Но я уверен, старший секретарь: мы добьемся победы. У противника есть новое оружие
И весьма действенное оружие! Хм-м, да! отозвался Бришер.
И у нас оно скоро будет, уверяю вас, капитан. Мы окажемся на равных и с Адорой, и с Рендором.
Бришер кашлянул, на его лице появилась гримаса неуверенности.
Я все же Я и мои люди будем исполнять свою задачу. Мы будем делать то, за что нам платят деньги, охранять монаршию особу и врата Норатора, однако Вот однако, м-да Да, однако!
Как и все профессиональные солдаты, он мыслил шаблонами, за которые трудно шагнуть. Дескать, у меня контракт на охрану дворца и Норатора, но мы не часть регулярной армии Санкструма, а значит, регулярные военные действия для нас побоку, но сказать это прямо в лицо мне не могвсе-таки я был ему симпатичен, фактически, мы были друзьями.
Для вас и ваших людей будет отдельное предложение, капитан. Весьма выгодное предложение. Позже. Сначала скажите просто: вы со мной?
Он подумал, смял кубок железным кулаком, затем подумал еще и, сунув два пальца-обрубка в образовавшееся кривое отверстие, играючи распрямил серебряные стенки. И набулькал из бочонка еще горячительного.
Разумеется! Я ведь утверждал! У меня нет оснований того, этого! Вас сопровождать то есть осуждать то есть сомневаться в бумаге подписанной Растаром. Варвестне пройдет! Да, не пройдет! Он фыркнул презрительно, и вновь смял кубок в волосатом кулаке.
Пока все будут действовать так, словно никакой подготовки к войне не ведется, сказал я. Будем действовать в тайне. Я же буду водить за нос послов Адоры и Рендора и делать вид, что готовлюсь к бегству. Еще раз: я буду делать вид, и прошу не удивляться тем моим действиям, которые покажутся всем вам странными. Я жду от Адоры и Рендора любых неприятностей, но все же уверен, что купил нам немного времени. Говоря точнеедве недели.
На вытянутом, с ранними морщинами лице Бернхотта появилось скептическое выражение:
Но за две недели подготовиться к войне И деньги
Деньги будут, мягко проговорил Блоджетт. Нам хватит на первое время. Его сиятельство господин архканцлер, будущий монарх, обещал также, что достанет еще в самое ближайшее время.
Я старался не выказывать эмоций.
Пятьдесят тысяч нам вскоре принесут Сакран и Армад, чтобы ускорить мое бегство, каковое, естественно, по их разумению, должно будет посеять в Санкструме хаос и увеличить шансы Варвеста на бескровное занятие престола.
Остается снискать одобрения фракций, проговорил Бернхотт как бы про себя. И если Великие всецело за будущего императора Торнхелла, то Умеренные и Простые
Вот уж нет! Уцелевшие дворянские роды будут поставлены перед фактом войны Санкструма с Адорой и Рендором. Я не дам им две недели на размышленияк кому примкнуть. Нет, дорогой Бернхотт, я устрою им шоковую терапию внезапной войной и газетными статьями, и пусть они решают, не оправившись от шока: идти им за Варвестом-узурпатором, вызвав вдобавок гнев простого народа (а я позабочусь, чтобы газету развезли по всей империи), либо примкнуть к спасителю нациито есть ко мне.
Но озвучивать эти мысли я не стал. Сказал дипломатично:
В этом направлении мы будем работать не раньше, чем разгорится война. Не раньше, чем получим пушки.
Да что это такоепушки? воскликнул Лирна-младший.
Я поднял палец, предупреждая слова Фалька Брауби.
Вы все сами увидите. Позднее. Сейчас бессмысленно пояснять. Фракциямни слова. И даже Великим ни слова, вы слышите, Бернхотт и старший секретарь? Везде есть уши. Скажете им о подготовке к войнеи мы пропали. Инструкции послов вполне ясны: надзирать за мной, и в случае какого-либо подозрения ускорить наступление военных действий Вы слышите?
Оба кивнули. Блоджеттохотно, впрочем, я его уже об этом предупреждал, герцог Лирнапосле небольшой паузы. Амара неотрывно смотрела на меня, баюкая в кулачке кубок с нетронутой выпивкой.
Я продолжаю свои испытания, как ни в чем не бывало? осведомился Брауби.
Конечно. Однако повторяйте везде и всюду, что император слегка ошалел. И все, все говорите, буде вас спросятчто я стал, хм странным. Озабоченным. Не таким как обычно. Я пью, кричу, ругаюсь Я в панике. Эвлетт, ты слышишь? Ты разнесешь эту весть по дворцу Очень осторожно. Очень аккуратно.
Рыжуха кивнула:
Я поняла, господин архканцлер.
Шутейник взглянул на нее с одобрительной улыбкой. Бывшая воровка, прошедшая школу нораторских улиц, в джунглях Варлойна чувствовала себя комфортно, как большая хищница, скажем, пума.
Я мог бы разнести весть среди хоггов, предложил гаер. Это будет быстро
Поканет. Затемнесомненно. Ты будешь моим посредником в переговорах с дюками и простыми хоггами. Но покамолчи. И среди хоггов есть длинные языки.
На его совином лице проявилась гримаса неудовольствия, но он смиренно кивнул, принял мой аргумент.
Брат Литон оживленно встал, прошелся по кабинету, остановился подле Законного свода и обернулся ко мне.
Смогу ли я, наконец, прочесть свою проповедь о новой церкви, новой вере? спросил с надеждой.
Да, но не раньше, чем мы подготовимся к войне. Я сам выберу время, и мы все подготовим. Полагаю, речь ваша будет произнесена сразу после моей коронации. Но ни речь, ни реформа церкви не снимают с вас пока обязанности казначея!
Он покорно кивнул. Вздернул голову, прищурился.
Должен заметить, ваше сиятельство что высший клир будет на стороне Варвеста!
Да, конечно. Именно поэтому ваша реформа придется кстати. Мы сделаем нашу церковь автономной как в старой Германии и Англии, едва не добавил. Мы полностью устраним влияние понтифика Адоры и уберем внутренних врагов в лице высшего клира. Я поговорю с вами об этом отдельно, брат Литон. Все высшие чины Церкви Ашара в Санкструме будут Впрочем, мы поговорим об этом с глазу на глаз. Церковная реформа будет проведена жестко и быстро.
Мои сподвижники постоянно прибывают в Норатор, смиренно заметил Литон.
Уже не в первый раз говорит о сподвижниках
Как много их уже в Нораторе?
Более пятисот, господин архканцлер. Они проявляют нетерпение
Вот так, незаметно, подталкивает меня Литон к тому, чтобы дал ему возможность выступить с проповедью Средневековый манипулятор!
Всебратья?
Не только монахи. Есть и деятельное крестьянство, и бывшие разоренные купцы. Есть и дворяне. Светлая идея ведет их Свет Ашара сияет перед ними даже в ночи!
Все вооружены?
Он прикусил губу, сказал дипломатично, чуть скривившись:
Оружие имеется у многих. Однако
Я выделю деньги на его закупку.
Боится и не хочет крови, как истинный гуманист, однако понимаетчто крови быть, что великие реформы вряд ли проходят бескровно Ибезусловно готов к крови, ради высшей идеиготов. Фанатик, дистиллированный фанатик. Но именно такой фанатик нужен мне и понадобится впредь, когда я поставлю его во главе Церкви Ашара взамен кардинала Омеди Бейдара.
Хорошо. Ваши люди потребуются во время и после коронации. Заранее выделите начальников, разбейте по ротам. До, во время и после моей коронации в городе могут начаться беспорядки. Ваши отряды, брат Литон, сыграют роль городской милиции.
Он кивнул еще более смиренно.
В глазах Амары стояла такая пронзительная смесь жалости и какой-то безысходности, что мне стало скверно. Нет, она верила в меня, но, кажется, полагала, что на сей раз милый ее господин влип по крупному, влип так, что выход у него будет лишь одинна плаху. Скажу больше: она была в этом уверена.
А вот черта с два я продую, подумал с внезапным азартом. Не дамся. Не проиграю. Буду крутиться, буду работать, грызть землю, камень и железо буду, но не проиграю! Не для того меня сюда призвали, не для того я столько пережил, чтобы в конце пути просадить за так целую империю.
Брат Литон опустился на стул, я же прошел к Законному своду и водрузил на него длань. Показалось, что сквозь страницы ощущаю биения веков
Теперь я спрошу один единственный раз: все ли твердо уверены, что встанете под мои знамена? Дорога со мнойдорога в один конец. К победе. Или на плаху.
Но вслух я этого не сказал.
Они были уверены.
Они принесли мне клятвы верности. Искренние клятвы искренней верности.
Мы занялись делом.
* * *
Часть вечера и ночи я посвятил чтению Законного свода. Как и раньше, я нашел там много интересного. В том числе, я нашел в Законном своде тех, кто мог удовлетворить мой кадровый голод.
Я отыскал в Законном своде Адженду.
Глава 12-13
Глава двенадцатая
Утро явилось вместе с головной болью. Сорок летне двадцать, капитальные возлияния даром не проходят.
Я прихватил пустую винную бутылку темного стекла, налил обыкновенной воды и отпил глоток. Неплохо!
Амара была предупреждена с вечера и ждала меня внизу.
Завтрак? спросила для проформы, хотя по опыту понималакакой там завтрак, сначала господину архканцлеру и наследнику престола следует прийти в себя.
Бу, сказал я. Она покачала головой.
Уверен, что выдержишь? спросила встревожено.
Не маленький, сказал я. Тем более, мы давно собирались.
Она взглянула на меня с легкой улыбкой:
Это поможет тебе размяться. У тебя давно этого не было.
Уточню: у меня этого никогда не было.
Улыбка потерялась в уголках ее рта.
Все бывает впервые. Не бойся, я буду тебя направлять. Ты надел ботинки с каблуками? Без каблуков в стременах не будет толку.
Итак, вместе с восьмеркой Алых мы отправились к дворцовым конюшням. Я решил стать мобильным. Хватит постоянно ездить в карете. Это все равно что раскатывать на такси, имея под рукой собственный автомобильлошадь.
Я прекрасно понимал, что за мной следят, поэтому лихо отпивал из бутылки, и в конце пути даже начал немного пошатываться. А что вы хотитегосподин будущий император пьют-с, пагубная наследственность сказывается, да еще как сказывается! Так думали придворные, что меня встречали. А вот шпики Адоры и Рендора должны были прочитать мои сигналы иначе: я в отчаянии, пью, чтобы заглушить страх, в общем, картина та же, что и вчерабез изменений, а значит, я целиком и полностью смирился с участью изгнанника, беглеца
В одном из бесчисленных внутренних двориков конюшен был устроен открытый манеж, посыпанный песком, и на него Амара вывела из денника серую в яблоках, невысокую лошадь. Копыта лошади были припорошены резанной соломой. Я подошел к воротам. Конюший следом за Амарой вынес седло и что-то еще, положил на деревянный помост у входа, затем деловито очистил копыта лошади монструозной щеткой, поклонился, тайком смерил взглядом будущего императора, и ушел.
Амара рассмеялась.
Смотри, это кобыла. Ее зовут
Плотва, автоматически сказал я.
Почему Плотва? Ее зовут Ласточка. Ласточка!
Кобыла заржала, кося на меня блестящим глазом. Я ей не нравился. Она мне не нравилась тоже. Вблизи она оказалась огромной, зубастой и не слишком дружелюбной. Я, конечно, насмотрелся на лошадей в этом мире, но все они ранее были запряженыкто в шарабан, кто в карету и, так сказать, сравнительно безопасны. А вот так, остаться с лошадью практически один на один
Я погладил Ласточку по горячему шершавому боку. Она всхрапнула. Амара улыбнулась и привязала кобылу за недоуздок к поперечине у входа.
Вот, теперь она тебе не страшна. Кобылы смирнее жеребцов. Еще лучше верховые мерины, но я не нашла подходящего, только упряжные. Ласточка достаточно смирная и тебе с нее будет не так больно падать. Она уже почищена, и я сама взнуздала ее, тебе остается только оседлать. Премудрость нехитрая, Торнхелл. Не выказывай страха. Лошади как собакичуют страх новичка. Я буду подсказывать.
Это я-то новичок? Да я
Я отхлебнул из бутылки, затем поставил ее стоймя в песок и, стараясь держаться уверенно, подошел к Ласточке.
О боже мой, Торнхелл! Рука Амары дернула меня в сторону. Никогда, никогда не подходи к лошади сзади! Даже если ты ее знаешь, даже если это твоя лошадь! Достаточно тебе кашлянуть, и с испугу она саданет копытом! Если очень повезетубьет сразу, ну а нетстанешь навсегда хромцом, слепцом, с поломанными ребрами и вмятиной во лбу! Если планируешь седлатьподходи к ней слева!
Хотел бы я посмотреть, как ты отреагируешь на автомобиль, когда я его заведу с открытым капотом.
Я подошел к кобыле слева. Ласточка покосила на меня глазом и немедленно наступила копытом на ботинок. Не сильно, но чувствительно. И внушительно. Я отдернул ногу.
Амара рассмеялась, без всякого стеснения демонстрируя мне прореху между зубами, и легонько шлепнула Ласточку по вычищенному до блеска крупу. Та заржалакак мне показалось, обидно. Женская солидарность, короче говоря
Черт! Аран, будь увереннее Лошади блестяще чуют твой страх. И неопытность.
Раньше в упряжке проронил я, но она прервала:
Упряжные лошади смирные. Верховыекуда строптивей, даже те, что кажутся спокойными. Сейчас я научу тебя седловке Будь внимателен, лошади это дело не любят.
Не любят, и?
Могут укусить. Но не бойся, Ласточка привязана. Хотя В этом «хотя» таилась угроза.
Никогда не думал, что седлание лошади дело настолько сложное. Освоение китайской грамоты, несомненно, было задачей куда более легкой. Амара поясняла терпеливо и спокойно, словно я был учеником в школе для умственно отсталых, хотя, верно, так оно и было, если принять во внимание местные реалии.
От Амары пахло свежестью и чистотой. В какой-то момент наши руки соприкоснулись, затем переплелись, затем я обнаружил, что стараюсь постоянно прикасаться к ее телу Ее большая грудь под мужским камзолом вздымалась, прижималась ко мне, и я чувствовал ее упругую, горячую мягкость, и от этого кровь моя начала волноваться. По ее участившемуся дыханию и блестящим глазам я понимал, что она испытывает примерно то же самое
Правильно, милый господин, в карете лучше ездить зимой. Нет, ты делаешь не так, погоди, я расстегну подпругу Хм Это только степняки по зимнему времени умудряются без потерь для здоровья разъезжать в седлах, но на то они и степняки.
Сколько могут пройти степняки, если вторгнутся Сколько они пройдут за сутки?
Нет, вот так Да, да, умница! А теперь я все сниму, и ты попробуешь надеть подпругу и седло сам. Сколько пройдут? Миль семьдесят при сухой погоде, может и сто, если есть сменная лошадь, а она у степняка есть всегда. В морозы меньше, но ненамного. Вот, теперь пробуй!
Вместо этого я вдруг повернулся к Амаре, сграбастал ее в объятия и поцеловал, с удовольствием ощутив языком прогал между ее зубами. Она впустила язык без малейшего напряжения, ответив на поцелуй с горячностью и пылом юной девицы. Если бы вокруг не было чужих глаз, мы бы
Но она отстранилась, и я увидел, что ее щеки в рытвинах от оспы разрумянились.
Черт, милый господин седлай ее наконец, укроти! Тебе давно пора сделать это! Очень давно! Сразу, как только Седлай! Да делай же это, черт возьми!
Я начал заново проделывать всю последовательность седловки, так, как поясняла мне Амара. Голова кружилась, и совсем не от похмелья. Кровь и не думала остывать. Судя по блестящим глазам Амары, она испытывала примерно те же чувства. Да уж Столько держать их под спудом
Нет, не так Вот так, правильно Затягивать подпругу нужно не слишком туго, но Ах, Ласточка! Рябая проводница хмыкнула.
Что? не понял я.
Ничего, Торнхелл, все в порядке, ответила Амара с неясной улыбкой и лукавым блеском в глазах. Ты затянул подпругу? Молодец. А теперьв седло! Ногу в стремя Рукамиза луку седла. Во-о-от так. Одним махом. Взлетай!
Я успешно взлетел. И тут же мир накренился, поехал набок, свернулся в цветную спираль, и я оказался под брюхом лошади, головой на песке. Ноги мои, продетые в стремена, задрались к небесам.
Амара хохотала, хлопая себя по коленям. Ласточка фыркала и ржала, и мне казалось, в этом ее фырканье и ржании тоже был смех.
Наконец рябая проводница помогла мне извлечь ботинки из стремян, и я возделся на ноги. Амара смотрела на меня с широкой улыбкой.
Я остервенело вытряхивал песок из волос.
Поясни, что я сделал не так?
Все так, Торнхелл. Все правильно, и ты способный ученик. Но Ласточка Слова прервал новый взрыв хохота. Она хитрюга. Надула живот, это старый трюк лошадей. Как только ты сел, она выдохнула, подпруга седла ослаблаи ты низринулся в бездны