Ритм размеренного движения, привычная тяжесть лямок рюкзака и ремня охотничьего карабина, поскрипывание смазанных кобур. Привычные, знакомые звуки и ощущения. Не отвлекают, не мешают размышлениям и накатывающим воспоминаниям. Неуловимый альяс упрямо держался северного направления. Порой Сайнжа задумывался, какого пола черная тварьсамец или самка? А может, эти звери обоеполые... или плодятся каким-нибудь замысловатым образом. Природа не даровала альясу глаз, значит, у него хорошо развиты обоняние и осязание. Или он ориентируется подобно дельфину и летучей мыши, свиристя в неслышимом человеку диапазоне и улавливая отражения звуковых волн от любых поверхностей. Рафихаши помянул упавший звездный корабль, с борта которого якобы спрыгнули альясы. Отыскать бы это судно. Сунуться в бортовой журнал, если тот уцелел. Узнать, в каком из миров обнаружили тварей, как команде удалось их изловить и самое главноесколько животных находилось на борту. Одно, два, целый десяток? Насколько они разумны, могут ли действовать стаей, каковы их повадки, слабости и уловки? Собрать бы надежную команду, явиться несколькими кораблями на Лаймерину во всеоружии и учинить большую облаву, как в старые добрые времена...
Сквозь землю и толстые кожаные подошвы все ощутимее просачивался беспрерывный, вибрирующий гул. Ацца, сейчас топавший впереди, приостановился. Высунул сизый язык и попробовал исполненный теплой взвеси воздух на вкус, удовлетворенно кивнув:
Вода. Большая вода. Много воды.
Мне говорили, раньше тут поблизости было поселение,Сайнжа тоже всецело ощущал дразнящую близость ревущей, клокочущей воды, тысячелетиями прогрызающей себе дорогу, неудержимо стремящейся вперед и вперед, круша все на своем пути.Можно туда попасть?
Лаймеры переглянулись, гримасничая и щелкая языками. Похоже, мнения туземцев разделились: Корноухий и Ацца были не против сопроводить хумансоо в покинутую деревню, Хиффл не слишком уверенно возражал. Решение принял Корноухий, спросив:
Зачем деревня? Там никто не жить.
Передохнем, осмотримся. Вдруг найдется место для ловушки для нашей зверюги.
Слышать зверя?заволновался лаймер.Чуять зверя?
Да, но сейчас не очень хорошо. Много воды и шума. Он бродит где-то поблизости.
Лаймеры затарахтели с такой бешеной скоростью, что удивительно, как у них не повылетали выбитые зубы и языки не свернулись в трубочку.
Идти наверх,наконец подытожил Корноухий.Долго. Трудно. Потом спать.
Точно,согласился с емким планом действий охотник.Веди.
Идти пришлось не самым кратким путем, пробираясь сперва по размякшей влажной земле между деревьев, а затем углубившись в путанный лабиринт оранжево-алых скал. Теcные, узкие проходы до отказа наполнял нестихающий грохот падающей воды и искрящаяся, всепроникающая взвесь. Вымокло всеодежда, рюкзаки и их содержимое, сапоги охотника и сплетенные из полосок кожи опорки лаймеров. Рацию заранее обмотали прорезиненными тентами. Несколько мгновений Сайнжа колебался, не припрятать ли громоздкую конструкцию среди скал, вместо того, чтобы волочь с собой. Но случилось что с отрядом, рация останется единственным способом воззвать о помощи и уговорить таульгар выслать аэростат со спасательной группой. По всему выходило, бросать рацию нельзя.
Бесконечно долгий и тягостный день они вбивали колышки в трещины, подтягивались на веревках, оскальзывались, съезжая по мокрой и липкой глине вниз, проклинали мир и снова упрямо карабкались наверх. От оглушительного, мерного рева водопадов закладывало уши и начинала болезненно кружиться голова. Мускулы ныли, рот наполнялся отвратительно кислой слюной с медным привкусом.
Постепенно группа удалилась от длинного извилистого уреза, через который несколькими пенящимися каскадами пробивалась вода. Над клокочущей чашей, подернутой белесым туманом, изгибались невероятно четкие и яркие радуги. Охотник постоял немного на топком берегу, пошатываясь от усталости и впитывая глазами жаркий блеск солнца на волнах и черные, зубастые скалы, дробящие могучее течение реки на отдельные рукава. Увидел вырванное с камнями дерево, с размаху треснувшееся о валуны и через мгновение сгинувшее в клокочущем водовороте. Увидел больших белых птиц, камнем падавших вниз и взлетавших с трепещущими рыбками в оранжевых клювах. Насквозь пропитавшиеся водой волосы стали тяжелыми и всей массой сильнее обычного оттягивали кожу на голове. Сайнжа свыкся с этой болью, такой постоянной и неизменной, что однажды перестаешь обращать на нее внимание.
Хиффл настойчиво дернул его за рукав, знаками показывая, мол, пора двигаться дальше.
Гуськом они зашлепали по болотистому, вязкому берегу, заросшему местной разновидностью камыша со стреловидными, острыми листьями и пушистыми соцветиями. Шум водопадов сделался малость потише, больше не требовалось орать спутнику прямо в ухо для того, чтобы разобрать хотя бы одно слово из трех.
Миновали несколько излучин, обогнули рощицу корявых прибрежных деревьев, полоскавших длинные корни в воде, выйдя прямиком к тому, что могло быть только покинутой деревнейдва десятка домиков на высоких столбах, соединенных хлипкими мостками. Крытые большими листьями хижины стояли малость перекошенными, часть мостиков сломалась, уныло повиснув над водой. Плетеные из тростника стены облюбовала зеленоватая ползучая плесень, мало-мальски ценное имущество аборигены, уходя, утащили с собой, но все же это была крыша над головой. Можно развести огонь в давно остывшем очаге, развесить и высушить намокшие вещи, и разложить спальные мешки в тех уголках пола, которые выглядели относительно сухими. Ужин, состряпанный Аццей, вышел почти съедобным и лишь самую малость недожаренным.
Ночью Сайнже опять приснилась Большая Пирамидатакая, какой он видел ее последний раз. Безмолвная, безлюдная, безупречно чистая груда отшлифованного обсидиана, подавляющая своим устрашающим величием. Ветер насвистывал в переходах и церемониальных залах, беспрепятственно наметая песок сквозь стоящие нараспашку двустворчатые двери. Прежде в таких снах он метался под бесконечным коридорам, до хрипоты выкликая знакомые имена и напрягая слух в ожидании малейшего отклика. На сей раз он справился с собой, вынудив тягостное сновидение прерваться раньше, чем оно успело затянуть его в глубины вины и скорби. Выбрался из отсыревшего мешка, вышел на узкий помост, тянувшийся вдоль стен хижины. Покоробившиеся доски под ногами мелко дрожали от беспрестанных ударов мелких волн. Темная река отражала большой оранжевый спутник и множество усыпавших небо звезд.
Сайнжа стоял под распахнутым небом Лаймерины, наедине с россыпью созвездий и порывистым речным ветром, пока не обрел душевное равновесие и не окоченел.
Здесь мы не останемся,заявил наутро охотник. Хиффл соорудил примитивную сеть и изловил нечто, отдаленно смахивающее на крупную рыбу с недоразвитыми лапами и раздвоенным хвостом. Выпотрошенная и зажаренная, она почти не уступала знаменитым деликатесам с Салии.Поднимемся выше, найдем сухое укромное место и разобьем лагерь. Будем искать гнездовье альясов.
Нынче с утра присутствие твари ощущалось везде и нигде, заглушенное запахами речной воды и вонью гниющего тростника. Черное создание пока не пересекло реку, оставаясь на одном берегу с преследователями, в этом Сайнжа был точно уверен.
Невесть почему лаймеры сочли брошенную деревню безопасным местом. Туземцы с откровенной неохотой скатывали спальные мешки и паковали скарб, цапаясь промеж собой и громко щелкая языками. Из-за их возни отряд вышел в путь гораздо позже, чем обычно, ближе к полудню. Дорога выдалась скверной. Топкая узкая полоска тянулась вдоль реки, под нависшим переплетением колючего кустарника. Подлесок облюбовали стаи дальних родственников шершней. Красно-полосатые, злобные, назойливо лезущие в уши, глаза и рот. Зазевавшегося Аццу искусали так, что у бедолаги напрочь заплыл один глаз. Младший из лаймеров теперь тащился позади группы, раздраженно ворча, хныкая и причитая.
Русло реки делало огромный плавный поворот, нанеся длинную песчаную отмель, шагать по которой было куда удобнее. Покрутив носом, Корноухий спросил, нужно ли переправляться на другой берег. Мол, именно здесь будет подходящее местоспокойная вода, неглубокое дно. Дошагаем вон до тех мелких островков, с них без труда доплывем до берега. Вон туда, где большой откос. Может, он подойдет для стоянки?
Намеки были ясны без слов: туземцы ни в какую не хотели удаляться от реки и не горели желанием рыскать по джунглям в поисках предполагаемого логова хищников. Сайнжа и не рассчитывал на их помощь. Лаймеры превосходно показали себя в пути как носильщики и проводники, а требовать от них бо;льшего бессмысленно. Лишь бы дождались его возвращения с охоты, а не улизнули с запасами провианта, как только он скроется из вида.
Из пары срубленных деревьев удалось соорудить маленькие плоты для рюкзаков и рации. Револьверы в кобурах, карабин и запас патронов охотник пристроил поверх, от души надеясь, что их не накроет случайной волной. Прикинув место предполагаемой высадки, столкнули плоты в реку и, преодолевая напор течения, двинулись следом.
До островков добрались без особенных трудностей, если не считать того, что Хиффл оступился и нырнул с головой, нахлебавшись воды и водорослей. Соплеменники сцапали его за шкирку и рывком выдернули на поверхность. Хиффл орал, плевался и уверял, якобы его хотела схватить огромная водяная змея.
Выбравшись на крохотный участок суши, отряд какое-то время торчал в камышах, под лягушачье кваканье и птичий гвалт до рези в глазах вглядываясь в сверкающую бегущую воду. Змеи, ни большие, ни маленькие, не высовывались. Под шумок Ацца разорил птичье гнездо и выпил яйца. Сайнжа прикинул ширину протоки, отделявшей их от каменистого берегафутов тридцатьи, удерживая на веревке плот, соскользнул с островка в теплую, коричневого оттенка воду. За ним последовала троица лаймеров, буксировавших плот с рацией. Дно было неровным, обильно и густо заросшим водорослями, так и норовящими обвиться вокруг ног. Пару раз мимо Сайнжи упруго шмыгнуло что-то живое и скользкое, рыба или рептилия.
Мокрый по пояс, охотник выкарабкался на берег и оглянулся. Корноухий достиг суши раньше него и стоял выше по течению, вцепившись в длинную бечевку и повизгивая от натуги. Ацца и Хиффл, оба по плечи в воде, неслаженно толкали плот с рацией и припасами.
Вода позади них беззвучно расступилась, скатываясь с гладкого черного черепа.
Сайнжа успел схватить карабин и предупреждающе крикнуть. Перед переправой он, по въевшейся в кровь привычке, загнал в стволы два патрона. Прицелиться толком не успел, выстрелив поверх голов лаймеров.
Вынырнувшая из реки тварь сделала молниеносный выпад уцелевшей лапой, вышвырнув Аццу на берег. Лаймер даже пискнуть не успел. Хиффл, бросив веревку, нелепыми прыжками поскакал к спасительному берегу. Альяс подсек ему ноги иззубренным хвостом, увлекая на дно, и прыгнул сверху. Подхваченный течением плот неторопливо качался на волнах, уплывая в сторону водопадов. Вольный, передернув затвор, лихорадочно перезаряжал карабин, ища взглядом Хиффла.
Лаймер оказался счастливчиком. Всплыл в расходящихся кругах пены в десятке футов ниже по течению, отчаянно барахтаясь и истошно зовя на помощь. Сайнжа, вскинув карабин к плечу, выпалил туда, где под водой смутно мелькнула крупная движущаяся тень. Кажется, попалальяс вынырнул, черная шипящая тень в струях льющейся воды, и ринулся к берегу. Упавший ничком Ацца не шевелился. Корноухий припал на корточки, укрывшись за чахлым кустом.
Вытащи его!рявкнул охотник, сгребая револьверы, патронташ и сумку с запасными патронами.Хрен с рацией, сберегите провиант! Разбейте лагерь, ждите меня! Я вернусь!
Пришлось пнуть Корноухого под зад, чтобы туземец очухался, схватил веревку и неловко заковылял по береговому урезу вслед за вопящим Хиффлом. Альяс длинным прыжком выметнулся на крутой склон обрыва и не удержался, под шорох падающих камней поехав вниз. Отчаянно заскреб задними лапамивыпущенная охотником пуля разминулась с конечностями на сущую долю дюйма, звонко чиркнув по камнямподтолкнул себя изогнувшимся хвостом, допрыгнул до края и с хрустом проломился сквозь заросли. Карабкающийся следом Сайнжа еще успел заметить подергивающийся кончик хвоста с зазубренным наконечником, похожим на гарпун.
Досада быстро сменилась азартом преследования. Не такая зверюга и хитрая, как ему показалось. Сообразила укрыться под водой и напасть из засады, но набросилась на безоружных лаймеров. Плевать, если река унесет рацию. Зря альяс так неосторожно высунул поблизости свою зубастую морду. Прокрался бы тишком до своей норы, гнезда или что у него там, и затаился в логове, надеясь, что пронесет. Теперь пусть пеняет на себя. Свежайший след и столь осязаемый запах добычи, что удивительно, как он еще не проявился цветной лентой в воздухе.
Лавируя между деревьями, Сайнжа навьючил на себя ремень с револьверами и патронташ, перекинул за спину сумку с запасными патронами. Альяс, уже не пытаясь скрыться, длинными скачками несся впереди, порой делая попытки вскарабкаться наверх по стволам, но соскальзывая. Зверюга мчалась, низко опустив череп, опираясь на три конечности и балансируя вытянутым хвостом. Сайнжа бежал следом, отставая на какую-то сотню шагов, перемахивая через поваленные деревья, ощущая накатывающую ледяными волнами веселую злость. Еще бы самую малость удачи: прижать тварь к высоким скалам или плотному скоплению деревьев, не дав ей возможности спрятаться...
Добыча резко вильнула в сторону. Сайнжа выстрелил навскидку, пуля прошила закачавшиеся листья, зверюга вскачь понеслась дальше. Надолго ли хватит альяса? Насколько достанет сил у него самого? Если тварь ускользнет из поля его зрения, она не перестанет оставлять следы. Он пойдет за альясом. Настигнет, где бы тот не пытался укрыться. Это случится скоро, очень скоро. Он разыщет остальных тварей. Всех, до единой. Неважно, сколько их будет. Онохотник с Найхави, рожденный преследовать и настигать.
Лес мелькал на краю восприятиязелень, резкий свет и пляшущие тени, яркие вспышки соцветий, качающиеся лианы. Еще усилие, еще десяток шагови Сайнжа вылетел на открытое пространство. Большой скальный уступ, ограниченный с одной стороны хаотическим нагромождением валунов, неумолчный рев падающей воды. Удирающая жертва вывела охотника к боковому ответвлению Больших водопадов, и теперь металась влево-вправо.
Уяснив, что пути к бегству отрезаны, альяс широко разинул пасть, испустив долгое шипение, сравнимое по громкости звука с ревом торсионных двигателей боевого линкора. Множество мелких острых зубов, усеивающих челюсть, выглядели прозрачными. Солнечные зайчики испуганно соскальзывали по матовой поверхности длинного черепа. Там, где прежде была правая передняя лапа, образовался бугристый сгусток бесформенной плоти с болтающимися лоскутами кожного покрова и оборванных сухожилий. Отстреленное окончание черепа затянулось липкой зеленоватой слизью, продолжавшей сочиться.
Тварь стояла, сильно нагнувшись вперед и заметно покачиваясь на длинных, изогнутых ногах с сильно выверннутыми назад коленными суставами. Членистый хвост взвился, со свистом описывая широкие полукруги и, как косой, подрезая высокие стебли травы. Левая передняя лапа плотно прижата к туловищу, готовая разить в любом направлении. На спине, боках и брюхе альяса топорщились широкие шипы с заостренными наконечниками. Где бы он не появился на свет, природа тщательно поработала над своим творением, сконструировав великолепную, почти безупречную машину для охоты и убийства.
Загнанный в угол, альяс готовился к бою. Противник, заслуживающий достойной смерти.
«Десять тысяч мультикредитов,ствол карабина в руках охотника нащупывал слабую точку в туловище черного создания, казалось, сплетенного из прорезиненных мускулов, защищенных чешуйчатыми щитками.Ты сражался и проиграл. Я не испытываю к тебе ненависти. Знаешь, я даже решил дать тебя имя. Тень, согласен?»
В лагере Хаабо Сайнжа прекрасно усвоил, как быстро и непредсказуемо движется альяс. Если выстрелы из карабина не достигнут цели, он возьмется за револьверы. Главное, держаться вне пределов досягаемости молниеносно разящего хвоста. Стрелять в череп не имеет смысла, слишком твердый и прочный. Повредить оставшиеся конечности, лишив зверюгу равновесия. Когда упадет, добить несколькими выстрелами в упор. Не бессмертная ведь она. Проворная, сильная, живучая и хитраяно не бессмертная. Сейчас, как любое животное, доведет себя до нерассуждающего бешенства и кинется вперед, рассчитывая всем весом смять неподвижно застывшего охотника. Они все так поступают, грудью встречая смертоносный залп. Жаль, в азарте погони далеко убежали от реки. Придется разделывать трофей прямо здесь и волочь голову до лагеря...