«После купания накормят, не волнуйся. Сам слышал. Хозяин приказал».
«А с руками что делать? Ты расскажешь мне, почему у местных такая реакция на красные ладони?»
«Так и быть, просвещу. Только не торопись ладони мочить».
Я кивнула и потянула молнию вниз, служанки насторожились и на всякий случай сделали шаг назад. Я опять улыбнулась, давая понять, что им ничего не грозит. Женщины подняли головы и несмело посмотрели на меня.
«Стейк, о чем они думают?»
«Ну ты и шустрая, Виолетта! Я твои мысли читать умею, а не их».
«Какой-то у тебя талант ограниченный».
«Какой есть, не капризничай».
Кажется, этого кошачьего болтуна мне не переговорить. Он всегда оставлял последнее слово за собой.
«Отвернись, я буду раздеваться».
«А то я тебя голой не видел!»
Вот мелкая зараза! И правда, я ходила после душа по своей квартире, нисколько не стесняясь котенка, который обычно не следил за мной разноцветными глазами, а дремал на диване.
Теперь совсем другое дело. После его слов о кошачьем мужчине я тоже начала видеть в нем противоположный пол.
Я разделась. Когда осталась в одних трусиках, лица женщин вытянулись и покраснели от изумления. Они смотрели на мои кружевные брифы, и их глаза все расширялись и расширялись. Чудные женщины! Если бы они знали, что в нашем мире такие плавки называют «бабушкиной радостью», вот бы удивились!
Легким движением руки я скинула трусики, и тут наступила кульминация. Молодая служанка икнула, потом пискнула и кинулась к двери. Пожилая осталась на месте, но у меня сложилось впечатление, что ее парализовало. Она что-то зашептала себе под нос, потом поднесла руку к сердцу, сложив пальцы щепотью, и снова выбросила ее вверх.
«Интересный жест, отметила я про себя, забираясь в теплую воду. Хайль Гитлер! закричать хочет? Или как там их правителя зовут?»
Девочки, а шампунь у вас есть? вслух спросила я.
И тут пожилая служанка отмерла. Ее рука без остановки касалась сердца и взлетала вверх. Я даже испугалась, что сейчас с ней случится припадок. Молодая же решила не связываться с дьяволицей. С диким визгом она выскочила за дверь, которая с такой силой ударилась о косяк, что чуть не прибила более медлительную пожилую служанку, удиравшую следом.
Секунда, и я осталась в гордом одиночестве.
«Что? активизировался в голове ехидный голос. Чем ты так поразила селянок?»
«Не знаю, ответила я, зарываясь с головой в горячую воду, при этом ладони, как и было приказано Стейком, держала вверх. Интимная стрижка, наверное, их впечатлила».
Тишина снаружи меня напугала. Я вынырнула из воды и посмотрела на подоконник: кот пропал. Я лихорадочно огляделась и заметила Стейка, крадущегося к лохани. Он, поняв, что его тайные передвижения раскрыты, сел на хвост как ни в чем не бывало и наклонил голову набок.
«Стрижка, говоришь?»
«Ну да. А что еще?»
«Дай посмотреть!»
«Фигушки! Брысь отседова, кошачий мужик!»
«Кот я! важно ответил Стейк. К-О-Т».
«Да поняла я, поняла! И как прикажешь мне мыться с поднятыми руками?»
«Сейчас служанки вернутся. Слышу, идут сюда».
«Ты меня хоть вкратце просвети, что это за мир? Почему такая реакция на красные ладони?»
В комнату несмело вошли служанки, а следом внесли стол. Пожилая женщина, все время косясь на меня, стала расставлять плошки с едой. Пахло вкусно. Мой нос сразу потянулся за запахами, а желудок заныл от голода.
Рослый слуга внес огонь и пошел вдоль стен, зажигая странные светильники, на которые я раньше не обратила внимания. Я испугалась, что люди заметят Стейка, но он так же тихо, как добрался до меня, улизнул обратно на подоконник.
Молодая служанка положила стопку одежды на скамейку и несмело приблизилась с тряпочкой в руках, я выпрямилась в лохани, и девушка стала мыть мне шею, потом спину. Приятно, черт возьми! Когда она брала мою руку, я выдергивала ее, не давая намочить.
«Короче, слушай, начал кот, пока я наслаждалась купанием и следила жадными глазами за слугами. Когда-то на этой земле существовало множество разрозненных племен. Среди них одно отличалось невиданной ранее способностью угадывать будущее. Талант передавался по материнской линии от матери к дочери. Каждый вождь хотел в жены именно такую женщину, тогда он знал бы наперед, какое будущее ждет его племя, и старался бы подстелить соломки, как вы говорите, чтобы отвести беду».
«А разве можно вмешиваться в будущее? Оно же неизменно, удивилась про себя я. Если исказить ход событий, спасти можно одно, но потерять другое».
«Предсказательницы так и говорили, но их никто не слушал. Этих женщин называли Всеведами».
«То есть не ведьмами?»
«Нет. Не перебивай. На них устроили настоящую охоту, но они, оказываясь в ловушке, бросались с утесов, тонули в море, выпивали яд, чтобы не достаться никому».
«Потрясающая сила духа. Такое точно не по мне. Но я понимаю», с уважением подумала я.
«Племя Всевед поредело, и, чтобы спасти его остатки, вождь принял решение уйти высоко в горы и больше не общаться с местным населением. Сколько их потом ни искали, никто не мог найти. Люди гибли в горах пачками, а те, кто возвращался, рассказывали чудеса. Их истории передавались из уст в уста и постепенно обрастали подробностями. Теперь уже никто не знает, что правда, а что ложь».
«И что? Больше никто Всевед не видел?»
«До сих пор нет-нет да находятся смельчаки, которые идут в горы. Они говорят, что встречали этих красавиц, но они ускользали от них, как дикие козочки. Сейчас Всеведы легенда. Их считают богинями судьбы и боятся с ними встречаться. Говорят, с кем Всеведа встретится взглядом, тот мгновенно становится станет ее рабом».
«То-то они все время прячут глаза! Но какое отношение твой рассказ имеет ко мне?»
«Понимаешь, отличительной особенностью Всевед были темные волосы, красные глаза и ладони».
«О! Странно. Глаза как у альбиносов, тогда почему темные волосы?»
«Не знаю. Неважно. У тебя, Виолетта, темные волосы и карие глаза, что для этого народа нонсенс. Здесь у всех светлая радужка, причем иногда почти прозрачная».
«Ну не красные же! Чего тогда переполошились?»
«Ты привлекла к себе внимание необычной внешностью и поведением, местные не купаются обнаженными в реке, а тут еще и ладони красные показала. Теперь они в смятении. Простой народ боится видела, как грохнулись на колени? а богачи не знают, что с тобой делать».
«Понятно. Погоди! Точно, я же купалась! воскликнула я и чуть не выскочила из лохани. Слуги бросились врассыпную, пришлось снова опуститься в воду. Почему же краска не смылась с рук?»
«А я знаю? кот сердито фыркнул. Особенность кожи у тебя такая».
«Ты мне скажи, что лучше: смыть красноту или нет?»
«Виолетта, я не знаю! Но если они решат, что ты Всеведа, они отнесутся к тебе с почестями и повезут в качестве подарка к правителю».
«А это далеко? Хотелось бы быть ближе к мусорной куче. Я вообще перекантовалась бы где-нибудь в лесу полгодика и попыталась вернуться домой».
«В лесу ты здесь не выживешь: это тебе не парк, в котором мы гуляли, слишком много диких животных».
«Хорошо, а если они поймут, что я не Всеведа? Что меня ждет тогда?»
«Еще не знаю. Ты же попала в переплет, я побежал за тобой, поэтому пока не понял, что в стране происходит и какие неприятности ждать».
«И как мне быть?»
«Пока оставайся Всеведой, а я разузнаю обо всем».
Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел синеглазый господин. За ним следом ввалились еще люди в дорогих одеждах. Хозяин прямой наводкой направился к лохани. Он шел, его нарядный плащ летел за ним, как крылья, а я сердцем почувствовала: надвигается беда. Инстинкт самосохранения загнал меня глубже в воду.
Господин подлетел к лохани и замахнулся рукой, в которой был зажат меч, над моей головой. Я инстинктивно выставила ладони вперед и закричала. В ту же минуту захлопнулась дверь и в комнате погас свет. Служанки завизжали.
Глава 10
Топот множества ног на секунду оглушил и меня, но в комнате по-прежнему было темно, значит, все люди остались здесь. Мне показалось, что я даже вижу блеск лезвия меча.
И тут
Я почувствовала, как мимо меня что-то пронеслось, а потом кто-то заревел басом. Меч блеснул прямо возле моего носа, я едва успела нырнуть. Умирая от ужаса, с криком «Мамочка моя, спаси меня!» я выскочила из лохани и кинулась к скамейке, где служанка оставила стопку одежды.
Сверху лежала какая-то тряпка. Я схватила ее, завернулась, а потом запрыгнула на скамейку и прижалась к стене. Рядом стояла молодая служанка. Я узнала ее по цветочному запаху. Девушка лихорадочно шарила рукой по стене, зацепила и меня. Я крепко сжала ее ладонь. Мы так и замерли, наблюдая за нешуточным сражением.
В густом полумраке носились какие-то тени и кричали, как безумные. Я чувствовала ветер, который туда-сюда пролетал мимо лица. Один раз меня задело крылом. Я от испуга откинула голову назад и ударилась затылком о камень.
Ек-макарек! взревела я. Чтоб вас всех подкинуло и шмякнуло о землю!
Порыв ветра внезапно взлетел вверх, а потом обрушился на тени. Они мгновенно исчезли с моих глаз, и наступила благословенная тишина, словно все разом захлебнулись криком. И в ней послышался тоненький писк, а потом я почувствовала, что моим ступням стало тепло: кажется, моя соседка не выдержала напряжения.
«Ты что, Виолетта, творишь?» зашипел голос в моей голове.
«Я? При чем тут я?»
«А кто еще вызвал этот беспорядок?»
«Дверь закрыло сквозняком, я совершенно не при делах».
«Ох! Намучаюсь я с тобой!»
«Они огонь собираются зажигать?» спросила мысленно я.
«Собираются, но боятся пошевелиться. Ты же их на пол всех уложила своим проклятием».
«Я? Не говори ерунды. Я просто выругалась. Головой приложилась о камень, вот и разозлилась».
Я осторожно разжала пальцы девушки и спустилась на пол. Кое-как завязала углы тряпки на плече, чтобы не бегать перед мужиками голой. Глаза уже привыкли к темноте. Видимо, ночь еще не наступила, поэтому рассеянный свет проникал сквозь окна-бойницы. Я подняла голову, но Стейка не увидела.
На полу ничком, прикрыв головы руками, лежали те гости, которые пришли с синеглазым господином. Чуть поодаль валялся меч. Я чуть не наступила на него. Поднять тяжелое оружие оказалось мне не по силам, поэтому я просто отволокла его подальше к стене. Кончик меча тащился следом по каменному полу, издавая пронзительные и мерзкие звуки, от которых мороз бежал по коже.
Я дважды споткнулась о людей, все еще лежащих на полу.
«Стейк, а почему они не двигаются? Умерли все?»
«Не знаю. Слушай, Виолетта, может, в тебя и правда вселилась душа Всеведы?»
«Не выдумывай. Я ничего не чувствую».
«Но столько людей одним криком уложить на пол сумела».
«Это не я. Ой, смотри, они начинают шевелиться. Стейк, миленький, давай сбежим!»
«Куда ты пойдешь? Ночью, голая, без помощи. Нет, давай уж здесь переночуем. Они сейчас так напуганы, что тебя не тронут».
«Хоть бы кто-нибудь зажег свет!»
Словно по волшебству встал один слуга и начал колдовать над светильником. Вот затеплился слабый огонек, потом другой. Скоро все горелки на стенах весело подмигивали оранжевыми бликами.
Картина предстала перед глазами безрадостная: везде в разных позах лежали люди. Пожилая служанка застыла возле стола, а молодая на скамейке. Ее глаза были закрыты, пальцы сжаты в замок, губы постоянно шевелились.
«Слушай, они долго здесь лежать будут?»
«Прикажи им уйти!»
«Как?»
«Просто. Так же, как заставила всех лечь».
Вышли все! крикнула я как можно более грозно. Живо!
К моему удивлению, народ на полу зашевелился и начал вставать.
Богатые гости, пятясь задом, покинули комнату. Следом выбрались и слуги. Рядом осталась все еще парализованная молодая служанка. Я поискала глазами пожилую: та тоже стояла у стола и по-прежнему выбрасывала руку вверх.
«Стейк, а что она делает?» поинтересовалась я и подошла к стопке одежды, надеясь, что она приготовлена для меня.
«Молится».
«Так странно».
«Ну, в вашем мире крестятся, а тут прижимают пальцы к сердцу и отдают его богу».
«Тут и религия есть? Я думала, они язычники».
Я держала в руках странную вещь. Внешне она была похожа на широкие панталоны. Вверху они завязывались на веревочку, у колен тоже.
«Я не знаю. Виолетта. Я маленький был, когда меня занесло в ваш мир. Надо к моему хозяину попасть. Он много знает».
«А кто у тебя хозяин?»
«Он ученый, его зовут Пако. Я с ним гулял, когда провалился в мусорный бак».
Я сунула ноги в панталоны, завязала все шнурки и застыла над следующей вещью. Мне никто не помогал, а я не знала, как справиться с одеждой. Пришлось идти за помощью.
«Стейк, как мне привести в чувство слуг?»
«А я знаю? Попробуй похлопать по щекам».
Я подошла в пожилой женщине и перехватила ее руку, когда она взлетела вверх.
Тихо-тихо, погладила я ледяные пальцы. Все хорошо. Я не причиню вам вреда.
Взгляд женщины стал осмысленным. Она посмотрела на меня, тут же опустила глаза и всхлипнула.
«Стейк, она меня понимает?»
«Виолетта, меня ни о чем не спрашивай. Я сам в шоке».
«Тогда спускайся и помоги мне».
«Спускайся? Откуда?»
Кот на животе выполз из-под дальней скамейки и по кривой направился ко мне, постоянно приседая на задние лапы.
«Эй, чертенок, ты меня боишься?»
Стейк вздрогнул и сиганул под стол.
«Ага! Знаешь, как ты меня силой смахнула с подоконника? Сидел себе, никого не трогал и вдруг врезаюсь в кого-то, а тот с воплем падает. Я пробежал по нему и спрятался от греха подальше. Правильно и сделал. Ты потом всех на пол уложила. Я еще только испугом отделался, а вот тому мужику досталось от моих когтей».
«Черт! Неужели это я всех?»
«Да, кажется, ты».
Милая, помоги мне одеться, ласково попросила я женщину.
Она отмерла и уставилась на панталоны, которые я натянула.
Неправильно, словно шелест, раздался голос со стороны скамейки.
Молодая девушка спустилась и бочком стала приближаться ко мне.
«Стейк! Я понимаю их язык!» обрадовалась я.
«Я же говорю, у тебя сила включилась, теперь надо сообразить, что ты можешь делать и как тебя контролировать».
«А в этом мире все обладают силой?»
«Нет. Только Всеведы и некоторые жрецы».
Мы со Стейком переговаривались мысленно. Девушка тоже застыла на месте, не решаясь подойти ко мне. Действительно, со стороны, наверное, я казалась странной. Замираю на месте и смотрю в одну точку, потом вдруг начинаю шевелиться.
Покажи мне, что неправильно?
Девушка особыми бантиками завязала шнурки. Я с любопытством посмотрела на ее творчество.
Надо так, смутилась под моим взглядом она, и я вдруг заметила, что она очень молоденькая и хорошенькая.
Почему?
Такой бант говорит мужчинам, что вы девственница.
«О черт! Стейк, ты это слышал?»
«Ага. Откуда ты знаешь, может, в этом мире ты и есть девственница».
«О боже! Ты предлагаешь еще раз испытать муки дефлорации?»
«Держись подальше от мужчин, не испытаешь». Стейк выполз из-под скамейки. Юная служанка уставилась на него, словно никогда не видела.
А теперь помоги мне одеться дальше, отвлекла я ее от созерцания моего кота.
Девушка принесла белую рубашку. Я подняла руки, и мягкая ткань скользнула по телу, словно сроднилась с ним. Следом на меня надели атласный корсет. Он высоко поднял мою грудь и сделал ее похожей на наливные яблочки. Мне понравилось.
Как тебя зовут? спросила я девушку.
Мира, тихо ответила она.
Спасибо, Мира, за помощь, поблагодарила я, думая, что мой наряд окончен.
Мадам, а юбки?
Вот незадача! Я смотрела на свои ноги в панталонах и бантиках, которые никто не увидит за широкими юбками.
Их было целых три штуки: твердая, мягкая и атласная. Я только успевала переступать ногами, а Мира натягивала на меня юбки и завязывала сзади. Через полчаса я едва дышала под горой ткани и с тоской поглядывала на любимый спортивный костюм, скромно лежавший в уголке.
«Я с ума сойду, Стейк, если каждый день так буду одеваться».
«На тебе наряд знатной дамы. Простолюдинки в шелках не ходят».
«Надеюсь, это все?»
Зря надеялась. Мне полагался еще широкий плащ с огромным капюшоном. Наконец меня нарядили, причесали (пока мы возились с одеждой, мои волосы успели высохнуть) и посадили за стол.
У меня проснулся просто зверский аппетит. Я ела все подряд от нежнейшей утки до мучной похлебки, которая показалась мне невероятно вкусной. А запивала все напитком, похожим на наше пиво, только со сладковатым вкусом.
Стейк сидел на полу и тоже наслаждался едой. Правда, я с трудом убедила Миру и ее мать, которую звали Рина, что моему коту тоже нужно поставить тарелку.