Не возитесь! Живо внутрь! рявкнула я на парней, которым не вовремя приспичило пописать.
Они что-то буркнули, но всё же послушались.
Алекс щёлкнул зажигалкой, и я поднесла к её пламени подобранную ветку. Импровизированный факел высветил просторное помещениегде-то метров пятьдесят на пятьдесят. К всеобщему облегчению здесь не было других проёмов, кроме того через который мы вошли. Не было даже окон, только небольшое шестиугольное отверстие в центре куполообразного потолка, на котором, как и на стенах, сохранились остатки росписи; сколько я ни приглядывалась к уцелевшим частям фресок, разобрать что именно изображено было невозможно.
На этот раз нам повезло с ночлегом. Судя по охапкам сена и плоскому камню с остатками чьей-то трапезы, здесь кто-то останавливался и до нас. Человеческих костей я не увидела, значит, интуиция меня не подвела, тут и в самом деле безопасно. Ну а то что холодно, грязно и пахнет пылью, так это пустяки: в детстве мне приходилось ночевать и в худших условиях. Я воткнула догорающую палку в пирамидку из мелких камешков и на всякий случай пнула выбранную охапку сена. Поскольку оттуда ничего не выползло, я без промедления легла и лишь тогда ощутила в полной мере, насколько я вымоталасьфизически и душевно. Кто-то зажёг новую ветку и вблизи меня затопали и зашуршали сеном. То и дело задевая меня костлявыми конечностями, Дашка улеглась слева, а Эдиксправа. Алекс, похоже, лёг с другого края, рядом с Дашкой. Я улыбнулась, не открывая глаз. Понятно, я по-прежнему в роли Матушки Гусыни. Детки жмутся к ней, в надежде что она их защитит. Вот дурачьё!
Пить хотелось неимоверно, но я уснула почти мгновенно. Что снилось не помню, но вряд ли что-то хорошее.
Три раза я просыпалась среди ночи и все три раза обнаруживала, что стою у проёма. Насчёт дерева я не ошиблась. По-змеиному извиваясь, его корни тщетно шарили по воздуху, но были не в силах преодолеть невидимую завесу в проёме, что загораживала им путь. Нижайший поклон тому, кто установил защиту.
Но разбудило меня не дерево. Первый раз к нам пожаловали две жар-птицы. Когда я их увидела они уже крылом к крылу сидели на ветке дерева. Крупные такие курицы, размером со страуса, но красоты необыкновенной. Хвосты длиннющие, лирообразной формы; на изящных головках хохолки, похожие на короны. Правда, жар-птицы были не классические: у одной оперение переливалось всеми оттенками синего цвета, а у другойзелёного. Всё бы ничего, но у птичек были человеческие глаза, которые с недоумением взирали на меня, причём на физиономии зелёной курицы читалось весёлое удивление (не знаю, как это возможно при наличии перьев, но факт), а у синейнадменное презрение, отчего сразу же захотелось настучать ей по клюву.
С явным вопросом в голосе зелёная жар-птица чего-то переливчато чирикнула, но я не поняла, что ей нужно. Тогда они переглянулись и плавно снялись с импровизированного насеста. Ну а я поглядела им вслед и потащилась спать. Кстати, в памяти отчего-то застряло словосочетание такота-дота, единственное, что сказала расфуфыренная синяя курица, причём сказала с явным возмущением. Интересно, что это такое?
Во второй раз к нам пожаловал лангольер местного розлива.
Зубастая жуть, внешне похожая на гигантскую земляную жабу, тоже некоторое время пырилась на меня, а затем потеряла интерес и взялась грызть ожившее дерево.
«Баобаб» протестующе заскрипел, а затем выдернул корни из земли и двинулся прочь со двора. Жаба-переросток ускакала следом за ним, и я снова отправилась спать.
Когда я проснулась в третий раз, на дворе по-прежнему стояла ночь, но в небе появилась громадная луна, потому было светло почти как днём.
Дерево к тому времени уже вернулось. Обглоданное жабой оно выглядело жалко, но сочувствия его вид у меня не вызвал. Уверена, что оно людоед. Заночуй мы под открытым небом, и наутро от нас остались бы одни только рожки да ножки, да и то под сомнением.
Гость, который на этот раз разбудил меня, как и птицы, сидел на ветке. Если бы не чешуйчатые лапы вместо ног и кожистые крылья, торчащие за спиной, я бы приняла его за человека. Когда непонятный гибрид оскалил острые зубы, я понадеялась, что это улыбка, и вяло махнула емув знак приветствия и добрых намерений. В ответ он скорчил мне такую мерзкую рожу, что я плюнула на дипломатию, в прямом и переносном смысле, и снова пошла спать.
Не имею понятия, что это была за тварь, но очень надеюсь, что не вампир. Если они здесь водятся, то нам придётся туго. Лично я с ними шашни водить не собираюсь, тем более отпаивать собственной кровью, так что пусть себе ищут другую жертву.
Кстати, почему бы не быть вампиру нетрадиционной ориентации, как любят расписывать слэшеры? Тогда нет проблем, подсунем ему Алекса, и пусть себе женихаются, а мы тем временем слиняем куда подальше. С этой мыслью я рухнула на своё место на лежаке, и Дашка тут же сложила на меня руки и ноги. Стоило мне повернуться к Эдику и он, воспользовавшись моментом, проделал то же самое. Вот гады! Нашли себе спальный валик! Не особо церемонясь, я отпихнула их от себя, но никто из моего детского сада так и не проснулся. Только Алекс что-то пробормотал, и тут же снова захрапел.
Естественно, наутро я была никакая. Выдравшись из сплетения рук и ног Дашки и Эдика, я отправилась на разведку и заодно на поиски Алекса. Он проснулся раньше меня и куда-то уже смылся.
Выбравшись наружу, я первым делом посмотрела на дерево. Оно стояло на прежнем месте и вело себя смирно. Во всяком случае, я не заметила никаких поползновений в мою сторону. Выглядело оно уже не так жалко, как ночью, но всё равно следы жабьих зубов были ещё видны. Из сломанных веток и обгрызенных стволов сочилась молочная густая жидкость, похожая на ту, что добывают из каучукового дерева.
Солнце ещё не встало, на улице было холодно и сыро. Интуиция говорила, что «баобаб» днём безопасен и я, чтобы согреться, в темпе обошла его кругом. Теплее особо не стало, зато к онемевшим конечностям вернулась подвижность.
Только я задумалась, где добыть еды и воды, как сверху раздался сдавленный стон. Это был Алекс, и висел он вниз головой. Нет, его поймало не дерево, а тот здоровенный тип, похожий на рестлера, от которого мы вчера сбежали. Он сидел на том же суку, что приглянулся птичкам и вампиру, и держал нашего злосчастного красавчика за ногу, не спуская с меня тёмных страшноватых глаз. Кажется, его зовут Чак Вейс, впрочем, насчёт имени я не уверена. Чаком его звала жена, значит, это может быть уменьшительно-ласкательное от основного имени или вообще домашнее прозвище.
Здравствуйте, мистер Вейс, сказала я, когда затянувшееся молчание стало действовать мне на нервы.
Кто ты? последовал вопрос.
Ирина Боголюбова, ответила я и осторожно добавила:И до вчерашнего дня я была свободным человеком.
Забудь! Со вчерашнего дня вы мои рабы, «порадовал» меня мистер Вейс и с видом собственника похлопал Алекса по ноге. Очень дорогие рабы. Я заплатил за вас пятьсот золотых.
Я продумала следующий ход, но тут явились Эдик с Дашкой и всё испортили. Хотя сама виновата, незачем было переводить то, что сказал мистер Вейс.
А мы вам не товар, а свободные граждане! заявил рыжий дурень, решивший показать свою независимость.
Вот именно! поддакнула Дашка, выглядывая из-за спины Эдика.
Вот кто её тянул за язык, дуру малолетнюю? Этим она окончательно разозлила нашего хозяина.
Ах так?! Продам веталам! рявкнул мистер Вейс и девчонка, взвизгнув, присела от испуга.
От дурного предчувствия у меня заныло в животе. «Веталы это кто?»чуть слышно спросила я и Эдик, стоящий рядом, также тихо ответил, что это индийские вампиры, которые питаются не кровью, а человеческим мясом.
Естественно, перед моим взором сразу же возник урод, с которым этой ночью я не нашла общего языка и даже расплевалась напоследок. «Может, здесь веталы означают что-нибудь другое?»понадеялась я, но Эдик, не отводя глаз от мистера Вейса, отрицательно качнул головой. «Мужик не сказал ничего похожего на слово «веталы», значит, это перевод для тебя».
Я до смерти перепугалась, но в панику впадать было нельзя; нужно было срочно найти способ избежать живодёрни.
Не думаю, что веталы заплатят вам пятьсот золотых, сказала я, стараясь казаться спокойной и рассудительной, и подняла голову, чтобы видеть лицо хозяина. Мистер Вейс, у меня встречное предложение. Дайте нам время, и мы вернём вам ваши деньги.
Зачем? В качестве подарка? ухмыльнулся он.
Нет, хотим купить себе свободу, ответила я и осторожно добавила:И вы вернёте нас на Землю.
Даже так?
Мистер Вейс поднял Алекса и заглянул в его налитое кровью лицо. Ну что, парень, ты согласен с ней или предпочтёшь остаться у меня?
Наш хозяин спрашивает, хочешь ты остаться у него рабом или пойдёшь с нами, чтобы найти пятьсот золотых для выкупа? перевела я для Алекса.
К чёрту! Никуда я не пойду! прохрипел он и с ненавистью посмотрел на меня.
Вот придурок! Я-то чем ему виновата?
Тогда я забираю парня с собой. Ну а с вас пятьсот золотых. Не принесёте через тридцать, нет, двадцать девять дней, узнаете, как у нас поступают со сбежавшими рабами, заявил мистер Вейс и оглушительно свистнул.
Где до этого прятался дракон, для меня осталось загадкой, но когда он, лениво взмахивая крыльями, завис рядом с деревом, мы дружно шарахнулись в сторону.
Мушка, есть хочешь? вопросил мистер Вейс и как следует приложил чешуйчатого гада кулаком по носу.
Когда до меня дошло, кого он вознамерился скормить ему на завтрак, я закричала. Следом за мной завизжала Дашка, и что-то выкрикнул Эдик.
Нарочно так сказал мистер Вейс или просто передумал, но на счастье Алекса он швырнул его не дракону, а в нашу сторону. Когда разочарованный зверь взревел, он ещё раз врезал ему по носу и запрыгнул в седло.
Я с тобой не шутил, так что постарайся не опаздывать, девочка, сказал он мне на прощанье и, взяв длинную палку, притороченную к седлу, ткнул зверя острым концом в шею.
Дракон взревел, как пароход, и взмахнул крыльями.
Ужас! Что он выделывал в небе, даже смотреть было страшно, не то что сидеть на его спине. Но мистер Вейс лишь хохотал, когда дракон, как заправский истребитель, проделывал в воздухе фигуры высшего пилотажа. Думаю, именно тогда у меня зародилась симпатия к нашему хозяину. Не сказать, что я люблю безбашенных парней. С ними трудно, но одного у них не отнимешьони щедры на чувства. Кстати, я поняла, почему мистер Вейс ассоциируется у меня с рестлерами. Он очень походил на Романа Рейса, по которому сходила с ума наша географичка; такой же рослый здоровяк, темноволосый и темноглазый, вдобавок смуглый, как индеец; да и лицо у него как у какого-нибудь индейского вождя по прозвищу Орлиное перо. Мало того, что изображения американского рестлера были у географички везде и повсюду, так она ещё постоянно трещала о нём. Правда, я не особо прислушивалась, поскольку лично мне Роман Рейнс был до лампочки. Не понимаю, какой смысл вздыхать по парню, который недостижим для тебя.
Вспомнив об Алексе, я подошла к Дашке и Эдику, которые суетились вокруг него. Хотя красавчик упал с довольно большой высоты, но, судя по спокойной физиономии, у него ничего особо не болело. Разве что к шишаку на лбуподарку, оставленному подвалом, куда мы так и не попали, добавился быстро зреющий синяк на скуле. Уверена, что это от хозяйского кулака. Видимо, мистер Вэйс приверженец скорых методов убеждения.
Ну что, остаёшься здесь? поинтересовалась я, видя, что Алекс вошёл во вкус и собирается дальше корчить из себя страдальца.
Да вы что?! тут же раскричалась Дашка. Нельзя его здесь оставлять! Мы должны подождать, когда Алекс сможет ходить.
Подождать? я с ироничным удивлением приподняла бровь. Иванова, слышала пословицу, что семеро одного не ждут?
Но тут Эдик поддержал девчонку, и Алекс злорадно глянул на менямол, получила? Но у меня не забалуешь.
Хорошо, вы оставайтесь и ждите, а я пошла.
Поскольку слова у меня редко расходятся с делом, то я развернулась и пошла туда, где виднелись черепичные крыши домов, утопающие в зелени. До них, по моим прикидкам, было километров десять. И поскольку местность была гористой, то я рассчитывала добраться до деревеньки где-то часа через четыре. С обувью мне повезло. Я пришла из школы домой и, готовясь к пробежке, сменила модельные туфли на кроссовки. Жаль, что не успела переодеться в спортивный костюм, как собиралась: позвонил бойфренд, а затем было уже поздно. В глазах потемнело и вот я уже в другом мире, причём на рабских условиях.
Не знаю, чего уж народ никак не может расстаться со мной, но спустя некоторое время троица догнала меня. Когда Дашка сцапала мою ладонь и зашагала рядом, я стерпела. Всё же она ещё ребёнок, ей простительно искать опору во взрослых. Эдик тоже ещё не совсем взрослый, но почему Алекс идёт за мной, не понимаю. Он же терпеть меня не может. Правда, не понимаю из-за чего он злится, ведь вначале всё было хорошо. Может, ему не нравится моё верховенство? Так я его не держу, пусть валит на все четыре стороны.
Чтобы не накручивать себя, к тому же мне не давали покоя ночные приключения, я рассказала народу о дереве, жар-птицах, жабе-переростке и типе, в котором заподозрила веталу, плотоядного вампира. Услышав о последнем, Дашка прижалась ко мне и испуганно посмотрела на окружающие нас деревья. Вот трусишка! Куда только подевалось всё её нахальство.
Не бойся, Иванова! Вампиры шастают только по ночам, постаралась я утешить девчонку и её личико, осветилось надеждой.
Ирина Феликсовна, ведь вампиры днём спят, правда?
Правда, солгала я.
Дашкина рожица с размазанной губной помадой и пандовской чернотой вокруг глаз вызвала у меня улыбку и одновременно опасение. Ведь мы, похоже, в средневековом мире. Не дай бог, если крестьяне подумают, что у нас публичный дом на выезде, тогда бед не оберёшься; я вытащила из кармана юбки носовой платок и намочила его в росе.
Ну-ка, дорогуша, давай попробуем оттереть твою боевую раскраску.
Конечно, косметику полностью смыть не удалось, но результат был налицо. Дашка из малолетней шлюшки превратилась в нормального ребёнка и хорошо, что она выглядела моложе своих лет. Найдя в карманах резинки для волос, я заплела ей косички.
При местных держи себя скромно. Не вздумай пялиться на кого-нибудь и держи рот на замке, поняла? строго сказала я и выразительно глянула на парней. Вы тоже ведите себя осторожно. В глазах крестьян мы нищие. Так что давайте без барских замашек.
Я не нищий! оскорбился Алекс. В отличие от вас, у меня есть чем заплатить, заявил он с пренебрежительной миной.
Действительно, у него было предостаточно золотых безделушек: кольца, браслеты, цепочки и массивная серёжка в ухе, кажется, с настоящим изумрудом. С таким богатством мы могли бы купить себе еду, во всяком случае, на первых порах, но верх взяла осторожность.
Сними и спрячь. Пусть будет на чёрный день, распорядилась я. И вообще, не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Пока у нас нечего взять, есть надежда, что нас не тронут.
Алекс хотел было возразить, но затем всё же снял с себя золото и убрал его в карман куртки. Я порадовалась: не ожидала, что он так легко сдастся. Пожалуй, нужно поговорить с ним; ведь должна же быть причина, отчего он взъелся на меня. Но сейчас не до разговоров по душам. Когда желудок подводит от голода, а во рту пересохло, как в Сахаре, то мы, скорей всего, просто переругаемся.
Когда в низине блеснула река, мы, не сговариваясь, прибавили шаг, а затем бросились бежать. Заметив сначала лошадь, а затем человека, сидящего на берегу, я сбавила темп и перешла на шаг. Парни и Дашка по-прежнему со всех ног неслись к реке.
Они влезли в воду и начали пить, тогда я не выдержала и, наплевав на осторожность, тоже сбежала вниз и, склонившись, зачерпнула в ладони воду. Она была прозрачной, хотя вид у реки был не очень. Коричневый цвет наводил на мысли о городской канализации и о том, что течёт по её трубам. Но выбирать было не из чего, к тому же вода оказалась вкусной и чистой. Во всяком случае, пахла она только речной свежестью и чуть-чуть отдавала рыбой.
Окончательно меня успокоил местный парнишка, который привёл лошадь на водопой. Глянув на нас, он тоже подошёл к реке и начал пить.
Здравия вам, добрые люди, сказал он, с улыбкой оглядывая нас. Вы с такой радостью пили из Расомки, и я уж решил, что чародей, который живёт выше по течению, снова чудит и вместо воды течёт пиво.
И тебе доброго здравия, поприветствовала я парнишку.
На вид ему было лет тринадцать-четырнадцать.