Я вздрогнул в третий раз, оглядывая имперца пристальным взглядом. И ничего не увидел. Он же улыбнулся:
Не веришь?
Лёгкий, я бы даже сказал ленивый жест кистью и за спиной незнакомца, выше его головы, позволяя разглядеть все детали, возник яркий и чёткий герб, несравнимый с теми бледными тенями, что я видел у ватажников. Было и другое отличие, ещё более существенное: три длинных хвостовых пера, изогнутых словно в символе Древних. Страж ранга шаул.
Сегодня я уже много раз склонял спину, но сейчас впервые сделал это по-настоящему уважительно:
Рад встретить уважаемого старшего собрата, могу ли я узнать имя шаула?
Герб исчез:
Моё имя Клатир. И раз уж речь зашла о нашем ордене Стражи, то у меня есть для тебя ещё один совет, Леград. Лес в жетоне хорош, не так ли?
Верно, собрат, он поражает меня каждый раз.
Но мне кажется, что ему не хватает музыки, в нём слишком тихо. Как только выберешься из болота, то присмотри себе инструмент по нраву: гуцинь, какую-нибудь флейту, эрху, пипу, разницы нет. А теперь иди.
И я послушно развернулся к краю панциря и кромке леса. Впереди, в жиже изогнулось длинное тело какой-то змеи. ЯЗакалка тут же замер, а через мгновение шагнул вперёд уже Воином третьей звезды. Хватит бояться Царя, сейчас, рядом с шаулом, я могу умереть скорее вот от таких тварей. Не знаю кто это был, какой звезды, но стоило мне стать сильнее, как змеиное тело скользнуло прочь, уступая мне дорогу. В жиже за ней проступил странный след, заставивший протянуть к нему руку, и достать из грязи небольшой медальон на порванной цепочке, которую и тянул за собой мелкий Зверь. Жетон отправился в кисет, а я рванул к краю панциря, подгоняемый шумом крыльев.
Пусть в голове бродили десятки, если не сотни мыслей, но я отметил и положение солнца, и направления на Братьев, перед тем как окончательно снять с себя ограничения и уйти Рывком со спины Царя. Придётся долго бежать сквозь леса Питонов, но устроиться лагерем я предпочту всё же на знакомых землях Волков. Там хотя бы известны места, где вряд ли появятся ватажники.
Другое делоте же Питоны, болото и Царь, за которым они должны следить. Питоны даже могли наблюдать за моим бегством от орденцев и дальнейшей схваткой. То, что я не видел Указов и не ощущал чужого взгляда, ничего не значит. Как верно заметил Клатир из клана Вилор, я слишком мало знаю об окружающем мире, словно лягушка на дне колодца. Те, кто ждал нас у выхода из Миражного, пользовались формациями, чтобы скрыть себя, могли спрятать даже вытоптанный снег под огромным миражом-иллюзией. Была ещё Лиора, о присутствии которой не догадывался и сам комтур Пратий. Теперь же, передо мной и вовсе появился тот, о ком в Поясе ходили только слухи. Так что способов спрятать одного человека от другого много.
Ну и что с того, что кто-то из Питонов видел, как проходила схватка? Они заметили, как сильно я ранен и решат, что догнать и добить ослабленного идущего ничего не стоит? Пусть только попробуют. Не зря я с каждого побеждённого врага снимал защитные амулеты. В этом сражении я приберёг к финалу трофей с Ария. Его запасной амулет оказался лишь немногим хуже, чем у самого комтура. Не знаю, сколько ударов успел нанести Пратий, но серьёзных ран нет. Первый, самый опасный удар кинжалом с использованием оружейной техникой амулет выдержал, а повторить эту технику Пратий не успел, занятый своим огнём.
Да, возможно, со стороны я кажусь едва ли не умирающим, весь облитый кровью, но любой опытный ватажник знает, как легко хлещет кровь из ран на голове. Как знает и о возможностях алхимии, что за несколько тысяч вдохов заживляет даже сквозные дыры в теле. Тот, кто пойдёт по моему следу, в надежде, что я потерял много сил и стану добычейзаблуждается. И всё же я больше рассчитываю на то, что обычные ватажники именно таковы, какими их и описывал Гунир«если будешь в лесу один и встретишь отряд ватажников, то тебе всегда помогутслово».
Я уже не вчерашняя Закалка из Нулевого, уже знаю, что люди везде одинаковые, встретил даже Мадов, которых не остановило ничего, слышал из уст Мириота о других, кто встречал вышедших из Миражного. И всё женадеюсь на лучшее. Это бегство на грани, эта ловушка, которая могла прикончить и меня самого, смерть Пратиябуквально выпили меня. Как Чёрный Гриб иссушает тело, так это всё осушило мою жажду боя и решимость биться до конца, зубами выгрызая победу словно Салк.
Устал. Забившись в глухой и тёмный угол густого подлеска деревьев-карликов, устроил себе лагерь, окропив землю алхимическими составами ватажников и занялся собой. Не зря же упорно шёл именно сюда, откуда так тянуло моей стихией?
Вот только с такой покалеченной рукой я могу сжимать меч, могу сражаться, выбирая момент для техник с правой ладони, которую привязал к груди. Но перевязывать раны, снимать с себя доспех? Я уже пробовал в снегах и не сумел сделать толком ни того ни другого. А ведь мои глубокие порезы всё ещё сочатся кровью. Как бы я ни был силен, как бы ни было хорошо моё тело, идущее вслед за душой, но у всего есть предел. Из любой раны желательно всё же удалять грязь и посторонние вещи, перед тем как залить их алхимическим зельем.
Моя растерянность не длилась долго. Какой у меня выбор? Никакого. И в прелую листву вонзился Флаг, а в двух шагах от меня возникла едва различимая в лесном полумраке фигура его раба. В этот раз я обошёлся даже без призывания. Либо это и вовсе не было никогда нужно, а сектант просто кичился силой и качеством артефакта, либо же и призрак и мои с ним отношения меняются. Он стал сильнее, я стал сильнее, он в прошлый раз впитал немало моей крови сверх той, что я проливал когда-то на Флаг. Туман, составляющий тело призрака, стал уже настолько густым, что он выглядит едва ли не как живой человек, покрытый чёрной грязью. Разве что провал рта по-прежнему темнеет беззубой ямой, а вот глаза напротив, стали сильно светиться.
Возникает ощущение, что полученная энергия позволяет ему идти по пути возвышения. Может ли быть у призраков и духов свой путь к Небу? Или же верна моя догадка о том, что главная душа, душа Мастера, возвращает свои знания, умения и силу? Как бы там ни было, но сейчас мне нужна не его сила и способность убивать, а способность понимать меня. Потому что первым моим приказом стало:
Помоги мне снять доспех.
И призрак не задумался ни на миг: скользнул за спину, уверенно принявшись расстёгивать ремни. Больше того, он отлично помог и со снятием одежды, и с промывкой ран. В его лице я неожиданно нашёл помощника, слугу, которого мне, лишившемуся руки, так не хватало.
Холодная вода, смывающая с меня корку засохшей болотной жижи, словно смывала и усталость. Призрак забросил на верёвке в ручей иссечённую, опалённую, не раз спасавшую меня тренировочную броню Древних, а я сменил одежду, без сожалений закопав старые окровавленные тряпки.
Рассматривая в зеркале, обнаруженном в одном из кисетов, своё лицо и бугрящиеся красные шрамы, невольно отметил, что, утянув врага под воду, поступил правильно. Кто знает, что вышло бы, не получи я преимущества.
Закончив с внешней частью ран, привычно сообщил:
Охраняй.
На спине Царя я не призывал призрака лишь потому, что помнил, как Гунир говорил о ненависти Зверей к сектантам. Ни к чему в такой важной схватке было использовать то, что могло обратить внимание Черепахи на меня. Здесь жеему самое время заняться привычной работой, пока я буду погружен в себя. Пусть приглядывает, сейчас гости начнут подниматься вдоль ручья на кровь.
Первое, что сделал, сосредоточившись не на зуде и удвоенной боли в ранах, а на медитацииоценил, насколько тяжело мне здесь находиться. Здесь и мнеэто девятой звезде в землях второго лагеря, где самым сильным ватажником был Риквил, замерший у границы седьмой звезды. Оказалосьне так всё плохо, как я ожидал. Всё же большая часть моих неприятных ощущений связана скорее с усталостью от долгой погони и смертельной схватки. На самом деле скудность потоков силы ощущается не сильнее, чем когда я вернулся от Фонтана к Гряде. Да есть, и что? Если не заставлять себя прислушиваться, то эта «сухость» потоков силы уже через несколько сотен вдохов становится привычной и не ощущается как что-то невыносимое.
Возможно, это из-за того, что я устал от непрерывного использования боевой медитации, прерываемой постоянными Круговоротами, которые изрядно напрягли меридианы. Но я не собирался проверять сколько вокруг силы Неба, вместо этого наконец-то занявшись разбором трофеев, раскладывая их по полезности и цене. Найденный в грязи жетон оказался непохож на тот, что я снял с груди Пратия: на нём не нашлось изображения трёх Братьев. Да и выглядел проще, едва ли не как ученическая поделка кузнеца, это точно не изделие артефакторов. Но Пратий был самым младшим из врагов, значит, найденный жетон либо второго комтура, либо старейшины. Памятная вещь скорее всего. Можно было бы просто выбросить, но с кисетами Путников у меня нет проблемы с местом. Найдётся полка и для таких вещей, и грязная железка легла поверх опалённой маски Пратия. Нужно лишь навести порядок.
В кисете Пратия солидную часть алхимии составляли фиалы, предназначенные для лечения травм меридианов. Та самая Духовная Роса и три фиолетовых зелья, название которых я нашёл только в своих записях в жетоне, оставшихся с той поры, когда я заходил в аукционный дом. Алхимический состав Пурпурные Духовные Слёзы. То, что сам Орден выставлял на торги и то, что гости Гряды скупали за огромные деньги. То, что я сам имел возможность получить, пройдя экзамены в Академию. Ведь это то самое зелье, которое там давали лучшим ученикам после второй возвышалки Взрывного Роста Узлов, чтобы залечить травмы после него.
Покрутив зелье в руках, я вернул его на место. Сегодня я приму другое, ещё более дорогое, за которым покупатели тоже стремились в земли Морозной Гряды. Зелье Возрождения. Зелье, в котором алхимики Ордена сумели совместить три других, сделав каждое из них лучше, чем оно могло бы быть поодиночке. Возрождение лечит все раны, кроме смертельных, устраняет повреждения меридианов, восстанавливает сущность жизни.
В другое время я бы оставил этот единственный пузырёк на крайний случай. Вот только такой крайний случай уже произошёл несколько дней назад. Когда же это было? Четыре, пять дней назад? Неважно. Важно то, что тогда, на склоне Братьев я превзошёл себя и свои силы, сжёг сущность жизни, повредил меридианы, получил раны, навредил себе боевыми зельями. Да, лечебными зельями и техниками, энергией Дерева из духовной яшмы я восстановился. Но насколько хорошо подействовало всё это? Сколько оставили шрамов после себя мои безумные Круговороты? К чему беречь то, что может помочь мне уже сейчас, ведь чем старее рана, тем сложнее её лечить. Если только ты не Древний дух в Павильоне Здоровья.
А проблемы у меня есть и без всяких невидимых шрамов. Те два узла на меридианах плеча, что были словно обожжены техникой Пратия. Они ведь до сих пор отличаются от соседних и я до сих пор не рискнул провести по ним Звёздный Клинок.
Спустя десяток вдохов я, оскальзываясь на глинистом берегу, спустился в ручей повыше доспеха. Уселся, погрузившись в воду по пояс, потянулся к ней духом. Да, вот они, нити стихии воды.
И я без сомнений, выдернув пробку с орденской печатью, опрокинул зелье в рот. Затем ещё раз вслушался в себя, в разбегающиеся по жилам и меридианам тёплые потоки энергии с зелёными точками, отчётливо заметными духовным зрением. Затем вслушался в окружающий мир.
Обычные звуки леса: шорохи, журчание, негромкое пение птиц. За одним исключением. Этот жалобный визг последнее, что издал Зверь, понявший на кого наткнулся у так вкусно пахнущего ручья. Я под надёжной защитой, а сам призрак получил отличный шанс пополнить силы.
А вот для меня здесь маловато энергии Неба: теперь ощущаю это отчётливо и даже родная вода не сильно помогает, нет в ней на этот раз дополнительного источника силы. И это хорошо, мне не нужна сейчас помощь жемчужины. У меня есть другой способ. Гораздо более честный. Я потянулся к кисету, к лежащему на его полке небольшому золотому мешочку. Нет, я не собирался снова рвать себя, вытягивая силу из духовной яшмы, всего лишь хотел воспользоваться рецептом стариков.
Мешочек занял место на поясе рядом с кисетом. Не прошло и сотни вдохов, как я ощутил влияние его содержимого. Это было похоже на то, как я сам выпускаю из тела туман силы, который замирает на расстоянии волоса от поверхности кожи и защищает меня от атак техниками. Только здесь эта эта плёнка духовной силы появилась сама, медленно расползаясь от монет. И она явно ни от чего не защищала, но словно одежда, прикрыла от непогоды внешнего мира, подарив ощущение тепла и уюта. Необычное чувство. Но позволившее мне наконец сосредоточиться на потоках лечебного зелья, омывающих моё тело изнутри и на своих мыслях.
Больше всего удивляло, как много о моей жизни и людях, встречавшихся у меня на пути, знал этот имперец Клатир. Словно он едва ли не с деревни в Нулевом всегда стоял у меня за спиной. Но это бессмыслица Или нет?
Единственное моё отличие от других идущих, которое могло послужить таким строгим условием для перехода во Второй пояс, это мой талант. Талант Указов. Не зря же он советовал держать его в тайне. Что если в первый раз, когда я создал свой Указ на стройке стены вокруг деревни, об этом стало известно имперцам. Как? Откуда мне знать? Но мало ли чего я, лягушка на дне колодца, не знаю об этом мире и своём таланте. Ведь говорили же про имперцев, что они почти поголовно сами обладают талантом Указов?
А может быть, они узнали обо мне только здесь, в Первом? Когда я выдал себя на глазах этого самого Клатира, который пил вино в какой-нибудь харчевне Гряды. Да, я использовал Указы в городе несколько раз. А уж на площади, когда бился с орденцами, то разбрасывал их налево и направо. Если вспомнить, то тогда я как раз почувствовал что-то странное, словно кто-то стоял во внутренних воротах, прячась в тенях прохода. Мог ли я заметить Властелина Духа? Вряд ли. Но сам момент неплохой. Я применял Указы стоя на массиве Ордена. Что, если там был и массив или формация имперцев?
Это кажется мне более похожим на правду. А уж с этого момента легко можно было разузнать мою жизнь и получить список людей, с которыми я знаком. Условие, что поставил Клатир, неприятно нарушает мои планы, но я могу его вытерпеть, хотя снова, уже второй раз придётся отказаться от спокойной жизни и путешествия по другим землям. Выходит, успею поглядеть только Шепчущие Леса. Ведь я не столь глуп, чтобы тянуть до последнего и далеко отъезжать от указанных ворот во Второй. Не стоит полагаться на случай. Умереть из-за рухнувшего моста или сломанной повозки не лучший конец для того, кто выжил на склоне Братьев, не лучший конец для шэна Стража.
Мысли перескочили на самих Стражей. Нет ничего удивительного и в том, что имперец, один из того клана, правящего возрождённой Империей, имеет ранг Стражей. Кому как не Вилору, герою и таланту, выдалось собрать все знания павших Древних? Ведь он начал свой путь не из Нулевого, выжженого дотла и населённого сейчас мусорными отбросами, а из Третьего пояса. Теперь я почти точно знаю кто такие эти Наследники, что пришли в Миражный и поставили условия его духам. И точно знаю, что никакого договора с Царями не было, а трёхцветные Указы поставлены вилорцами и защищают их тайны.
Выходит, что все, на ком они есть, когда-то повстречали вот этого Клатира или его соклановца и имели с ним беседу? Не мог же он ставить Указ просто так, ничего им не объясняя? Или мог? Я же ставлю свои Указы Сна ничего не спрашивая. И важно ли это? Ничуть. Важнее и приятнее то, что одно дело выполнить приказ кого-то неизвестного мне, а другое, последовать распоряжению старшего собрата ордена, которому поклялся служить.
Я привык быть свободным искателем, но на самом деле, гонка к Миражному с недомолвками Мириота, когда мне своей кровью пришлось доказывать, что я готов ко входу в город, а меня вели словно тупого джейра, дёргая верёвку в нужную сторонуменя сильно злила. Выбешивала. Заставляла делать много ошибок и откровенных глупостей. Как насмешки над Риквилом, особенно в нашу последнюю схватку, когда даже Вартус высказал мне упрёк. По большому счёту в том, что он сорвался и попытался войти в дом, отмеченный меткой сокровищ, только моя вина. А ведь вслед за ним ушла Таори.
Пересев ближе к берегу, откинулся на спину, устроив голову на травяной подушке и позволив воде омывать всё тело. Глядел, как высоко в ветвях беззаботно вьют гнездо Серые Клевцы, попытался представить, каково двум ватажникам в городе. Сумели ли они избежать гнева духа Миражного? Судя по тому, сколько Зверей он собрал, чтобы выбросить нас из города, дух был очень зол. Но вот умел ли он так же быстро остывать от вспыхнувшего гнева? Имели ли шэны хоть какие-то права в Миражном? Сейчас мне очень хотелось, чтобы Риквил, а тем более Таори остались живы и выбрались из города.
На мне нет долгов перед ватагой Волков. Осталось лишь поглядеть, как они выполнили своё обещание о сопровождении моей семьи. И горе Мириоту, если он задумал что-то ещё. Судя по тому, что говорил Ларс, Мириот очень умело мешает правду и недомолвки, преследуя свои цели. Сейчас, встретив имперца, мне пришла в голову мысль, что самое дорогое в Поясеэто не знания, не сокровища Древних, не голубая яшма, а таланты. Ими расплачиваются с имперцами за какую-то защиту целые фракции. Что, если самым дорогим товаром Мириота был я?