Иногда вода бывает слаще пива, добавила я для завязки разговора.
Парнишка внимательно посмотрел на меня и склонился в низком поклоне.
Простите, госпожа, что должным образом не поприветствовал вас, смущённо пробормотал он и, не выпрямившись до конца, попятился от меня.
Взяв повод лошади, он собрался было уйти, но Эдик у нас сообразительный и мигом преградил ему дорогу.
Постой! Куда это ты намылился? миролюбиво сказал он пареньку и, схватив его за рукав рубашки, вопросительно глянул на меня. Иришка, чего он тебе кланялся?
Не имею понятия! ответила я, сама удивлённая поведением подростка, особенно тем, что он назвал меня госпожой. Думаю, он с кем-то меня перепутал, предположила я
Эдик как-то странно глянул на меня, но тут же отвёл глаза.
Иришка, скажи пацану, пусть он отведёт нас к себе домой и покормит, сказал он так, будто не сомневался, что парнишка исполнит моё приказание.
Прямо вот так и сказать? осведомилась я с плохо скрываемым раздражением.
Настроение падало, как барометр перед бурей. Окружающие вновь возводили вокруг меня незримую стену. И так было всегда. Когда я была маленькой, другие дети не хотели со мной игратькогда я их заставляла, они плакали. Когда я выросла, знакомые были вежливы, но не хотели общаться со мной накоротке. В институте меня почти не звали на студенческие вечеринки, так что приходилось напрашиваться самой. Когда я стала работать в школе, коллеги приглашали меня к себе лишь в том случае, если этого было никак не избежать. Чем я заслужила такую немилость, не имею понятия. По характеру я уживчивая, со всеми держусь вежливо, в душу не лезу. К тому же никогда не жмотилась с деньгами. Когда они были, всегда давала в долгконечно, если просили. А вот просили у меня в последнюю очередь, что каждый раз задевало моё самолюбие.
Я рвала и метала, но ничего изменить не могламеня сторонились, будто я прокажённая И при этом в школе, институте и на работе вокруг меня всегда крутилась масса людей, которые искали моего расположения и с превеликой охотой выдвигали на всякие должности, хотя, видит бог, я никогда не рвалась ни к каким постам. Лидерство меня не особо привлекалотерпеть не могу возиться с кучей идиотов, которые сами не знают, чего хотят. Тем не менее, пока я училась в школе, меня всегда выбирали старостой класса, в институте я была старостой курса и президентом целой прорвы всяких кружков, даже не помню все их названия. Когда я стала преподавать в школе, меня с такой скоростью двигали по служебной лестнице, что этой осенью, уверена, я заняла бы кресло завуча, а там, глядишь, и директора.
Господи! Я даже не слишком расстроилась из-за похищения. В кои веки ко мне отнеслись как к нормальному человеку. И вот начинается опять. Сначала Алекс чего-то взбрыкнул, теперь Эдик поглядывает так, будто у меня на лбу режутся рога.
Хотя кто знает, вдруг с самого начала всё было по-старому, а я принимала желаемое за действительное?.. Ладно, хватит о грустном, сначала дела насущные.
Как тебя зовут? спросила я парнишку несколько резче, чем собиралась.
Лотико, чуть слышно ответил он и его щёки заполыхали румянцем.
У тебя есть еда?
Госпожа? вскинулся Лотико, глядя на меня с сильнейшим замешательством, но спохватился и снова опустил голову. Да, госпожа! Но у нас простая еда, вам не понравится.
Понравится! заверила я мальчишку, и он вместе с лошадью повёл нас к своему дому.
Эдик и Дашка шли рядом с Лотико и, судя по смешкам, вскоре без моего перевода нашли общий язык.
Я и Алекс приотстали от юных спутников. Мы шли позади них, и упорно молчали, хотя уж нам-то не мешал языковой барьер.
Ладно, мне не привыкать брать на себя инициативу. Парни не обходили меня вниманием, но, как и остальные, предпочитали держаться на расстоянии, дожидаясь моих авансов.
Прежде чем начать разговор, я глянула на чеканный профиль Алекса. Всё же он очень красивый парень. Красивый и харизматичный. Жаль, что над его головой витает незримый транспарант с отчётливо читаемой надписью: «Не влезай, убьёт!». Вот только я не из тех, кого останавливают подобные предупреждения.
Алекс!.. Что случилось? Почему ты злишься?
Ни ответа ни привета.
Эй!.. Я чем-то тебя обидела?
Слушай, хватит уже издеваться! внезапно взорвался Алекс и прибавил шагу, стремясь от меня уйти.
Постой, не беги!
Иди ты к чёрту! Больше я не позволю издеваться над собой!
Да кто над тобой издевался? Что ты несёшь? выкрикнула я ему вслед.
Дурочку из себя строишь, да?
Да ничего я не строю! О чём ты бредишь? воскликнула я, действительно не понимая, о чём он говорит.
Алекс чуть ли не бегом вернулся и встал вплотную ко мне. Глаза у него сверкали как у разъярённого кота; да и вид такой, будто он вот-вот придушит меня.
Вот теперь, глядя мне в лицо, попробуй соврать, что ты ничего не помнишь! прорычал он.
Я ни-че-го-ше-нь-ки не помню! отчеканила я, не отводя глаз.
Ну, ты и сука! с чувством воскликнул Алекс, и я отшатнулась, испугавшись, что он залепит мне пощёчину.
И тут в сознании забрезжило понимание того, что произошло.
Проклятье! Не может быть, чтобы это вернулось! Ведь бабушка ещё в раннем детстве выколотила из меня всё, что отличало её ненормальную внучку от нормальных детей.
Это был своего рода лунатизм. По ночам я вставала и вытворяла такое, за что бабушка звала меня то ведьмой, то демоном, то исчадием адаярлык зависел от её настроения. Главное, наутро я ничего не помнила, и тем обидней было получать колотушки. Да и выходки были чисто ребячьи. Подумаешь целый дом кукол, которые на все голоса верещали: «мама!» и пьяной походкой разгуливали по комнатам. И что страшного в банках с вареньем или в ворохе новеньких платьев и туфель? Чего у меня не было, то я и создавала.
Конечно, было кое-что и посерьёзней. Когда Мишка, мой двоюродный брат, чуть не столкнул меня в колодец, когда я набирала воду, той же ночью он все грядки перерыл, причём голыми руками. Он сожрал столько червяков, что его два дня ими рвало. Зинка и Танька, подлые сестрицы Мишки, которые говорили обо мне всякие гадости, поплатились тем, что онемели на месяц. Самый мой серьёзный проступок заключался в том, что я сожгла курятник, в котором меня запирали для наказания.
Бабушка меня поколотила, а затем потребовала, чтобы я заплатила ей деньгами. Ночью на неё посыпались зелёные пачки, перевязанные жёлтыми резинками. Но бабушка недолго радовалась. Бумажные кирпичики не разбирались на отдельные бумажки. Поняв, что ими можно только печку топить, она, разозлившись, так меня избила, что пришлось вызывать фельдшера. Она была новенькой на селе и вызвала скорую из района. Болела я долго, еле оправилась. Бабушку даже собирались судить, но я сказала, что подралась с мальчишками и она не виновата. Это была ложь во спасение, но не этой сумасшедшей старухи, а самой себя. Окружающие так часто грозили мне детским домом, что я страшно боялась туда попасть, хотя теперь думаю, что вряд ли там было бы хуже, чем у бабушки.
После того как бабушка избила меня до полусмерти, ночные чудеса прекратились. К счастью, кое-какие умения у меня всё же остались. Например, когда пришло понимание ценности денег, я научилась вытягивать их у людей так, что они ничего не помнили. Но это уже было чистой воды мошенничествообычный гипноз, который не имел ничего общего с процессом ночного творения. И вот, под влиянием стресса это вновь вернулось.
Рассказывай! велела я. Алекс, клянусь, что бы ни произошло этой ночью, моей вины в том нет. Если что и сделала, я всё равно ничего не помню.
Да ничего страшного не произошло, сказал подошедший Эдик. Отчего-то ты решила, что будет прикольно скормить Алекса зубастому чудовищу, которое к нам пожаловало ночью.
Это которое, жаба-лангольер или плотоядный вампир? спросила я, разочарованная его словами.
Я уж было поверила, что мои детские способности вернулись.
Нет, не они. Это была здоровенная змея.
У змей нет зубов! раздражённо сказала я.
А у этой были! Причём здоровенные! заявил Эдик.
Так! я с подозрением глянула на нашего красавчика. И с чего вдруг мне приспичило выставить тебя за порог?
А я откуда знаю?! огрызнулся Алекс. Нечего пялиться, ты абсолютно не в моём вкусе, поняла?
Поняла. И как же ты спасся?
Это было здорово! Эдик с восторгом глянул на товарища. Ну, что же ты молчишь? Расскажи! воскликнул он с нетерпением.
Хватит языком молоть! прервал его Алекс, не склонный что-либо рассказывать. Идём, пока малец не дал дёру, добавил он и направился к Лотико, который, стоя в сторонке, гладил лошадь по морде и с любопытством поглядывал на нас.
Тут я заподозрила, что мне и парням всё пригрезились, и на самом деле не было никаких ночных чудовищ.
Не иначе Савенкову удалось повторить младенческий подвиг Геракла, и он задушил змею голыми руками, насмешливо заметила я и посмотрела на девчонку. А тебе, Иванова, что приснилось? Небось, принц на белом единороге?
Не-а, мне ничего не снилось. Вот почему вы все что-то видели, а я ничего? расстроилась Дашка.
На физиономии Эдика появилась смущённая мина, похоже, он тоже засомневался в реальности ночных событий.
Думаешь, это был сон? Тогда почему Алекс не сказал, что мой рассказ о змееэто чушь?
Может, решил повыпендриваться? предположила Дашка.
Нет, это было слишком реалистично для сна! запротестовал Эдик. К тому же Иришка тоже видела, как корни дерева лезли к нам, но их не пускал магический барьер в проёме.
Я пожала плечами.
Здесь странные места. Вполне возможно, что наши сны в чём-то переплетались.
Но я сам видел, как Алекс сначала порубал корни, когда они попытались его схватить, а затем проткнул змею, когда она на него напала. Да, чуть не забыл! победно воскликнул Эдик. Вы видели кокон из веток на дереве? Так вот, там мёртвая змея! Дерево её слопало, когда Алекс отрубил ей голову.
Вот оно что! Осталось только выяснить, где он взял меч, холодно сказала я, по-прежнему уверенная, что это наваждение.
И вдруг! «Девочка, ты правильно поступила, слабакам не место рядом с тобой. Кто достоин, тот пройдёт испытание», загрохотало в моей голове. Голос был настолько мощным, что я на какое-то время оглохла. «Кто ты?»спросила я, отойдя от шока. «Придёт время, и узнаешь», последовал излюбленный ответ всех таинственных муд «Я хотела сказать чудаков», поправилась я, когда в ушах загрохотал смех невидимого собеседника.
Господи! Это было невыносимо! Кто играл в рыцарей и его лупили палкой по кастрюле-шлему, тот поймёт мои ощущения. Если это и есть хвалёная телепатия, то я уже ненавижу её всеми фибрами души!
Я уж думала, что сойду с ума, когда невидимый собеседник наконец-то сжалился, и в моей несчастной голове воцарилась благословенная тишина.
Проигнорировав взгляды спутников, не понимающих, что со мной творится, я подняла голову. Там, в небе, плавно взмахивая крыльями, летела настоящая жар-птицасгусток пылающей ярости, хищный и прекрасный огонь. Томные красавицы, что я видела этой ночью, были всего лишь жалкой тенью грозного феникса.
Уверенная, что это он со мной разговаривал, я вытянула руку в его направлении и с моих пальцев сорвались голубоватые молнии.
Эллирэу, торадо-ци! выкрикнула я во весь голос.
Эллирэу, заф-ци! донёсся до меня ответный крик, и от феникса отделилась крохотная искорка.
С воем падающей бомбы на землю упало огненное перооно было с меня ростом, ослепительно яркое и жаркое, как зев доменной печи. Стержень пера, раскалённый добела, вонзился в скальный грунт и начал погружаться в плавящийся базальт. Не думая о последствиях (просто знала, что медлить нельзя), я дёрнула подарок феникса из камня и, ослеплённая невыносимой болью, потеряла сознание.
[1] С. Маршак
Глава 3
Ничто не вечно под луной. Но жизнь
Бессмертна эстафетой поколений.
Коль этим даром, друг мой, дорожишь,
Оставь свой след, отбросив яд сомнений [1].
Луна и звёзды, наплевав на законы всемирного тяготения, ходили по небу как хотели. От их беспорядочной пляски рябило в глазах, и болела голова. Пьяная катавасия небесных тел раздражала неимоверно, причём одним лишь своим видом. Вот как избавиться от того, что ты видишь за закрытыми глазами?
Если только умереть
Но-но! В конце концов, ничто не вечно под луной. Совсем недавно мне казалось, что я буду всю оставшуюся жизнь возиться со школярами, а по вечерам умирать со скуки, в компании очередного бойфренда, и вот на тебе! На мою голову свалился целый воз приключений. Как говорится, получи и распишись.
И что? Да ничего!.. Чудеса и приключения, говорите? Да в гробу я их все видела! Единственно, чего я хочу сейчас, это вернуться домойк своей скучной и предсказуемой жизни. Чтобы не нужно было ежедневно думать о том, где взять воду и еду, а ещё переживать о том, будешь ли ты жив после очередной ночёвки. Правильно говорят, что имеешь, то не ценишь
Ура! Смена декораций! Неведомый оператор взял луну крупным планом, и она росла до тех пор, пока не заполнила собой всё видимое пространство. Тёмные пятна и ломаные линии на её сияющем лике сложились в волшебный дворец и Сейлор Мун в наряде Серинити.
Мультяшка крутанулась на месте и, взмахнув волшебным жезлом, что-то пискнула по-японски. В тот же миг она и дворец исчезли, и на их месте появился Лунный заяцв обнимку с нефритовой ступкой. Сгорбившись от бесконечной череды лет, он сидел под коричным деревом и с чисто азиатским долготерпением толок кору этого самого дерева, превращая её в волшебный порошок. Если верить китайским байкам, то корица заячьего помола дарит людям бессмертие.
Господи! Ну и работёнка у косого! Лично я уже рехнулась бы от такого однообразного занятия.
Стоило пожалеть Лунного зайца, как он вдруг перестал молотить и замер, держа перед собой увесистый золотой пестик. Затем он уронил его в ступку и повернулся ко мне. «Можно?»было написано на его страдальческой физиономии.
Я согласно кивнула и в тот же миг косой сорвался с места хотя, нет. Сначала его бешено двигающиеся задние лапки образовали размытый круг. Наконец он перестал буксовать и лишь тогда сорвался с места.
С прытью кролика Роджера косой заметался по лунной поверхности. Он прыгал с уступа на уступ, рыбкой нырял в разломы и реактивным снарядом вылетал обратно. Он излазил все кратеры и с наслаждением переплыл бассейн Южный полюс-Эйткенсначала туда, затем обратно.
Утомившись от бешеной скачки, Лунный заяц наконец лёг на пузо и, поднимая клубы густой пыли, медленно-медленно съехал по склону кратера Герцшпрунгаи ткнулся носом в коричное дерево.
Отведя душу, косой поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало снова уселся под деревом. Прежде чем заняться осточертевшим делом, он запустил лапку в ступку и швырнул мне в лицо горсть волшебной пыли. Вот гад! И это вся его благодарность?
Запах корицы был настолько сильным, что я расчихалась до слёз и выпала из забытья.
Руки болели страшно. Мысль о том, что от ладоней остались одни головёшки, привела меня в сознание куда быстрей, чем это сделал бы нашатырь. Собравшись с силами, я разлепила веки, хотя, видит бог, сделать это было так же трудно как гоголевскому Вию.
Ребята, ребята! Идите сюда!.. Ну, скорей! Она очнулась! завопила Дашка. Ира! Ты жива? жалобно вопросила она, и её заплаканная мордашка склонилось надо мной.
Это ещё что за фамильярности? возмутилась я и сама поразилась, насколько слаб мой голос.
Ура! Она даже ругается! радостно вскричала Дашка и я охнула, когда она от полноты чувств бросилась мне на шею.
Иванова, смерти моей хочешь? прошептала я, нисколько не сердясь на безмозглую девчонку.
Господи, нервы совсем ни к чёрту! Это было так глупо и неловко, но я ничего не могла поделать с собойпроклятые слёзы всё лились и лились, стекая по щекам. Будь проклята мерзкая старуха, что звалась моей бабушкой! Она отобрала у меня не только детство, она отобрала у меня веру в людей. Нет, чтобы принять как должное беспокойство спутников, я вместо этого реву как белуга.
Слава богу, очнулась! Мы уж думали, что тебе капец, только и успел сказать подошедший Алекс, как его тут же отпихнул Эдик.
Как ты, Ириш? С тобой всё в порядке? спросил он, обеспокоенно глядя на меня.