Люди снова слушали его, затаив дыхание.
Я расспросыл их и дознався, що воны нэ злодии, нэ покрутчикы до наших молодцив, а славные воители проты нечистой сылы! А послала их нам на пидмогу сама государыня императрица!
На этих словах из хаты вышел Николай. В новеньком мундиреа прореха на штанах от укуса упыря была ловко спрятана под камзол, он выглядел настоящим героем.
Родненькие! На вас вся надежда, заголосила какая-то баба и бросилась ему на шею.
Тут поднялся гвалт разноголосицы из причитаний и восхвалений.
Воны будут боротыся с той нечистью и вывэдуть её пид корень! Казак говорил яро и для большей убедительности потрясал кулаками.
Снова раздались крики одобрения.
Николай хоть и принимал почести, но внутри был совсем не радчто ещё ему скажет на это господин капитан по приезде? Вышедшие следом Фёдор и Олег тоже были обласканы и возведены в чин героев и надежд всего поселения.
Демид же лежал на лавке и с грустью смотрел в окошко, туда, где на улице стояли пригожие молодки и бабы. То, с каким восторгом и интересом смотрели они и на Олега, и на Николая с Федькой, вызывало в его душе искреннюю зависть. Но белую, дружескую. Вот ведь судьба.
А собрание на улице грозило перерасти в праздник: уже во дворе напротив открыли ворота и выносили на улицу стол, уже звучала дудка и бренчала балалайка, уже выводил свои похабные песенки Евсей:
Молодка снопы вязала,
Спину низко нагибала.
Эй-эй люли, люли,
Спину низко нагибала.
Я тогда косу отставил,
Младу по плечам погладил.
Эй-эй люли, люли,
Младу по плечам погладил.
Она вовсе не стеснилась,
А лишь ниже наклонилась.
Эй-эй люли, люли,
А лишь ниже наклонилась.
Подол ей тогда заправил
Да елдак сзади приставил.
Эй-эй люли, люли,
Да елдак сзади приставил.
Снова млада не стеснилась,
А лишь глубже насадилась.
Эй-эй люли, люли,
А лишь глубже насадилась.
Однако час для подобных песен еще не пришёл, и певец схлопотал от одной из баб крепкую оплеуху.
Люди несли на стол повседневную свою пищу: каши, щи, варёную картошку, хлеб, квашеную капусту да сало. Пусть не было тут печёной с чесноком курицы или перчёной кровяной колбасы, зато имелось хорошее настроение и надежда на перемены к лучшему.
Николай говорил мало, больше ссылаясь на начальство, чем быстро заслужил славу умного человека. Фёдор тоже особо не болтал, из-за чего Олег выглядел в этой компании вполне своим и только ловил заинтересованные взгляды молодых девушек.
Поздний завтрак удался на славу, и крестьяне, насмотревшись на гостей, потянулись по деламвыводить на выпас коров, кормить скотину.
Степан тоже собрался уезжать, когда вдалеке показался всадник. Он гнал по дороге галопом, поднимая за собой шлейф пыли.
Ну, сейчас начнётся сказал Перещибка и малодушно посмотрел по сторонам в поисках убежища.
Всадник влетел на улицу, резко осадив коня в паре саженей от стола.
Опять?! Опять меня с бабами оставил?! звонко обратился он к казацкому голове, и стало понятно, что это девушка.
Одетая по-мужски, в кожаную безрукавку поверх рубахи и шаровары, с шашкой на поясе и нагайкой в руке барышня выглядела настоящей воительницей. Глаза под острыми бровями горели огнём, а две чёрные девичьи косы завивались вокруг шеи и спускались на грудь.
Доча, та як бы я тэбэ взяв, а ну как довелось бы биться?
На то я и казачка, чтобы биться! Она занесла руку с плеткой, и показалось, что ещё чуть-чуть и ожжёт поперёк лба отца родного.
Степан, однако ж, не испугался.
Но, но, я ти покричу! Я ти покричу! Залышу без коня, узнаешь тоди!
Егоза сверкнула очами, поворотила коня и погнала обратно. Все обратили на неё внимание, а Олег так просто остолбенел и ещё долго глядел вслед.
Огонь дивчина, сказал Перещибка. Ох и достанется тому, хто визьме её жёнкой.
«Разве можно взять такую в жёны? подумалось Олегу. Но, если можно, я бы взял».
Степан, мы с тобой не кончили разговор, обратился к казацкому голове Николай. Пойдём в дом, договорим.
Внутри никого, кроме Демида, не было.
Ну, теперь ты рассказывай, что у вас здесь происходит, почему такой приём гостям оказываете.
А навищо я тоби буду рассказывать? Я голова, мени знаты треба, а ты хто? Тоби для чого?
А я борец с нечистой силой, прислан от императрицы. Ты сам сказал.
А-а-а, так-таки я правильно угадал?
Про то господина капитана спросишь.
Оба рассмеялись.
Хм, справы у нас поганы. Перво-наперво покрутчикы. За пять лет всих мужикив з села в солдаты забралы. Колы таке було? Нас не чипалы, мы не казённые, а в сели одни бабы, диды да парубкы безусые остались. А нынешней весной заявляются воны знову, да нэ вдвоем-втроем, а видразу тры дюжины. Кажуть, яки тут солдаткы, те нэхай собираются и идут с нымы до своих мужей и братьев, та нэхай нэ беруть богато вещей с собою.
Баби довго кудахталы и идти не хотилы. Как хозяйство оставить, на кого? Але ци злодии довго нэ церемонылыся, а взялыся за плети. Зибрали баб, молодок и повелы вон из Берёзовки. А мальци за нымы по полям прыснулы, хотилы на своих мамок да сестрычек ще подывытыся. И подывылыся.
Видвелы ци сволочи баб версты за тры и разложилы прямо в полях, захотилося им биса потешитьза сиськи подержаться.
Мальци до нас витром долетилы, а мы вже и нэ стерпелы. Николи ни було такого посрамления! Шашки в руки, на конь и вперед. Порубалы их прямо на бабах, никто и пикнуть нэ успел, хоча и було их противу нас вдвое.
Добре выйшлопрошли полямы, швыдко, але тыхозбоку коней сховалыся, як в молодости. Эх! В шашки их взялы, без пальбы. Погано тилькы, що нэ довелося живым никого оставить Ось вид того мы вас и скрутылы спочатку. Теперь, звычайно, прощенья просымо.
Да как же такое беззаконие могло случиться? А что же начальство?
А ничого. Уж Антип йиздыв в Боброцск, та все без толкудале секретаря нэ пройшов. Хоча и про тих порубаных нихто нэ пытав. Так що толком ничого нэ зрозумило.
Так, а про нечистую силу что скажешь?
А про неё сказать нечего. Нэ може нихто чужой ни в Березовку, ни до мэнэ, на хутор, прийты. Вы ось тилькы и змоглы. Тени ще по ночам нышпорять в небесах, да волки дурнымы голосами выють, але к скотине нэ лезуть.
Больше ничего?
Вроде ни. А, ще церква два мисяца тому сгорела, разом с попом и жинкой його. Велыке горе, батько Феофаний був доброю людыною. Може може через то и нечиста сила полизла? Ааа ты дывысь, я про це и нэ думав ранише.
Может и так, но с этим только господин капитан сумеет разобраться.
Глава 8
Лошади готовы, барин, понуро сказал Тихон.
Готовы? Отлично, едем.
Георгий отставил кубышку и вышел на крыльцо. Немногие прохожие, бросив взгляд на гостя, шли дальше по своим делам; торговцы пытались заманить их, нахваливая свой товар, но без большого усердияскорее, по обыкновению.
Повседневная жизнь городка так приглянулась господину капитану, что он простоял, отдавшись созерцанию, не меньше пяти минут, а после спросил:
А что, Тихон, где дом исправника? Он зазывал меня вчера к себе, а я обещал быть.
А? Так да, я разузнал, могу показать.
Едем.
Тихон влез в седло, как всегда, несколько неуклюжене любил он верховой ездыи двинулся первым. А Георгий чуть отстал, он странно себя чувствовал и не вполне понимал, зачем сейчас собрался к Колоскову, ведь вовсе не туда он стремился ещё минуту назад.
Дом уездного главы показался вскоре. Большой, деревянный, он производил впечатление уставшего богатырятёмные тяжёлые брёвна потихоньку врастали в землю, хотя были всё так же крепки, наличники окон выцвели и облупились, а на крыше, у покосившегося венца, зацепилась и боролась за жизнь маленькая берёзка.
Исправника на месте не оказалосьсо вчерашнего дня он не возвращался. Один из дворовых мужиков согласился проводить до дома вдовы Ершовой, где, скорее всего, заночевал его высокоблагородие. И троица отправилась на поиски.
Почему-то найти Колоскова и исполнить вчерашнее обещание стало вдруг очень важным для Георгия. В голову лезли мысли о дворянской чести, этикете и светском поведении. Обычно мало задумывающийся о таких материях Воронцов нынче неожиданно посчитал их значимыми и требующими неукоснительного следования.
Во дворе у дамы сердца Колоскова никого не оказалось, и Воронцов со товарищи прошли в домодноэтажный, с подклетью, облепленный пристроечками и крылечками.
Прошли узкие сени и оказались в светёлке, разделённой на две части стеной, где тоже никого не было. А вот из-за двери на другую половину доносились какие-то звуки.
Находящиеся внутри представляли собой сильную картину, исполненную природной живости: капитан-исправник, лежащий посреди комнаты на животе в полной красоте своего тела, сиречь безо всякого внешнего украшения хотя бы в виде исподнего, и маленькая средних лет женщина в одной только нательной рубахе, попирающая широкую его спину босыми ступнями. В одной руке держала она широкую кружку, в другойберёзовый веник, которым, видимо, охаживала лежащего, так как на могучем теле то тут, то там виднелись прилипшие листья.
Однако ж достоверно об этом узнать оказалось невозможно, так как, увидев вошедших, женщина взвизгнула, выронила инструменты своего промысла и выбежала вон.
Доброе утро, господа дин капитан, поприветствовал Воронцова Колосков. Колька, поди сюда, помоги подняться. Ты почему меня не упредил? Вишь, как ты Агриппину Никифоровну оконфузил?!
Порицая своего холопа, Александр Фёдорович нимало не беспокоился о своей наготе. Кряхтя, утвердился на ногах и послал мужика за своим платьем куда-то на двор.
Получит десяток горячих, шельмец, проговорил он, глубоко вздохнув. Агриппина Никифоровна хотя и не дворянского сословия, но всё же горожанка. Неудобно, что вы меня у неё застали.
Это моя вина, Александр Фёдорович, сказал Воронцов. По моему наущению он нас привел.
Что ж, пусть пяток только останется. Но уж эти отсчитают сполна и не возражайте, стал спорить исправник, хотя гость и не думал противиться. У меня строго: если провинилсяполучи взыскание. А что, какова нынче погода? продолжил он, возложив руки на объемное своё чрево. Казалось, Колосков был привычен вести беседы в своём натуральном виде.
Приятная вполне.
Ах, хорошо.
Мужик вернулся с платьем барина и начал помогать тому одеваться. Сначала исподние рубаху и портки, затем верхнюю одежду: рубашку, кафтан, чулки и прочее. Исправник, видно, всё же испытал некий конфуз от нежданного визита, и потому продолжал рассказывать о своих порядках просто ради того, чтобы не наряжаться в тишине.
Колька получит пяток горячих, это решено, но, Георгий, я Постой, ты помнишь, что вчера мы перешли на ты?
Да-да, припоминаю, слегка покривил душой Воронцов.
Так вот, Георгий, у меня строго, но я не тиран, нет. Я человек миролюбивый, и если мой крестьянин провинился, то я тоже терплю убыток. При этих словах он широко взмахнул рукой, показывая размер своих потерь. Я плачу гривенник за порку! Да-с. Мой конюший исполняет роль «le bourreau»* и получает за то жалование.
Удивительно и весьма гм, ново.
Да, я люблю порядок и бываю строг даже к себе. Вы, сиречь, ты вовремя изволил заглянуть, я как раз собирался в присутствие, мне надобно дать наставление городским смотрителям. Не желаешь ли составить мне компанию?
Ответ на этот простой вопрос оказался для Воронцова неожиданно трудным. С одной стороны, он всё ещё помнил о сгоревшей церкви и о губительности промедления, но с другойда, как ни странно, он даже очень хотел взглянуть на рутинную работу Колоскова. Появились мысли, что там, в присутствии, есть что-то важное и поехать туда нужно непременно.
Дверь в комнату отворилась, и вошла баба с подносом, на котором уместились молоденькие репки в плетёном туеске, пирожки на тарелке, пузатый кувшин и две кружки.
Прошу, Георгий, это славная бражка, лёгкая и необременительная, я всегда выпиваю её перед службой, предложил исправник, и гость, снова удивив самого себя, с удовольствием принял предложение.
Дворяне выпили. Питьё оказалось мутным яблочным вином и вправду очень приятным и невесомым.
Колосков велел бабе кланяться своей хозяйке и не ждать его сегодня.
Колька! Беги домой и принеси в присутствие мою саблю, потом возвращайся и передай Осипу всыпать тебе пять плетей.
Слушаюсь, барин.
На службу я всегда цепляю саблю, поделился исправник, хоть, право слово, давно уж не доводилось вынимать её из ножен. А ты, я гляжу, со своей и не расстаёшься?
Это рапира, механически поправил Воронцов.
Георгий глянул на гарду своего клинка отстранённо, будто это и не ему тот оттягивал пояс привычным весом.
Разум его пребывал в странном, доселе незнаемом состоянии. Будто бы раздвоившись, капитан понимал, что должен ехать в Берёзовку навстречу Николаю, что дорога может быть опасной и потому-то он ещё утром пристегнул клинок, но при всём этом главная цель как будто потускнела, а ярче и важнее стали какие-то суетные сиюминутные и бестолковые дела.
О чём задумался, друг Георгий? усмехнулся Колосков. Взгляд у тебя таков, будто ты мыслями в эмпиреи вознёсся, ха-ха.
А? Да Гм, вспоминал историю. Я часто бываю в разъездах, а в дороге случается всякое. Хоть лесные разбойнички обыкновенно сторожатся нападать, завидев мундир, но в прошлом году, под Нижним Новгородом, помню, осмелились. Ехали мы тогда вместе с одним помещиком, видно, на его скарб и позарились.
Воронцов с Колосковым вышли во двор, где Георгий снова замер, глядя теперь на поклажу, притороченную сзади седла.
Что же, как ты отбился? подтолкнул его к продолжению исправник.
Что, прости? А-а пистолеты подготовил загодя, да и солдат со мной был, тожене лыком шит. Рассказчик сел на коня. Двоих я уложил с ходу, самого прыткогопроткнул, да против троих встал с рапирой. А что у них? Топоры, колья. Ну, был один самопал, да стрелок издалека пальнулпромазал. Солдат мой из ружья его уложил да штык в мгновение приладил, поди повоюй с ним, они и разбежались.
А что ж за людишки-то были?
Должно быть, беглые.
Да, крестьяне, они если силу видятзадают стрекача. Но вот в нашей губернии разбойнички другого сорта А, постой, вчера ведь я тебе уж рапортовал
До «большого дома» дворяне добрались молча, впрочем, и ехать-то было недолго. Уже знакомая Воронцову компания из гусыни с потомством и собаки всё так же обреталась около лужи, немногие прохожие кивали исправнику и капитану и неспешно шествовали дальше.
Уже у входа их догнал отправленный за саблей Колька.
А, молодец, спасибо. Осипу сказал тебя высечь?
Нет ещё.
Смотри же, не забудь, а то знаю я вас, шельмецов. А вот, кстати Георгий, если нет у тебя к слуге твоему дел, то не отошлёшь ли его для проверки?
Не знаю, право, стоит ли.
О, ты сильно меня обяжешь. Ведь я не смогу присутствовать. Я, правду сказать, и не люблю этого вида и смотрю обыкновенно из домучерез окно. Да и то ничего не видно, а только из конюшни доносятся удары и благочестивые крики. Бывает, правда, что Осип сильно радеет об исполнении наказа, так тогда даже крыша от ударов трясётся.
Что же, и до смерти забивает?
Нет, упаси бог! перекрестился местный новатор.
Что ж, если надо, то Тихон, сходи с Николаем да проследи за делом.
Хорошо, а что после?
После можешь быть свободен.
Да, милейший, задержал исправник Тихона, вот, прими гривенник да передай его моему конюшему как тот кончит дело.
Добро, барин.
Вот молодец, и скажи там, на кухне, чтоб тебя угостили.
Благодарствую.
Мужики ушли, а дворяне поднялись в присутствие. Внутри за своим столом сидел секретарь. Как только дверь начала открываться, он почуял явление вышестоящих и подпрыгнул как напружиненный.
Доброе утро, Александр Фёдорович! бодро воскликнул он, полагая, что, когда начальство приходит, тогда и утро.
Доброе, братец, доброе. Георгий, вот, рекомендую тебе Причкаляева Фоку Харитоновича, очень сообразителен, проворен и трудолюбив.
Секретарь опустил очи долу и даже покраснел.
Мы уже знакомы.
Что у нас сегодня? Что уличные смотрители, пришли ли для наставления?
Уже отправились по своим концам.
Та-ак, молодцы. Исправник отпер кабинет своим ключом, прошел и сел в кресло за большим столом так, будто жёсткий кафтан наделуж очень оно было для него узко. Что на подпись?