- То есть, если ты погибнешь в этом месте, то забудешь последние восемь лет жизни? - попытался уточнить Андрей.
- Я их не забуду. Для меня их просто не будет. Я начну с последнего сохранения, с последней записи своей личности.
- Как-то это непрактично, - заметил Андрей. - Почему было не отправить сюда дистанционно управляемое тело, ну или что-нибудь в этом роде? Чтобы не рисковать ничем.
- В том-то и вся штука, чтобы рискнуть, - ответил Бродяга. - Тебе это трудно понять, в твоем времени, ну, в том времени, которое ты считаешь своим, у людей хватало причин бояться. Опасности подстерегали их повсюду, а жизнь была одна, и она могла закончиться в любое мгновение. Но в нашем времени все иначе. Нам почти нечего бояться. Мы фактически бессмертны, перед нами не стоит проблема голода, болезней, нищеты. Цивилизация достигла пика своего развития. По причинам, которые я объяснил тебе ранее, мы не в состоянии направить свою энергию в дальний космос, просто потому, что никогда не сможем добраться даже до ближайшей звезды. Человечество заперто в пределах солнечной системы, где все его проблемы давно решены.
- То есть, вам просто скучно? - язвительно произнес Андрей.
- Напрасно иронизируешь. Поставь себя на наше место. Ты бессмертен, ты ни в чем не нуждаешься, тебе ничего не грозит, и ты имеешь неограниченный доступ ко всему, что может предложить тебе твой мир. Тебе просто кажется, что это звучит классно. Ну, первые лет пятьсот это, допустим, классно. Но рано или поздно развлечения заканчиваются, забавы приедаются, ничто уже не радует, ничто не вызывает интереса. Человек теряет вкус к жизни, когда осознает, что той больше нечего ему предложить. И остается только один выход - придумывать новые и новые развлечения. Они должны быть интересными, они должны быть необычными, и они должны быть опасными. Если в вашу эпоху рулили энергия и технологии, то в наш золотой век основой являются человеческие эмоции. Мы используем свое прошлое для создания игровых зон, и позволяем людям испытать новые ощущения. Перед отправкой туда, игроки создают записи своих личностей, которые смогут обновить только в одном случае - успешно пройдя игру. Проигрыш означает возврат к последнему сохранению. Поэтому каждый раз им приходится начинать заново, и всякий раз игровая зона становится для них открытием, дарящим массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но это не важно, в какой цвет окрашены эмоции. Главное, что они есть.
- Но ведь они все равно знают, что это игра, - заметил Андрей. - И знают, что им, в сущности, ничего не грозит.
- Эту проблему уже давно решили, - заметил Бродяга.
- Как?
- Путем изменения личности.
- То есть, человеку создается новая личность? - попытался понять Андрей. - Но ведь, в этом случае, он перестанет быть собой, и все полученные им в игре эмоции окажутся не его. Какой в этом смысл?
- Нет, ты не понял, - пояснил Бродяга. - Новая личность не создается. Создается имитация, с опорой на базовые точки личности. Ты ведь понимаешь, что личность человека не является стабильной величиной. Люди меняются. Постоянно. Сегодняшний ты уже не тот человек, каким был ты вчерашний. Любая информация, поступая извне в твой мозг, меняет тебя. Однако существует некая база, можно сказать - личностный скелет, который крайне слабо подвержен изменениям. Так вот, на основе этого скелета и создается новая личность. Ты остаешься собой, и одновременно становишься кем-то другим. Это трудно объяснить, пока сам не переживешь подобный опыт, не поймешь.
- И люди, при этом, не понимают, кто они? Не осознают, что играют в игру?
- Это уже зависит от желания клиента. Кому-то нравится оставаться собой, кто-то, и таких большинство, стремится оказаться в чужой шкуре. Просто потому, что за сотни лет существования своя шкура успевает порядком надоесть. И, как ты справедливо заметил, игра теряет весь свой интерес, если ты понимаешь, что это игра. Только искренняя вера в реальность происходящего дарит действительно яркие и незабываемые эмоции. Есть люди, которые проходят одну и тут же полюбившуюся игру сотни раз, просто потому, что она оказалась особенно яркой в эмоциональном плане. И всякий раз она оказывается для них новой, неведомой, свежей.
- Я все равно не понимаю, - признался Андрей. - Если ваша цивилизация такая всемогущая, почему не создать какую-нибудь виртуальную реальность и погружать в нее людей....
- Да ведь я тебе объяснил, - перебил его Бродяга. - Виртуальная реальность виртуальна. А реальность реальна. И настоящие живые эмоции дарит только она. Сколь бы ни была детально проработана виртуальная реальность, эта проработка никогда не станет абсолютной. В отличие от реальности, где все настолько настоящее, насколько это возможно. Возьми хоть это место. Да, декорации созданы искусственно, но они настоящие. Вот, видишь, - Бродяга дотронулся рукой до стены, - это настоящий бетон. А это, - он постучал пальцами по столу, - настоящее дерево.
- И настоящие враги, - закончил за него Андрей.
- Да, это тоже. Мы бы могли создать человекоподобных роботов, могли бы разработать для них самую изощренную программу, но это была бы фальшивка, сразу бросающаяся в глаза. Все дело в деталях. В том, чтобы враждебные объекты игрового мира не просто наполняли его, выполняя заложенную программу, но жили, развивались, менялись, принимали подчас самые неожиданные и нелогичные решения и оказывали влияние на сам игровой мир и игроков. Понимаешь? Это двухстороннее взаимодействие. Игрок в такой системе не является центром мироздания и пупом земли, вокруг его не вертится вся вселенная. Он, по сути, ничем не отличается от мобов. Никто не станет двигать его по сюжету, давать подсказки, озадачивать квестами.
- Но ведь у игры должна быть цель, - заметил Андрей. - Игроку положено ее знать.
- Цель у игры одна - получить новую порцию впечатлений. Если брать данную конкретную игру, то она проста, линейна и имеет четко выраженный сюжет - игрок, очнувшись в лабиринте, должен найти из него выход. Попутно стараясь не протянуть ноги от голода, жажды, ран и мобов. Есть игры иного рода - там вообще нет никакой цели. Игрок просто оказывается в определенных условиях, и существует в них какое-то время. Лет пятьдесят назад большой популярностью пользовалась эпоха великой чумы. Потом в моду опять вошли войны. Какая цель может быть у простого солдата в мировой войне? Какая цель у жителя пораженного бубонной чумой города? По сути, только одна - не умереть хотя бы сегодня. Зато впечатлений остается масса.
- Ладно, - произнес Андрей, - это все не так уж и важно в настоящий момент. Ты сказал, что не можешь выбраться из лабиринта. Что тебе нужна помощь. Помощь в чем?
- Как я уже сказал, это линейная игра, - ответил Бродяга. - И задача, поставленная ею, предельно проста - покинуть лабиринт. Игрок, попадая в него, поднимается с нижних этажей вверх, преодолевая всевозможные препятствия, борясь за жизнь, обзаводясь необходимыми навыками и снаряжением. Но последнее, главное испытание, его ждет перед выходом наружу. Финальный босс.
- Ну, да, естественно, - вздохнул Андрей. - Чего-то в этом духе я и ожидал.
- На самом деле, в этом нет ничего странного. Напротив, довольно типичное явление. Но проблема здешнего босса в том, что он дьявольски силен. Не в том смысле, что его сложно пройти, а в том, что это невозможно сделать. По крайней мере, сделать в одиночку. Сам понимаешь - игра еще не доработана, и босс, соответственно, не сбалансирован.
- Ты сказал, что его невозможно убить. А ты пытался?
- Еще бы. Много раз.
- Один?
- И один, и с помощниками.
Андрей исподлобья посмотрел на собеседника.
- Но ты здесь, живой и здоровый. А твои помощники?
- Мертвы, - не стал юлить Бродяга.
- И ты предлагаешь нам с Олей последовать их примеру? Хочешь пустить нас в расход?
- Слушай, я тебя понимаю, - вздохнув, произнес Бродяга. - Тебе кажется, что я желаю использовать вас, и это правда. И, не буду лукавить, весьма высока вероятность того, что вы погибнете. Но, подумай сам, какая у вас альтернатива? Вы можете провести остаток своей жизни в этом месте. Сколько ты уже здесь?
- Меньше месяца.
- И как?
Вместо ответа Андрей грязно выругался.
- Видишь. Это место не создано для того, чтобы кто-то жил здесь тихо и спокойно. Здесь, чтобы выжить, нужно драться, убивать и, зачастую, пожирать других людей. Не думай, что вы с подругой обустроите уютное гнездышко, и будете наслаждаться жизнью. Не будете. Я же предлагаю вам пусть и недолгую, но неплохую и безопасную жизнь. Три с половиной года небольшой срок, но в лабиринте он может оказаться куда меньше. Кто знает, возможно, завтра вас схватит банда людоедов и на этом все закончится. Здесь такое происходит постоянно и со всеми.
- Нас не съедят людоеды, зато прикончит босс, - заметил Андрей.
- Ну, во-первых, это не факт. И, во-вторых, с вами буду я. В ходе неудачных попыток я неплохо изучил эту скотину, и нашел ее слабое место. Я смогу убить босса. Но мне нужна помощь. Одному не справиться.
- А троим? Не следует ли собрать больше людей?
Бродяга грустно усмехнулся.
- Ты же видел здешний контингент, - сказал он. - Те, кого не убивают в первые дни, очень быстро звереют, и начинают воспринимать любого встреченного человека, как врага или еду. Ты не представляешь, как трудно найти общий язык с такими людьми.
- Кое-что представляю, - заверил его Андрей, вспоминая свой опыт общения с обитателями лабиринта.
- Ну, в таком случае, ты понимаешь, что собрать здесь армию просто нереально. Знаешь, сколько времени я ждал вас двоих? Подожди, дай-ка припомнить. Ну, да, месяца три, или около того. Были люди и до вас, и все они тупо пытались меня убить. Пытались сделать это до того, как я объяснял им ситуацию, в процессе объяснения, или уже после. И не потому, что правда шокировала или взбесила их. Просто условия лабиринта привили им определенную модель поведения, вколотили в головы нерушимые аксиомы, незыблемые в этом месте. А именно, что все люди вокруг враги или пища, и что лучше убить кого-то первым, чем дождаться, когда он убьет тебя. Конечно, сумей я собрать человек десять, убить босса было бы нетрудно, но это, поверь, невыполнимая задача. Лабиринт изначально создан таким образом, чтобы настраивать мобов друг против друга, доводить их до зверского состояния и не позволять им объединиться в крупные группировки.
- Ну, одна группировка все же образовалась, - напомнил Андрей.
- Племя? Да, оно образовалось. Но не думай, что это некая случайность. Образование Племени было предусмотрено.
- В каком смысле?
- Вовсе не случайность, что три точки, наиболее урожайные в плане выпадения коробок с едой, расположены очень близко друг от друга, и одновременно рядом с обелиском. В этом месте, богатом пищей и отмеченным неким необычным предметом, может образоваться многочисленная группа. Так и было задумано изначально. Чтобы игрок встретил на своем пути не только злобных мобов-одиночек, но и целую банду.
- То есть, вы нарочно создали все условия для образования Племени? - проворчал Андрей.
- Это не так уж и сложно. К тому же, наличие столь крупной группировки добавляет интереса в игровой процесс. Можно наловчиться убивать одиночек, обзаведясь оружием и необходимыми навыками, но с целой бандой лоб в лоб не сойдешься. Тут нужно проявить смекалку, хитрость, действовать с умом. Прятаться от них, избегая встречи, или, напротив, объявить им войну - заманивать по одному в засады, расставлять ловушки. Заманчиво, согласись.
Андрей воздержался от комментариев. Лично он не видел в подобных перспективах ничего заманчивого.
- А с Племенем ты договориться не пробовал? - спросил он.
Бродяга усмехнулся.
- С Племенем? - повторил он. - Нет, не пробовал.
- Почему? Их много, они неплохо организованы, у них есть оружие.
- Вот поэтому и не пробовал. От двух-трех человек я еще сумею отбиться, но не от десятка матерых головорезов. А у меня нет никаких сомнений в том, что они, прежде всего, попытаются меня убить и съесть, и вряд ли станут выслушивать мои предложения.
После непродолжительного молчания, Андрей произнес:
- Что ж, тогда придется мне поговорить с ними.
23
Как и ожидал Андрей, Оля не пришла в восторг от его затеи, небезосновательно сочтя ее изощренной формой суицида.
- Ты понимаешь, что они тебя просто убьют? - втолковывала она.
- Возможно, - ответил Андрей.
- Нет, не возможно, а точно. Ты же видел этих людей.... Нет, не людей. Этих существ. О чем с ними можно договариваться?
- Да ведь я же тебе объяснил, - устало произнес Андрей, вынужденный повторять одно и то же в десятый раз. - Нам троим не справиться. Чем больше мы соберем людей, тем выше шанс на победу. Ну, или хотя бы на то, что мы уцелеем. Племя единственное место, где мы можем найти помощь.
- Да не станут они нам помогать! - прокричала Оля. - Они нас убьют и съедят сразу же, как только представится возможность. Ты, - обратилась она к стоящему в сторонке тестеру, - скажи ему. Скажи, что это безумие.
- Уже сказал, - пожал плечами Бродяга. - Он меня не послушал.
- Поймите вы, оба, - произнес Андрей. - Это наш единственный шанс.
- Но он сказал, что мы втроем сможем убить босса, - напомнила Оля.
- Уверен, что то же самое он говорил и другим мобам, убеждая их помочь ему, - заметил Андрей, посмотрев на Бродягу. Тот никак не отреагировал на эти слова, даже взгляда не отвел.
- Ладно, хорошо, - сдалась девушка. - Тогда я пойду с тобой.
- Не пойдешь.
- Что? Я сама решу....
- Хватит! - повысил голос Андрей. - Перестань. Нечего изображать жену декабриста, это глупо и бессмысленно. Я пойду один, и точка.
- Ты ведь их людей убил, - напомнила Оля. - Думаешь, они не захотят тебе отомстить?
- Тут постоянно все друг друга убивают, по поводу и без него. К тому же я не думаю, что их людоедский коллектив связывают теплые семейные отношения.
Из оружия он прихватил с собой в дорогу нож и небольшой самодельный топорик, позаимствованный в богатом арсенале Бродяги. Тестер попытался вручить ему два тюбика с паштетом, но Андрей, слабо улыбнувшись, отказался. Намеченное дело, в любом случае, не займет много времени, и он едва ли успеет проголодаться.
Тестер помог ему выбраться из своего убежища и отвел к лестнице.
- Этажей пятьдесят тут чисто, - сказал он. - Ловушек нет. Я не ставлю, а другие сюда забредают нечасто. Но ты, все же, под ноги поглядывай.
- Если что, ты ее не бросай, - попросил Андрей, имея в виду Олю. Девушка злилась на него за его затею, и не пошла провожать.
- Не брошу, - пообещал Бродяга. - В этом месте не так уж много адекватного народа, хоть будет с кем словом обмолвиться.
На спуск ушло немного времени. Идти вниз было несравнимо легче и приятнее, чем карабкаться вверх. Андрей не торопился, и, следуя совету Бродяги, тщательно осматривал ступени. Лестничные марши здесь были неплохо освещены, лампочки горели почти все. На них оказалось мало мусора, так что ловушке не под чем было спрятаться. Судя по всему, Племя не поднималось выше отпряденного этажа, и территорию, находящуюся вне пределов их охотничьих угодий, можно было считать условно безопасной. Условно, поскольку в лабиринте и помимо Племени хватало желающих заполучить в свое людоедское распоряжение чужую тушу.
Когда пошла территория, контролируемая Племенем, Андрей стал продвигаться с удвоенной осторожностью. Старался не издавать лишнего шума, тщательно проверял пол под ногами, и постоянно прислушивался. Звенящая тишина лабиринта создавала ощущение безлюдности, но Андрей знал, что оно ложное. Просто все здешние обитатели, как и он сам, предпочитали не шуметь. Они передвигались тихо, и могли возникнуть рядом совершенно внезапно. Или, что еще хуже, возникнуть за спиной с занесенным для удара топором или копьем.
Андрей решил идти прямо к озеру, отделяющему логово Племени от остального лабиринта. Это было лучше, чем бродить по этажам в поисках людоедов, повышая, тем самым, шанс влететь в ловушку или нажить на свою голову иных неприятностей. Дорогу к озеру он помнил более-менее, главным было не ошибиться с этажом. Но миновав очередной лестничный марш, Андрей вдруг услышал человеческие голоса. Кто-то шел по этажу в его сторону. Судя по звучащим голосам, людей было несколько.
Его тут же охватил панический страх, а спонтанно возникшее желание бежать отсюда без оглядки удалось подавить только невероятным усилием воли. Мысленно твердя себе, что иного выхода нет, Андрей положил на ступеньку топор, а рядом с ним нож. Обезоружив себя, он отошел к стене, прислонился к ней спиной, и стал ждать.
Вывалившиеся на площадку людоеды ничуть не растерялись, увидев его. Андрея тут же схватили, грубо заломили руки за спину и, с поразительной быстротой, связали их проволокой. Чувствовалось, что у этих людей присутствует солидный опыт по обездвиживанию добычи.
- Я пришел говорить с вашим главным, - быстро сказал Андрей, стараясь не утратить самообладания. А все к тому и шло, потому что окружающие его существа, прежде бывшие людьми, внушали ему откровенный ужас. Скольких каждый из них убил и съел? И как давно это стало для них нормой жизни? Глядя на свирепые хари каннибалов, Андрей крепко усомнился в разумности своей затеи. Возможно, Оля была права, когда не одобрила его замысел и всячески отговаривала от осуществления этой авантюры, именуя ее форменным самоубийством.