездумно. Сейчас все мои навыки кричали: бежать, бежать немедленно. Вокруг только смерть. Нужно использовать Рывок и убраться отсюда как можно скорее. Мне приходилось идти против себя, отказаться от помощи боевого предвидения и вслушиваться в движение воды вокруг, чтобы понять, что делает мой противник.
И я справлялся: удар лишь скользнул по затылку, награждая резкой болью. Амулет уже исчерпан? Неважно. Мой черёд.
Пронзатель, оружие почти земного качества, в нём моя кровь, я ощущаю его как часть себя, продолжение руки. Мне не нужны сейчас глаза. Чуть повернуть древко. Вот так. Теперь боковой, прямой шип смотрит точно в голову старика.
Очередной Ледяной Шип с правой, зажатой между нами ладони. Всполох двух обращений ослепляет даже под водой, даже сквозь закрытые веки. Вода между мной и Пратием вскипает, но броня выдерживает эту огненную технику. А я отвечаю Звёздным Клинком с лезвия Пронзателя.
Сто пятьдесят узлов принимают в себя выплеснутую в меридианы энергию и привычно добавленные нити Воды, озаряют нашу борьбу новой яркой вспышкой обращения к Небу. Энергия сливается по древку оружия и превращается в узкое призрачное лезвие, упирающееся в голову Пратию.
Я не забыл наставлений Кадора: чем острее атакующая техника, тем больше нужно вложить силы в защиту, чтобы противостоять ей. Не уверен, как дело обстоит с Духовной Защитой, но, надеюсь, это рассуждение верно и для неё.
Меридианы трещат остывая. Я даже не рискую использовать Шип или Оковы. Боюсь, что не сумею совладать с нагрузкой от двух техник при Умножении, и вместо этого вцепляюсь покалеченной правой рукой в одежду на груди старика. Вовремя. Пратий рвётся назад, явно используя технику, чтобы отшвырнуть меня: мои пальцы едва ли не трещат, удерживая халат. Но выдерживают, как выдерживает и ткань. Илистое дно под ногами внезапно уходит в сторону, мы проваливаемся глубже вслед за ним.
Звёздный Клинок.
Огненный всполох сквозь веки и кипящая вода на коже. Дарсовы амулеты!
Пратий несколько мгновений полосует меня кинжалом, а затем вцепляется второй рукой в шею, заставляя хлебнуть воды. Теперь броня Древних меня не спасёт.
Звёздный Клинок.
В горло бьёт чужая техника, продавливая Духовную Защиту, рассекая не только её, но и мою плоть.
Но я жив. И трещат, остывая, меридианы.
Рано. Даже для Умножения Техник рано Сейчас.
Удар кинжала встречает Покров. Туман силы рвётся в узлы, порождая ещё один Звёздный Клинок.
Последний. Который уже ничто не смогло остановить.
Оттолкнул тело Пратия, упёрся ногами в колышущееся дно и рванулся наверх, к воздуху, к дикому крику:
Старейшина!
Первое, что сделалвыплюнул воду и сделал вдох.
Второеиспользовал на себе Указ, превращая снова в Закалку. И едва опять не хлебнул воды, когда налившийся тяжестью Пронзатель потянул меня на дно вместе с мокрой одеждой и доспехом. Спрятав оружие в кисет, я в несколько гребков добрался до мелководья, до торчащего из воды кривого деревца. Ухватился за ствол, опираясь на качающееся и неверное дно по горло в воде, занялся собой, оглядывая место битвы.
Всё пространство вокруг Царя-Черепахи было окружено стеной воды, вздымающейся на сотню шагов вверх и опадающей оттуда тысячами капель настоящего дождя. На ногах из моих врагов оставались лишь однорукий Вилар и Флет. А вот главного, старейшину Цориута Зверь уже дожёвывал. И отчаянные попытки остальных перерубить шею Черепахе пока что оставались безуспешными.
Да, и шея, и голова Зверя были покрыты пятнами копоти и ранами от техник. Вероятно, Царь не обладал способностями Скальника или Медведя, чтобы рассеивать техники или противостоять невероятной крепостью шкуры. Но при размерах Зверя, для него эти раны не более чем царапины. Хотя нет. Я поправил сам себя. Не все из них. Черепаха попыталась ударом морды смять Флета, но промахнулась, зато изогнула шею, позволив мне увидеть две огромные и глубокие раны, истекающие кровью. В каждую из них я мог бы спрятаться целиком. Это кто её так?
Словно услышав меня, Вилар, вскинув над головой цзянь, замер по грудь в грязной жиже, пока Флет, избежавший мгновение назад смерти, отвлекал Зверя ударами техник с острия копья. Через четыре вдоха Вилар резко махнул мечом. От клинка отделилась его полупрозрачная копия и умчалась к Царю.
Вот этот удар техникой был хорош. Крошечный в сравнении с Черепахой призрачный цзянь вспорол её шею на глубину одного, а то и двух шагов. Из раны плеснул настоящий фонтан крови. Царь вскинул голову и взревел. Меня, Закалку, обрушившаяся на плечи тяжесть буквально вбила в жижу с головой, вмяла в ил на панцире Зверя. С трудом вынырнув, увидел, как орденцы мечутся Шагами, уворачиваясь от девяти водяных вихрей, которые кружили, перегораживая путь к шее Зверя. А именно туда рвались комтур со старейшиной, то и дело используя техники и пытаясь попасть ими в глубокие раны. Но и Царь не терял времени зря.
Вот под Флетом вспух водяной пузырь и его подбросило в воздух. Орденец явно использовал Рывок, рванувшись в сторону, но обратно упасть не сумел, в полёте перехваченный огромной пастью. Короткий вскрик и Воин десятой звезды погиб.
Вилар бросился прочь, отскочив на полсотни шагов от вихрей, снова вскинул меч над головой. Но больше некому было отвлекать от него внимание и через мгновение из болотной жижи выплеснулась водяная плеть и разрубила его надвое.
Вихри опали. Огромная голова твари несколько раз повернулась из стороны в сторону. Царь оглядывал, окружённое водой, пространство смертельного боя. Я же окунулся в грязевую жижу едва ли не по ноздри, вглядываясь в него через свисающие с головы водоросли. Сейчас выяснится, насколько много разума у этой твари, посчитала ли она тех, кто пришёл к ней, сумеет ли обнаружить угрозу в Закалке. Я задерживал дыхание каждый раз, когда взгляд оранжевых с чёрным огромных глаз обращался на моё убежище. Но всё обошлось.
Водяная завеса рухнула, породив волну водорослей и ила. Только дерево, за которое я держался, позволило мне остаться на месте. Набежавшая чёрная жижа принесла с собой клубок каких-то пиявок и змею. Теперь я косился то на Черепаху, то на незванных соседей. Наконец Царь опустил голову и сожрал тело Вилара, которое успело погрузиться под воду. Но вот убитого мной Пратия она даже не попыталась найти: голова Черепахи вознеслась, разворачиваясь прочь от места схватки.
Я ухмыльнулся, едва не хлебнув жижи. Так значит всё же не Царь, с которым заключают договор, а тупая тварь. Это хорошо. С простыми Зверями я знаю, как иметь дело и уже успел разлить вокруг себя целый флакон алхимии от запаха. И готов был повторить это ещё раз в любой момент, потому что от меня по чёрной жиже растекались кровавые разводы. Дарсов Пратий иссёк мне всю левую сторону, не прикрытую доспехом: голову, щеку, шею. Один из ударов скользнул даже через глаз, едва его не выколов. Я уже был слеп на один глаз и рад, что избежал повторения того давнего опыта. А вот пиявки были рады оказавшей рядом добыче: резво поползли в мою сторону, прокладывая извилистые дорожки в болотной грязи.
Эдак они меняЗакалкусгрызут. Умрите. Замерла лишь половина червей. Я ослабил ограничение, став Воином. Умрите. Всё равно часть из них продолжала ползти. Покосившись на голову Черепахи, я достал меч. Резко ударил.
Опора под ногами дрогнула, а вода рванула в стороны, заставляя меня, сжимаясь от страха, зарыться в грязь, к разрубленным пиявкам. Что?!