Девушка как-то встряхнулась. В ней вновь проснулся интерес. К жизни, к новому миру... Наверное, мой настрой передался.
Сгустившаяся у границы серости черная фигура мягко двинулась вперед. Она гибко и плавно перетекала, ртутно поблескивая, жадно вытягивая руки - щупальца. Пелена изогнулась, вспучиваясь, выбросила десятки нитей, резко рванувшихся вперед.
В миг, когда первый из них кончиком прикоснулся к телу дрожащей девушки...
Боль, вспышка ослепляющего золотистого огня, и, повинуясь инстинкту, я отпрыгиваю назад, врезаясь спиной в дверь джипа. Моя русалка, медово сияющая в темноте, распласталась рядом.
Разжав судорожно стиснутую на ее плече руку, всмотрелась в ночь.
Нечеловеческая фигура, выступив за границу серого гнилостного полога, медленно приближалась к машине.
Павел, почему-то оказавшийся перед нами, хлестнул по земле плетью. Рыкнул, сбрасывая с пальцев пару опустошенных колец:
- В машину!
Золотистые искры, кружа вокруг стелящегося туманом Одержимого, плели тонкую сеть, вытягивающуюся в едва заметную ниточку, ошейником обернутую вокруг шеи Марины.
А дверь заклинило. Рывок, еще рывок. Зло выдохнув, запустила когти в металл и выдрала ее с мясом, надсаживая спину до боли. В ребрах стрельнуло, прошив от ключицы до копчика. Отшвырнула назад, метя в приближающуюся тень. И, ныряя в открывшийся проем, подхватила за ворот футболки девушку. Та, закатив глаза, тряпичной куклой повалилась на пол.
Еще один щелчок плети по земле, вспышка силы, ударяющей по ушам воздушной волной, пахнущей лимоном и мятой. Хлопок двери...
Мотор взрыкнул, набирая обороты, колеса взвизгнули, и я торопливо подтянула тело девицы поглубже, чтоб ноги не волочились по асфальту.
Удар!
Кузов просел.
Заднее стекло зазмеилось трещинами. Вскочив на сиденье, врезала кулаком, выбивая его наружу.
Черная тень скачками неслась следом.
Машина набирала скорость.
Поворот. Взвизг тормозов, разлетающиеся осколки пластиковой будки расчертили ночь.
Еще поворот.
Не удержалась и по инерции врезалась в запертую дверь. Сползла вниз, распарывая сиденья, торопливо прихватила Марину, когда при очередном рывке она едва не вывалилась наружу. Села на пол, упираясь ногами в тоннель кардана, затылком - в дверь.
- Павел... - простонала, ощущая всем телом каждый толчок и прыжок машины. Ребра мои...
Вампир бросил, в очередной раз резко выворачивая руль:
- Терпи!
А сзади нас нагоняла тьма.
Сознание, фиксируя проносящиеся мимо, видные в проем двери смазанные силуэты, погружалось в марево, заполненное чужыми воспоминаниями.
Руки сами собой принялись растирать шею и грудь стонущей девушки. Кожа ее была теперь покрыта мелкими шрамиками...
Внезапно она выгнулась, судорога скрутила шею, голова запрокинулась так, что едва не треснули позвонки, под кожей выступили сосуды, стремительно наливаясь синевой. Золотая мелкоячеистая сеть налилась силой, обжигая пальцы, сдавила горло.
Марина захрипела, забилась. Затихла в моих руках, дыхание пропало.
Машина дернулась, резко тормозя.
- Павел! Сеть ее душит!
- Клинок! - и короткий стон.
Я почти в панике, ощущая, как стремительно вытекает из Павла наша сила. Я не смогу сейчас ему ничего дать! Связь дергает за душу, причиняя боль. Сизый шлейф защиты, тянущийся за джипом, укоротился. Тьма резко приблизилась, пожирая чистую силу. А Пьющий кровь слабеет.
Рука вытянула клинок из ножен. Кончик лезвия ложится в межключичную ямку, прокалывая кожу. Пальцем погладила камень в основании, активируя чары. Спустя мгновение развернулась голубое кружево, свернулось в воронку и закружилось, быстро поглощая золотисто-черную сеть, душащую полурусалку.
Рукоять в ладони на миг нагрелась. Оторвав острие от бледной кожи, зализала ранку.
Девушка задышала ровнее.
А машина замедляла ход.
Я тревожно оглянулась на Павла. Заострившийся профиль и нарисовавшиеся под глазами синяки выдавали утомление, но руки все так же уверенно лежат на руле. Джип стонет, вздрагивает, подскакивая на ухабах, несется куда-то сквозь ночь.
Резкий рывок, разворот, наклон. И едва не опрокинувшись и чиркнув боком по земле, мы остановились.
Стремительная черная тень накрыла зловонным полотнищем сознание. Туманные щупальца вцепились в края выбитого окна, потянулись вперед, тихо завораживающе шурша. Приторный сладкий аромат гниющей плоти заполнил пространство.
Тишина, спокойствие... спать...
Наваждение! Болезненная судорога скрутила тело, рукоять клинка обожгла ладонь и чары, залившие салон тусклым зеленоватым туманом, рухнули, оставаясь на коже тонкими липкими потеками.
Ах ты...
Скинув девушку на пол, взвилась под потолок, скользнула навстречу Одержимому. Клинок вновь развернулся яркой воронкой.
Павел мельком оглянулся...
Машина же рыкнула, дернулась вперед, клюнула носом, куда-то проваливаясь...
Обернувшись, заметила только, как ветровое стекло заполняет светло-серая, похожая на облако, пелена. С серебристыми искорками, мерцающими так успокаивающе.
Сознание рассыпалось на кусочки.
На меня будто навалилось черно-серое удушающее покрывало, сознание заполнила обжигающая, словно кислота, муть, просачивающаяся до костей. Теряя равновесие, вцепилась когтями в крышу. Клинок, окутанный синим облачком не до конца проглоченных чар, выпал из ослабшей руки.
Ловкие жадные щупальца сомкнулись вокруг него, завертели...
Полет... машина взметнулась вверх с косогора и рухнула вниз.
Удар, хруст сминаемого железа. И я, сшибая спинки сидений, по инерции падаю на ветровое стекло вставшего на бампер джипа, оставив пару когтей в железе.
Марина... забилась в угол, почти под сиденье. На виске - кровь...
Павел... пристегнулся... Прикрыв глаза, сосредоточенно шевелит губами. Не слышу... Пара колец полыхает алым.
А-ах! Изогнувшись, попыталась схватить его за плечо, но провалилась сквозь смятое железо и битое стекло, зубьями торчащее в раме.
Серебристый туман окутал тело.
И боль исчезла, как не было. Будто в сметанное облако, мгновенно остудившее горящее тело нырнула. И оно - убаюкивало. Прохлада обволакивала, и, кажется, что-то напевала.
Ласковая колыбельная уносила меня куда-то далеко, в воспоминания, в ранее детство. В тепло и уют нежных объятий, тихий шепот ночами, свет маленького фонарика с колпачком, похожим на крыло божьей коровки.
Лампочка с щелчком погасла. Сознание погрузилось во тьму.
Ласковое махровое покрывало окутывало сознание. Сквозь дремотный сумрак медленно и неохотно проступала реальность.
Впившиеся в спину камушки, резкие вспышки света, пробивающиеся сквозь прикрытые веки, шипящие ругательства, перемежающиеся гортанными фразами, активирующими амулеты.
Страшно, опасно, но... надо!
Резко вздернув себя вверх, с такой уютной, вообще-то, земли, вцепилась Павлу в пояс. Меня отчетливо повело куда-то в сторону, я отшатнулась от широкого замаха вампира. Плеть сверкнула, бабахнуло, искры, выжигая на серой земле горелые дорожки, скатились вниз, в котлован.
Что? И как мы все оказались здесь? А не там...
В глубоком котловане, полном плещущейся серо-серебристой мути, из которой одиноким островком торчал зад нашего джипа. На крыше бесновалось нечто черное, очень смутно напоминающее формой человека. Окутанная золотистой сетью фигура, будто прикованная к машине, рвалась нам навстречу.
На самом краю валялась Марина, бледная до зелени. Ее кожа чуть светилась в темноте. Павел в очередной раз поднял плеть, длинная искра, прочертив ослепительно белую дугу, опрокинула взлетевшего было Одержимого. С грохотом рухнув вниз, он погрузился в пелену вместе с остовом машины. Или это серость поднялась выше?
Я сморгнула. Мне показалось, или черный покров действительно истончился, и сквозь него начал проступать человек?
Поднырнув под воздетую руку мужчины, рухнула на корточки и подползла к краю. Так устойчивее, а то голова кружится и тело кажется чужим. Прихватила бессознательную девушку за руку и потянула назад.
Смертью она не пахла... Жива. Удивительно...
А вот Павел... Дотянувшись до него, встала сбоку, и, прокусив запястье, сунула ему под нос. Он чуть повел головой, не отрывая взгляда от барахтающейся в котловане тьмы.
Миг, и впился клыками в руку. Горло дрогнуло раз, другой и он отодвинулся, облизывая губы. Кивнул.
Меня повело еще сильнее, и не только от слабости. От странной двойственности происходящего. Отвращение и радость, что помогла. И что-то с памятью было не то.
- Смотри, - прошептал Павел, - свидетельствуй!
И продолжил активировать чары. Кольца на его пальцах загорались одно за другим.
Хорошо, все - потом.
И я внимательно смотрела, как черная тень барахтается в серо-серебристой каше, все более истончаясь. Вот уже тонкие руки замелькали в воздухе.
Тогда еще раз взметнулась в воздух плеть, обрывая остатки золотой сети. Вампир резко развел руки, между пальцев будто бы заструился серебристый поток. Упал на землю простым пятиугольником.
Резкий хлопок, волна горячего воздуха и в центре рисунка осела тонкая ломаная фигурка в лохмотьях. По кивку Павла перешагнула линию и подхватила мальчишку подмышки. Дышит.
- И кто это? - спросила, разглядывая тонкое бледное лицо.
- Выясним. Сейчас! - отрывисто бросил мужчина, отбрасывая плеть.
Да, мне тоже интересно... Это же просто ангелочек какой-то, лет пятнадцати на вид. Вряд ли он подходит под заданные параметры. И не следа тьмы. Если бы своими глазами не видела, что это - Одержимый, не поверила бы. Вот потому и нужен свидетель.
Пока вампир, шипя и ругаясь, избавлялся от пустых колец и тонким лучиком силы чертил на земле сложный многогранный ритуальный круг, я огляделась. Котлован, больше похожий на глубокий овраг, какие-то хлипкие полупрозрачные строения и, вокруг, насколько хватает глаз, ровная, как доска, степь. Тишина, в самый глухой ночной час даже трава не шелестит, душный воздух забивает горло, но небо потихоньку очищается, одна за другой острыми иглами зажигаются звезды.
Марина по-прежнему без сознания. Вся в синяках и царапинах, плюс пара ожогов от чужеродной силы. Выживет.
Обнимая едва дышащего убийцу, шагнула во внутрь узора. Павел, подхватив девицу, устало двинулся следом. Крутанул на пальце последнее кольцо, мгновенно распавшееся прахом. Слабо засветился узор перемещения. И нас слизала ласковая темнота.
Мы ожидаемо выпали из тьмы во дворе заречной резиденции Пьющих кровь. Опознала место только по застрявшему в памяти запаху, перед глазами стояла серая пелена, в которой двигались смутно различимые фигуры. Я судорожно выдохнула, избавляясь от полынной горечи, застрявшей в легких.
Вот и все, все...
- Что-то ты рано успокоилась, - буркнул над ухом мой вампир.
Я что, опять вслух?
- Именно. Нам надо отдохнуть.
- Немного... - согласилась я, роняя на землю пленника.
Живая гибкая тень выделилась из окружавшей нас пелены, подскочила и подхватила тело. Еще одна выхватила у Павла Марину.
Ну а совещались мы в том же самом уютном зале-кабинете, куда проследовала на ощупь, плотно прикрыв глаза сосредоточившись на ощущении твердой земли под ногами. В голове творился бардак. Незнакомые воспоминания заполонили сознание цветными картинками, и мелькали там почему-то кружащиеся в вальсе новогодние игрушки. Разноцветные шарики, мишура, гирлянды, сверкающие во тьме разноцветными огнями.
Но я ни когда не встречала новый год так... глупо.
Так что разбирались и принимали решения без меня. Я же бессильно осела на стуле, пропуская мимо ушей разговор и пытаясь упорядочить царящий в сознании хаос. И очнулась только, поняв, что под когтями заскрипел, исходя стружкой, край стола. Зато в голове прояснилось, все лишнее и странное оказалось запето в очередной кладовочке, вроде той, в которой хранилась память предков.
Она сидела, вперив в пространство затуманенный взгляд. И не реагировала. Ни на что. Впервые, пожалуй, он видел, как живая и подвижная как ртуть волчица все глубже погружается в неизведанные глубины собственного разума, настолько отрешаясь от реальности.
Это... беспокоило. И куда больше, чем доклад малому Конклаву. И смутное подозрение, что был таки у Одержимого сообщник. Даже не сообщник, вдохновитель и покровитель. Иначе, какой смысл в произошедшем, какая выгода в том у дальнего родича временного Владыки? И неожиданно четко прорезавшееся в полукровке родство, не только к Свертхальде, но и...
Что-то произошло с Охотящейся в котловане, полном серого тумана. Что-то странное, не похожее на случившееся с ним, подопечной девицей и убийцей.
Последний так просто резко помолодел, забыв, что он натворил и почему. На вид испуганно озирающемуся мальчишке было лет пятнадцать. И кому-то из присутствующих на Конклаве это выгодно.
Павел заставил себя сосредоточиться, обводя взглядом спорящих сирин. Кивнул сам себе. Пора начинать.
Продержалась я недолго. К моменту, когда в Зале заседаний начали собираться гости, в голове царил хаос.
Не замечая, как суетились хозяева, как хлопотали над Мариной целители, как Павел колдовал над убийцей, я просто сидела, схватившись за голову, в самом дальнем углу большого помещения, стены которого были обделаны зеркалами. И дробящиеся отражения светильников в сотнях зеркал только добавляли головной боли.
Воспоминания крутились в голове, раз за разом повторяясь, но все же чаще всего мелькал странный светильник, со свечой внутри... да колыбельная, напеваемая ласковым и нежным голосом.
И так раз за разом, раз за разом...
Резкий хлопок ладонью по столу оборвал цепочку видений. Затих и гомон споров, фоном метавшийся по помещению.
Павел поднялся, резко выпуская шлейф силы. Тьма на миг облизала светлокожих гостей и мрачных хозяев. Хмыкнув, он снова уселся за стол, круглой черной кляксой торчащий посреди зала. Напротив расположился хозяин, взблеснув золотом магии. Начали рассаживаться и гости.
Мимолетно отметив наличие всех претендентов на трон Черномора, свиты и полукровок в форме, я выпрямилась. Взгляд блуждал, отслеживая видения, фигуры людей расплывались, только ауры разноцветными всполохами просвечивали сквозь сумрак кружащегося в лабиринте разума.
Марина сидела рядом и выглядела странно. Казалось, вся человеческая, магическая часть с нее слезла, как шкурка со змеи. Осталась только надменная сирин, замершая по правую руку Павла ледяной статуей.
Я сидела по левую, а бывший Одержимый испуганно озирался в дальнем углу под конвоем двух Пьющих кровь. Он был растерян и не понимал, что происходит. Более всего он напоминал опьяневшего подростка, пойманного родителями за распитием коллекционного коньяка. И ничуть не напоминал то потустороннее, пахнущее тьмой, гнилью и смертью нечто, вырвавшееся из-под контроля...
Хм... а мог ли он призвать демона в первый раз сам?
Эта мысль меня захватила, отчего я пропустила начало заседания, пытаясь рассчитать количество силы, необходимое для изначального вызова твари.
Это славно отвлекало от творящейся в разуме жути...
Итак. Парнишка - человек. Я аккуратно попыталась взять его след. Поморщилась от боли, кольнувшей в виски. Чистая кровь, запах со вкусом горькой соли и ветра, белого мела и прогретого солнцем песка. Хм... Свертхальде? Теоретически племянник занимавшего трон Черномора мертвеца может им быть. И магом он тоже может быть. Сильным. Когда вырастет. А вот родственником моей русалки, сейчас безо всяких приставок полу? Чем-то они похожи... Если учесть, что в крови русалки есть и человеческая магия, то... Все может быть.
Но, счастье человеческое, сейчас это не мое дело! Контракт заключал Павел. Ему и разбираться.
Вот только Марина... русалка моя.
Посмотрим.
И только.
Сил на большее просто не было.
Присутствующие, наконец, расселись. И началось.
- Все понимают, для чего мы здесь собрались? - хозяин, вкрадчивый вампир - природник.
- Да! - отозвался сирин. Незнакомый. - Чтобы раз и навсегда прикончить эту сволочь!
На меня из-за спины дохнуло таким непониманием и ужасом, что я передернулась. Мальчишка ничего не понимал. А от прочих тянуло такой горячей ненавистью... Меня будто гидравлическим прессом приложило, и начало сдавливать, прижимая к стене, выдавливая мысли из головы как сок из спелого помидора.
Слова опять слились в неразборчивое гудение. Кто-то что требовал, кто-то кого-то в чем-то обвинял...
Я, схватившись за голову, уперлась локтями в стол и прикрыла глаза. Встрепанные волосы прикрыли лицо. Ох, как же мне плохо-то...