Завтрак подали в спальню. Не знаю, как они подгадали момент моего пробуждения, разве что у дверей стояли и слушали, хотя Взгляд сам упал на браслет. Могли и по изменившимся показателям определить. Тем не менее, завтрак был куда как уместен и очень меня обрадовал.
Поскольку Хеля уже не было в покоях, мне не хотелось здесь задерживаться. Но и куда идти, я не представляла. Впрочем, никто не отменял связь.
Наевшись вдоволь, так, что на меня с жалостью смотрели служанкиребенок совсем ничего и не съел, я попыталась вызвать Хеля по браслету. Но то ли во дворце блокировалась связь (что странно, учитывая вчерашний сеанс с Микаэлем), то ли Хель был так занят, что не мог ответить.
По хорошему, мне следовало остаться в комнатах, чтобы не заблудиться где-нибудь в коридорах, но разве можно усидеть на месте впервые попав во дворец? Любопытство так и тянуло меня к двери и постепенно (минутки за две) оно одолело сопротивление разума.
Леди желает прогуляться? Этот насмешливый голос скоро начнет преследовать меня в кошмарах.
Лорд Эйстон, вы решили напугать меня с самого утра?
Утро подходит к концу, заметил мужчина, предлагая мне руку. То есть он рассчитывал на мой испуг? Злость вспыхнула сама собой, и я вырвала свою руку из его пальцев.
Мы не настолько знакомы, чтобы гулять так.
Сомневаюсь, что кто-нибудь нас осудит, заметил мужчина, но теперь он шел на шаг позади. Как и полагалось личному стражу.
Я промолчала, не желая вдаваться в дискуссии. Да и сомневалась я, что смогу выйти победительницей из нашего спора. А если победа даже призрачных очертаний не имеет, зачем портить себе весь день. Подумав так, я улыбнулась и даже более бодро зашагала вперед. Чтобы спустя каких-то пять минут остановиться на развилке.
Смею предположить, что леди хотела посмотреть дворец?
Его насмешливый тон я стерпела. Все же, лорд Эйстон был прав, да и при всех перестановках, я сомневалась, что он перестанет быть выше по положению в школе. Впрочем, даже если бы это было иначегрубость не лучший путь.
Если у меня нет других обязательств. Вы случайно не знаете?..
Император не назначил вам обязанностей, серьезно ответил Эйстон. Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится на территории дворца. Выходить за его пределы пока не позволено.
И чем бы вы мне рекомендовали заняться? вопрос был совсем не праздный, все же сидеть весь день в четырех стенах не хотелось. А видеться с Кристиной после вчерашнего Нет, это слишком. Пускай она и не виновата, но сложно, слишком сложно и неприятно.
Времени около полудня, а значит во дворце еще не так много гостей. Большинство приближенных предпочитает работать во второй половине дня и ночью и сейчас, вероятно, отдыхают. Поэтому вы могли бы совершить небольшую прогулку по дворцу, по той части, куда не пускают посторонних, а после полюбоваться на парк. Его, если мне не изменяет память, планировкой занималась четвертая императрица.
Хорошо, мы начнем с дворца, согласилась я.
Позволите вашу руку? Эйстон учтиво поклонился.
Вы не считаете это вольностью, ваша светлость?
А должен? Если вы лаете мне право вести вас по дворцу, значит, позволяете стать спутником на этот день. Далее, мы были представлены друг другу императором. Таким образом, наша прогулка не может считаться нарушением придворного этикета. Он улыбнулся и добавил:Можете представить, что мы гуляем по школе. Там вам ничего не мешало просто получать удовольствие. Вашу руку?
Я медленно протянула ему свою ладошку. Все же он был прав: и про этикет, и про школу. И, за что я была ему благодарна, он не упоминал про список. Хотя, уверена, он знает о его существовании, и не удивлюсь осведомленности о кандидатах.
Благодарю.
В той части дворца, где предпочитало жить императорское семейство, и правда не было посторонних. Их сюда просто не пускали. Даже навстречу нам непроизвольно выступил один из гвардейцев, но тут же отступил назад, усмотрев мой цвет волос. Церемонный же поклон и вовсе заставил уверовать в то, что обо мне уже знают все, кому позволено знать больше официальной версии. Или объявление уже было?
Лорд Эйстон, я никак не могла привыкнуть называть его на «ты», как часто поступали в отношении личных стражей, возможно, вы знаете. Император сообщал что-нибудь обо мне?
Официальное приветствие состоится вечером, подумав, ответил мой спутник. Но дворец полнится слухами, а с вашей внешностью утаить что-либо будет сложно. Мы минули гвардейцев и теперь шли в гордом одиночестве. Но это было и лучше: мне не хотелось, чтобы нас слышали посторонние. Вы очень похожи на вашу матушку.
Вы знали ее? тихо спросила я. Надрыв, который я услышала в собственном голосе, мне не понравился, но сделать с ним что-либо Сейчас мне не удавалось взять чувства под контроль. А мама я ее не помнила, но так жаждала узнать. Хоть что-нибудь. Хоть самую малость.
Сожалею. Маг остановился и повернулся ко мне лицом. Мне не довелось застать вашу матушку, но мой отец хорошо о ней отзывался. И я не думаю, что найдется хоть один человек, который бы мог сказать о ней дурное.
Спасибо, прошептала я.
Мужчина промолчал, но взял меня за руку, хоть так и не полагалось, сжал холодные пальцы и быстро зашагал в противоположном ранее выбранному направлении.
Не знаю, что о нас подумали гвардейцы, когда мы едва только попав на территории императорской семьи буквально выбежали обратно, но разве это так важно? Не знаю, что хотел показать мне мужчина, но его целенаправленность, уверенность в правильности своего решения передалась и мне.
Мы остановились у закрытых дверей. Гвардейцы или кто-либо еще перед ними отсутствовали. Но по тому холодку, что пробегал по спине, едва только взгляд касался ручек, становилось понятно: просто так сюда войти не получится. Но не попробовать Руки сами потянулись к дереву, толкнули его вперед.
Я подожду вас здесь, голос мага ворвался в мои мысли. Я моргнула, возвращаясь к реальности, и с удивлением посмотрела на распахнувшиеся створки. Это императорская галерея. Никто кроме членов семьи не сможет сюда зайти. Только с личного разрешения повелителя. Я дождусь вас здесь, не беспокойтесь.
Я не беспокоилась: я знала, что он меня дождется. Просто знала. Без каких-либо сомнений и возражений разума. Как будто это уже произошло.
Двери закрылись за моей спиной, отрезая от всего остального мира. И вспыхнул свет. Тысячи маленьких искорок заблестели под потолком. Заблестели, освещая длиннуюмне было видно концагалерею. Наверное, здесь были все, кто имел хоть какое-то отношение к семье. Но первый же портрет заставил меня остановиться в непонимании.
Смуглый, кареглазый брюнет насмешливо смотрел на меня с портрета, тысячелетней давности. Позади него бушевало море, а он только улыбался, как будто стихия не могла причинить ему вреда, как будто он повелевал ею, как будто она оберегала его. Кандер Аст-Гелей. Я даже не знала этого имени, никогда не слышала: его не упоминали в школе, не было его и в книгах, но именно с него начиналась портретная галерея императора.
Следующий портрет был призван увековечить женщину. Невысокая пышка с добрыми зелеными глазами и рыжими косами. Тирала Аст-Гелей. Жена? Возможно. За ее спиной также проглядывалось безграничное море. Спокойное, равнодушное и невозмутимо чистое. И этого имени не было в нашей официальной истории.
Не было и следующих людей. Гвендолин, Энан, Кардалина, Лорден-Крейтонвсе эти имена были для меня чужими, пустыми и неважными, но именно с них начиналась семейная история. Именно они были нашим началом. Среди них не было никого с таким же цветом волос, как и у меня. Никого. За десятки поколений.
Первый портрет светловолосого мужчины появился тогда, когда я уже устала идти вперед. Родители, дети, внукиздесь были собранны все. И все они отличались от нас нынешних. Все они улыбались. Не губами, там порой плясало пренебрежение к художнику, всей этой необходимости долго стоять неподвижноглазами, душой, всей позой. Было в них что-то свободное, то, что мне казалось, уже давно утратили мы.
Постепенно блондинов на портрете становилось все больше, перебирались оттенки, пока наконец на появился так хорошо знакомый любому имперцу пепел.
Эйнак Таргелей. Высокийэто было заметно даже на портретемужчина, с правильными, но какими-то хищными чертами лица, пронзительными, со светлыми, будто выцветшими глазами, и жесткой ухмылкой. Первый император уже знакомой всем и каждому династии. Ее основатель и благодетель. Человек, подчинивший огромные территории. Великий император.
Я впервые видела настолько четкий его портрет. Казалось, он стоял напротив. Живой, телесный и хмурый. Его глаза прожигали насквозь, не оставляя ни одного уголка твоей души для тебя. Казалось, он видел все.
Я непроизвольно отступила назад, но так и не смогла отвернуться. Он не отпускал меня. просто, не позволял уйти. Страх душил, не давал мыслить трезво, но уйти, разорвать контакт Нет, это было невозможно. И от осознания невозможности, собственной слабости, безысходности, хотелось плакать.
Первая слеза скатилась по щеке. Холодная, мокрая и реальная. Я моргнула, и видение ушло. Передо мной вновь был обычный портрет. Портрет моего далекого предка, которого я никогда не увижу. Да, никогда не увижу. Больше никогда, мне не будет так страшно. Никогда
Кирин?
Я вздрогнула. Слышать собственное имя из этих уст все еще было странно. Даже более странно, чем видеть на лице этого человека тревогу и понимать, что причина ее я.
Ваше величество. Я спешно присела в реверансе.
Это лишнее, скривился Эйвор Таргелей. Внутри семьи мы редко соблюдаем условности. Разве что кто-то провинился. В ином случае незачем подвергать семью унижению. Ты со мной согласна?
Да, ваше величество, тихо откликнулась я. Император довольно усмехнулся и предложил мне руку.
Я хотел сам показать тебе галерею, но раз уж ты сама нашла ее, мне остается только присоединиться к просмотру. Полагаю, у тебя возникли вопросы?
Эти люди, Аст-Гелеи, Гелеи
Это наши предки. Такими они были в те далекие времена, спокойно подтвердил император. Идти рядом с ним было очень спокойно. Такого чувства защищенности у меня никогда не было прежде. И, если бы сейчас мне предстояло вновь вернуться к портрету Эйнака Великого, я бы не испугалась, ведь я знала, что меня защитят. Так глупо, но рядом с императором мне было по-настоящему тепло.
Они не такие, как мы с вами, все же решила озвучить свои мысли. С каждой проведенной рядом с этим мужчиной минутой, я все больше начинала верить ему. Почему? Я не могла этого объяснить, но оставаться непредвзятой становилось все труднее.
Они другие, подтвердил Эйвор. Таким был весь наш род до обретения силы. Хельдеран, вероятно, уже рассказал тебе про наш дар.
Немного, призналась я.
Я просил его этого не делать, улыбнулся уголками губ мужчина. Но, как и все, о чем я его прошу, он выполняет в точности наоборот. Им так легко управлять. Ты же и в список заглянула, верно? Еще до моего разрешения. Он не мог не показать его тебе.
Простите, но я не знаю, о чем вы говорите, постаралась, чтобы голос звучал увереннее, но видно актерское мастерство не моя стихия, а уж в присутствии императора.
Эйвор рассмеялся. Весело, звонко. И эхо подхватило его смех, разнося по всей галерее. Хорошо. Что у дверей не было стражи, иначе они бы испугались: так искажал звуки коридор.
Я не ждал иного ответа от ребенка моей сестры, пояснил Эйвор. Ты очень похожа на Эйтину. Внешне. Судьба у тебя будет другая.
Другая судьба?
Счастливая, пояснил он. Я не смог уберечь сестру, но я уберегу тебя. Он внезапно остановился, повернулся ко мне и ласково коснулся волос. Я обещаю защитить тебя от всего.
Не нужно. Меня испугала его откровенность. Лучше защитите меня от себя.
Это невозможно, с непонятной мне грустью ответил Эйвор. Но я найду того, кто сможет. Даю тебе слово императора.
Я молчала, не зная, что можно ответить на такое. Но ответа он и не требовал. Мы продолжили путь, минуя все новые светловолосые портреты, пока наконец не остановились перед одним из последних. С него на нас смотрела моя взрослая копия.
Мама
Я подошла ближе, привстала на носочки, чтобы лучше разглядеть каждую черточку дорогого лица. Едва удержалась, чтобы не коснуться холста. Но тогда бы все волшебство видения распалось. И я смотрела. Просто смотрела на такое родное лицо.
Все начало расплываться перед глазами, а мне в руку лег холодный носовой платок. Император.
Я обернулась в поисках поддержки, поймала обеспокоенный взгляд своего дяди? И бросилась к нему. Больно. В груди все сжималось, становилось тяжело дышать. И слезы, соленые капли так и текли по щекам, губам, подбородку.
Лоб уткнулся в теплую ткань. Меня аккуратно прижали к груди. И принялись гладить по голове, утешая без слов. А слезы продолжали течь.
Не знаю, какая полагается награда за порчу имущества высшего аристократа, коим являлся император. Но я сполна ее заслужила. Рубашка его величества промокла весьма основательно.
Простите, что я еще могла ему сказать? Пообещать так больше не делать? Нет. Я знала, что сорвусь снова, если приду сюда. Просто сорвусь.
Это я должен извиняться. Не нужно было разрешать тебе входить сюда.
Нетвы не можете
Уже поздно что-либо менять. Но если бы мог, я бы не позволил, спокойно сказал император. Идем, твой страж должно быть тебя заждался.
К выходу мы шли медленно. Я то и дело оглядывалась, запоминая дорогу, вспоминания мамино лицо на портрете, пытаясь найти в своей памяти хоть частичку прошлого, где мы были вместе.
Ваше величество, позвала я. Мужчина остановился и выжидающе посмотрел на меня. Почему вы мне снились? И та кукла я понимала, что несу какую-то чепуху, но я думала ее подарила мама, но во сне это были вы. Я не понимаю.
Я подарил куклу, медленно подтвердил император. Но ты была совсем маленькой и забыла. Дети часто забывают незначительные моменты своей жизни.
Незначительные? Нет, я так не думала. Мне был слишком дорог этот подарок, чтобы забыть. Я ведь считала его маминым. Маминым, а не императорским. Но сон говорил об ином. Да и не крохой я там уже была, чтобы забыть. Или мне помогли забыть.
Понятно, медленно протянула я. Очарование императора постепенно развеивалось. Ваше величество?
Да, Кирин?
Почему мне нельзя покидать дворец?
Не покидать. Выходить за пределы. Если ты желаешь посетить дворец матери, ты всегда можешь воспользоваться порталом. Я запретил только прогулки вне дворцовых стен. Я ответил на твой вопрос?
Да, милорд.
Необязательно звать меня милордом наедине. У меня есть имя. Император остановился у дверей. Иди, Эйстон должно быть тебя заждался.
А вы?..
У меня еще есть дела здесь. Некоторые портреты изменились с моего последнего посещения и необходимо распорядиться, чтобы ими занялись, в голосе императора слышалась едва скрываемая досада, но лицо было благодушно, как и положено старшему родственнику. Лорд Эйстон уже рассказал тебе о приеме? Пара часов вечером, я не хочу утомлять тебя. С семьей ты сможешь познакомиться завтра, хотя многие прибудут уже к вечеру.
Да, он сказал.
Отлично. Император подтолкнул меня в спину. Иди, галерею придется закрыть на некоторое время.
Он остался стоять по сторону дверей, когда они распахнулись, чтобы выпустить меня.
Мой личный страж терпеливо подпирал стенку, заплетая свою гриву в косички. При виде меня он поднялся и предложил руку, даже не попытавшись распутать уже готовые косички. Впрочем, они начали распутываться сами, как будто кто-то невидимый озаботился сохранностью образа сурового лорда-мага.
Оставьте, попросила я. Ему и правда шли эти мелкие косички на висках. Так он казался не таким серьезным и чуточку добрее. А уж с его вечно насмешливым взглядом и усмешкой, эти маленькие змейки и вовсе выглядели крайне органично.
Хотите, чтобы я походил на выходцев Юга? удивленно заметил Эйстон, но разрушение кос остановил.
Юга? я задумалась. Да, точно, сегодня я уже видела такие прически у некоторых из предков. Так значит, они были южанами?
Да, так было принято среди, как мы сейчас это называем, цвета аристократии. Но там внимание уделялось не столько косам, сколько вплетенным в них бусинам. По их цвету и количеству можно было судить о славе воина.