Меня учили самые талантливые фейри-кузнецы. Я не могу чистить меч неправильно.
А меня он покачал головой и исправился. Доннаху учили величайшие дворцы-кузнецы. Поверь, ты делаешь это неправильно.
Она фыркнула.
Мечи фейри известны всюду как лучшие мечи.
Но даже фейри признают, что дворфылучшие кузнецы, его глаза весело сияли. Ты любишь спорить, но в этом споре тебе не победить.
Ее рот раскрылся, она поняла, что он был прав. Она не могла спорить, ведь дворфы были создателями впечатляющих мечей. И он смог отвлечь ее от мрачных мыслей. Она и не поняла этого, а тревога уже отпустила разум, и она уже сидела на скамье с мечом на коленях, смотрела на медведя, опустившего голову на свои лапы, глядящего на нее темными глазами.
То, что я не могу выиграть в споре, не значит, что я не попробую, буркнула она.
Спорь, госпожа фейри. Мне нравится твой голос, прорычал он и показал зубы нарочито сильно, она опустила голову, пряча улыбку. Ты рычишь, изображая грозную.
Я и есть грозная.
О, даже не знаю. Ты смелая, даже отважная, но я не считаю тебя грозной.
Сколько мужчин говорили ей это в жизни? Эльва была слишком милой, слишком умной, слишком сильной. Эти «слишком» отталкивали. Но было нечестно жаловаться, когда у нее было все и ничего.
Эльва прикусила губу и посмотрела на меч на коленях, наклонила его к медведю.
Ладно. Раз ты такой умный, как это правильно чистить?
8
Доннаха прижал ладонь к ее двери, прислонился лбом к потертому дереву. Он не хотел идти туда еще на одну ночь, заставлять ее терпеть его.
Она не хотела его там. Это было ясно. Сколько раз им нужно было сделать это?
Год. Триста шестьдесят пять раз, и каждый раз был все сложнее.
Он вспомнил их разговор о мечах, и его потрясло осознание, как она ему нравилась. Сначала он считал ее простой воительницей, которая пришла на остров ради мести. Многие женщины были там по этой причине, с чего ей отличаться?
Но она поняла его проклятие. Поняла обходной путь, который не придумал он, и она даже ничего не сделала. И то, как она говорила с ним
Доннаха вздохнул и отошел от двери. Она говорила с ним как с мужчиной, а не медведем. Как с тем, на кого стоило тратить время и усилия, чтобы понять. Чтобы узнать, кем он был. Почему он был добрым и заботился о ее мнении.
И почему помог ей правильно почистить меч.
У него не было ответов. Он даже не должен был говорить с Туата де Дананн. Дворфы жили отдельно. Если бы он не был проклят, он бы был уже женат на милой женщине с бородой. У них уже были бы дети, их нора в земле, и он работал бы в шахтах днем.
Жизнь была бы простой, и там не было бы высокой красивой блондинки.
Она так и не рассказала, кем была. Доннаха ее не винил. Он уже догадывался, что ее история могла разозлить его. Ее точно не пропустил Благой двор, значит, ее слова усилят его желание убить фейри.
Кто ее ранил? Он не мог представить такого, ведь ее волосы отражали солнце, напоминая золото.
И дело было не в ее внешности, хотя ее облик потрясал его. Она была яростной, превосходила в этом дворфов. Эльва знала, чего хотела, и брала это. Но было что-то еще в ней скрыто, и он пытался понять. Она была вопросом, на который он хотел ответ. Смелый странный вопрос, почему она была такой грубой снаружи, но доброй внутри.
Проклятие тянуло его к королевству, куда он не хотел. Он не хотел к троллям. Он не хотел навредить Эльве еще сильнее, чем она уже пострадала. Он знал, что на эту загадку потратит не меньше нескольких месяцев, но лучше от этого не было.
Он выдохнул и толкнул дверь.
Она уже привыкла к его визитам. Замок подстроился под их нужды, создал кресла в углу изо льда. Эльва сделала из нескольких шкур с кровати подушки, чтобы сидеть на них.
Как и на прошлой неделе, Эльва сидела в одном из кресел. В горке снега между двумя креслами стояла открытая бутылка вина.
Доннаха сел на лед рядом с ней.
Веселая ночь для выпивки.
Она не посмотрела на него. Она глядела на стену, где замок сделал камин. Вырезанный лед подражал языкам пламени, и это было мило, но и немного иронично.
Он принес бокалы пару ночей назад, и она тут же разбила их об стену. Им не нужны были бокалы, это было для цивилизованных. Они такими не были. Он похитил женщину, а она бросила все и стала воином. Им не нужны были формальности.
Доннаха не стал спорить, когда она была в настроении все ломать. Этой ночью она молчала.
Он не знал, что пугало сильнее.
Он схватил бутылку вина и сделал глоток.
Не хочешь общаться этой ночью?
Старые демоны не дают покоя, ветер звучал эхом с ее словами, стонал, как дух, в коридорах.
Ах. Я могу помочь?
Умеешь прогонять воспоминания? Я бы их стерла, если бы могла.
Ох, ему не нравилось, как это звучало. Доннаха не любил думать о мрачном, но она бы не обрадовалась таким словам.
Изгнание воспоминанийглупое дело.
Разве? она посмотрела на него, гнев сделал ее голубые глаза темнее. У тебя есть воспоминания, что мучают тебя?
Он приподнял бровь.
А ты как думаешь?
Она вспомнила о его проклятии. Эльва перевела взгляд на стену.
Видимо, это похожее.
Доннаха уперся локтями в колени, бутылка вина свисала с его пальцев.
Те воспоминания, хоть и сложные, делают тебя собой. Это не слабостьстрадать от них. Ты и должна. Те времена были тяжелыми, и ты пережила их и не должна стыдиться.
Чем он стал? Собеседником для сокровенных тайн женщин? Его братья смеялись бы, скажи он такое.
Он понял давно, что только воспоминания сохраняли целым. Нужно было знать, что случилось, помнить все трудные моменты в жизни, наслаждаться жизнью. И по какой-то странной причине он хотел, чтобы эта женщина поняла, как важно для нее осознать это.
Она не поворачивала лицо к нему. Мышца на челюсти дергалась, она стиснула зубы и зло смотрела на стену.
Я не хочу их помнить.
Порой помогает, если ими поделиться.
Я не хочу и рассказывать о них.
Почему?
Плечи Эльвы опустились.
Я не хочу вообще думать о них. С чего ты взял, что я хочу обсуждать их?
Он не думал, что это была плохая идея. Судя по ее раздавленному виду, ей нужно было обсудить это.
Он не был лучшим вариантом для такого разговора. Она не знала, кем он был. Он не знал, кем была она. И было много факторов для нее не доверять ему.
Все-таки он заставил ее прийти сюда. Эльва ясно дала понять, что у нее было много дел вместо пребывания в замке с ним. Она хотела стать самой известной воительницей королевства. Конечно, она не объяснила ему причину.
Доннаха мог догадаться по тому, как она сейчас сидела.
Он видел признаки приближающегося срыва. Она сжимала кулаки. Она скрестила руки, почти обнимая себя, но все еще выглядела обиженно. И, конечно, она использовала волосы как щит. Она не хотела, чтобы он видел ее лицо или глаза, и он догадывался, почему.
Вздохнув, Доннаха протянул ей бутылку вина.
Сделай глоток и говори.
Она взяла бутылку и долго пила. Вытерев губы, Эльва покачала головой и молчала.
Ты ни с кем еще не говорила об этом? спросил он.
О, говорила, почти прорычала она.
И они тебе не поверили, это был не вопрос. Ему не нужно было спрашивать, чтобы понять, почему она не доверяла никому в этом.
Она посмотрела на него, глаза были темными, а губысжатыми в тонкую линию.
Откуда ты знаешь?
Моя сестра, он всплеснул руками. У нас было сложное детство. Хоть мы в родстве с королевичами, дворфы другие. Мы были кузенами, так что были как все. Она забрела далеко от шахт в детстве, и ее поймали несколько из Благого двора, которые решили, что будет интересно узнать, женщины ли на самом деле дворфийки, или мы все мужчины. Это плохо кончилось для нее, и некоторые не хотели это слушать.
Потребовались все силы, чтобы рассказывать историю без реакции. Он хотел сжать кулаки и снова уничтожить мужчин, сделавших это. Ненависть горела в его груди на Благой двор так много лет, что он не знал, как погасить гнев.
Что она сделала? голос Эльвы был едва слышным. Чтобы справиться с воспоминаниями?
Он пожал плечами.
Думаю, она самая сильная на планете. Она вышла замуж, у нее четверо детей, и она смеется и танцует. Будто ничего не было. Порой я вижу тени в ее глазах, когда она вспоминает это. Когда она покидает дом и бродит подальше от семьи. Но она выбрала не дать этому изменить ее. И я долго не мог понять эту силу.
Почему?
Я хотел убить их, его руки дрожали. Я хотел выследить их и отрубить им головы, когда узнал. Но она сказала, что не хотела этого. Она сказала, что не стоило тратить на них время ее жизни.
Эльва сделала глоток из бутылки вина.
Не думаю, что я согласна с ней.
И я, он протянул руку за бутылкой, ему вдруг потребовалась смелость. Так ты будешь говорить?
Она легко отдала бутылку. Он знал, что она смотрела, потому что ощущал жар ее взгляда, и как она отчаянно пыталась отвлечь себя.
Наконец, она выдохнула.
ЯЭльва из Благого двора.
Он ждал, что она продолжит, а потом покачал головой.
Я знал это.
Эльва, медленно повторила она. Из Благого двора.
Это я понял. Это должно что-то значить?
Как давно ты проклят? Эльва подняла руку. Прости. Как давно ты не был вовлечен в систему дворов?
Этот вопрос не был связан с проклятием, и ответить было проще. Доннаха пожал плечами.
Пару лет?
И все?
Кажется, что долго, он был медведем годами. Нужно было сосчитать их.
Ты должен был слышать обо мне. И о произошедшем. Ты знаешь, что Благого короля свергли?
Да, и бросили в мир людей. И что?
Она сжалась сильнее.
Яего жена.
Его рот раскрылся в ужасе.
Кто? боги, в его замке была жена прошлого Благого короля? Этого хотела Королева троллей все это время? Она не шутила, когда сказала, что дворы его убьют. Они захотят вернуть эту женщину как можно скорее. Он был потрясен, что они еще не пришли.
Я уже не часть дворов, если ты переживаешь. Отдай-ка, она забрала вино и сделала большой глоток.
Так они не придут к замку, требуя, чтобы я отдал тебя или расстался с головой? спросил он. Уточнение ощущалось важным, хоть она и не переживала.
Он переживал.
Эльва покачала головой.
Нет. Нынешние король и королева понимают, что я хочу побыть одна. Мне нужно отыскать себя.
После роли королевы.
Я не была королевой, она исправила его и сделала еще глоток.
Хватит. Он не хотел, чтобы она напилась и забыла о том, что все ему рассказала. Доннаха потянулся за бутылкой.
Так ты избалована? Конечно, тебе тут удобно.
О, этого мне в жизни хватило, спасибо. Я разобью бутылку тебе об голову, если продолжишь сарказм.
Доннаха забрал бутылку из ее рук. Женщина не напьется при нем, даже если хотела. Он убрал бутылку за себя, подальше от ее рук, и повернулся к ней.
Так это он?
Не так, как ты думаешь, пробормотала она. Она отвернулась от него к ледяному огню. Когда все это началось, я его любила. Фионн был хорошим. Очаровательным, веселым, обещал мне жизнь, какую я хотела с детства. Тогда выбор казался лучшим.
Ты любила его или хотела то, что он мог дать?
Она пожала плечами.
Всего понемногу? Он был первым, кто меня заинтересовал. Первая любовь, пожалуй. Он хотел для меня лучшего, не важно, хотела я этого или нет. И тогда начались проблемы. Я поняла, что не хотела все это милое, но он думал, что они мне были нужны. Он хотел поставить меня на пьедестал и говорить мне, чего я хотела.
Это объясняло ее независимость. Она была по сути королевой, но Эльва оставалась жестким воином. Он не знал женщин, которые могли так менять роли. Он скрестил руки и отклонился, глядя на ее профиль.
Хорошо, он хотел для тебя лучшего. Что пошло не так?
Он не слушал того, чего я хотела. Он говорил мне, что я должна хотеть, потому что все этого хотели. Фионн пускал дым в глаза. Он не знал, кем он был, чего хотел от жизни, кроме трона. И даже это он забрал, потому что его близнец занял трон первым.
Доннаха знал таких мужчин. Они ему не нравились, но они неплохо жили. Их жены всегда были счастливы, но Эльва была не из тех, кого устраивало простое счастье.
И?
И я поняла со временем, что мужчина, с которым я спала, стал другим, ответила она, повернулась к нему, холодно глядя ему в глаза. Я не сказала ему. Ничего. Я не сказала, что разлюбила его, что не хотела, чтобы он меня трогал. Я терпела. Это ведь женщины должны делать? Я терпела годами.
Пока не кончились силы.
Она покачала головой, в глазах был только тусклый холод.
Нет. Кое-кто пришел в замок. Занял место Фионна, уничтожил его правление, и мне дали выборуйти с мужем или остаться.
Ах, ответил Доннаха, и ты решила остаться.
Да.
Самое тяжелое решение в жизни?
Нет, ответила она, глаза потемнели. Сложнее всего было не говорить ему, что я не пойду с ним. Я стояла там и смотрела, как его изгоняли. Я знала, что он все еще любил меня. Он крутил свой мир вокруг меня, и я не собиралась уходить с ним. Я несу эту вину с собой каждый день. Я ничего не сказала ему. Не говорила, что каждый миг, когда он касался меня, каждая наша ночь вместе ощущались так, словно он что-то вырывал из меня. Я не знаю, есть ли другие женщины, испытавшие это. Он не заставлял меня. Он не знал, что он делал что-то неправильно. Но ощущается так, словно он делал что-то не так.
Боги, что ему сказать? Эта женщина уже разрывалась из-за этого, и ему было нечего сказать.
Он был мужчиной, как тот, кто ранил ее. Она не хотела доверять ему и не должна была, не так просто. Он выдохнул и смотрел на огонь с ней.
Как ему все исправить после поступков другого? Никак. Ничего не поделать. Доннаха не мог выследить Благого короля и заставить его извиниться. Он не мог отобрать воспоминания, потому что верил в те слова, что сказал. Они сделали ее такой, какой она была сейчас.
Она не была слабой, хотя она не хотела, чтобы он так говорил. Она не была той, кого никто не мог любить из-за нескольких ошибок. Он знал, потому что был таким же.
Но она не была готова это слышать. Она все еще держалась так, словно могла разлететься, если не будет сжимать свои ребра.
Может, так и случилось бы. И было бы хорошо, если бы она отпустила всю ту вину, излила бы ее слезами.
Только когда она будет готова. Он не собирался давить на нее.
Звон донесся из коридора. Доннаха встал, не глядя на нее, прошел к двери и широко открыл ее.
Рыжеволосый фейри замер. Клурикон держал в руках шесть бутылок вина. Его зеленые глаза расширились, румяные щеки показывали, что он уже пил весь день.
Доннаха, сказал клурикон.
Дай мне три.
Хозяин, не думаю
Три, прорычал он.
Фейри неловко отдал их и побежал по коридору. Как он смог пробраться в замок тайно от Королевы троллей, Доннаха не знал. Не важно. Он исполнил свой долг.
Он закрыл дверь и принес бутылки к креслам. Эльва смотрела на стену, затерявшись в своих мыслях.
Вот, он откупорил бутылку и протянул ей.
Она взяла его, глядя на него в смятении.
Разве ты не запретил мне пить еще больше?
Обычно я сказал бы, что запивать чувстваплохая идея, он закончил слова хмыканьем, откупорил бутылку для себя. Но эта ночь годится для выпивки с другом.
Она приподняла бровь.
Мы теперь друзья?
Я хотел бы так думать, он склонился и звякнул их бутылками. Узнаем к концу ночи. Я не связываюсь с теми, кто не может выдержать выпивку.
Эльва фыркнула.
Может, ты и дворф, но ты точно ничего не выпивал несколько лет.
Это не значит, что я не могу отправить тебя выпивкой под стол, фейри. Вы все нежные.
Она закатила глаза.
Проверь меня, дворф.
Он не отказался.
9
Сердце Эльвы колотилось в груди, дышать было сложно. Ночь была холодной. Морозной. Она видела свое дыхание в воздухе, и все открытые части тела были как лед.
Он все еще сидел на краю кровати, как всегда. Не честно, что он оставался там. Она все еще не понимала, зачем он был в ее комнате, но тема все еще была недоступной, говорил он о медведе или себе.
Что за проклятие требовало от него оставаться с ней в одной комнате? Она не видела его лица. Только темный силуэт тела в тенях. Даже когда они выпивали вместе, она едва видела его движения. Так зачем заставлять его быть с ней? Чтобы быть близко, но недосягаемо?