Вот же каинов ручей, бурчал Килиан, вставая на четвереньки. Весь вымазался. На хряка стал похож.
В сапогах хлюпало. С вымазанной в глине шинели стекала бурая вода. Волосы слиплись от тины. Вдобавок вся левая часть тела, на которую и пришелся удар, отдавалась сильной болью.
Он некоторое время рассматривал руки, покрытые грязными разводами и зеленой ряской. Вдруг хлопнул ими по телу и начал истерически смеяться.
Свин, натуральный свин! Ха-ха-ха! Только что убирал говно и ссанину, а теперь еще в грязь вляпался. Ха-ха-ха! запрокинув голову, ржал Килиан. Что еще? Вот тебе и королевский маг! Ха-ха-ха-ха! Маг первого круга огненной стихии, дерьмо убирает! Ха-ха-ха-ха!
Истерика длилась не долго. Опустошенный этой внезапной вспышкой он с трудом подошел к ближайшему дереву и по нему опустился на землю. Организм, еще не отошедший от тяжелой контузии и магического опустошения, отреагировал по-своему и теперь требовал отдыха. Маг откинулся на ствол дерева и закрыл глаза.
Успокойся, каинова размазня. Что распустил нюни? Ты же маг! яростно шептал он, подбадривая себя. Ведешь себя, как мямля Дерьмо вынес, ссанье. Блевотину и кровь убрал И что? Руки отнялись? Магическая сила уменьшилась? Это же каинова мелочь! Мелкая букашка! Это, вообще, ничто!
Он осыпал себя ругательства, придумывая новые все более и более обидные. Постепенно это начинало приносить свои плоды. Беспомощность и горечь сменялась здоровой злостью и желанием все исправить. Сжав кулаки, Килиан медленно поднялся и начал приводить себя в порядок.
Разберемся Дайте только срок. Со всем разберемся, шептал он, оттирая лицо от грязи. До всех доберусь
Еще его губы еле слышно шептали одно женское имя, звук которого казался ему самым сладостным на этом свете. Он повторял его по слогам, едва ли не пел, смакую каждую букву и каждый звук. Ее нежный образ со столь милыми чертами всплывал перед глазами, заставляя быстрее бежать кровь по жилам и сердце сжиматься в радостной истоме.
Анюта, потерпи еще немного. Я скоро найду тебя. Слышишь? ноги сами несли его в лагерь. Подожди совсем чуть-чуть Я приду за тобой и горе тем, кто встанет у меня на пути.
За этими бормотаниями с угрозами всему миру, Килиан не заметил здоровенного зайца, что выскочил из кустов на тропу. Крупный, в серых проплешинах, ушастый самец от неожиданности застыл в паре шагов от мага, тараща на него пуговки глаз. Растерялся и парень, не понимая что ему делать: то ли хватать зайца, то ли не расплескать ведра с водой.
Куда? Стой! заяц очнулся быстрее и освершив невероятный кульбит, рванул в развилку между двумя высокими дубами. Стой, поганец!
Ведра вновь полетел в сторону. Килиан с воплем на губах распластался в сторону косого. Еще немного и шустрый косой исчезнет в высокой траве.
Маг делает над собой усилие и выпускает сгусток магии Некроса. Маленькое сердечко, что только что выделялось яркой искоркой, вдруг останавливается. Мохнатые лапки и ушки бессильно виснут и ушастый с силой н врезается в ствол дерева.
Проклятье, опять воду разлил! Каиново отродье! в сердцах выругался валявшийся на земле Килиан, когда ему попались на глаза катившееся по тропинке перевернутые ведра. Где этот комок шерсти? Посмотрим, насколько ты упитанный
Оказалось, заяц уже успел нагулять жир к зиме. Руку мага заяйчая тушка ощутимо оттягивала к земле. Килограмма четыре в ней было.
Черт, мне еще воды тащить. Сам пойдешь! проговорил он, наполняя мохнатого бедолагу магией. Вставай! Иди за мной.
Еще не остывшие мышцы зайца резко задергались. От несогласованных сокращений тушка забилась в конвульсиях, со стороны казавшихся страшных танцем безумного существа. Животного то подбрасывало вверх, то толкало вперед, то протаскивало по земле. Наконец, влитая в тело животного, магия Некроса пришла в равновесие, равномерно растекшись по мертвым жилам.
Давай, давай, не отставай, поглядев на неуклюжие прыжки мертвого зайца, Килиан криво улыбнулся. Черт, на пса похож. Уши бы тебе покороче был бы вылитый пес Тогда охраняй меня.
Дальше он уже не оглядывался назад, слыша за своей спиной громкие шлепки лап по земле.
Когда показался лагерь, маг остановился. Дальше в таком сопровождении идти было нельзя. Он обернулся, чтобы наложить на зверя заклинание магического опустошения, и замер с отвисшей челюстью. Рядом с ним, как преданный пес, сидел заяц, в нетерпении перебирая передними лапами и крошечным хвостиком. Из его рта торчал небольшая крыса, пищавшая от ужаса.
Это еще что такое? осторожно положив ведра на землю, он присел рядом с ушастым зверем. Глазам своим поверить не могу. Неужели это его добыча? Как такое могло произойти? Я же не давал такого приказа
Удивленный Килиан осторожно прикоснулся к зайцу с придавленной добычей в пасти, словно не мог поверить в реальность увиденного. У него в голове беспорядочно носились мысли о Великом Некросе, о падших королях-некроманта, о тысячах мертвецах, о страшной войне между живыми и мертвыми. «Этого просто не может быть. Поднятый с помощью магии Некроса не может двигаться сам по себе. У него нет ни желаний, ни мечт. Они ничто без воли того, кто его поднял. Я же давал никакого приказа Или давал?».
В этот момент его осенило. Он вспомнил, что бросил в сторону пса неосторожную фразу про охрану.
Я же сказал, чтобы он охранял меня. Эти слова стали для него приказом Вот же каиново отродье! бормотал маг. Подожди-ка А если мне послать его на охоту? Он же смог поймать эту крысу, значит, сможет сделать это еще раз.
Внимательно уставившись в тусклые глазки зайца, Килиан сделал неопределенный жест рукой имагически надавил на ушастого. Одновременно, произнес тоном, не терпящим возражений:
Иди на охоту! Принеси мне добычу!
Перекошенная тушка зайца резко взвилась в воздух и исчезла в ближайших кустах. Через мгновение оттуда начал раздаваться громкий треск ломающихся веток и сучьев.
Ой, забыл сказать, что мне нужно, опомнился маг, когда громкие звуки от ломящегося через кусты зайца начали стихать. Кто знает, чего этому зверю в голову взбредет? Хотя, как ему может что-то взбрести в голову? Он же нежить
Пожав плечами своим мыслям, маг схватил ведра и пошел обратно к ручью. Повариха за пустые ведра могла и отлупить. Синяки от ее тумаков еще не зажили.
За дальнейшими хозяйственными хлопотами маг и думать забыл про своего нежданного питомца. За водой пришлось сходить еще несколько раз. Огромные деревянные кадки казались ненасытными, поглощая одно ведро за другим. Рубил дрова, с уханьем орудую тяжеленных колуном. Носил снова в лазарет горячую воду и котелки с пышущей жаром похлебкой. Затем, когда большой котел опустел, долго оттирал его песком.
Лишь ближе к вечеру у него выдалось свободное время, когда его никто не гонял по лагерю. Он сел на мягкую подушку из мха и с наслаждением вытянул гудящие ноги. Честно говоря, спина ныла не меньше, чем ноги. Он бы не отказался и прилечь. К сожалению, сделать это у него не получилось
А-а-а-а! вдруг раздался пронзительный женский крик, переходивший в визг. А-а-а-а!
Кто-то громко выругался. Сразу же гулко грянул выстрел из винтовки. Затем второй и третий.
А-а-а-а! какая-то женщина не прекращала выть сиреной. А-а-а-а! Уйди! Прочь! Прочь! Пошла прочь! Мыкола!
Вновь зазвучала громкая брань, принадлежавшая, видимо, тому самому Мыколе. Грубый мужской голос грозился кому-то намотать его кишки на осину и принести какой-то кулемет.
Из землянок выскакивали вооруженные люди и бежали в ту сторону, из которой раздавались крики. Килиан разглядел среди бежавших и коренастую фигуру командира отряда с винтовкой в руке и комиссара с его неизменным наганом.
Что-то явно случилось, прошептал маг, поднимаясь с мха. Неужели кто-то напал на нас?
Оглядевшись в поисках хоть какого-то оружия, Килиан заметил валявшуюся на земле внушительную сучковатую дубину. Видимо, при рубке им дров, она случайно сюда отлетела. Схватив ее, маг почувствовал себя значительно увереннее.
Если бы меня кто-то увидел из моих китонских друзей, вот бы было смеху-то, ухмыльнулся парень, несколько раз вспарывая воздух дубиной. Ржали бы, как сумасшедшие. Пойдем, посмотрим, что там за шум
Чем ближе он подходил к гомонящей толпе, тем громче до него доносились странные вопли. В голове у него начало закрадываться подозрение в том, что ему знаком источник всеобщего переполоха. «Если его увидят люди, то».
Что зыркаешь, твою мать?! Коли яго сильнее! Коли, паскудину!
Погодь! Бешенный он! Тута стрельнуть надо! Из винтаря
Товарищ командир, прикладом лучше!
Гулко хлопнул винтовочный выстрел.
Шевелиться еще. Пни яго Мыкола. Может сдох уже?
Опустив свою дубину, Килиан ввинтился в толпу. Он уже представлял, что сейчас увидит. «Какой же я дурень! Опять не отдал четкий приказ. Читал ведь в древних манускриптах, что существа, поднятые магией Некроса, требуют полного контроля со стороны мага. Я же отправил мертвяка в свободную охоту. Неужели эта тварь кого-то из людей задрала».
С замиранием сердца, маг протиснулся между двумя партизанами и оказался возле командира отряда, который с ошалелым выражением на лице целился из винтовки куда-то вниз. Затем Крылов спустил курок и раздался очередной выстрел.
На земле в нескольких шагах от них лежал сучивший лапами здоровенный волчара, из пробитой шкуры которого медленно вытекала бурая кровь. Его крупная туша была покрыта ранами от винтовочных штыков и выстрелов.
Еще стрельни, командир. Вона, сволочь, дергается, буркнул кто-то из толпы. В рожу прямо ему пальнуть надоть. Точно бешенный. Где это видано, чтобы косой на волка бросался?
Только сейчас Килиан рассмотрел, что из под волчьей туши выглядывала пушистая мордочка зайца с бессильно свисавшими ушами. Ушастый зверь, в макушке которого красовалось пулевое отверстие, с жадным остервенением грыз шею серого хищника.
Многозначительно покачав головой, маг замысловато скрестил пальцы в форме символа концентрации и беззвучно зашептал заклинание рассеивания магической энергии. В этот же миг все прекратилось. Из бешенного зайца словно вынули внутренний стержень. Он обмяк и распластался на земле.
Отвернувшись, парень начал выбираться из толпы. Увиденное стоило хорошенько обдумать, что такое больше не повторилось. «Я могу заставить их делать все, что захочу».
Глава 6
Бывшие корпусные склады Красной Армии поражали своим масштабом. Десятки длинных кирпичных одноэтажных зданий протянулись на добрую сотню метров с севера на юг. По периметру их окружала изгородь из столбов и колючей проволоки, разбавленные деревянными вышками. Массивные складские ворота, некогда охраняемые особым караулом, сейчас были призывно раскрыты настежь.
С территории склада то и дело выезжали тяжело груженные грузовики, вывозившие продовольствие и горючее. Наступавшая немецкая армия, подобно ненасытной саранче, ежедневно пожирала сотни тонн бензина, машинного масла, тушенки, сахара и тд.
Между зданиями сновали десятки солдат в шинелях мышиного цвета. Одни тащили небольшие патронные ящики, другиеохапки винтовок, третьимешки с мукой.
Чуть в стороне от всех важно расхаживал обер-фельдфебель Отто Ваппель, в отсутствие своего начальника лейтенанта Стесселя бывший здесь и царь и Бог. Выпятив намечавшееся брюшко, туго обтянутое кителем, он с серьезным и глубокомысленным видом разглядывал носимые солдатами ящики и мешки. Тыкал в раскрытую книжку кончиком остро заточенного карандаша, словно, действительно, что-то отмечая. Когда же его начинала одолевать скука или тянуло в сон от тепла сентябрьского солнышка, он начинал грозно хмурить брови и надувать щеки. Суета вокруг него тут же упорядочивалась: прекращались разброд и шатание солдат, в их движениях и виде появлялась показная деловитость.
Душновато что-то, пробурчал он, в очередной расстегивая шинель и открывая доступ небольшому ветерку. В тенек надо, пожалуй, пойти.
Бросив подозрительный взгляд на проходящего мимо солдата, с какой-то папкой под мышкой, обер-фельдфебель нырнул в дверь ближайшего склада. Вокруг царил полумрак и холод, отчего ему пришлось снова запахнуть шинель.
Не выпить ли мне кофе?
Мысль показалась ему стоящей и вскоре Ваппель оказался в небольшом закутке, где стоял колченогий стул и небольшой столик с какими-то советскими бланками. Здесь на полке у него стол небольшой термос, полный настоящего бразильского кофе. Пару недель назад ему посчастливилось выменять этого ароматного кофе у такого же прощелыги, как и он. Небольшая стограммовая баночка, подумать только, обошлась ему в целых два литра медицинского спирта.
Какой божественный аромат, - шептал он, с наслаждением вдыхая знакомый бодрящий аромат. С нашего же эрзац-дерьма, только изжогу заработаешь.
В кружку немец кинул пару кусочков сахара, здоровенный кус которого лежал на краю стола. Его приходилось кромсать ножом, чтобы отколоть нужную порцию.
Хорошо, протянул он, откидываясь на жалобно скрипнувший стул. Так можно воевать Лейтенант же, дурень, на фронт рвется. Каждый божий день пороги штаба дивизии оббивает.
Обер-фельдфебель звучно отхлебнул. Тепло волной пошло по телу, даря спокойствие и расслабленность. С хрустом разгрыз еще один кусочек сахара, который тут же растаял во рту. «Как от такого можно бежать? Это же почти рай на земле!». Непонимающим взглядом он окинул груду ящиков с тушенкой, сахаром и чаем, которые скрывались в полумраке. Где-то за ними находились бидоны с растительным маслом, мукой.
Точно, молодой дурень. Железный крест, видите ли, ему хочется, фыркал Ваппель, откалывая ножом очередной кусок сахара. Ничего, перебесится. Посидит в окопах, вшей покормит, порох понюхает. Потом, глядишь, мозги встанут на место. А кто-то уже сейчас все это понимает!
Немец, подмигивая самому себе в маленькое зеркальце на стене, выразительно поднял палец к потолку. Он, конечно, человек маленький, но все это прекрасно понимает. Пусть его лейтенант пока бегает по штабам, пишет рапорты, просится воевать. Старина Ваппель же хорошо себя чувствует и здесь.
С этой мыслью обер-фельдфебель достал из сумки сверток вощеной бумаги, одуряюще пахнувший какой-то копченостью. Его рот тут же начал наполняться слюной. Развертывая бумажную обертку, он уже представлял, как впивается зубами в бутерброд с толстым ломтем сала.
У-у-у, застонал он от наслаждения, откусывая здоровенный кусок.
Когда от бутерброда ничего не осталось, немец с трагедией во взгляде аккуратно сложил обертку и спрятал ее сумку. Вечером он завернет в нее ломоть хлеба, чтобы он пропитался ароматом копчености и стал напоминать по вкусу сало.
Дурень, - его мысль вновь вернулась к командиру и его желанию уйти в действующую часть. Не понимаю. Здесь же золотая жила.
Встав с места, обер-фельдфебель пошел в сторону завала из ящиков. Проходя по ряду, он по-хозяйски похлопывал ладонями по зеленым деревянным крышкам ящиков. Возле некоторых останавливался и, щелкая защелкой, откидывал крышку. Взгляд ласкали ровные ряды банок с тушенкой, какими-то консервами.
При этом неучтенная золотая жила, хитрая улыбка раздвинула его губы. У иванов все, как не у людей. Пока я здесь все перепишу, пока наведу немецкий орднунг, пройдет немало времени. Может неделя, а может и месяц, - его улыбка стала еще шире. За это время может не один грузовик тушенки пропасть. Кто его знает, как тут все хранилось? Кругом непорядок, развал. Тут сам черт ногу сломает Я же знаю, где и что лежит. Придут как-нибудь ко мне камрады, например, из второй роты. Им вечно что-то надо сверх нормы: то масла, то крупы, то муки. Будут спрашивать, просить. Тогда я кумекать стану
В его голове выстраивались и крутились любопытные схемы и далеко идущие комбинации, в которых он выгодно для своего кармана пристраивал неучтенное имущество с советских складов. Мысленно перемещались сотни мешков с сахарным песком и мукой, сотни ящиков с тушенкой, десятки бидоном с растительным маслом.
Кхе,- задумавшись, он уперся в плечом в стену. Кхе-кхе, от взлетевшей со стен пыли у него неожиданно запершило в горле. Кхе-кхе Донерветтер, это еще что за гадость?!
Прямо по его ногам пробежала крупная крыса, оставившее после себя мерзкое ощущение. Ваппель брезгливо поморщился и притопнул ногой в сапоге., чтобы отпугнуть серую бестию.
Тварь! Ненавижу. Все здесь потравить нужно, с отвращением огляделся немец. Ой! Еще