Здесь забавно, сказала Лида, пригубив коктейль и осмотревшись по сторонам.
В кафе были заняты почти все столики, но посетители говорили тихо, соблюдая негласные правила приличия. Казалось, мы и правда сидим в музеерядом с никелевым метеоритом и фотографиями планет.
Лида задумчиво разглядывала снимки.
Интересно, сказала она, а это настоящие фотографии?
Думаю, нет, сказал я, задержав взгляд на эффектной панораме Земли, медленно тонущей в темноте. Слишком уж
Удачно получились? Да, возможно. Такие ракурсы и освещение Хотя может, просто обработаны.
Может, согласился я.
И кстати, Лида привстала из-за стола, пытаясь рассмотреть фотографии у дальней стены, я что-то не вижу Венеры. Неужели убрали?
Да ладно! Я завертел головой. Может, где-то ещё висит?
Нет.
Странно, сказал я. Вроде конфликт исчерпан. С чего им убирать сейчас снимки. Да и вообще
Это так пишут, что исчерпан, сказала Лида. Как он исчерпан? Понятно, что они хотят суверенитет. Кому охота быть сырьевым придатком. С их-то экономикой сейчас. Лет через сто Земля станет третьим миром по сравнению с Венерой.
Ну, уж ты как-то сгущаешь краски сказал я.
Почему сгущаю? Я серьёзно. Поэтому исчерпан Нет. Конфликт будет исчерпан, когда Венера получит суверенитет.
Не знаю, попытался возразить я. Мало ли чего они там хотят. Да и что будет-то на самом деле? Первая космическая война? Ты же сама писала
А жизнь часто похожа на скверную фантастику. Да и вообще Лида недовольно поморщилась, зачастую обладает весьма странным чувством юмора.
Чувством юмора? спросил я.
Ага, ответила Лида, помешивая соломинкой коктейль, в котором плавали мелкие кубики льда. Она ждёт нужного момента В каком году у нас выпуск?
Коктейль вдруг стал неожиданно горьким на вкус.
Впрочем, я и правда стараюсь об этом не думать, примирительно сказала Лида. Подумаешь, какие-то фотографии.
Но если они и правда убрали Венеру, сказал я, то, что повесили взамен?
Фотографии чёрного беззвёздного космоса, усмехнулась Лида.
Пустоты?
Ага, это было бы уместно.
Кубики льда вновь начали позвякивать в её стакане.
Мы замолчали. В кафе стало шумнолюди за столами теперь разговаривали громче, позвякивали бокалы, скрипели стулья. Близилось начало сеанса.
Да, сказал я, надо бы нам для разнообразия походить по каким-нибудь другим местам, без космоса. А то они постоянно напоминают, я посмотрел на Лиду, о том, о чём ты предпочитаешь не думать.
Но я люблю звёзды, сказала она.
Я тоже, сказал я.
Лида пригубила коктейль.
Я всегда так пьянею от рома, сказала она.
Я улыбнулся. Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Её надоедливая сумочка свешивалась со спинки креслаоставленная, ненужная, а рука с тонким серебристым колечком лежала на столе. Я вздохнул и, отодвинув в сторону стоящий на пути бокалуже наполовину пустой, с тающими кубиками льда на днепотянулся к ней рукой.
А мы не опоздаем? спросила Лида, убирая кисть.
Мы не опоздали.
Большинство мест в огромном зале были заняты, и нам пришлось протискиваться между рядами, заставляя уже устроившихся зрителей вставать, пропуская нас к своим нумерованным креслам. Через несколько секунд после того, как мы сели, приглушили свет, и наши странные ложавысокие, с вытянутыми подголовниками, как у кресел операторов нейросетис плавным шипением откинулись назад.
Мы лежали рядом, разделённые узкой скобой подлокотника. Лида взволнованно теребила похожую на портфель сумку и хмурилась, глядя в чёрный купол над наминевероятный экран в сотни метров шириной.
Всё в порядке? прошептал я.
Лида быстро взглянула на меня и отвернулась.
Я и не думала, что он такой большой.
Именно так, как я себе и представлял, сказал я, хотя пустой погасший купол тоже вселял в меня странный и необъяснимый страх.
Послышался мелодичный голос ведущегохорошо поставленный и ровный. Было даже трудно поверить, что это говорит живой человек. Нас приветствовали и просили немного подождатьчерез несколько секунд должен был начаться рассвет.
Рассвет? удивлённо спросила Лида.
Наконец, зелёные таблички над дверями погасли, шёпот в зале затих, перестали поскрипывать кресла.
Мелодичный голос напевно произнёс:
Проходят неуловимые мгновения, и на востоке, там, где ещё совсем недавно сгущалась тьма
Голос потонул, поблёк в свете. Экран залило неестественное белое сияние, похожее на вспышку при химической реакции взрывоопасных веществ, и прямо у нас над головами, из пустоты, выплыло багровое, как сгусток плазмы, солнце, повиснув в воздухе, точно шаровая молния размером с дом.
Я невольно прикрыл рукой глаза.
Кошмарное солнце всходило, взлетало к вершине купола, оставляя после себя тонкий, поблёскивающий искорками шлейфкак хвост от горящей кометы.
Что за ерунда? прошипела Лида.
Полимерный купол неба медленно заливал оранжевый свет, сгущаясь у горизонтатам, где стены сходились с потолком.
В полдень прозвучал музыкальный голос.
Солнце пролетело сквозь рдеющие потолочные своды, и закатные краски, игравшие на куполе, поблекли. Купол принял голубоватый оттенок, изображая оглушительно пустое дневное небобез облаков, без солнца, но странно светящееся изнутри.
Близится ве продолжал электронный ведущий.
Небо тускнело, как будто кто-то осторожно снижал яркость экрана, давая, наконец, отдохнуть глазам. Но потом у подразумеваемого горизонта вспыхнуло багровое зарево, и голографическое солнцеуже не такое яркое, выгоревшее за стремительный деньвновь возникло из пустоты у нас над головами.
Голографический проектор, конечно, впечатляет, шепнула мне Лида, но зачем всё это нужно?
Детям, наверное, нравится, предположил я.
Ага, сказала Лида, усмехнувшись. Если человеку, всю жизнь просидевшему в подземелье, рассказать о смене суток, то он наверняка представил бы нечто подобное.
Меж тем наступила ночь. Купол над нами погас, истлело призрачное солнце, и заведённый голос принялся рассказывать о звёздах, забавно растягивая слова.
Это шоу длится уже сколько? Минус десять? сказала Лида. Нам пока что не показали ни одной звезды.
Интригуют, сказал я.
Ага. Или проектор сломался.
Темнота, которая поначалу, после ослепительного заката и рассвета, давала приятный отдых глазам уже начала угнетать. Было похоже, что мы просто сидим в огромном зале, где выключили свет, и слушаем утомительную запись бессмысленной речи, которая доносится с разных сторон из спрятанных в стену динамиков.
Но потом появилась звезда.
Вернее, это был Марстакой, каким его иногда видно по ночам с Земли. Маленькая искорка вспыхнула над нами, и под аккомпанемент мелодичного голоса поплыла, точно светлячок, в густой темноте.
Одна, прошептала, едва сдерживая смех, Лида.
Заиграла музыкавпервые с начала представления. Правда, тихие струнные переливы больше подошли бы фильму о несчастной любви, чем сумрачной бессветной ночи, которую старательно воссоздавал проектор.
Появилась ещё одна звездаточнее, Венера, как не преминул сообщить незримый ведущийи две мерцающих песчинки закружились над нами, как в водовороте, красиво взлетая ввысь.
Две, шепнула Лида.
Загорелось ещё несколько звездне таких ярких, тающих в искусственной ночи. Плавная электронная музыка звучала теперь совсем жалобно и тоскливо, а странный танец мерцающих песчинок под чёрным куполом напоминал всё, что угодно, но только не суточные движения звезд, как пытался уверить нас ведущий.
Лида уже перестала считать и со скучающим видом наблюдала за этим представлением.
Внезапно музыка ускорилась, послышалось тревожное пение горна, и в тот же миг весь купол над нами расцвёл мириадами сверкающих песчинок, кружившихся в обморочном вихретак близко, что, казалось, можно было достать их рукой.
Здесь и сейчас, прозвучал голос ведущего, мы способны достичь невозможного, отправившись со скоростью, превышающей скорость света, к далёким мирам.
Я посмотрел на Лиду. Она молчала и смотрела на звёзды. В глазах её отражались яркие огоньки.
Искусственное небо над нами вздрогнуло, звёзды на несколько секунд застыли под куполом, а потом зазвучала бодрая музыкаторопливый ритм ударных напоминал биения сердца, и переливающиеся созвездия понеслись нам навстречу, возникая из пустоты.
Вот такой вид представился бы космическому путешественнику, летящему на корабле со скоростью
Движение звёзд ускорилось, мерцающие песчинки превратились в стремительные световые росчерки, и у меня даже закружилась голова. Но потом небо снова погасло, музыка сникла, сойдя на нет, и установилась тяжёлая чёрная тишинакак будто кто-то остановил вечное движение вселенной, просто нажав кнопку на своём пульте.
Интересно, прошептала Лида, а звёздные карты у них правильные? Мне кажется, здесь всё ещё хуже, чем в том забавном кафе.
Да, образовательный потенциал у этой программы, конечно, оставляет желать лучшего, сказал я.
Тем временем проектор вновь изображал радиоактивный рассвет. Солнце плыло к вершине купола, оставляя после себя искрящийся след.
Запись пошла по кругу? спросила Лида.
Я пожал плечами.
Но солнце, вместо того, чтобы исчезнуть, пройдя сквозь своды, застыло под потолком, и ведущий торжественно произнёс:
А теперь снова сделаем невозможное и перенесёмся на сотни лет вперёд, когда именно здесь, с этой самой точки, можно будет наблюдать полное солнечное затмение.
Лида зевнула, прикрыв рукой рот.
Солнце под куполом вздрогнуло, и с одной стороны его стала затягивать ровная темнотатень от блуждающей Луны. Ведущий что-то говорил, но я уже слушал; Лида тоже с интересом смотрела в потолок. Тьма медленно поглощала солнцечерез секунду оно уже превратилось в яркий горящий полумесяц, как народившаяся луна, а спустя ещё одно мгновение от него осталась лишь тонкая исчезающая полоска света.
После этого тень полностью заслонила солнце.
Какое-то времяне дольше, чем длится взволнованный вздохпод куполом висела страшная чёрная луна. Но потом искусственное небо над нами погасло, сгустилась темнота, даже зажглись робкие неуверенные звёзды, и над чёрным диском луны расцвела пылающая солнечная корона, яркий, красивый нимб, который переливался и дрожал, как последнее дыхание.
Полная фаза затмения, рассказывал электронный ведущий, длится лишь несколько минут. Мы просто помолчим это время, с восторгом любуясь воцарившейся среди дня ночью.
Огромное чёрное солнце горело, доживая свои последние мгновения, источая прощальный свет.
Пока в столице царит ночь, продолжал ведущий, тень от Луны со скоростью километр в секунду движется по пригородам и
Он же обещал помолчать, шепнул я, усмехнувшись.
Но Лида лишь быстро посмотрела на меня и прислонила указательный палец к губам.
Наконец, тень начала спадать, загорелся яркий серп освобождённого солнца, просветлело полимерное небо, погасли фальшивые звёзды.
Это было прошептала Лида.
Солнце полностью освободилось от чёрной кошмарной мантии и, вспыхнув, как сверхновая, устремилось к вершине купола, продолжая свой абсурдный восход. Над ними теперь горело пустое голубоватое небо, как в засушливый день.
Несколько секунд ничего не происходило, ведущий выдерживал бессмысленную паузу, а потом радостно объявил:
Благодарим вас за посещение
Кресла спинок с протяжным шипением поползли вверх, принимая вертикальное положение; зажглись над дверями деловитые зелёные таблички. Мы с Лидой влились в нетерпеливую толпу, которая уже толкалась у выходов. Можно было подумать, что все присутствующие опаздывают в другой космический театр, на другой сеанс.
Ну, как тебе? спросил я Лиду, когда мы выбрались, наконец, в заполненный людьми коридор. Честно говоря, не совсем то, что я
Мне понравилось, сказала Лида.
Она взволнованно пригладила свои чёрные волосы и улыбнулась.
Понравилось? спросил я. Звёзды?
Звёзды не очень, рассмеялась Лида. Слишком уж всё было театрально. Но затмение Это было очень красиво. К тому же звёзды мы можем увидеть и сами, а вот до следующего полного затмения точно не доживём.
Мы вышли на улицу.
Был уже глубокий вечер, рекламные экраны на крышах показывали, как заведённые, одинаковую постановкуфактурную бутылку содовой, у которой взрывалось горлышко, выпуская в воздух бурный пенистый фонтан, снова и снова, вздрагивая при перемене кадра и начиная всё с самого начала. Под монорельсом вытянулась сверкающая неоновая полоса, указывающая поезду направление пути. Включились фонари и лампы на стенах. Город заливало искусственным светом, но на тёмном облачном небе горела одна-единственная звезда.
Марс, тихо сказала Лида, улыбаясь. Или Венера?
Ты знаешь, начал я, на самом деле солнечные затмения происходят несколько раз в год. Нужно просто выехать из Москвы, чтобы увидеть затмение. Тут дело в том, что тень от Луны не такая большая и
Лида рассмеялась.
Это всё ромовый коктейль.
Я и не сомневался, сказал я.
Но, задумчиво сказала Лида, честно говоря, я всё равно хотела бы прийти сюда ещё раз.
Значит, придём сюда ещё раз, сказал я.
Лида как-то странно посмотрела на меня. Её похожая на портфель сумочка висела теперь на другом плече.
Я вздохнул и осторожно, как будто боялся, что она оттолкнёт меня, стоит мне сделать лишь одно неверное движение, взял её за руку.
77
Мы ходили на солнечное затмение ровно двенадцать раз. Я не понимал, чем же это наигранное зрелище понравилось Лиде, да и сама она не слишком охотно пускалась в объяснения. Было во всём этом что-то безумноераз за разом возвращаться в переполненный космический театр, чтобы посмотреть, как голографическое солнце превращается в пугающий чёрный шар. Но Лиде эта постановка не надоедала, а мне было всё равно, куда с ней идтилишь бы она была довольна.
Быть может, Лиду привлекала сама воспроизводимость этого уникального в рамках определённых географических координат явленията лёгкость, с которой голографические проекторы воссоздавали то, чем природа занималась на протяжении сотен лет, тщательно выстраивая череду из разнообразных событий, долгот и широт, векторов притяжениянашего положения в пространстве, движения солнца и Луны. А может, Лиде просто нравилось, как горит под куполом огромный чёрный шар.
Мы впервые поцеловались после очередного визита в театр.
Вечер выдался ветреный и хмарый, над засыпающей улицей плыли низкие ненастные облака, напоминавшие космические туманностископления электронного газа, захваченные притяжением звёзд. Над подсвеченными иллюминациями домами привычно уже мерцал неотличимый от далёкого солнца Марс.
Или Венера.
Я знаю, что мы остановились у входа в театр, и Лида вытащила из сумочки суазор, намереваясь что-то мне показать. Она говорила непривычно быстро, тонкий экран покачивался, как лист, в её руке, длинная прядь выбилась из затянутых на затылке волос и постоянно падала ей на лицо, а она взволнованно убирала её рукой.
Но потом Лида вдруг замолчала и посмотрела на меня.
Я знаю, что мы стояли на улице, что мимо нас проходила шумная и возбуждённая толпа, однако, когда я вспоминаю наш первый поцелуй, я вижу затмениечёрный, охваченный пламенем шар, и слышу странную музыку, гнетущий гул, которую играли во время представления в театре. Тень Луны со скоростью километр в секунду несётся по обширным окраинам Москвы, я медленно касаюсь её волос, убираю в сторону непокорную прядь, залитое сумраком солнце испускает последние, предсмертные лучи, я беру её за руку, маленькую и холодную, её пальцы сжимают мои, тень Луны уже летит над пригородом, глаза её кажутся пьяными, хотя в тот раз она не заказывала ромовый коктейль, лишь несколько звёзд и самые близкие к нам планеты проступают в страшной солнечной темноте, мне требуется лишь мгновение, чтобы решиться, я склоняюсь к ней и целую, её губытёплые, влажные, она отвечает на поцелуй, но быстро отодвигается, смотрит слегка осуждающе и в то же время улыбается, и в эту же секунду рассеивается сверхъестественный мрак, тонут в дневном свету звёзды, загорается на небе яркий солнечный серптень Луны пролетает над городом, со скоростью в четыре тысячи километров в час.