Он завернул за угол и пропал из виду. Она даже не слышала, как его когти стучали по ледяному полу.
В какой мир она попала? Эльва поправила сумку на плече и толкнула дверь спиной. Она собиралась сделать больше ремешков с гвоздями. Ее сапоги были хороши в пути, но быстро натирали ноги. Но в другом она поскользнется и вряд ли встанет.
Она повернулась к комнате и замерла. От шока чуть не раскрылся рот.
Ледяные колонны составляли красивую кровать. Четыре столбика соединяли пол и потолок. Кровать была из белого льда, где кружились пузырьки, словно водопад застыл на месте. Шкуры лежали в центре, под ними было подобие матраца.
Ни камина. Ни свеч. Ничего, чтобы согреть комнату, а солнце опускалось к горизонту.
В комнате вообще ничего не было. Только кровать и ледяные стены.
Может, это и задумал медведь. Заморозить ее насмерть. Она проснется утром со смерзшимися ресницами, и он будет грызть ее ногу.
От одной мысли дрожь побежала по спине. Или это было от холода. Она не взяла с собой достаточно теплой одежды. Но у Эльвы и не было так много теплой одежды. Она была из самой теплой части королевства фейри. Ее вещи были для солнечных прогулок.
Вздохнув, она бросила сумку на пол у кровати. Шкуры звали ее, но она хотела немного осмотреться, а потом уже согреваться. В замке что-то происходило, и ей нужно было выяснить.
Эльва следила за ледяными стенами, чтобы заметить движение. Ничего не было, и она подкралась к двери и приоткрыла ее.
Я бы так не делал на твоем месте, донесся голос из-за льда. Хоть она никого не видела, теперь темное пятно было прямо перед ее дверью.
Это был не медведь, но он говорил, что никто не обитал в замке.
Эльва нахмурилась.
А ты?
Клурикон.
Существу не нужно было продолжать, чтобы она осталась в комнате. Клурикон? Серьезно? У медведя было плохое общество. Бодах и Калех, древние дураки, из-за которых она тратила время, а теперь это? Она думала, что лепреконы были плохими.
Клуриконы были пьяными кузенами фейри, одержимых золотом. Они не создавали горшки с золотом, не искали самые блестящие предметы. Клуриконы постоянно выпивали.
Плечи Эльвы опустились в поражении.
Почему я не должна покидать комнату?
Ночью в замке опасно.
Солнце не садится, холодный воздух проник в дверь, и она поняла, что свет угас. Внезапно. Но она видела солнце, пока поднималась, и оно было высоко в небе, когда она вошла в замок. Оно не могло так быстро садиться.
Клурикон заглянул в брешь. Он был низким и приземистым. Рыжие волосы торчали клочком на макушке, его щеки были красными от выпивки. Он доходил ей до талии, что явно было высоким для его вида, и его ноги были короче торса.
Ясное дело, буркнул он, глядя на нее. Замок делает свою погоду. Он предлагает тебе лезть под покрывала.
А если я не хочу?
Я говорю, как безопаснее, мисс.
Она нахмурилась, существо стало удаляться. Эльва окликнула:
Хозяин замка сказал, что тут никто больше не живет.
Клурикон застыл.
То, что он не знает, ему не вредит.
Думаю, он считает иначе.
Когда фейри развернулся, она поняла, что он сжимал три бутылки в руках. Вино? Она не пила его, покинув дворы фейри. У людей оно было редким в эти дни.
Он смотрел на нее, щурясь, а потом буркнул:
Чего ты хочешь?
Она вытянула руку.
Нет.
Эльва пошевелила пальцами.
Никак нет.
Тогда я сообщу хозяину, что ты грабил его кладовые. Уверена, медведь не будет против странного фейри в его погребе, она била наугад. Многие клуриконы не хотели, чтобы о них знали те, у кого они крали. Они воровали, пока владелец не знал. Иначе они убегали из домов быстро, не успевая собрать свои вещи.
Клурикон прошел к ее приоткрытой двери и сунул бутылку вина в ее сторону.
Ладно. Бери. Но это одноразовая сделка, и мы в расчете.
Одна бутылка вина за год тишины? Нужно куда больше, но бутылку она взяла.
Он фыркнул, посчитал на пальце и высунул язык.
Ладно. Пара в неделю?
Параэто сколько?
Две.
Три.
Клурикон покачал головой.
Две.
Три, и это последнее предложение.
Он оскалился.
Ты жестоко давишь, женщина-фейри.
Я знаю, она протянула руку для пожатия, держала ее пару мгновений, и он с неохотой пожал ее. Ты нашел себе партнера, клурикон. Рада иметь дело.
Хотел бы и я так сказать, он пошел прочь с двумя бутылками, и она закрыла дверь.
Эльва прижалась спиной к ней и смотрела на потолок. Что она тут делала? Будет пить вино, зароется в шкуры, и для чего? Зачем он позвал ее сюда?
Она откупорила бутылку, прошла к кровати. Она не стала раздеваться. С полупрозрачными стенами она не хотела, чтобы клурикон подглядывал. Или медведь.
Она, дрожа, сделала глоток из бутылки, смотрела на стены в поисках теней. Что медведь мог хотеть от фейри?
Вопрос будет мучить ее, пока она не найдет ответ.
6
Она была тут. В замке. С ним.
Ни одна разумная женщина не пришла бы так далеко, чтобы застрять в замке с медведем. Она не могла быть настолько доброй, чтобы что? Слепо броситься в его руки, потому что он попросил?
Доннаха покачал головой, шагая по коридорам у своей спальни. Его дыхание отражалось ото льда.
Она не могла решить помочь ему по своей воле или доброте душевной. Это было ясно сразу. Она была сильной, и меч на ее боку был в следах использования. Он видел, как она обезглавила куклу.
Он улыбнулся бы, если бы это не выглядело как оскал. Она точно использовала бы тот меч на любом препятствии на пути. Кто знал, что такие женщины бывали при Благом дворе? Он думал, только дворфские женщины были с таким огнем в груди.
Но он отвлекся. Она была тут, это было проблемами для него.
Королева троллей думала, что она будет отвлекать. Доннаха не всегда мог здраво рассуждать, узнав о том, как снять проклятие, но теперь он подозревал, что она привела женщину в замок, чтобы подтолкнуть его к своей дочери.
Он не понимал, почему она так думала. Привести красивую фейри в замок? Вряд ли так он подумает, что ее дочь-тролль лучше.
Конечно, дворфы и Туата де Дананн не дружили. Хотя его кузен, Ангус, развлек несколько высоких существ раньше, Доннаха придерживался устоев семьи. Некоторые фейри были хорошими. Другие, включая Туата де Дананн, не были.
Она тут станет ненужной помехой, но он мог ее избегать. Он оставил ее в дальней комнате. Они будут редко видеться. Ему нужно было протянуть год, чтобы она не увидела его лицо. Это было просто, ведь он жил как медведь. И у него не было своих портретов тут.
Если Королева троллей не задумала подлость, он будет в порядке. Один год был не таким большим сроком.
И он уловил шепчущий голос Королевы троллей.
Доннаха, звала она, голос скользил по коридорам. Иди ко мне.
Он не хотел. Он должен был знать, что она с этим связана. Стоило держаться в стороне. Он мог подавить притяжение проклятия, может, так она сдастся.
Его лапы двигались сами. Доннаха прошел к комнате с зеркалом и проник за двойные двери.
Она уже ждала его. Ее серая кожа сливалась с мрачным фоном ее дома. Темный камень, темные тени. В королевстве троллей все было мрачным и холодным.
Королева троллей смотрела на него, гневно кривясь.
Значит, она попала в замок.
Да, он старался не злорадствовать, но женщина-фейри сделала то, что еще никому не удавалось. Она одолела Королеву троллей в ее игре.
Ей же хуже.
Доннаха напрягся, отказываясь двигаться, когда понял, что Королева троллей снова оказалась умнее, чем он думал.
Существо перед ним рассмеялось.
Ты думал, что это конец, Доннаха? Я буду тебя мучить, пока ты не согласишься жениться на моей дочери. Ты знал это, когда выбрал быть проклятым.
Она с этим не связана, Королева троллей накажет и женщину? Он не хотел такую вину на себя. Она была не виновата.
Она играет большую роль. Она ведь милая, да?
Она мстила из-за того, что ее дочь была страшной? Доннаха покачал большой головой.
Ты знаешь, что мой отказ не очень-то связан с внешностью твоей дочери.
Еще как связан, прошипела Королева троллей. И теперь я буду тебя мучить.
Он не знал, как еще она могла его мучить. Доннаха уже был медведем. Уже украден у семьи. От этого он стал смелее. Он откинул голову и рассмеялся.
Делай худшее, Королева троллей. Я не сдамся.
Она смотрела, как он смеялся, с холодным видом.
Доннаха, я знаю тебя лучше, чем ты себя. Ты не хочешь никому вредить. И ты не хотел бы быть тем, кто причинит другому боль.
Женщина недоступна. Ты не можешь ей навредить.
И не собираюсь, она прижала ладонь к груди и хищно улыбнулась. Ты это сделаешь.
Его кровь похолодела.
Ты не заставишь меня вредить кому-то. Это против сделки. Ты не управляешь моими решениями.
Немного. Но не переживай. Я не заставлю тебя съесть ее, если ты об этом, она склонилась к зеркалу и провела длинным ногтем по поверхности. Скрежет был почти таким же ужасным, как ее голос. Я меняю проклятие. Добавлю небольшой слой.
Что еще ты можешь сделать?
Каждую ночь, дворф Доннаха, ты будешь превращаться в мужчину.
Он ждал, что она уточнит, а потом понял, что она уже уточнила.
И все? Он снова будет дворфом? После всего времени?
Он открыл рот, но она подняла голову.
Не так быстро, дворф. Если она увидит твое лицо дворфа, ты женишься на моей дочери.
Это все усложняло. Но он мог это преодолеть. Просто держаться от нее подальше ночью. Он запрет ее в комнате, чтобы она не бродила и не увидела его случайно.
Будет сложно прожить так год, но это будет не самый тяжелый год. Доннаха кивнул.
Так тому и быть.
Глаза Королевы троллей загорелись в предвкушении.
О, и последнее. Тебе придется оставаться с ней в одной комнате, пока ты дворф. Спи рядом с ней в одной кровати, пока она тут.
Что? выпалил он. Зачем? Она не знает, кто я!
Не знает. Потому захочет узнать. Помни, ей нужно просто увидеть твое лицо. В свете луны. В свете свечи. Столько способов для нее увидеть тебя, Доннаха.
Его разум кипел, он пытался найти лазейку, но Королева троллей все продумала.
Ты не можешь намеренно скрыть лицо. Никаких масок и капюшонов. Просто ты. И ты не можешь спать под кроватью или завязать ей глаза. Ты не можешь говорить ей ничего, кроме того, что тебе нужно быть в ее комнате, в ее кровати, рядом с ней, Королева троллей захлопала в ладоши. Вот это будет весело. Вот-вот ты будешь у меня в замке. Какого цвета готовить букеты?
Ты меня еще не превзошла.
О, но это будет.
Шок пронзил его. Сначала он подумал, что у него просто свело мышцу. Порой такая боль была от колтунов в шерсти. Но ток побежал по его шее и спине. Он успел буркнуть «Что», и боль охватила его. Воздух вылетел из легких, звуки, которые он хотел прокричать, не смогли освободиться. Его тело рухнуло на пол. Лапы тянулись в груди, он дрожал от боли. Его пасть раскрылась, он пытался ругать ее, сказать ей, что она не победит, пока он жив.
Королева троллей улыбнулась ему, защищенная зеркалом.
Я забыла сказать, что это будет худшая боль в твоей короткой жизни.
Зеркало потемнело, а его поглотило его же тело. Кости трещали, двигались, создавая меньшее тело. Волосы укоротились, шерсть ушла в тело, словно змеи двигались под кожей. Но хуже всего были когти, терзающие его кожу снова и снова, пытаясь убрать мышцы и жир, что накопился в теле за годы. Все текло из него, он откашливал лишнее.
Наконец, это кончилось. Он лежал на полу и дрожал. Он притянул колени к груди и пытался перевести дыхание. Доннаха не был рад снова быть собой из-за такой боли.
Все тело было чувствительным. Если бы его кто-то коснулся, он бы разбился от агонии.
Лед впился в его спину. Ему было ужасно холодно.
Вставай, буркнул он. А то будет хуже.
Он знал игру Королевы троллей. Она хотела, чтобы он корчился на полу перед ней. Она хотела знать, что он злился, что ненавидел, что жил. В этом был смысл.
И он не хотел так ее радовать.
Доннаха повернулся на бок, поднялся на ноги. Он вытянул руку, смотрел на полумесяцы ногтей и темные волоски на пальцах. Он снова был мужчиной. Настоящим.
Он провел ладонью по груди, радуясь ощущению ребер. Его грудь уже не была такой толстой, что ее не могли пробить стрелы.
Неужели? Доннаха дрожащей ладонью коснулся лица и ухоженной короткой бороды. Королева троллей не лишила его того, чем гордились дворфы.
Он отчаянно хотел посмотреть на себя, увидеть тело, которое было у него отнято. Но он не мог смотреть на себя в то же зеркало, где появлялась она.
Он опустил руку и заставил себя выйти из комнаты и вернуться в свои покои. Там была одежда, которую он хранил, потому что не хотел оставлять надежду, что станет собой. Проклятия были созданы, чтобы их снимать, и он снимет это с помощью этой фейри.
Он натянул рубаху через голову и быстро завязал штаны. Обычно он не спал бы в них, но она вряд ли не ударит мужчину, забравшегося в ее кровать.
Проклятие сжало его шею, заставляя торопиться. Притяжение в животе вело его к королевству троллей. Если он не поспешит к той фейри в комнату, он побежит в замок Королевы троллей, надеясь, что убежит от той чудовищной дочери.
Он заправил рубаху в штаны и побежал по коридорам. Он скользил, врезался пару раз в стены, а потом стал двигаться вдоль них. Он помнил, каким скользким был лед без когтей.
Когтей на ногах не было, и он обрадовался этому. Босые ступни легко могли замерзнуть на гладком полу. Не важно. Он был рад боли, ведь был в своем теле. Он был мужчиной столько лет спустя.
Доннаха замер у двери комнаты женщины, гадая, как сделает это. Он не мог поделиться с ней этой радостью. Она не знала, что он был медведем. Она не могла знать, что он был медведем, иначе она надавит, чтобы он все объяснил.
Она уже была заинтересована происходящим, хотя это могло быть влиянием Скатах. Хитрая женщина точно отправила к нему кого-то, чтобы проверить, что он не опасен. А он не был опасен.
Он был просто дворфом. И он мог, наконец, быть собой после стольких лет. Даже если только в темноте, где она не видела его лица.
Доннаха ждал, пока солнце не село полностью, облако закрыло луну. Он прижал ладонь к стене ее комнаты снаружи. Замок поможет ему. Из всего в проклятии замок любил его больше всего.
Он представил, что стены стали не просто льдом. Он представил, как они ломались, как стекло, брошенное на пол. Лабиринт трещин разгонит свет, он отразится и не пройдет полностью.
Лед ее комнаты стал плотнее. Треск магии звучал эхом в коридоре, и скоро сквозь лед нельзя будет видеть. Свет терялся в трещинах в стенах.
Он выдохнул и огляделся.
Спасибо.
Холодный ветер подул по коридору, погладил его спину и понесся дальше. Он не знал, что за дух жил в замке, но он любил Доннаху. Этого хватало.
Доннаха открыл дверь и прошел во тьму ее комнаты.
Было так тихо, что он подумал, что ее там не было. Он не мог отыскать ее даже по дыханию. Конечно, он привык к слуху медведя.
А потом он уловил шорох тела по ткани, ощутил, как напрягся всем телом. Боги, как давно он не был в обществе женщины как мужчина? Когда просто наслаждались друг другом?
Кто там? ее голос донесся сквозь тьму.
Никого, ответил он, подходя ближе в полумраке.
Хозяин замка сказал, что никто не живет в этих стенах, она снова пошевелилась. Села на краю кровати? Простите, если это ваши покои.
Нет, он шагнул вперед, глаза привыкали к мраку, и он увидел ее движущийся силуэт. Прошу, останься.
Он видел, как ее рука уперлась в край кровати. Мускулистая и изящная. Ее длинные волосы ниспадали, медленно двигались, как платье в танце.
К счастью, она не видела в темноте так, как он. Дворфы были рождены в тусклом свете, они жили в шахтах, их глаза видели больше обычных. Она видела тьму, а ондетали, словно на них светила полная луна.
Боюсь, этого ответа мне мало, прорычала она.
Звон металла о металл предупредил его отпрянуть, она вытащила меч. Кончик лезвия оказался у его горла. Он вонзился в кожу так, что выступила капля крови и потекла по клинку.
Ее ладонь сжала рукоять.
Говори.
Я пришел не вредить тебе, а просто полежать с тобой.
Она подавила смешок.
Этого точно не будет.
Не так! Доннаха попытался остановить свои мысли. Он точно не забыл бы ночь с ней. Качая головой, он отошел от меча, который она оставила в воздухе. Я не могу объяснить. Это часть сделки.
Какой сделки?
Ты остаешься тут с медведем. Я не могу покинуть эту комнату, как и ты. Я не прошу ничего, кроме как разделить со мной кровать. Мы можем разделить ее подушками, если так ты сможешь мне доверять