Разминка прошла без происшествий, а потом Шень разбил учеников на пары. Бывшая партнёрша Агнессы месяц назад ушла в декретный отпуск и теперь посещала группу для беременных. Шень жестом указал Агнессе на Истомина.
Первым заданием для спарринга было упражнение на чувствительность. Агнессе такие упражнения обычно легко давались, и теперь она весьма удивилась, когда так и не смогла найти центр опоры Истомина и сдвинуть его с места.
Физкультурник тоже не смог подвинуть Агнессу ни на миллиметр, хотя, по правде сказать, не очень-то и старался.
Остальные упражнения у пары тоже не клеились. Даже массаж хлопками Агнесса толком не смогла сделать, потому что силы её ударов не хватало, чтобы жёсткие рельефные мышцы Истомина как следует расслабились. Раздражённый вялыми шлепками партнёрши, Истомин в свою очередь хлопнул её по лопаткам с такой силой, что она впервые с начала тренировки отпрыгнула на пару шагов и чуть не упала.
Мягче, спокойно сказал проходивший мимо Шень.
Агнесса обернулась, смерила Истомина вызывающим отторжение холодным взглядом и снова подставила спину для хлопков.
Заключительным заданием объявили мягкий спарринг, целью которого было уложить партнёра на спину без ударов и жёстких захватов. Со стороны могло показаться, что Агнесса совсем не старается, потому что ей всё равно не хватит сил победить партнёра, почти на две головы возвышающегося над ней. А Истомин как будто боялся сделать больно хрупкой девочке, поэтому тоже не прилагал достаточных усилий.
На самом деле они оба просто не хотели слишком приближаться друг к другу.
Пока в каждой паре хотя бы один партнёр не одолеет другого, занятие не закончится, громко произнёс Шень, глядя куда-то поверх голов учеников.
Почти все уже успели хотя бы по разу уложить друг друга навзничь, и только одна пара продолжала бессмысленно топтаться у своего мата. Под вопросительно-недовольными взглядами группы, ждавшей окончания тренировки, Истомин решил, что спарринг пора бы заканчивать, но опрокинуть Агнессу оказалось не так просто.
Она легко ускользала от его захватов, и он каждый раз ловил пустоту. В конце концов ему удалось крепко её перехватить, но в последний момент, перед броском он вдруг почувствовал, что партнёрша неожиданно обмякла и буквально повисла на его руках. Поэтому вместо броска он снова неуклюже её перехватил и мягко уложил на мат.
Агнесса смотрела на него совершенно спокойно, но как-то иначе, не так, как раньше. Это был уже не холодный пронизывающий взгляд, стремящийся рассмотреть то, что находилось у собеседника за спиной. Как будто Агнесса впервые признала факт существования Истомина, осознала, что находится очень близко, и теперь рассматривала его с вежливым интересом.
Её взгляд стал бархатным и обволакивающим, и Истомин вдруг понял, что его ладонь всё ещё лежит на её животе. Впервые он почувствовал исходящее от неё тепло, это уже не была мраморная статуя, а живой человек из плоти. Агнесса улыбнулась, даже как будто нежно, а в следующее мгновение мир закружился, и Истомин больно ударился затылком об пол. Сверху его придавила жёсткая сила.
Закончили, прозвучал откуда-то голос Шеня.
Агнесса выпустила Истомина, и когда он поднялся на ноги, поклонилась, снова глядя на него холодно и чуть насмешливо.
После занятия Истомин подошёл к Шеню и спросил, можно ли ему в следующий раз встать в пару с другим партнёром.
Вам нужно обуздать свои эмоции, спокойно сказал мастер. И помните, сила женщины в её слабости.
После тренировки Истомин отправился на дежурство в студенческий общежительный сектор, где в гостиных устраивались обычные посиделки и разные игры. Главным здесь было убедиться в отсутствии алкоголя и на корню пресекать возникающие конфликты, чтобы дело не дошло до драк.
Он обошёл вверенные ему этажи и направился в комнату дежурного, чтобы заполнить журнал. У выхода на пожарную лестницу послышалось движение. Приблизившись, он увидел дым, тонкими струйками пробивавшийся из-под двери. Истомин уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, но услышав знакомую фамилию, остановился.
эта Русакова, произнёс тихий голос, тоже мне, аристократка
Говорит, он к ней придирается, сказал второй голос. Как же. Если кто-то ей в ножки не поклонился, всёпридирается. Мировая несправедливость.
Подружка еёпросто идиотка. Прыгнула на меня, я ей этого не забуду, сказал первый голос. Папочка выставку проплатил. Ты её мазню видела?
Кстати, наша куколка у неё парня увела.
Знаю. Терпеть не могу и эту куклу. Их обеих.
Они где-то на Кипре сейчас. Ты когда-нибудь была на Кипре?
Неа. Может, они там утонут?
Ну, не надо так.
А как надо? Их родители им покупают славу, а по-настоящему талантливые сидят в грязи.
Истомин открыл дверь, и девочки, на миг оторопев, смущённо улыбнулись.
Курить запрещено, мягко сказал Истомин.
Переглянувшись, девочки убрали электронные сигареты и вернулись в коридор. Истомин закрыл дверь пожарного выхода на замок.
Ладно, тогда вы будете нас развлекать, сказала одна из девочек. У неё были милые ямочки на щеках, длинные дреды пшеничного цвета и пирсинг по всему лицу. Кажется, это она якобы подставила подножку танцовщице-подружке Русаковой, а потом вроде как спрыгнула на неё из окна. Правда, на разбирательстве клялась, что это вышло случайно, а вот Ева и Агнесса специально приземлились прямо на неё. Компромиссом стало не накладывать взыскания ни на одну из сторон.
Я здесь для того, чтобы за вами присматривать, а не развлекать, дружелюбно сказал Истомин.
Тогда мы будем развлекаться, а вы за нами присматривайте. Девочка с дредами протиснулась мимо Истомина в комнату дежурного и плюхнулась на продавленный диван. Не очень-то удобно.
Сойдёт, сказала её подруга, усаживаясь рядом. Лицо этой девочки, тоже сверкающее пирсингом, наполовину прикрывала длинная чёлка ассиметричной короткой стрижки. Давайте знакомиться. Меня зовут Соня Рябинина, художественный факультет, восьмой курс.
Леопольдина Ашкинази-Ростова, представилась девочка с дредами. Можно просто Дина. Музыка, восьмой курс.
Да, я помню, улыбнулся Истомин, усаживаясь за стол, чтобы заполнить журнал.
Класс. Профессиональная память. Дина скинула кеды и села по-турецки, так что из махристых дыр на джинсах показались острые коленки. Ну, рассказывайте.
Что вам рассказать? спросил Истомин, заполняя журнал.
Откуда вы приехали?
А почему вы думаете, что я не местный?
Не знаю, Дина пожала плечами. Почему-то по вам заметно. Мне кажется, мы с вами похожи.
Чем именно?
Мы с Сонькой жили в рыбацком посёлке, ну где рыбные фермы. Вот, оказались здесь, среди элиты. Последнее слово Дина произнесла по слогам. Вы, я думаю, тоже не во дворце выросли.
В общем, да, сказал Истомин, возвращаясь к журналу. Только я жил поближе, в рабочем посёлке при автоконцерне «ПаРус».
Где люди пашут на папашу Русаковой? спросила Соня, накручивая длинную чёлку на палец с массивным кольцом.
В общем, да. Хотя условия там вполне сносные, зарплаты у людей приличные, задержек не бывает. Социальные льготы, бесплатное питание и медицина, длинные отпуска
Вы прям как кандидат на выборах. Байки, которыми кормят неудачников, фыркнула Дина. Закабалили людей, втоптали в грязь, а чтобы не рыпались, пихают такие вот сладенькие истории. Дескать, вам же замечательно живётся, правда? Вот и гните спины, а мы будем получать деньги.
Значит, вам повезло, что вы оказались здесь, сказал Истомин, мечтая, чтобы подружки поскорее убрались из комнаты.
О нет, мне не повезло, резко произнесла Дина. Я стипендиатка, и пробилась сюда своим талантом. Мой папа водит грузовик, а мама технолог на рыбозаводе. Я своим трудом из болота выбралась. И не вернусь туда.
Вы поёте или играете? Истомин попробовал сменить тему.
Играю на всём, что звучит, но больше всего люблю ударные. Мы с группой вышли в полуфинал «Юного созвездия».
А вы? обратился Истомин ко второй девочке.
Мои рисунки вошли в топ лучших на том же «Юном созвездии». Мне предложили здесь стипендию, и я приехала. Нисколечко не жалею, улыбнулась Соня.
Ещё бы, резко сказала Дина. Здесь хоть рыбой не воняет.
Это не единственный плюс школы, попыталась возразить Соня.
Да ты хоть знаешь Дина даже подскочила.
Знаю, резко оборвала её подруга.
Ладно. А у меня вопрос, только секретный. Дина чуть подалась вперёд, и Истомин почувствовал исходящий от неё сладко-приторный запах электронной сигареты. Что там про Вавилонову учителя говорят?
Про кого? Истомин выдал саму наивную интонацию, на которую был способен.
Лера Вавилонова, она была на год нас старше. По правде, говоря, редкая дрянь.
Соня ткнула подругу локтем.
Да ладно, отмахнулась Дина. Никакой это не секрет. Любила подгадить, особенно друзьям-писакам. Поговаривают, это они её порешили за разгромные статейки. Она даже не пряталась, дура. Как Русакову пропесочила м-м-м, это шедеврально. Дина от удовольствия даже голову запрокинула и закатила глаза. Я её, конечно, терпеть не могла, но за эту рецензию дала бы премию.
Это, кстати, не первый случай, подала голос Соня. Примерно за полгода до этого с собой покончили двое художников со старшей ступени.
Ага, тоже мне Сид и Нэнси, подхватила Дина.
Кто? не понял Истомин.
Говорят, были и другие, ещё до нас. Соня зябко передёрнула плечами.
А знаете, кто сплясал бы на могиле у тех двоих? Ева Долгих.
С чего это? против воли спросил Истомин и тут же пожалел.
Она их ненавидела даже сильней, чем Русакова Вавилонову, с энтузиазмом проговорила Дина, активно жестикулируя руками. Они хотя и были слабенькими художниками, ну, в смысле, техники или как там. Но что они умелитак это привлечь максимум внимания. Шумиха у них быланам и не снилось. И они как-то придумали перфоманс, где спародировали известных художников. Ну, там Мане, Ван Гог, ещё кто-то. И Долгих заодно. Вот у неё истерика была, месяц потом где-то в психушке куковала.
Говорят, они были в Возмездии, шёпотом сказала Соня.
Отбой, громко произнёс Истомин, услышав название организации, о которой упоминать не принято.
Да ладно вам, сказала Дина.
Отбой, твёрдо повторил Истомин и выпроводил девочек.
Глава 6
На следующий день Ева появилась в Гимназии в новом образе. Платиновые локоны её причёски уступили место огненно-рыжему каре.
Впечатляет, произнесла Агнесса своим обычным ничего не выражающим тоном, глядя на подругу.
Все так говорят, довольно ответила Ева, крутясь перед большим зеркалом в уборной.
Тебе действительно идёт, одобрительно сказала Астра. А почему так радикально?
Это разве радикально, засмеялась Тоня. Вот если бы под ноль
Что ты несёшь, с упрёком сказала Ева. Просто захотелось новизны.
«И отличаться от Моники», подумала Агнесса.
В уборную вошла Валя Евсеева, явно чем-то взволнованная.
Вы это видели? спросила она, протягивая подругам несколько красочных пластиковых буклетов, призывающих студентов проявить активность и поддержать эко-амазонок в их стремлении спасти планету.
И отчего мы должны спасти матушку-Землю на этот раз? Тоня вяло листала буклет.
От себя, произнесла Агнесса. Они требуют от администрации Гимназии убрать пруд и бассейн.
Ага, щас, сказала Ева, комкая буклет и бросая его в мусорное ведро.
Может, они ещё заставят нас есть эти кошмарные пищевые брикеты? Тоня отправила свой буклет вслед за Евиным.
Астра, давно питающаяся исключительно брикетами, тщательно подобранными диетологом, хмуро посмотрела на Тоню.
Что плохого в брикетах?
Некоторые их и так едят, добровольно. Агнесса продолжала листать страницы.
Ничего плохого, отозвалась Тоня. Но зачем есть эти порошки, если мы можем позволить себе нормальную натуральную еду.
Мы можем себе позволить, фыркнула Астра. Разреши тебе напомнить, что средства на школьные обеды выделяются из фонда Гимназии. А он пополняется родителями, которые оплачивают обучение своих детей. Так что это мы можем себе позволить покупать натуральные продукты для вас, дорогие стипендиаты.
Валя и Тоня, стипендиатки, резко повернулись к Астре.
Ты на что намекаешь? холодно спросила Тоня. Что у тебя больше прав, чем у нас?
Девочки, не ссорьтесь, примирительно сказала Ева.
За твои обеды из натуральных продуктов платят мои родители, бросила Астра. И если бы не они, жрать бы тебе пищевые порошки, а не настоящее мясо с картошкой.
Забавно, как некоторые родители заставляют своих детей питаться порошками, а натуральная еда отправляется таким нищебродам, как мы, сухо произнесла Валя, глядя в сторону.
Астра вышла из уборной, громко хлопнув дверью.
Зря вы так, сказала Ева.
Может, ты тоже считаешь, что нам не место среди вас, элита? с вызовом повернулась к ней Тоня.
Может, не будем из-за этого ссориться? спросила Агнесса, отправляя свой буклет в мусорное ведро. Вы едете на пикник?
Да, ответила Валя. Эту поездку мои родители пока в состоянии оплатить.
Пикник десятого курса состоялся в середине октября. Кураторами назначили Грибницкого и Истомина. Они проследили, чтобы все студенты погрузились в омнибусы, затем благополучно из них выгрузились на стоянке близ Дубового парка, разбитого на сектора. Пока студенты делились на команды для волейбола, Грибницкий устроился в ярко-синем шезлонге рядом с высоким дубом, очевидно сохранившемся с докризисных времён. В ещё зелёной траве виднелись художественно разбросанные сухие листья и жёлуди (по ночам эту красоту обеспечивал специально обученный персонал).
Грибницкий растянулся в шезлонге, с удовольствием греясь на осеннем солнышке и наблюдая за студентами, весело бросающими друг другу мяч. Истомин выступал в игре арбитром.
Профессор часто посещал Дубовый парк, регулярно участвуя здесь в «грибной охоте». Администрация парка закупала в питомниках растения и высаживала их в предназначенных для прогулок секторах. Летом приезжали туристы для сбора черники, малины и других ягод, а осенью проходили «грибные охоты». Оплатив участие, туристы могли просто прогуливаться, собирая грибы, и устраивать небольшие посиделки на специально отведённых лужайках, а могли поучаствовать в соревнованиях на самую большую и разнообразную корзину. Несколько раз Грибницкий выигрывал призовые ленточки, что позволяло ему в качестве вознаграждения забрать несколько грибов бесплатно. Обычно Грибницкий отдавал часть собранного «урожая» на благотворительностьв детские дома и пансионаты для престарелых.
В эти выходные Гриб прибыл сюда просто на отдых, чему очень радовался. Его жена приготовила целую корзинку домашнего полусинтетического безглютенового печенья, по вкусу ничуть не уступавшего натуральному. И теперь, когда Агнесса принесла кружку обжигающего имбирного чая (полностью натурального), Гриб чувствовал себя абсолютно счастливымстуденты при деле, следит за ними молодой педагог, а сам профессор вроде бы и на службе, а по факту лишь греет косточки в шезлонге.
Не желаете плед? спросила Агнесса.
О нет, благодарю, сегодня так тепло. Грибницкий вдохнул прогретый солнцем осенний воздух. А почему вы не играете вместе со всеми?
Настроения нет, отозвалась Агнесса. Если вам что-нибудь понадобится, мы с Евой вон там. Она указала на пару жёлтых шезлонгов неподалёку.
Прекрасно-прекрасно, закивал Грибницкий. Если вдруг мне понадобится помощь, вы быстро меня спасёте. Позвольте предложить вам печенье.
Агнесса аккуратно взяла два печенья и всё-таки оставила рядом с шезлонгом Грибницкого тёплый клетчатый плед.
Держи, она протянула одно печенье Еве и села в шезлонг.
Спасибо. Хорошо, что мне не надо считать каждую крошку, как Астре. Кстати, где она?
«Щелкунчик» репетирует. Агнесса тонкими пальцами разломила печенюшку пополам.
А-а, протянула Ева, откусывая печенье. А вкусно. Интересно, он сам печёт?
Супруга, насколько я знаю.
А правда, что она его моложе на тридцать лет?
Вот это не наше дело, ответила Агнесса, тоже похрустывая печеньем.