Голос Кагами оставался ровным, когда он спросил:
Ещё один урок, господин?
Просто ответь мне. Пожалуйста.
Я помню, господин. Уничтожить вас любым доступным мне способом.
Господин Пийципэн бросил ещё один взгляд на выгоревшее пятно в обрамлении пожухлой травы и кивнул:
Ты прав, Кагами. Ещё один урок, но на этот раз не тебе. Некоторые уроки невредно и самому время от времени повторять. Ты помнишь верно, спасибо. Теперь ступай.
Кивнув и обозначив поклон, Кагами покинул дворик, не сказав ни словаредкость для того, кто возвёл дисциплину в ранг религии. Но господин Пийципэн сейчас всё понимал, ведь он был для Кагами не только начальником, но и учителем.
Приказсамый страшный в его жизни, по сути, немыслимыйчеловек-зеркало, разумеется, выполнит. И будет потом несчастен всю оставшуюся долгую-предолгую жизнь. Хотя, возможно, не такую уж и долгую: господин Пийципэн помнил о варварских традициях северо-восточных племён. С Кагами станется после убийства начальника укоротить и собственный век.
Что ж, значит, эта ответственность тоже лежит на плечах господина Пийципэна. Долг, повелевающий воспитывать в подчинённых широту мышления, раздвигать их горизонты, и при этом не бронзоветь самому, не становиться божком с алтаря. Неровен час, и оглянуться не успеешь, как перейдёшь на службу в Первый департамент. А господину Пийципэну не слишком-то нравилось тамошнее начальство.
Даосы Давненько господин Пийципэн ничего о них не слышал. Они не нравились императорам всех династий, не понравились и той, что правила в далёком Артурионе. По слухам, последние даосские монастыри расположились где-то на вершинах гор. Это, мрачно подумал господин Пийципэн, традиция такая: не знаешь, куда подевался кто-нибудь опасный, кивай на ближайшую гору, дескать, на вершину ушёл, медитировать. И не сказать, чтобы говорившие всегда попадали пальцем в небо.
А госпожа Нэнно, значит, тоже вляпалась в это дело каким-то из своих хвостов. Удивляться господин Пийципэн не собирался. Было бы странно, если б мистическая история обошлась без старой лисицы.
Немного настораживало, как легко Кагами обнаружил письмо госпожи Нэнно к даосам. Тут имелось несколько объяснений, и сейчас господин Пийципэн не хотел выбирать правильное.
Он огляделся. Разломанные стебли бамбука мрачно торчали посреди грязи. Слуги затаптывали последние очаги пламени: несколько ламп умудрилось свалиться на пол и одна подожгла занавески. Вдалеке слышались отчаянные вопли управляющего, который подсчитывал потери и заранее оплакивал обещанную премию.
Эльвина лежала без сознания. Бедная маленькая шенву, слишком хрупкая для тех сил, которыми волей судеб повелевала.
Кто же она всё-таки? Даосы, похоже, знают, или по меньшей мере догадываются, раз так настойчиво пытаются её заполучить. Крайне, крайне необычная шенву. Загадка. Господин Пийципэн любил загадкиони оживляли его спокойную жизнь.
Что ж, если Эльвина Дешофф нужна даосамзначит, Третьему департаменту она тем более пригодится.
Господин Пийципэн щёлкнул пальцами. Слуга возник рядом так быстро, что казалось, будто он вырос из-под земли. Показав на тело Эльвины, господин Пийципэн тихо приказал:
Отнесите её в любую из сохранившихся комнат. Подождите, пока не придёт в себя. Затем сообщите, что она официально принята на службу в Третий департамент. Её начальницаЦзинь Ся. Кстати, она будет повышена когда придёт в себя.
Господин, слуга поклонился. Мы не уверены, что Цзинь Ся переживёт эту ночь. Простите.
И почему врач ещё не здесь? голос господина Пийципэна не изменился ни на йоту, но по земле ощутимо потянуло холодком. Иероглифы на стенах вспыхнули холодным светом. Слуга поднял Эльвину и попятился, беспрестанно бормоча, что всё будет исполнено, вот прямо сейчас, непременно Господин Пийципэн отвернулся. Он прожил много лет, но всё никак не мог привыкнуть к тому, насколько же люди хрупки и недолговечны.
Иероглифы медленно гасли, наливаясь прежней чернотой.
* * *
Госпожа Нэнно шла по узкому полутёмному коридору, не выпуская из рук знака Главы Второго департамента. Без него даже её, могущественную, многократно титулованную лису, разорвало бы здесь на мелкие клочки. Немногие могли безопасно пройти по этому пути, и госпожа Нэнно в своё время изрядно потрудилась, добывая себе пропуск.
Пол в коридоре был гладкий, зеркальный, и когда на него наступали, то от ноги расходились тёмные круги-волны. Любого, осмелившегося зайти сюда без спроса, засосало бы в вечную мглу. Госпожа Нэнно ступала медленно и осторожно, давая тьме опознать себя. Иногда стена раскалывалась надвое, и в образовавшемся промежутке лениво ворочался глаз с алым вертикальным зрачком. Тогда следовало остановиться совсем, чтобы глаз успокоился и вновь закрылсялишь тогда можно было продолжать путь.
Третий департамент берёг свои сокровища, которые одновременно являлись особо опасными и тщательно охраняемыми узниками. Подобные тюрьмы (хотя именно эту предпочитали называть Хранилищем) имелись у всех Шести департаментов, причём людей охраняли наименее тщательно. Разумеется, Хранилище находилось не в здании колониальной администрации и даже не под нейартурионских чиновников тщательно оберегали от лицезрения чудовищ, которых, по мнению колонизаторов, следовало немедленно уничтожить. Но шенву, руководившие Третьим департаментом, не желали лишать жизни собратьев. Госпожа Нэнно их понимала. В конце концов, в тюрьме Второго департамента сейчас томилось по меньшей мере пятеро старейшин её собственного клана. Слишком ценные существа для того, чтобы легко и просто умереть.
Коридор закончился массивной дверью. Никто не знал, из какого металла она выплавленаходили слухи, будто это метеоритное железо. Дескать, в незапамятные времена один из центров силы притянул к себе падающий с небес камень, и энергия нэнъян смешалась с легендарным металлом из космических глубин. Госпожа Нэнно понятия не имела, сколько правды в этих байках, но глубоко уважала кузнецов былых времён, рискнувших поработать с таким могущественным артефактом. Особенно потрясал тот факт, что их авантюра завершилась успехом. Они выковали врата, которые обладали частичным самосознанием: могли опознавать хозяина и подчиняться командам, а также противиться захватчикам, моментально ощетиниваясь парой сотен пик или же выпуская из потайных пазов отравленные дротики.
Сначала врата поставили в одном из храмов, где жила сотня монаховтак они получили название Слуг ста господ. Впоследствии же их перенесли вместе с куском стены в императорский дворец. Артурионским захватчикам пришлось потрудиться, расстреливая могущественный артефакт из пушек. Госпожа Нэнно долгое время была уверена, что Слуги уничтожены, но Пийципэн, похоже, мог возродить шенву даже из горстки пыли. Никто не знал, каким образом он умудрился забрать врата из разгромленного императорского дворца, а затем восстановить их и подчинить себе, однако факт оставался фактом: нынче Слуги ста господ признавали только одного хозяина.
Госпожа Нэнно умела ценить чужое мастерство. Глава Третьего департамента заработал в её глазах ещё несколько очков.
Металл, из которого выковали Врата, был странного цвета: вроде бы чёрный, но с серебряными отблесками. Створки мастера былых времён выковали в форме половинок лица неведомого монстракосматого, с нахмуренными бровями, похожими на ветвистые молнии, с широким и плоским носом с вывороченными ноздрями, а также с оскаленной пастью, в которой красовались кривые зубы, загнутые с краёв к середине. Глаза чудовищакруглые, без ресниц, утопленные в морщинистых векахмедленно ворочались, осматривая пространство перед собой. Увидав постороннего, они вспыхнули алым, но тут же потухли, когда госпожа Нэнно подняла повыше свой знак. Губы искривились, послышался натужный скрип, и половинки ворот медленно разъехались в стороны.
За ними открылось просторное круглое помещение. По периметру его попарно, спиной друг к другу стояли статуи обнажённых юношей и девушек, довольно натуралистичные: скульптор явно вдохновлялся искусством древнего Рема. В центре помещения также находилась скульптура, причём довольно странная: дюжина рук, торчащих прямо из земли и тянущихся друг к другу таким образом, что они образовывали купол. Стоило госпоже Нэнно ступить за ворота, как пальцы необычных рук зашевелились. Посетительница быстро продемонстрировала знак. Руки сжались в щепоти и с явным усилием задвигались, словно растягивая пространство между собой. Госпожа Нэнно знала, что так оно и есть: вскорости в центре быстро расходящегося купола засияла крошечная искра, быстро увеличивающаяся в размерах. Когда она превратилась в небольшой язычок пламени, ближайшая к госпоже Нэнно рука требовательно протянула ладонь. Туда без промедления был положен знак. Рука бережно переправила его в огонь, и вытащила уже светящимся, похожим на маленькую звезду.
Одна из скульптурных пар возле стены мелодично зазвенела. Юноша и девушка начали прогибаться в спинах, открывая небольшой тёмный проход. Госпожа Нэнно немедля направилась туда. Первые пару шагов пришлось подсвечивать дорогу значком, затем мало-помалу загорелись неяркие лампы, спрятанные за полупрозрачными стеклянными панелями.
В этой части Хранилища находилось два десятка ниш. Госпожа Нэнно знала, что комнат с верификационным пламенем много, и Врата пускают в нужную, а уж сколько здесь ниш с экспонатами, они жепленники, ведал только господин Пийципэн, да ещё, возможно, здешние стражи. Сейчас её это мало беспокоило. Ей хотелось взглянуть на последнего поступившего шенву.
Каждая ниша была закрыта толстой пластиной из прозрачного, обработанного энергией нэнъян кварца. На всех пластинах красовалось по несколько печатей. Госпожа Нэнно миновала несколько ниш, проигнорировав чью-то оскаленную морду, возникшую словно из ниоткуда в одной из них, и остановилась возле отделения, в котором на подставке лежал древний, проржавевший насквозь ключ со следами спешного и проведённого наживо ремонта. Так казалось вначале, но опытный взгляд старой лисицы разглядел полупрозрачную фигуру с неопределёнными очертаниями, что колыхалась в замершем воздухе. Более всего фигура походила на сгорбленного худого мужчину, скрючившегося на корточках и прикрывшего лицо обеими ладонями.
Ох, Пийципэн, Пийципэн, пробормотала со вздохом госпожа Нэнно, ну что тебе стоило не прикладывать бедолагу так сильно своими прописными истинами?
Нет, ну правда! Конечно, начальнице Второго департамента докладывали, что шенву, который мог бы быть чрезвычайно полезен в паре её собственных расследований, тяжело повреждён и в себя придёт ещё не скоро, но старая лисица традиционно не поверила чужим словам и пожелала убедиться лично. Что ж, убедилась. Шенву был совершенно непригоден к эксплуатации.
Ох-ох-ох, Пийципэн Какая жалость.
Словно почуяв чужое присутствие, мужчина на миг отнял руки от лица, слегка повернул голову. В чёрных глазницах-провалах клубилась муть, бесцельно плавали какие-то полые железки, изрезанные причудливым образом бронзовые пластины Госпожа Нэнно вздохнула ещё раз. Сколько узнику предстоит просидеть в таком неприглядном состояниидвадцать лет, тридцать? Раньше она с уверенностью сказала бы, что не меньше пары столетий, но в последнее время начальник Третьего департамента выказывал невероятные умения в области возвращения шенву к жизни. Чего стоили одни Врата!
Может, от этих артурионцев здесь останется даже какая-то польза, когда их империя падёт, пробормотала под нос госпожа Нэнно. Может, мы научимся с толком использовать их умения по преобразованию нэнъян. Пийципэн научился, почему остальные не могут?
Мужчина тем временем потерял к посетительнице интерес и отвернулся, сгорбившись ещё сильнее, явно вслушиваясь в себя самого и не находя там ничего хорошего. Плечи несколько раз дрогнули, ладони крепче вдавились в лицо. Госпожа Нэнно глядела на это зрелище несколько секунд, затем недовольно пожала плечами и направилась к выходу. Она увидала всё, что хотела. Нужно приказать секретарше оставить памятку в ежестолетникенавестить узника ещё раз. Лет примерно через двадцать пять. Следует отслеживать динамику, а то Третий департамент заграбастает себе сокровище, а с другими делиться и не подумает.
Лампы в коридоре гасли одна за другой.
Часть 2. Зеркало и нож
Эльвина внимательно разглядывала себя в зеркало. Форменная блузка со знаками отличия Третьего департамента на ней смотрелась удивительно естественно. Чересчур естественно, если вспомнить, что онабалерина, маленькая танцовщица из шкатулки, которая никогда и думать не думала о государственной службе.
После того ужасающего дня она очнулась в доме господина Пийципэна, окружённая слугами и до зубов вооружёнными людьми. Иногда эти две ипостаси удивительным образом совпадали, и было забавно наблюдать за здоровенным верзилой, сервирующим стол и постоянно поправляющим свисающий с бедра меч, или же за пухлой кухаркой, в свободное время для увеселения окружающих жонглирующей сразу шестью ножами. Но Цзинь Ся рядом не оказалось, и Эльвина испугалась чуть ли не столь же сильно, как и во время нападения, потому что понимала: подруга не оставит её просто так.
Мрачные предчувствия сбылись: изящная и весёлая девушка сейчас неподвижно лежала в постели и не могла даже проковылять несколько шагов. Роли поменялисьтеперь Эльвина часами просиживала рядом с Цзинь Ся, пыталась её развлекать, читала вслух книги (по-артурионски, поскольку иероглифы по-прежнему не слишком ей давались), рассказывала, что происходит в доме. А в доме хватало возни и перемен: господин Пийципэн решительно вознамерился усилить охрану. Да и ремонт никто не отменял.
Лекари выражали осторожные надеждынечто в духе: «Раз эта сильная духом девушка пережила первую ночь, значит, теперь пойдёт на поправку». Эльвина предпочитала им верить. Она слыхала также, что и сама Цзинь Ся придерживалась такой точки зренияжизнелюбивость подруги и её сила воли потрясали. Порой она шутила:
Ну, раз меня повысили, да ещё и дали тебя в подчинённые, то я просто обязана выкарабкаться. Ничто не остановит меня на пути к высокой зарплате!
Насколько знала Эльвина, шуткой это было лишь отчасти: у Цзинь Ся имелось несколько младших сестёр, которых требовалось «пристроить» (забавно, что у гэньлуньцев подобная фраза означала то же самое, что и в Артурионе), а ещё старенькая мать, неспособная содержать себя самостоятельно. Ещё в разговорах пару раз мелькал брат, но, судя по нелестным характеристикам, пускай и крайне сдержанным, прозвучавшим из уст Цзинь Ся, вряд ли данный молодой человек мог считаться достойным.
Само по себе предложение работать в Третьем департаменте Эльвину крайне удивило. Да чего тамкогда оно впервые прозвучало, то вызвало настоящую оторопь. Девушка никак не могла понять, как ей реагировать и стоит ли соглашаться.
Вспомнив это, Эльвина суховато усмехнулась. Наивная! Её согласиетеперь она видела это яснотребовалось лишь для проформы. Всё уже было решено, оставалось лишь подчиниться обстоятельствам. Просто господин Пийципэн и господин Кагами стремились обставить это решение по возможности мягко.
Нельзя сказать, что у них совсем не получилось. Тогда, в тот день, когда она очнулась и чуть было не устроила новый потоп, господин Пийципэн прибыл личнотак быстро, как только сумел. Выглядел он изрядно потрёпанным и, если можно так выразиться, насквозь промокшим. Черты его лица неуловимо смазались, словно поплыли некогда чёткие иероглифы. Кожа побледнела, одежда смотрелась неопрятно и неприятно, вызывая ассоциации со слипшимися в одну бесформенную кучу клочьями бумаги. Эльвина чувствовала к нему огромную жалостьи это заставляло её стремиться угодить бедолаге. Тем более, что особенно стараться и не требовалось: всего лишь рассказать о том, как она сама воспринимала случившееся в поместье. Господина Пийципэна интересовало всё, от увиденных ею мелочей до собственных чувств девушки.
Даже самые опытные служащие способны упустить мелочь, которую заметит свежий взгляд, говорил он. Чем больше я соберу показаний, тем полней смогу представить себе картину.
Слово «показания» немного резало Эльвине ухо, но она понимала: господин Пийципэн ни в чём её не подозревает, просто он привык называть чужие рассказы именно так. Поэтому девушка старательно вспоминала, как увидела разноглазого, как испугалась за господина Кагами и за Цзинь Ся Пережитые снова, эти события уже не настолько пугали. Эльвина чувствовала, что сможет со временем сжиться с прошлым, принять его и даже не упрекать себя за разрушения в поместье и судьбу подруги.
Они втроём заняли одну из немногих комнат в поместье, которая осталась более-менее нетронутой, поскольку находилась в так называемом «хвосте тигра»пристройке за основным домом. Поток воды, исторгнутый Эльвиной, двигался в противоположную сторону. В «хвосте тигра» царила полутьмасолнце редко заглядывало в окна этого дома, путь его лучам заслонял центральный особняк. Мебель сюда сносили старую, оставшуюся после многочисленных ремонтов остальных зданий. Соответственно, она была разномастнойскажем, в этой комнате соседствовали тахта белого дерева, тёмное, почти чёрное новомодное бюро (заметив взгляд Эльвины, господин Пийципэн небрежно пояснил: «Купили полный гарнитур, эта вещь не подошла»), несколько обшарпанных стульев, которые по-хорошему уже нужно было разбирать на части и пускать в растопку, и три разные лампы: у дверей стоял торшер с голубым бумажным абажуром, на бюро поставили светильник, выточенный из полированного розового камня, а под потолком висел оранжевый фонарь с иероглифами, выполненными в манере поздней Шуян. Даже Эльвина с её совершенно никаким знанием местной письменности могла сказать, что абажур создали куда позже, чем эта манера письма вышла из моды, то есть лампановодел. Неизвестно, почему господин Пийципэн, хорошо разбирающийся в искусстве и вещах, её купил.