Вы получили «Зуб Пещерного погремушника»
Если вы владеете навыком ведения боя с двух рук, то можете использовать этот зуб в качестве вспомогательного оружия. Некогда Говорливый орк вырвал его из пасти погремушника и переделал в нож. Его тонкое жало до сих пор источает яд и наносит противнику дополнительный урон. Будьте осторожны, не пораньте себя.
Я взял нож за рукоять, и перед глазами поплыла бегущая строка: ловкость +3, сила +1, выносливость +3, урон 1012, дополнительный урон от яда +2. И только сейчас вспомнил, что одна мелкая тварь успела тяпнуть меня за локоть. Я быстро закатал рукав, осмотрел рану. Синяк.
Осмотрите себя, велел я танкам.
З-зачем? не сразу сообразил Курт.
На случай не замеченных укусов.
Я н-нормально.
Дизель отмахнулся.
Лучше скажи, что нам досталось.
Я пересказал.
Нож покажи.
Я вынул Зуб и протянул ему.
Хороший так-то, оценил Дизель, подкидывая его на ладони. Жаль, мне не подходит. А бубен?
А вот про бубен я забыл. Вылетел из головы. Задание от Старого Рыночника занимало меня больше.
Бубна пока нет, поспешно сказал я. Не надейся, что он выпадет так скоро.
Я и не надеялся, пожал плечами Дизель. На что там надеяться, мы ещё и двадцатку не набили. Мне вообще здесь нравится. Я не устал.
А вот Курт устал. Он поднялся с камней, опираясь на копьё, и хоть дышал не тяжело, но готовность идти дальше в его позе отсутствовала. Я перевёл обоим полученные с боровов штаны. По цвету и крою они вполне подходили к жабьим курткам. Дизель крякнул от удовольствия: сет. Но даже для малого сета нужны были дополнительно рукавицы, сапоги и шлем, так что с выводом он поспешил.
Мы двинулись дальше. Впереди снова шёл Курт, за ним я и замыкающим Дизель. Пещера петляла. Всё чаще появлялись сталагмиты, по стенам, там, где было особенно влажно, расползался густой паутиной сизый мягкий мох, а где-то под сводом моргали голубым свечением крапинки горного хрусталя и, возможно, золота. Курт поначалу принял их за глаза погремушников. Я объяснил ему, что это есть на самом деле. Дизель засмеялся, и его смех разлетелся по переходам пещеры гулким эхом.
Пещера продолжала петлять. Мы переходили из одной подземной залы в другую, и я уже потерял им счёт. Погремушников не было. По моим предположениям, мы давно обогнули город и теперь делали зигзаги под болотами. Устали все. Усталость выпирала из нас столь явно, что даже не хотелось разговаривать. Курт споткнулся, замедлил шаг. Я не стал его поторапливать. Давно уже следовало объявить привал и отдохнуть, может быть, поспать немного. А ещё я бы поел. Краснота перед глазами пока не мельтешила, но урчание в животе напоминало, что ждать не долго.
Соло, давай передохнём малость?
Первым, как ни странно, об отдыхе заговорил Дизель. Мне кажется, причиной тому послужила не усталость, ему просто надоело ходитькамни под ногами, бесконечные поворотылицо громилы выражало скуку.
Давай передохнём, поддержал я его предложение. Мне хотелось добавить: «Если ты устал». Но я побоялся. Побоялся, что Дизель полезет в бутылку, начнёт утверждать, что на самом деле он ничуточки не устал, а сказал это просто так, и нам придётся идти дальше.
С-столько п-прошли, выдохнул Курт, усаживаясь прямо на пол. Он прислонился спиной к стене и с громким протяжным выдохом вытянул ноги.
А ещё назад столько же топать, ухмыльнулся Дизель.
Я садиться не торопился. Прошёл немного вперёд, вставил в расщелину факел. Потом забрал у Курта второй и установил его точно так же, но за нашей стоянкой. Свет теперь горел спереди и сзади, а мы как бы оказались между. В сумраке. От погремушников это не спасёт, темнота им не помеха, но нам поможет заметить их раньше.
Дизель достал из мешка хлеб.
Перекусим?
Он разломил буханку на три части, протянул мне горбушку. Я взял её, поднёс к лицу. Ах, запах! Хлеб уже успел подсохнуть, но по-прежнему пах горячей печкой, а на вкус оставался сытным. К нему бы тех сарделек, что подавали вчера в «Рыжей Мадам», и того игристого, которое так обожает Дизель. Но мы не запаслись даже сухой рыбой, потому что не рассчитывали задерживаться в катакомбах долго.
Чувство сытости вкупе с усталостью принесли сонливость. Курт пытался бороться со сном, пощипывая себя за щеку, а Дизель, не испытывая никаких моральных затруднений, лёг на бок, сунул под голову кулак и уже начинал посапывать. Я толкнул его.
Чё ещё? возмутился он.
Ни чё! в тон ему ответил я. Ты сюда спать пришёл или погремушников бить?
Поспим немного и дальше пойдём. Чё ты ссышь?
Ссут за углом, а мы на войне! Поэтому спать будем по очереди. Двое отдыхают, один караулит.
Вот ты командир, ты и карауль первым, переворачиваясь на другой бок, заявил Дизель.
Курт, похоже, согласился с ним полностью. Пробурчав что-то вроде «спокойной ночи», он сложил руки на животе и закрыл глаза.
Что ж, пусть будет так. На правах старшего я определил, что четырёх часов для отдыха будет достаточно. Но четыре на три делилось плохо, поэтому я набавил ещё два часа, получилось, что каждый будет спать четыре часа, а два стоять на карауле. Я попробовал вычленить свои два из общих шести, но без часов сделать это было невозможно: ни солнца над головой, ни луны, ни колокола с вечевой башни не слышно. Я попробовал считать секунды, соразмеряясь с ударами сердца, но на десятой минуте сбился со счёта. Начал снова, и снова сбился.
Глаза слипались. Я встал, начал ходить от одного факела к другому. Между ними было шагов тридцать. Туда тридцать, обратно тридцать, это две минуты. Я начал считать круги. На погремушников мне было наплевать, я думал только о том, сколько кругов сделал, сколько времени прошло и не пора ли будить
Кого?
Я посмотрел на Курта. Он спал, обхватив руками копьё, и во сне двигал бровьми. Один раз он всхрапнул и принялся яростно чесать нос. Мне стало жаль его трогать, и я толкнул Дизеля.
Вставай.
Чего?
Вставай, твоя очередь на пост.
Какой пост? Ты перепил, Соло?
Он закрыл глаза, но я безжалостно пихнул его ногой по заду.
Вставай! пришлось чуть-чуть напрячь голос. Если ты забыл, так я напомню: алё, Диз, мы в катакомбах! Твоя очередь охранять нас от погремушников.
До него стало что-то доходить. Он повертел головой, всмотрелся в меня, в спавшего рядом Курта и, наконец, встал.
Ага В катакомбах? Ладно. А сколько мне охранять вас?
Два часа.
А как определить, что два часа прошли?
Секунды считай.
Раз секунда, два секунда, загудел Дизель.
Да не вслух, дурень, про себя.
Дизель замолк, а я почувствовал, как по душе растекается радость. Наконец-то
Я провалился в сон, как в тёплую ванну, и всё было хорошо, но что-то мешало: то ли мелкий камешек давил на рёбра, то ли вода капала. Мне хотелось встать и закрыть кран, но в то же время вставать не хотелось совершенно. Я надеялся, что кран закроется сам или это сделает жена. У неё очень чуткий сон. Когда я начинаю сопеть, она толкает меня в бок. Вот и сейчас, только почему-то не в бок, а
Какая жена?
Я открыл глаза. Кто-то дёргал мой сапог и пытался стащить его. Я приподнял голову. Темно. Один факел погас, другой фыркал последними искрами. Кто на посту? Почему не зажгли новый факел?
Диз, позвал я. Это ты?
Суета у моих сапог прекратилась и раздалась барабанная дробь, мелкая, как и сам барабанщик. Сон растворился. Я выхватил Зуб и, не глядя, полоснул темноту; перекатился через плечо, вырвал из ножен кинжал. Слева и справа вспыхнули глаза. Я снова махнул зубом, сделал резкий выпад и вбил кинжал в синий огонёк. От воя содрогнулись сталагмиты, огни замигали по всей зале. Я кинулся к ещё горящему факелу, на ходу доставая новый, зажёг его. Пещера осветилась, и факел выпал из моей руки
Пол шевелился от бессчетного множества щенков. Они шипели, разевали мелкие пасти, огрызались друг на друга. Господи, откуда вас столько? В центре скопления стояли два борова. Это не та стая, с которой мы схватились в прошлый раз. Сколько же их бродит по катакомбам?
На меня бросился щенок, я поймал его на лету кинжалом, и он завис, как кусок свинины на вертеле. Возле стены поднялся Дизель. Спросонья он сумел выдавить только «ох», но реакция на опасность сработала быстрее, чем пробудился мозг. Топор взлетел и опустился. В стороны полетели брызги крови и части тел. Завизжали боровы, двинулись на громилу.
Задание «Очистить катакомбы» выполнено
Какое выполнено? Тут дел непочатый край!
Попеременно орудуя ножом и кинжалом, я попытался пробиться на помощь к Дизелю. Мелочь вцепилась в штаны, повисла на руках, не позволяя сделать ни шага. Впрочем, Дизель справлялся самостоятельно. Топор, с холодным равнодушием оружия, продолжал взлетать и опускаться.
Я вернул кинжал в ножны, подобрал факел и начал размахивать им как знаменем. Погремушники посыпались с меня перезревшими сливами. Огонь пугал тварей, они слепли в его свете. Я зажёг ещё один факел и бросил его в центр шевелящейся массы, и стая бросилась прочь.
Дизель опустил топор и захохотал.
Как мы их, а? Как мы их! Соло? Со-оло-о-о!
Голос его помчался вслед за погремушниками, а я оглянулся: где Курт? Где этот грёбанный Курт? Сбежал? Трус!
Но я нервничал зря. Заика лежал там же, где и раньше, и спал, вернее, можно было подумать, что спит, если бы не обглоданная голова.
Глава 8
Тело было целое, ни единой ранки, и только вместо головыкровяные объедки. Я опустился на колени, тронул Курта за плечо, словно ещё надеялся, что он действительно спит и я смогу его разбудить. Не смог. Только пальцы разжались, отпуская древко копья.
Рука непроизвольно сотворила крестное знамение, а где-то в глубинах памяти отразились слова: Отче Наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое Откуда это во мне? Никогда я не был набожным человеком и не выучил ни одной молитвы, но вот пришла, как откровение Это потому что все погибшие в катакомбахв катакомбах и остаются, и Курт тоже останется здесь. Навсегда. Я знаю его всего-то три или четыре дня, но он стал мне так же дорог, как Шурка или Архип Тектон. Видимо, это от того, что дружба в Форт-Хоэне сродни родству.
Я обернулся к Дизелю и заклокотал от злобы.
Ты уснул? Ты уснул на посту? Дебил!
Чё ты так? потупился Дизель. Зато задание старика выполнили.
Он ещё ищет в этом положительную сторону!
Диз, ты совсем тупой? Мы из-за тебя человека потеряли. Это Курт, Диз. Курт! И его больше нет.
Ну, может, перезагрузится.
Это тебе надо перезагрузиться! Ты действительно не понимаешь? Курт умер, навсегда! И виноват в этом ты!
С языка посыпались оскорбления. Я не хотел произносить их, но они сходили сами, не зависимо от моего желания, и каждое новое слово звучало хуже предыдущего. Дизель запыхтел, на щёки наполз румянец, усы встопорщились. Я не заметил момента, когда его топор по касательной метнулся к моей шее. Тело среагировало быстрее мысли. Я прокрутился вокруг оси и сделал подсечку. Дизель рухнул, но тут же вскочилбешеный, как дикий тур, и сначала отбежал в сторону, как будто потерял меня из виду, завертел головой и снова бросился в атаку.
Я повёл плечами, несколько раз вскинул руки, захрустев суставами. В голове царила пустота. Таким холодным и равнодушным я ещё никогда себя не чувствовал. Не вдаваясь в ощущения, я подпустил Дизеля на расстояние двух шагов, потом плавно ступил вправо, перехватил его руку с топором, вывернул еёи Дизель заплясал на носочках, корчась от боли.
Ты сражаешься как глупый погремушник, отпуская и отталкивая громилу, сказал я. Ты идешь прямо, не пытаясь словчить, уйти в сторону, влево, вправо. Машешь топором, как Как обычным топором. Ты пришёл дрова рубить? Любой противник пошинкует тебя в капусту.
Дизель заорал и снова бросился на меня. На этот раз я даже не стал уворачиваться, просто развернул плечи, пропуская его мимо себя, и лёгким хлопком по спине добавил ему ускорения. Он влетел в стену и сполз по ней на пол, теряя топор, щит и остатки самоуважения. Он так и остался сидеть на полу, закусив губу и прислонившись лбом к стене, силясь, чтобы не завыть от обиды.
Ну да, уснул, уснул! зашептал он. Уснул Мне очень жаль Курта. Правда. Очень жаль. Я не хотел. А ты меня, как будто как будто
Я вздохнул. Эмоции растаяли, на душе стало как-то чересчур пусто. Я прокричался и успокоился. Курта уже не вернёшь, но и Дизеля терять тоже резона не было. Я подошёл к громиле, хлопнул по плечу.
Ладно. За грубость прости, вырвалось, хотя твоей вины это не снимает.
Мне очень жаль Курта, повторил Дизель.
Теперь это уже не имело значения, надо было искать ему замену.
Собирайся, сказал я. Забери лут, не пропадать же добру. Если сами не используем, сдадим лавочникам. И борова проверить не забудь.
Дизель послушно обобрал сначала Курта, потом склонился над боровом. Я услышал звон меди, почувствовал прилив опыта, и включил интерфейс. До следующего уровня оставалось тридцать три очка. За последние пару дней я взял более ста пятидесяти ХП. Когда-то для меня каждое очко было достижением, и я радовался ему, а сейчас чувствовал раздражение: мало. Хотелось больше, намного больше. Хотелось четвёртый уровень, пятый, шестой, а на пороге всего лишь третий. Но терпение, мой друг. На данный момент уровень является лишь ограничительной чертой для использования более мощного шмота, которого у меня всё равно нет. Поэтому не стоит так волноваться. Всему свой черёд.
Что это?
Дизель держал предмет, похожий на закольцованную трубку, внутрь которой насыпали сухого гороха. При тряске кольцо издавало дребезжание.
Вы получили «Бубен Пещерного погремушника»
Человек, назвавший это бубном, был пьян. На самом деле данный предмет является генетической трансформацией хрящевых отростков хвоста животного, дающий возможность его обладателю издавать звуки защитного свойства в строго ограниченном диапазоне. Если проводить сравнение с музыкальными инструментами, то он более подходит трещотке.
Вот и второе задание выполнено, можно возвращаться.
Теперь я шёл первым, опираясь на копьё Курта и освещая себе дорогу факелом, а Дизель плёлся за мной. Какое-то время он сопел мне в затылок, иногда вздыхал, а если я оборачивался, наклонял голову, чтобы не сталкиваться со мной взглядом. Он переживал, но не только из-за Курта. Его грызла мысль, что я, такой слабый и тощий, смог победить его, сильного и высокого, и он никак не мог понять: почему?
Я и сам не знал точно: почему? Все мои движения были интуитивны. Я не думал ни о чём, тело само реагировало на атаки Дизеля, и лишь потом приходило осознание правильности этих реакций. Теперь они начинали формироваться у меня в голове и выстраиваться в чёткую логическую цепочку. Более тогопоявились новые. Как будто кто-то снял заслон с памяти, и знания посыпались на меня бесконечным потоком. Я увидел свои прошлые ошибки, и мне стало смешно. Как же глупо я поступал, седлая жаб и пытаясь попасть ножом в глаз. Достаточно было сделать лёгкий выпад, и жаба легла бы у моих ног. А с тем крестоносцем? Пусть нож и попал в сочленение между шлемом и наплечником, но лишь скользнул по внутренней стороне кирасы, не причинив врагу серьёзного урона. А был шанс нанести ему критический удар.
Да, я теперь видел все места, удар в которые может стать критическим. Собственно, я и раньше их видел, но не осознавал этого. Знания открылись мне только сейчас, после огромного количества стычек и гибели Курта, и так, наверное, правильно, ибо раньше я бы не смог понять этого и оценить по достоинству.
Теперь могу. Я осознал важность и смысл каждой характеристики, для чего она предназначена и на что лучше всего тратить свои очки навыков. И ещё я понял, что значит «Мастер оружия». Это не оружейник, как мне казалось раньше. Я не умею ремонтировать оружие, и уж тем более ковать его. Я учитель, тот, кто словом и примером может показать правильный путьпуть меча.
От этого понимания мне вдруг стало так радостно, что я подпрыгнул и в прыжке попытался достать свод. Не достал, слишком высоко.
Ты чего, Соло? встревожено спросил Дизель. Споткнулся?
Спотыкаются слепцы, а я прозрел.
Он не понял моей мысли, да я на это и не рассчитывал.
Ты же у нас солдат, Дизель, так?
И чё?
Солдаты бывают двух ипостасей э-э-э двух видов. Атакующие, чья сила заключается только в силе и ловкости. Их ещё называют дамагеры или берсерки. Это не про тебя.
А про кого?
Не заморачивайся. Второй вид те, кто способен принять на себя повышенный урон, отвлечь внимание противника. Их называют танки. Понял?