Марина, чуть расслабившись, медленно тянула чай из большой белой кружки.
- Кстати, а кто она? - огладив короткую маечку, обтягивающую изрядных размеров грудь, Светик улыбнулась зашедшему мужчине.
- Дальняя родственница. С родителями поругалась, а пока дулась да по подругам шаталась, маман ее возьми, да и помри!
- Жара?
- Ну... вроде бы. Теперь вот не знает, куда податься.
- Понятненько.
Я подхватила поднос, направляясь на кухню. Посетитель все же решил задержаться. Ну, накормим, напоим...
На самом деле мне почти нравится это место. Такое искреннее в своей примитивности, без подтекста, скрытой сущности, бьющей по сознанию. Простые чувства, мимолетные запахи, скользящие мимо тени чужих жизней. А сейчас - еще и без тяжелого потного духа толпы.
Красота... танцующим шагом, балансируя подносом с запотевшим графином и стопками на одной руке, и тарелкой, полной жареной картошки в другой, прошлась по залу. Я - могу и умею привлекать внимание, да получше Светочки. Движениями, равномерными или резкими, страстными или монотонными. Нечасто, правда, ибо это чревато толпами поклонников, бегающими следом и мешающими личной жизни.
На миг настроение улучшилось, но потом снова навалилось раздражение. И страх, и ярость, и все прочее...
Так что приземлила заказ на стол уже с недовольной гримасой. Резко развернувшись, выразительно скривила лицо, проведя пальцем по горлу. И продолжила работать, потому что народ все таки пошел, пошел... Переоценила я инстинкт самосохранения горожан. Переоценила.
Марина мрачно следила, как я перемещаюсь от столика к столику, разнося еду. Каждый раз, проходя мимо, я одаривала ее мимолетной улыбкой, в ответ ловя волну раздражения. Милая девочка... ревнует! Так и хочется ее потрепать по загривку. Ути-тю-ти, какая! Собственница. Пребывая от этого в некотором отрешенном восхищении и едва не опрокинув гору пустых грязных тарелок, я показала ей козу. Блондиночка надулась, с ее пальцев потекли едва заметно мерцающие капли силы.
А себя мы в руках не держим!
Так и хочется поиздеваться над деточкой. Или нет, рыкнуть, подмять под себя и... что, собственно? Тряхнув головой, метнулась на кухню.
Что ты творишь, волчица? Слегка прифигев от собственных желаний, загрузила следующий заказ. Эта девица - сирин-полукровка со стихийно пробудившимися способностями и магическим даром, а я - ее опекунша. Может быть, ею буду, если Конклав одобрит.
Да и вообще, не время... разврату предаваться. К тому для оного у меня есть Павел. Ведь есть? Черт, как же я по нему соскучилась-то!
Когда там полнолуние?
Опять я не о том!
Лучше подумать, как пережить эту ночь. Есть у меня смутное подозрение, что сегодня будет проведен еще один ритуал. Куда бы спрятаться?
От печальных мыслей меня отвлекло появление долгожданного гостя. Висс, следователь-сирин, незаметно просочился внутрь и деликатно оторвал меня от работы, прихватив за локоть.
Развернувшись, перехватила его запястье, выворачивая руку. Выругалась и отпустила.
- Здравствуйте. И простите... что-то я сегодня нервничаю.
- И этому я ничуть не удивлен, - учтиво ответил следователь, - вы хотели поговорить?
- О, да! И вот эта девушка, - махнула рукой, - тоже, - и, поставив поднос на стойку, прошла к столику, за которым ютилась Марина.
Сам Висс, помахивая удостоверением, отправился к кассе. Ну, оперативнику следственного управления, или кем там сирин является, не откажут в праве поговорить со свидетелями. С нами, то есть.
Присев рядом с Мариной, аккуратно тронула ее за плечо. Та вздрогнула, очнувшись от мрачных мыслей. Пустой взгляд наполнился страхом, спутанный клубок эмоций разошелся вокруг нее горячей волной, заставив меня шарахнуться в сторону. Пластиковые ножки хрустнули.
- Тиш-ше! Табуретки здешние не предназначены для таких экспериментов.
Девушка вскинулась.
- Я тебя кое с кем познакомлю сейчас? Держи себя в руках.
Тут на стул напротив нас уселся сирин. В той же слегка помятой джинсе, светловолосый и еще более усталый. Даже сквозь легкий флер чар были видны потрясающей расцветки синяки под глазами, темные такие. А запах... я осторожно посмаковала на губах аромат моря, стремительно высыхающего под лучами солнца. Сильное магическое истощение? Удивительно.
- Марина, это...
- Владимир Андреевич Смирнов, следователь прокуратуры, у меня есть к вам несколько вопросов.
Наклонившись к уху девушки, еле слышно прошептала:
- Висс, сирин, расследующий дело о смерти твоей сестры. И матери, думаю.
- А кто такие сирин? - округлила глаза Марина, с удивлением рассматривая совершенно обычного, ничем не примечательного человека напротив.
- Русалки, - я хмыкнула, взлохматила макушку и обратилась к мужчине:
- Это - Марина Бышева, моя подопечная. Маг полукровка со стихийно проснувшимися способностями...
Собственно, особенно понижать голос не было надобности. Играла музыка, переговаривались люди, что-то шипело на кухне, звонко бренчала посуда на подносе, который тащила недовольная Светочка.
- ...но, к сожжению, я не смогла определить, к какой Династии она принадлежит. Это терпит, на данный момент.
- Да, есть и другие дела, - мужчина с интересом оглядел девушку, излучающую недоверие. Потом полез в карман и достал стопку фотографии. - Так... Смотри.
И разложил их на столе. Цветные глянцевые листы разлетелись веером, один упал под столик, и я мигом нырнула следом. Полюбовавшись на неприятное, одутловатое лицо, выбралась наверх. Следователь и девица сидели голова к голове, и Марина сосредоточенно перебирала документы, внимательно вглядываясь в каждую картинку. Собрав стопку, она огорченно качнула головой:
- Никого не узнала...
- Жаль, - пробормотал следователь, - а то неплохая была идея.
Действительно, жаль. Мне тоже ни одна физиономия не глянулась, хотя я и узнала самые популярные образы всех наиболее значимых проживающих здесь Темных и Светлых родичей. Пригодится ли?
Висс вздохнул, взъерошил короткие светлые волосы. И начал допрос.
Я только восхищенно внимала мастеру, буквально потрошившему память девицы наводящими вопросами. Для меня абсолютно недоступный уровень мастерства. Раз зацепившись за интересный факт, мужчина буквально вытаскивал из памяти все до единой подробности...
А полукровка, поддавшись очарованию опытного сирина, рассказывала... Едва ли не в лицах, то улыбаясь, то щуря светлые глаза, то судорожно терзая кончик спутанного хвоста, переживая прошлое, и надеясь, надеясь, что эти слова заставят потускнеть свежие, страшные и болезненные воспоминания. Я осторожно придержала запястье, разжала судорожно стиснувшие стакан пальцы.
- ...познакомился в прошлом году Миша. Михаил Релье, то есть. Симпатичный парень, но ничего особенного. Но все равно обидно, гулять ходили вчетвером, а они оба вокруг Натальи увивались, будто ее медом обмазали. Парень? Никита, высокий, светловолосый, сероглазый... чем-то на вас похож. Говорил - студент Первого Меда. Значит, нас троих точно старше.
Я хмыкнула. Чем-то на Висса похож? Сирин? И к чему эти воспоминания?
- А в этом году он приехал раньше, чем обещал. Мы вместе на пляж пошли, и там он знакомых увидал.
Задержав дыхание, я нервно прикусила губу. Капля крови выступила под клыком. Слизнув соленую влагу, кивнула своим мыслям, переглянулась с Висом. По хребту прошелся холодок. Наш убийца? Если так, то весьма предусмотрительный и методичный. Заранее вымостил себе дорожку.
Когда впервые у глав Анклавов возникла идея встречи на нейтральной территории?
- Там, на пляже мы и познакомились с ребятами. Богатенькими с яхты. Неплохие, веселые... были.
- Но здесь, - я пристукнула по стопке цветного глянца, - его нет?
Марина покачала головой.
- Точно, точно... даже примерно?
- Ну... они все здесь немножко похожи друг на друга. Это вообще кто?
- Подозреваемые... - недовольно буркнул следователь. - Завтра с утра зайдете ко мне, будем фоторобот составлять.
- Хорошо, если живы будем.
- А что? Есть шансы умереть?
- И неплохие. А то вы не понимаете? Как обстановка в городе?
- Все сидят по домам и друг друга подозревают.
- А Одержимый где-то бегает, готовится.
- Почему Одержимый? Может, это был призванный демон? - Висс сцепил руки, внимательно глядя на меня.
Сдвинув брови, я искоса глянула на Марину. Та сосредоточенно о чем-то размышляла. Хм... как бы сформулировать смутные ощущения. Я ведь уверена в своих словах.
- Как бы объяснить... Есть разница. Я просто чувствую. Потому что и с первым, и со вторым вариантами познакомилась. Недавно, да. Они слились в одно, их даже по запаху трудно различить. А Призванный сидит на нити, связанный договором, условием. Четкий ведомый. И связь эту можно порвать. Теоретически, предложив что-то еще, более... хм, привлекательное. А здесь кажется, произошло слияние. Будто и не было цепи.
- И насколько разумен Одержимый? - внутренне костенея, машинально спросил Висс.
- А вот это уже зависти от того, что из себя представляет сущность демона, да? - ответила вопросом на вопрос, раздраженно царапая пластик, закручивающийся белой стружкой под когтем. - Что делать-то?
- Демон, хм...
- Так, забыла, - встрепенувшись, достала список, - мы в библиотеке были, у магистра.
Выложив перед сирином, ушедшим в раздумья, лист, добавила:
- Убийца, скорее всего, имеет доступ вот сюда... Это сузит список подозреваемых?
- Да, - мужчина опять тяжко вздохнул, - спасибо. Кстати, почему услугами нашего Крадущегося не воспользовались?
- Да, - я махнула рукой, - он мне не очень нравится.
- Хм. Ну ладно, - мужчина встал, сгребая документы, - я пошел. Удачи вам обоим.
- Аналогично.
Марина кивнула.
Проводив взглядом сирина, потянулась. Девушка же устало ссутулилась, облокотившись на стол.
- Устала? - сочувственно погладив ее по голове, встала. Та кивнула. - Потерпи, смену отработаю, и пойдем спать.
Может быть, если повезет, и нас не убьют.
Но ни поспать, ни даже закончить работу нам не дали. Едва в опускающихся на город сумерках растворилось светлое пятно джинсовки сирина-следователя, и десяток заказов разместился на столах, а я, перешучиваясь и улыбаясь во все клыки, лавировала между столиков, случилось...
Миг, и пространство за широкими витринами залила чернильная тьма, пронизанная белесыми, тускло-серыми дрожащими нитями. Люди, дорога, деревья, фонари, разноцветные лампочки светодиодов, вывески - все превратилось вдруг в картонный задник, хрупкий и однотонно-угнетающий.
Но никто не заметил...
Руки дрогнули, едва не выпустив поднос.
Тьма шевельнулась и двинулась вперед. Осторожно поставив заказанное на ближайший столик, я попятилась, не сводя взгляда с начинающих мелко подрагивать окон. Стекла звякнули, когда невесомое нерассуждающее нечто попросилось в гости. Тонкие щупальца жадно сжимали дерево, вгрызались в кирпичи.
Среди гомона я различила судорожный испуганный всхлип Марины. Обернулась, ловя панический взгляд, нервный неловкий жест и вспышку ужаса, приправленного магией. Рой полупрозрачных искорок сорвался с пальцев, и, обдав холодом, впитался в стены.
Я отскочила, сшибая пустой столик. На улице глухо бухнуло, полыхнуло алым. Стекла вспучились и разлетелись по наполнившемуся криками боли залу тонкими серебристыми росчерками. Руку, машинально вздернутую в защитном жесте, и бок будто наждаком ошпарило. Сотни, тысячи сияющих стилетов превратили и уютное кафе в залитую кровью и болью котловину.
Пахнущая гнилью и смертью тьма медленно вползала внутрь. Одно щупальце нежно коснулось руки стонущего у входа человека. Тот дернулся, застыл... и осыпался пеплом, смешанным с кровью. Многоголосый, резонирующий вопль заполнил кафе, панический ужас поднялся в сознании, заставляя двигаться.
И я отмерла. Прыжок, рывок. И, волоча свою оглушенную девицу, я рванулась к бару. У кассы безжизненно лежала Светочка, по горлу ее тянулся алый порез. Толчками выплескивалась кровь...
Алая, горько-сладкая...
Не пытаясь даже разобрать в смешении следов и ароматов, оставшихся позади, жив ли еще кто-то, вломилась на кухню, пронеслась мимо ряда белых шкафов и плит, пятная кафель кровью.
Тяжело дыша, на миг остановилась перед узким окном, выходящим во дворик. Оглянулась на дико озирающуюся Марину.
Шевельнула губами:
- Вот так вот у нас...
И высадила стекло. Осколком больше, осколком меньше.
Улица встретила нас душной жаркой тяжестью, прижимающей к земле и мельтешащей перед глазами черными точками. Мир дрожал, расплывались очертания домов, деревьев, испуганных, разбегающихся людей. Все казалось затянуто сероватой дымкой.
Голова отчаянно кружилась, к горлу подступила тошнота. А черное пятно у входа в кафе все сильнее расплывалось, выбрасывая в разные стороны щупальца. Все, чего они касались, начинало гнить, зарастая серо-зеленой, фосфоресцирующей плесенью. Небо... почернело.
Сглотнув, я оглянулась на Марину. Та заворожено созерцала вакханалию тьмы.
- Пой! - рявкнула ей в ухо. - Пой!
Та дико на меня глянула, чуть приоткрыв рот. Не дожидаясь, пока до девушки дойдет моя мысль, ринулась куда-то вниз по аллее. Зазмеившиеся было по асфальту отростки отстали. Бежать было тяжело. Будто продираешься через сотни слоев тонкой полупрозрачной пленки, искажающей перспективу и обманывающей зрение. Спотыкнувшись, повалилась на колени.
Машинально поднесла к лицу руку, проехавшуюся по чему-то влажному. Лизнула... кровь. Не моя. Перевела взгляд. Сквозь серое однотонное марево разглядела тело. Светло-голубая джинса, почти белые волосы, темное, медленно расплывающееся пятно. Заострившееся бледное лицо, стеклянный взгляд, алая полоса на шее.
Висс?
Рядом, рухнув на колени, застонала Марина.
- Да что же это?
Я уловила в ее голосе, набравшем силу и мощь, начало погребальной песни. Тоска сжала сердце, перехватила дыхание.
Похоже, список тебе больше не понадобится, следователь. Как же неудачно ты попался на пути этой тьмы? А ты, моя красавица, привыкай. Здесь умирают часто. Порой грязно...
Проведя рукой по холодной уже коже, прикрыла мертвые глаза. Тяжело поднялась, оглянувшись. Позади клубилась тьма.
- Бежим!
Вниз, через дорогу, едва не падая, перешагнув бордюр. Злобно ругаясь и дергая за руку девицу, едва успевающую перебирать ногами.
Хромая, вниз по ступеням, не замечая ничего, кроме медленно приближающейся темной ленты реки. Серое, белое, черное... размазанные фигуры людей, тусклые желтые огни фонарей, прорывающийся сквозь пелену, накрывшую окрестности, нарастающий шелест и скрежет нагоняющего ужаса. И печаль, медленно поднимающаяся в груди, отзываясь на тихую истерику истекающей неконтролируемой силой, сирин. Нет... я мотнула головой. Этого - не надо. Не поможет...
Едва шевеля застывающими губами, прошептала:
- Марина, в воду!
И толкнула ее вперед и вниз с высокого пирса.
- Я не... - только и успела крикнуть она.
Прыгнув следом, я с головой погрузилась в воду, пахнущую помоями и бензином. Воздух вышибло из груди. Заливающаяся в уши и горло маслянистая жидкость смыла с кожи липкий налет. И я нырнула глубже. Туда, где почти у самого дна едва шевелилась ошеломленная девица. Струи воды омывали тело, и больше ничто не давило на сознание. Тьма осталась на берегу...
Резкий рывок вниз.
Теперь вверх, вцепившись в расслабленную руку тонущей девушки. Кровь застучала в висках, грудь резануло болью. Загребая свободной рукой, я всплыла. Глубоко вздохнула, распластавшись на воде и перехватила за грудь плавающую вниз лицом девушку. Перевернула. Надеюсь, эта сирин еще не утонула.
На берег смотреть было просто страшно. Так что я медленно уплывала вниз по реке, глядя в удивительно чистое, багровеющее кровавым закатом небо. Вслушивалась в сиплое дыхание Марины над ухом, крики чаек, рычание моторов. И, чуть шевеля рукой, направляла наше движение.
Было удивительно спокойно.
И не хотелось выбираться на берег, бежать, прятаться, спасаться, рвать на клочки. Да и получится ли? Если сейчас непонятным чудом удалось избавиться от преследующей по пятам тьмы... Оно боится воды?
Скосив взгляд, посмотрела на берег. На удивление пустынный, затянутый серой пеленой, слегка колыхающейся, когда ее пробивали темные щупальца, стекающие вниз по ступеням набережной маслянисто-черными пятнами, и боязливо щупающие воду.
От гранитных плит отчетливо несло гнилью. Этот запах для меня всегда значил, что приближается смерть, что прах и тлен разрушают реальность. Чистое уничтожение в худшем своем виде. Безвозвратное и безнадежное... Еще с того момента, когда я сама лежала прикованная в пентаграмме и надо мною возносился жертвенный клинок, в душе застыло намертво знание. Это - смерть. Черная, серо-багровая, отражающаяся в алеющей, словно кровь, воде десятками затягивающих сознание сетей.