Это кто-то из ангелов употреблял, не прерывая занятий по переоблачению, пояснила Зарина. Бесцветные шаровары расправились в ее руках, взгляд придирчиво пробежался сверху донизу, руки зачем-то встряхнули свежевыглаженную вещь. Лишь после такого длинного ритуала ее ноги влезли в подставленные штанины. На вопли сестры девушка внимания не обращала: привыкла. Проделав аналогичные действа и пассы с рубахой, она добавила про гробы:Обычное непонятное слово, в перемешивании с другими изображающее возмущение.
Олицетворение этого возмущения чуть не вынесло нашу дверь, у которой даже не нашлось звука выразить свои недовольство и презрение. С легким присвистом дверь отлетела к самой стене и обиженно заткнулась.
Карина уже переоделась. Рубаха сходилась на пупке узлом, что выглядело дерзко и фривольно. Правильнее было застегнуть на тесемочки и заправить в шаровары, либо оставить навыпуск, либо оставить и перетянуть поясом. Но бедовая девка выбрала то, что выбрала. Без шлема она оказалась короткоподстриженной шатенкой, совсем не похожей в этом на младшую сестру.
Заринка, чтоб тебя пожиратели пожрали и человолки отчеловолчили, где мой трофейный нож, сукина дочь?
Это уже слишком.
Вас не учили стучаться? предельно спокойно осведомился я из своего положения лежа.
Заткнись, вошь небесная, не с тобой говорят. Зло зыркнув, Карина отвернулась к моей маленькой соседке. А ну, иди сюда, мерзость подноготная
Это не твой нож, он ангельский! Милослава у ангела отобрала!
Мой. Я его заслужила. Не тебе решать.
Вспомни заповедь: не возжелай жены и дома ближнего своего, и другого имущества, пошла Зарина на последнее средство логического убеждения.
В битве логики с яростью у первой не было шансов. Большое тело надвигалось на маленькое как бандитский джип на детский велосипед. Последствия встречи угадывались со стопроцентным результатом.
Тысяча извинений, мадемуазель, но не пойти бы вам отсюда на хрен? сказал мой принявший вертикальное положение организм.
Что-о?
Как если бы я похлопал по плечу человеколюбивогов плане покушатьинопланетного монстра, и он обернулся.
Вообще-то я не бью девчонок, на всякий случай сообщил я. Вдруг сработает?
Нет. Здесь собирались бить меня и бить больно.
Это я девчонка? зловеще загрохотала Карина.
Озверевшая машина для убийства, натренированная донельзя, сделала шаг вперед. Ее руки приготовились рвать, что гнется, и крошить, что ломается.
Кариночка, опомнись. Зарина вдруг выдала «молитву встречи»:«Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником. Я отведу его в крепость. Я отдам жизнь за него не задумываясь». Закон, Карина! Преступивший закон сознательно ставит себя вне общества, общество обязано ответить тем же!
Хорошо же им вдолбили, от зубов отскакивает.
Отдайте нож, и я уйду, снизила тон Карина.
Типа, сменила гнев на милость.
Это мой нож, сказал я.
Это мой нож!
Выкрик слился с броском. Драка с натренированной шестнадцатилетней убийцей меня не вдохновляла. Шансы уходят в глубокий минус. Победить можно лишь неожиданностью или тем, что здесь неизвестно. И я сделал это. Уже чувствуя, как клещи рук сходятся на шее, ткнул прямой ладонью в открытую всем ветрам диафрагму. Карина поперхнулась, согнулась пополам и гулко поцеловала пол.
Кариночка, ты как? запорхала вокруг нее сестренка.
У самой глазки сияли, как начищенные сковородки прабабушки. Наконец кто-то поставил старшую сестрицу на место!
У-ух продышалась воительница. Да я!..
Однажды я ходил на самбо почти месяц: родители заранее проплатили восемь занятий, деться было некуда. Там видел кое-что. Запомнилось главное, слова тренера: «Лучше уметь применять один прием, чем знать тысячу».
На первом занятии мы изучали и отрабатывали всего один прием. Бросок через бедро. Хватаешь за грудки, проворачиваешься с одновременным нагибом, кидаешь. Хватаешь, проворачиваешься, кидаешь. Хватаешь, кидаешь. И так весь урок. На втором снова отрабатывалиего же. До изнеможения. На третьем отрабатывали и применяли. На четвертом применяли до посинения, с противниками разного веса и из разных позиций. Остальные занятия я прогулял, о чем предки, конечно, не догадывались. Сейчас мне бы снова туда, годика на три
Прыжок Карины я встретил захватом ее руки обеими своими. Потянул на себя, используя ее же энергию. И, сгибаясь в развороте, бросил противницу через себя прямо на свой лежак. Прыгнул сверху, прижал. Не имея преимущества ни в силе, ни в весе, ни в технике, просто вывернул руку назад, до вскрика. Нет ничего лучше удержания в болевом приеме, если противник один.
Ножмой. Признай и повтори, приказал я.
Карина была знатным бойцом. Превозмогая боль, вывернулась, выставив мне под нос средний палец:
А хо-хо не хи-хи?
Зря она это. Мой кулак, обхватив палец, заломил его в обратную сторону. Не выдержит никто. Только под наркозом.
Кариночка, пожалуйста, признай, что ты не права. Если дойдет до разбирательства
Эт-то твой, твой нож! взвыла Карина. Губы до странности изогнулись и растеклись по лицу невозможной кляксой. Взгляд искромсал меня на куски:Я припомню.
Договорились. Но не забывай, что я ангел. Меня нужно холить и лелеять.
Рот Зарины старательно изображал поддержку и сострадание сестре, а глаза врать не умели. Они смеялись во всю глотку, если это выражение применимо к данным частям организма.
Про себя я назвал сестер Солнышком и Злюкой. Очень подходяще.
Чем помочь? Что за шум? В недовольно рыкнувшую дверь вломились две ученицы.
Второй была Варвара, дочка цариссы Дарьи, уже переодетая в униформу. Без шлема, а потомупреображенная до неузнаваемости, как до того приятно удивившая Зарина, ее не оставившая впечатлений сестра и испугавший внезапной лысиной Малик. У Варвары волосы оказались длинные, светлые, но сухие, как пакля. Рубаха свободно свисала, скрывая фигуру. Босые ступни стыдливо выглядывали из-под штанин. Умирая от любопытства, она старательно держалась сзади, показывая более высокое положение напарницы.
Влетевшую первой я не знал. Лет пятнадцати на вид. Томина ровесница или чуть старше, примерно как Варвара. Мускулистая, выше нас всех, но при этом по-змеиному гибкая и опасная. В спарринге однозначно составила бы конкуренцию самой мощной из нас Карине. И не коварством, как я, а по-настоящему. С этой мне связываться не хотелось. Хотя ангелами объявили нас с Томой, истинно ангельское личико было именно у новоприбывшей. Тонкие брови вразлет, острый прищур огромных глазльдистых и одновременно жгущих. Даже холщовое одеяние навыпуск и босые ноги не прятали зловеще-холодной красоты. Не люблю таких. Слишком много о себе воображают. А если их безразмерное мнение о себе чем-то подкреплено, тем более не люблю. Не фиг в чем-то быть лучше остальных. Самым лучшим должен быть я.
Девица глядела на нашу заварушку отстраненно и немного свысока. Варвара при ней исполняла роль шакала при тигре в известной истории про дикого мальчика.
Имущественные споры, объявил я, пряча нож под подушку. Проблема разрешена к обоюдному согласию сторон.
Боже, где нахватался. Говорила мама: смотреть телевизор вредно.
Ужин! донеслось снаружи.
Глава 5
Еда, как всегда в этом мире, оказалась на уровне. Не верилось, что такое можно сотворить исключительно из растений. Впрочем
Язык уловил привкус молочных продуктов. Сыр? Творог? Непонятно. Но хорошо.
Столы как раз на четверых. Некоторые пустовали. На прием пищи собрались только ученики, взрослых не было. Я насчитал восемнадцать человек без новеньких. Кроме менявсе девчонки. Мальчишки поели в первую смену?
Господи, какие мальчишки На встрече цариссы-смотрительницы школы присутствовали ВСЕ. Около двух десятков голов. Столько и было, сколько сейчас скребут по тарелкам и облизывают ложки. Почему меня воткнули в женский лагерь?! Лень было везти куда нужно? Не может же мужская школа быть за тридевять земель от женской. Выдам все, что думаю, при первой возможности. Им невдомек, что мне неприятно и в общем, неправильно все это.
Стоп. Дарьяцарисса школЫ. Одной. Продолжая мысль
Мальчиков учат в другом месте. Мало того, в другом царстве, пусть оно размером с гулькин нос. Хорошо, если царства граничат, а вдруг между ними еще десяток-другой, и туда год только добираться?
Предположим, добьюсь своего. Меня переведут в другое место и разлучат с Томой. С последним своим человеком в чужом мире.
Помолчу некоторое время. Не дураки же, сами поймут, как сделать лучше для всех. И сделают. Если разлучат не сегодня-завтра, буду решать новую проблему. Снова найду способ шантажировать. Пока получалось.
Решено, молчу.
Вечерело. Когда оконного света уже не хватало, в дверях кухни появился дядя Люсик.
В прощание дню повторим святые заповеди, данные нам Аллой-спасительницей, да простит Она нас и примет.
Застучали отодвигаемые скамьи. Ладони легли на края столешниц, лица благостно опустились. С короткими перерывами раздалось многоголосое:
Не сотвори себе идола, ни духовного, ни реального.
Не произноси Святого Имени без надобности, а произнесяпомолись.
Соблюдай закон.
Почитай матерь свою и чужую, ибо Алла, да простит Она нас и примет, дала нам мир, а они дали жизнь.
Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину.
Не укради.
Не произноси ложного свидетельства.
Не возжелай мужа и дома ближней своей, и другого имущества.
Алле хвала! подытожил дядя Люсик и отпустил всех с миром.
В потемках разбрелись по комнатам. Халаты со смешными штанами и мягкие «ангельские» чувяки у нас уже забрали, пришлось привыкать к местной традиции ходить босиком. У Зарины и прочих имелись сапоги, но, видимо, для обуви особые дни. Меня босоногое передвижение не смущало, а Тома морщилась.
Зарина первой юркнула в восторженно отверзшуюся дверь, поэтому я немного задержался. Карина глянула зловеще-строго, глаза сказали, что все помнит и не простит. Тома с едкой полуусмешкой-полуулыбкой пожелала спокойной ночи и с шумом захлопнула за собой дверь. Варвара с чванливой наперсницей-выскочкой, которую она назвала Аглаей, скрылись в комнате, следующей за моей. На всякий случай досчитав еще до двадцати, я вошел. Словно понимая ситуацию, дверь прикрылась бесшумно.
Отвернувшись зубами к стене, соседка дрыхла без задних ног. Под милое похрюкивание я разделся и впрыгнул в спасительное укрытие лежака.
Сонные звуки смолкли. За легким неясным шорохом последовал скрип. Я осторожно приоткрыл один глаз. За ним быстро распахнулся второй. На меня глядело маленькое грустное привидение.
Не спишь? тихо спросила завернутая в простыню Зарина. Можно к тебе?
Рта не успел открыть. Лежак вскрякнул под лишней тяжестью. Бесцеремонно плюхнувшееся тело принялось возиться, устраиваясь с удобством.
Натянув укрывающую простыню под самое горло, я машинально отпрянул. На самый-самый краешек. Зарина с радостью воспользовалась нежданным подарком, повернувшись ко мне. Лицо приблизилось. В ухо жарко зашелестело:
Так волнуюсь за сестер Милослава Она гордая, не простит.
Чего и кому? пришлось поддержать разговор.
Лисавете. Она следующая за Милославой. На год младше, восемнадцать, а уже три мужа. Милослава разборчивая, у нее всего два. Не берет кого попало. А Лисавете лишь бы выглядеть. И чтоб завидовали.
Ладошки девушки уютно сложились под щечку.
Лисавета у нас самая красивая. Ее все любят, Зарина удрученно вздохнула, а она пользуется. Ходили слухи, что ее в наследницы выдвигали. Но мама возразила. Зато сторонников среди войниц и войников у Лисаветы больше, чем у Милославы.
Девушка завозилась. Прядь, случайно упавшая на лицо, отправилась за ухо. Теперь одна рука осталась под головой, другая неосознанно крутила краешек простыни. Я высказался:
Всегда существует закон, кто должен наследовать. Кто ваш наследник по закону?
Милослава, она старше. И умнее. Ей и титул-то не нужен. Она мечтает о спокойствии в семье, и чтоб другие уважали. За это кому угодно глотку порвет. С ней не пропадем.
Тогда каким боком Лисавета возбухает? не слишком этично выразился я.
Зарина словно лимон укусила:
Сплетни. Разговоры. Домыслы. Вчерашнее покушение очень некстати.
Я устремил взгляд в потолок, пальцы сплелись над животом, ноги машинально скрестились. Меня не трогали перипетии Варфоломеиной семейки, сами разберутся. Пришлось перебить, склоняя тему на более злободневное и непонятное:
Почему мужчины ходят исключительно в юбках? Их заставляют, как ты говорила, собственницы?
Зарина хихикнула:
Еще чего. Зачем заставлять? Представь мужчину и подумай она снова не удержалась от смешка, прикрыв рот ладошкой. Им же в штанах неудобно!
Вон оно как. Логично. А против логики не попрешь.
Папринцийчто за должность? я опять поменял тему.
Эй! негромко раздалось в окне. Спите? Всю жизнь проспите.
Словно нарисованные, в проеме маячили две головы. Первая, звавшая нас, принадлежала любопытно заглядывающей внутрья вспомнил имяАглае. ВтораяТоме.
Всписк Зарины ушел в ультразвук. Взвившийся златоглавый вихрь в мгновение ока перенесся на собственную лежанку. Словно по воздуху. Скорее даже телепортировался.
Это движение во тьме не осталось для Томы не замеченным. Ее голова сразу исчезла, сменившись несколькими другими.
Полнолуние! как бы объяснили они, словно что-то объясняя. Вылезайте, только тихо.
Все одеты как Зарина. Парад приведений. Закутавшись в простыни с головой, загадочно блестели выглядывающими лицами. Глаза горели предвосхищением чего-то грандиозного.
Уже готовая, то есть правильно упакованная, Зарина вскочила, босые ножки в три шлепка достигли окна. Руки подхватили ниспадающие края ткани и, задирая их по самое не балуй, девушка ринулась покорять подоконник.
А ты? вскарабкавшись, она испуганно замерла в проеме. Я без тебя не пойду. Мне нельзя, я заложник.
Сейчас буду, пообещал я. Прыгай.
Окно очистилось, внизу приглушенно бумкнуло.
Чапа! донеслось снизу.
Замотавшись, оперся правой ладонью и одним движением перемахнул наружу. Не смекнувшая быстро отойти заложница вскрякнула и шарахнулась, едва не задавленная.
Мы оказались последними. Толпа двигалась к противоположной стене школы, по ходу вытягиваясь в колонну. Ни свечей, ни факелов. В свете полной луны окружающее было резким и четким. И чуть голубоватым. Хоть читай книжки, которых нет.
Все собрались в затемненной части территории, плохо просматриваемой с ворот. Наша вожачка, Аглая, вместе с постоянной напарницей вскрыла дерн принесенным ножом. Под ним обнаружился съемный щиток.
Сюда, скомандовала она.
Лаз в земле был небольшим. На карачках, ругаясь и пачкаясь, призрачные фигуры полезли в нору, путаясь и снова ругаясь. Самые смелые скинули простыни, чтобы по выходу надеть снова.
Хоть и ночь, но светлая. Я отошел к группе, что не стала дожидаться очереди вниз. Оказывается, имелась и другая дорога. Подставленная лесенка сдавленно хрипела, прогибаясь под ногами учениц, взбиравшихся на крышу. Мы с верно сопровождавшей меня Зариной тоже поднялись. Тома с нами не пошла. Проследив, чтобы мы достаточно удалились, она опустилась на четыре точки и в порядке очереди сунула голову в дыру. У нас наверху веселье только начиналось. Ученицы одна за другой разбегались и сигали на ту сторону забора. Сердце остановилось: а вдруг
Никаких вдруг. Протяжные «А-ааа!!!» сменяло довольное «Ух!» и радостные возгласы, подбадривавшие оставшихся.
Я разогнался и рухнул в неизвестность.
Глава 6
С другой стороны оказался пологий склон с высокой травой. Скатились как на санках. Только простыня у меня чересчур задралась, но в рамках приличий.
Мы направлялись в лес. Точнее, в рощу, все ж таки они здесь Грибные. Правда, грибам еще не сезон, рановато, начало лета. Хотя Другой климатдругие сроки. И, чем черт не шутит, другие грибы.
Среди деревьев мерцал свет. Простынное паломничество тянулось к свету, как ребенок к розетке.
Центр большой поляны занимал костер, разожженный заранее и полыхавший до небес. Дров угробили уйму. Понятно, им дрова не нужны, разве только для поесть-помыться. Нам бы в Россию такой климат никогда бы в космос не полетели. Сидели б под пальмой и ждали, когда банан свалится.