Мне очень сложно согласиться с этим, атре, задумчиво произнес Ивар. Но я бы отложил этот спор на более позднее время.
Помяни мое слово, чужестранец: если не остановить это письменное безумие, однажды люди станут не более чем пустоголовым придатком к гигантскому сонмищу завлекательных, но бесполезных книжек. И будут разговаривать меж собой измышленным языком этих книжек, не понимая, что язык сей подобен лабиринту, из которого нет выхода.
Поднимаясь из-за стола, Дерог бросил напоследок:
Надумаешь продолжить наш спордобро пожаловать в мой дом на юго-востоке, у речки. Я думаю, ты не спутаешь его с другими.
Ивар тоже поднялся и вышел вслед за филидом. Снаружи уже вовсю растеплело. Утренняя дымка рассеялась, и яркое предвесеннее солнце, слепя глаза, искрилось в хрусталиках безупречно белого снега. Ивар неспешно продолжил свой путь к дому Дайардина.
***
Пройдя пару перекрестков, он заметил, как впереди, у подножья холма, блеснула на солнце холодная гладь небольшого пруда. По левую сторону дороги показался двухэтажный дом, крытый свежим тесом. «Похоже, это и есть дом солевара», решил Ивар.
У входа в дом стоял на привязи редкой красоты конь: высокий, белоснежной масти, с ярко-голубыми глазамиумными, печальными, почти человеческими. При приближении Ивара конь поднял голову и как будто бы с грустной надеждой вглянул на него.
Дверь дома распахнулась, и на порог выскочил уже знакомый Ивару темноволосый парень. «Эсгис», вспомнил Ивар имя старшего брата, бранившегося пару часов назад на улице. «А он что тут делает?»
За Эсгисом в дверном проеме показался пожилой мужчина. Сказать, что он был рыжеволосымзначит не сказать ничего. Его густая шевелюра жестких как проволока волос, полностью скрывавших уши и нижнюю часть лица, имела столь яркий оттенок перезрелой рябины, что казалась выкрашенной охрой. Несмотря на возраст, мужчина был настолько статным и широким в плечах, что двадцатилетний Эсгис рядом с ним казался тщедушным подростком.
И не забудь помириться с братом! крикнул огнебородый вдогонку удалявшемуся Эсгису. Уже вот где сидят эти ваши распри на ровном месте!
Не забуду, без особой радости в голосе ответил Эсгис. Спасибо, отец, что уговорил его дать Форалефа. С этими словами темноволосый парень вскочил на коня и помчался в сторону блестевшего под холмом пруда. Словно зачарованный, Ивар глядел, как стремительно исчезает вдали грациозный белый конь с умными голубыми глазами.
Хорош, да? услышал он за спиной голос краснобородого гиганта. В кои-то веки что путное сделал мой бестолковый младшенький. Такого красавца-коня вырастил.
Так Эсгис и Оверетваши сыновья? А вы, я так понимаюсолевар Дайардин? учтиво поинтересовался Ивар.
А ты кто такой и почему спрашиваешь? Или ты тот самый чужестранец, что, молвят, объявился у нас сегодня невесть откуда?
Быстро же у вас тут вести разлетаются, ответил Ивар. Он самый и есть. Староста Гервин направил меня к вам спросить насчет работы, еды и крова. Он сказал
что всё возместит, закончил за Ивара солевар. Знакомая песня. Да только скорее небо упадет на землю, чем этот сквалыга расстанется с деньгами.
Ивар совсем не ожидал такого поворота. Видимо, придется искать работу в другом месте. Дайардин продолжал смотреть на него равнодушным взглядомочевидно, дожидаясь, когда незваный гость уберется восвояси.
Прошу простить, что потревожил, откланялся Ивар. Не затруднит ли вас посоветовать, к кому еще Ай! вдруг схватился он за левый висок, скрючившись от резкой боли: словно в голову неожиданно вонзили раскаленный железный гвоздь.
Что с тобой? удивленно покосился на него Дайрадин. Ты припадочный?
Н-нет, часто дыша, выдавил из себя Ивар. Просто голова, разболелась вдруг
Только не помри мне тут, Дайрадин перевел взгляд за спину Ивара. Ты посмотри, Рой-Энайд: до чего ж хилый народ эти имралтинцы: чуть чтосразу в обморок.
Ивар медленно разогнулся и посмотрел за спину. В паре ярдов от него стояла женщина лет сорока со строгим, словно высеченным из мрамора лицом и длинными седеющими волосами. Ее серо-синие глаза пристально смотрели на него, так, словно пытались вспомнить что-то давно позабытое. Ивар поздоровался через боль, но женщина ничего не ответила, лишь молча продолжила рассматривать его в упор.
Что вы там застыли как соляные столбы? прогремел над ухом Ивара голос солевара Дайардина. Рой-Энайд, давай скорей корзину и проходи в дом. А тебе, юноша, судя по всему, не работа нужна, а лекарь хороший.
Жена солевара, уже переступив одной ногой через порог, вдруг обернулась, и, все так же пристально глядя на Ивара, спросила:
Как тебя зовут?
Ивар.
Странное имя. Ты чем-то болен?
Нет, ответил Ивар. Просто разболелась голова. Раньше со мной такого не было, но вряд ли это что-то серьезное.
Хороших лекарей у нас в Оллтре, к сожалению, нет, покачала головой женщина. Но есть знахарка, Маллт. Если повернешь направо и пойдешь по тропе вдоль пруда, то увидишь самый крайний дом рядом с небольшой рощей. Там она и живет. Иногда ее настойки все же помогают, но особо уповать на них я бы не стала.
Спасибо, поблагодарил хозяйку Ивар. К сожалению, не расслышал твоего имени, госпожа
Рой-Энайд. Или просто Рой.
Спасибо, Рой, поклонился напоследок Ивар и побрел к дому знахарки. Пройдя с полсотни шагов, он обернулся и увидел, как Дайрадин и Рой о чем-то оживленно спорили у ворот.
***
Фрагмент 3
***
Знахарка Маллт оказалась вовсе не злобной скрюченной старухой, как почему-то решил Ивар, а довольно миловидной женщиной лет сорока. Лишь чуть косящий левый глаз портил ее нестарое еще лицо с круглыми кошачьими глазами. Знахарка долго расспрашивала Ивара о том, о сем, просила поднять то одну руку, то другую, однако, по всей видимости, сталкивалась с чем-то подобным впервые. В конце концов, она продала ему, в долг, какую-то склянку с мутной жидкостью, наказав отхлебывать из нее по два глотка утром и перед сном.
Было уже за полдень, когда Ивар покинул дом знахарки. Перед уходом он хотел было поинтересоваться, почему она живет на отшибе, в отдалении от соседей, но побоялся прослыть невежей. Возвращаясь тем же путем, что и пришел, Ивар размышлял по дороге о том, что правильнее всего было бы вернуться к старосте и спросить его про другие возможности заработка. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как сбоку от него выросла исполинская фигура Дайрадина.
И что тебе сказала эта мошенница Маллт? без какого-либо вступления спросил меднобородый великан.
Дала какую-то жидкость, сказала пить утром и на ночь, пожал плечами Ивар.
Мы тут я тут подумал, что, быть может, ты и сгодился бы на что-то. У меня есть соляные поля рядом с побережьем. Это если пройти через поселок, потом идти все время на юг вдоль речки Аверн, до озера Семи Ветров, ну и там совсем чуть-чуть останется. Если по прямой, то мили две пешком. Нужно будет носить бурдюк с рассолом от побережья вон до тех срубов, видишь? Дайардин указал рукой на бревенчатые сооружения в сотне шагов от своего дома. За каждый бурдюк плачу два медных торкеля. Если не ловить ворон и не падать в обморок на каждом шагу, то может выйти один серебряный торкель в день. Согласен? Сверх того, стол в моем доме и ночлег. Ночлег не в доме, конечно, но на сеновале сейчас довольно тепло. Согласен?
Одна серебряная монета в деньэто были какие-никакие, а деньги. Особо не колеблясь, Ивар согласился.
Тогда подходи к нам сегодня к ужину.
И как мне узнать, когда у вас ужин? спросил Ивар.
Как солнце сядет за лесом, так сразу и подходи.
Спасибо, я понял, ответил Ивар, кивнул головой и направился к расположенному по соседству пруду.
***
Небольшой пруд был с трех сторон окружен заснеженным ельником. Сквозь кристально чистую воду Ивар мог видеть, как неторопливо шевелили плавниками маленькие рыбки над бурыми и светло-серыми валунами, устилавшими дно. Кромка земли у берега слегка подтаяла, обнажив прошлогодние листья, подушки мха и побеги молодой травы.
Чуть в стороне, на склоне холма, спускавшегося от поселка к пруду, Ивар разглядел свинопаса и нескольких хрюшек, раскапывающих присыпанную снегом землю. Судя по дубовой рощице неподалеку, свиньи, по-видимому, искали желуди. Явно скучавший свинопас оживился при появлении нового лица и враскачку направился навстречу Ивару. Подойдя ближе, он широко улыбнулся и нараспев произнес:
Судя по всему, ты и есть тот Ивар, что забрел к нам в Оллтре сегодня? Круглое веснушчатое лицо пастуха светилось радушием. Легкий ветерок трепал остатки светлых волос на его наполовину облысевшей голове. Маленькие подслеповатые глазки, короткий приплюснутый нос, круглые румяные щеки и приличных размеров животиквсей своей внешностью свинопас слегка напоминал своих питомцев, бродивших неподалеку.
И чем же я себя выдал? улыбнулся Ивар.
Ну, во-первых, вряд ли кто из наших стал бы пялиться в воду просто так среди бела дня. Разве что наш пастух Оверет, любитель поразговаривать с деревьями и камнями. Во-вторых, мне уже показали на тебя пальцем мои любопытные соседи. Ну и в-третьих: я просто-напросто знаю в лицо всех местных жителей, еще шире улыбнулся обладатель безупречной логики.
Твой разум слишком остер для свинопаса, слегка поддел Ивар своего собеседника.
Вот, даже приблудшие бродяги замечают это! отвесил ему свинопас той же монетой. На самом деле, свинопас я лишь отчасти. Да и тоне свинопас, а собиратель трюфелей. Селянин сунул руку в карман своего брэта*, достал оттуда сначала какой-то зеленый камень яйцевидной формы, потом темный клубень, похожий на крупную редьку. Держи вот, угощайся.
[*Верхняя одежда в виде шерстяного пледа, скрепленного фибулой или брошью]
Спасибо, поблагодарил его Ивар, кладя трюфель в свой мешок. А имя у тебя есть, собиратель трюфелей?
Батюшка с матушкой прозвали меня Киврис, Киврис Нейдр. Хотя, по правде сказать, матушки своей я никогда не видел. А ты к нам откуда?
Ивар вкратце рассказал свои злоключения последних дней.
И что собираешься делать дальше? поинтересовался Киврис.
Пока поработаю у Дайардина, а тампосмотрим.
Дайардин взял тебя к себе? удивился свинопас. Чем же ты ему так приглянулся?
Не знаю. Сначала вроде не хотел брать, потом передумал. Послушай, Киврис, а отчего про Дайардина и Рой говорят, что они будто бы странные?
Да я не сказал бы, что сильно странные. Хотя некоторые и считают их колдунами или навроде того. Дескать, они могут прозревать будущее и всё такое. Я лично думаю, что парочка совпадений еще не делает тебя колдуном.
А кроме Эсгиса и Оверета, других детей у них нет? поинтересовался Ивар.
Почему ты спрашиваешь? искоса взглянул на него Киврис.
Просто интересно, пожал плечами Ивар.
Вообще да, говорят, что когда-то у них было пятеро детей. Еще когда они жили на Имралтине. Но это было давно, во времена Великой усобицы. Что стало с остальными, никто не знает. Скорее всего, погибли или умерли от болезней.
А что за Великая усобица?
Об этом тебе лучше наш Дерог расскажет. Сам я неграмотный, пергаментов старых не читал, а у Дерога много этого добра. Ну или Дайардинон тоже должен кое-что помнить про те времена. В общем, сколько-то десятков лет назад случилась Великая усобица. Сам я тогда был еще безусым мальчишкой. Много городов и селений оказались тогда сожжены, много народу погибло от меча, голода и черной оспы. По крайней мере, так говорят. Но Эллана всё это почти не коснулось.
Сверху, со стороны поселка, послышался приближающийся стук копыт. Обернувшись, Ивар увидел Эсгиса верхом на белоснежном Форалефе. Вскоре тот остановил коня неподалеку от берега, окинул быстрым взглядом Ивара и, не спешиваясь, обратился к Киврису:
И снова здравствуй, сосед. Я всё по тому же делу Эй, эй, тпру, Форалеф, да что с тобой такое?! Всадник безуспешно пытался совладать с конем, неожиданно принявшимся громко фыркать и мотать шеей в разные стороны. Киврис с опаской отступил на пару шагов.
Сколько ни пытался Эсгис развернуть коня, Форалеф упорно поворачивался левым бокомк стоявшему у берега свинопасу. В конце концов, Эсгису пришлось отъехать в сторону, где, спешившись, он прошептал что-то на ухо коню и уже пешком направился в сторону Кивриса.
Не пойму, что за напасть с Форалефомуже второй раз на тебя ярится. Ты, Киврис, не с волками ли начал дружбу водить? оскалился Эсгис натянутой улыбкой.
Всякое может быть, пожал плечами Киврис. Пока по лесу набродишься, чего только к одежде ни прицепится. Может, и волчьей шерсти насобирал где.
Ладно, не об этом я, продолжил Эсгис. Что там насчет нашего уговора?
Уговора? поднял брови Киврис.
Ну да. Ты же мне обещал третьего дня. Или забыл?
Что обещал?
Да как «что»?! Или ты прикидываешься? Двенадцать золотых торкелей одолжитьне ты мне обещал? уже начинал сердиться Эсгис.
А, это Извини, Эсгис, совсем из головы вылетело. Конечно, конечно, обещалодолжу. Когда тебе нужно будет?
Ночи через три.
Хорошо.
На ярмарку завтра идешь? облегченно выдохнув, спросил Эсгис. В «скачках под конем» не участвуешь, часом?
Староват я для ваших забав. Силы уже не те. Лучше я на тебя поставлю.
Ну как знаешь. Удачного вечера, Эсгис вернулся к коню, ловко вскочил на него и тут же умчался в сторону поселка.
Завтра будет ярмарка? Где? поинтересовался Ивар у Кивриса.
С западной стороны поселка есть большой пустырь, неподалеку от дома Оверета. Там у нас обычно ярмарки и проходят. Приходи тоже повеселиться. Участвовать тебя, видимо, уже не допустят, ну да это Дерога со старостой дело. Хотя там и без того будет на что посмотреть. Ох, ладно, спохватился Киврис. Пора мне возвращаться к моим свинкам. До встречи, чужеземец! С этими слова свинопас неспешно удалился, насвистывая что-то себе под нос.
Остывшее солнце окончательное скрылось за верхушками елейа значит, пора было поспешать на ужин в дом Дайардина.
***
На просторной, освещенной десятком свечей кухне уже сидели за столом трое солеваров. Ивар подоспел как раз в тот момент, когда Рой разливала по мискам густой гороховый суп. Сквозь дверной проем Ивар мимолетом увидел некое подобие гостиной, с двумя резными стульями и лежавшей на столе толстой книгой в черном кожаном переплете. Рядом с книгой стоял семисвечный светильник с четырьмя зажженными свечками.
Закончив с супом, Рой расставила на столе миски с кусками вареного мяса и квашеной капустой, после чего, пожелав всем доброго ужина, удалилась. Самый молодой из рабочих поначалу пытался поговорить с Иваром о житье-бытье, но усталость быстро взяла свое, и ужин прошел в полной тишине.
Поденщики разошлись по домам, а вернувшаяся на кухню Рой отвела Ивара к месту его ночлега. Сеновал находился прямо за стеной дома Дайардина и, действительно, был довольно теплым. Удобно расположившись на чуть прелом, пахнущем спелой осенью сене, Ивар закрыл глаза, по-кошачьи потянулся и вскоре заснул.
***
Он видел, как вспыхнула белая Луна на черном, как гагат, небе. Луна все приближалась и приближаласьпока не заслонила собой половину небосвода. Он видел, как в глубине лунных впадин сверкнули два гигантских сапфира. Затем из-под них брызнула кровь. Камни полностью утонули в крови, но она все прибывала и прибывала, заливая белое лицо Луны. Кровь бурлила, кипела, взывала о мщении. Потом он увидел, как клокочущая кровь окружила четыре горящие свечи, подбираясь к ним все ближе и ближе. Послышалось ледяное шипение ветраи пламя одной из свечей, задрожав, угасло во тьме. Снова раздалось зловещее шипениеи вот уже вторая свеча дрожит, готовая сгинуть во мраке под напором леденящей стужи
Ивар испуганно открыл глазано увидел пред собой лишь темноту сеновала. В окутавшей его ночной тиши не было ни шипений ветра, ни кровавых морей на белой Луне. Он повернулся на другой бок и снова попытался заснуть. Но сон так и не пришел к нему в эти два предрассветных часа.
День второй
К полудню Ивар уже успел отнести пять тяжелых бурдюков, каждый весом пуда под три. Недалеко от морского побережья стояли навесы Дайардина, гденосильщики заливали рассол в бурдюки и откуда несли его к варницам. В варницах рассол сгущался до рапы, затем выпаривался на чренах или высушивался на солнце, постепенно превращаясь в розоватые кристаллы соли.
Итого десять медных торкелей, или половина серебряного. Негусто, но всё же лучше, чем ничего.
После обеда носильщики, как и большинство жителей Оллтре, отправились на пустырь у западной околицы поселка. Пустырь начинался от дома Оверета и заканчивался у подножия небольшого кургана, который жители поселка называли горсет. Чуть далее, на поле за горсетом, виднелись несколько вертикально установленных камней.