Слушавший Килиан, ушам своим поверить не мог. Михеич говорил о каком-то костюме, ношенных штиблетах, белой сорочке. «Где золото, серебро, камни? Великого царя не могли проводить в загробное царство, как последнего нищего. Если его так любили, то где все это? Я ничего не понимаю». Перед его глазами вставали роскошные залы погребальной камеры корля Аркона-Победителя, украшенные бесценным голубоватым мрамором с белыми прожилками кварца. Десятки белоснежных колонн с пола и до потолка были украшены причудливой каменной резьбой, больше напоминающей кружевное полотно знаменитых саливанских кружевниц. Возле массивного саркофага, вырезанного из целого нефрита, стояли четыре статуи, изображавших прекрасных и молчаливых стражниц загробного мираЭзолы, Таряны, Гирминолы и Солы. В своих ниспадающих одеяниях из чистого золота, они заставляли каждого чувствовать величие усопшего царя. «Почему в этом мире не так? Если человек так велик, то ему должны воздаваться особые почести. Разве здесь мало золота и серебра? Нет драгоценных камней или искусным мастеров?».
Это же настоящий человечище был. Он за простого человека страдал. Рубашку с себя последнюю снять мог, коли нужно. Ученый был, каких поискать. Знаешь, какие толстые книги писал?! Да, чего тебе говорит, - махнул рукой Михеич, натыкаясь на непонимание во взгляде Килиана. Тебе все равно не понять. Ты хоть грамоте учен, Киря? Буквы знаешь? Али у себя в тайге совсем неучем был?
У Килиана даже в глазах потемнело от возмущения. На какое-то мгновение он совсем забыл, где находился и с кем разговаривал.
Что? Неуч? выдохнул он, с трудом беря себя в руки. Ты с кем раз
К счастью, для Михеича вспышка гнева утихла даже не начавшись. Правда, мысленно Килиан все же отвел душу. «Заткнись, рожа бородатая! Я, Килиан Барториус, маг огня первого круга и идущий знания некромант, владею почти тремя десятками языков. На большей части из них довольно сносно пишу. Во всем Китоне только я могу читать высокое письмо канувших в Лету древних атрийцев Как только него язык не отсох от таких слов?! Сам двух слов толком связать не может, а не по делу рот раскрывает». Он еще долго бы костерил своего незадачливого напарника, если бы не возглас Михеича.
Ух-ты! Немчура! Михеич, осматривавший окрестности в бинокль, вдруг зашевелился. Пришла беда, откуда не ждали. Цельный отряд ползет. Какого лешего им здесь надо. Деревенька-то в десять дворов. Киря, посмотри.
Взяв протянутый бинокль, Килиан бережно его обтер рукавом шинели. Он до сих пор еще относился к нему с особым пиететом, считая творением настоящего мастера. В его мире приближать расстояние могли лишь артефакты, созданные немногими магами. По этой причине такое устройство стоило баснословных денег и было доступно лишь очень состоятельным людям.
Что ты его, как девку гладишь? Смотри! буркнул Михеич, приложив ладонь ко лбу наподобие козырька. Не дай Бог в нашу сторону пойдут.
К деревушке, действительно, приближался довольно большой немецкий отряд. В бинокль была видна пара кургузых броневиков мышиного цвета, подъезжавших к покосившим домишкам. За ними ехал черный легковой автомобиль, за которым плелись два тентованных круповских грузовика. Едва колонна втянулась в деревню, как из грузовиков начали выскакивать солдаты. Их небольшие фигурки, с холма напоминавшие тараканов, быстро разбежались по околице.
Рота, не меньше, скривился Михеич, на глаз прикинув численность немцев. Значит, начальство какое-то охраняют. Немец, зверь осторожный. Один по нашим лесам боится ходить.
Слушая его, Килиан продолжал следить за деревней, которая начинала напоминать развороченный муравейник. Солдаты выгоняли из домов жителей, прикладами сгоняя на небольшой пятачок возле колодца. Туда же подъехала легковой автомобиль, из которого важно вылез полный офицер с небольшой папкой в руках. Он открыл папку и, достав какой-то документ, начал его читать.
Верни-ка бинокль. У тебя глаза-то помоложе, Михеич выполз из-за кустов, закрывавших обзор. Читает что-то, собака Хм Смотри, бегают вокруг него, как бараны Тащат что-то. Не видно толком Бревна какие-то, доски.
Перед согнанными сельчанами немцы возводили какую-то конструкцию.
Что им еще надо? бурчал Михеич, продолжая всматриваться в бинокль.
Килиан же сразу узнал, что солдаты строили виселицу. Ему были хорошо знакомы такие столбы с перекладинами и висевшими на них смердящими трупами, украшавшими многие дороги Китона. Таким нехитрым способом королевские бароны пытались бороться с разбойниками и бродягами на дорогах. Правда, нередко вешали и обычных торговцев, которым не повезло оказаться в одиночестве на дороге и с набитым кошельком.
Батюшки-мои, виселица, прошептал старый партизан, когда до него дошло, что строили солдаты. Что же теперь будет Неужели повесят кого-нибудь?
Из грузовика тем временем вытащили чье-то тело, бессильно висевшее на двух солдатах. Фигурка приговоренного в белом одеянии казалась тонкой, почти невесомой, казалось, просвечивавшейся на свету.
Ба, девка! выдохнул Михеич, едва не роняя бинокль. Это же баба, Кирьян! Что же эти твари удумали?
У Килиана тут же ойкнуло в сердце. «Девица! Неужели, это она». Забарабанило в висках. Сразу же отозвался магический источник, огненным пламенем наполняя тело. «Светозарный, это она? Это Анюта?».
Он рванул бинокль к себе, однако посмотреть в него решился не сразу. «Светозарный, сделай так, чтобы это была не она! Я прошу! Услышь меня! Я не могу больше ее потерять». В скрутивших судорогой ладонях жалобно заскрипел бинокля. Пальцы мага, засветившееся огнем, вмялись в металл, как в мягкую глину.
Ты что? Паря, ты что? от звона у ушах Килиан не сразу услышал испуганное бормотание Михеича, пытавшегося отползти от него. Что у тебя с глазами? Паря?! Эй!
Не обращая внимания на потрясенного партизана, пятившегося в глубь рощи, Килиан поднялся на ноги. Бросил в сторону бесформенный кусок зеленоватого железа с торчавшими из него осколками стекла, когда-то бывшим биноклем, и пошел в сторону деревни.
Пятившийся Михеич спиной уперся в ствол дерева. Икая от страха, он никак не мог оторвать взгляда от своего товарища, с которым происходили удивительные метаморфозы.
Боже мой, боже мой, лепетал старый партизан, вцепившись в винтовку. Боже мой
С рук того, кого все они знали под странным именем Кирьян, слетали крохотные искры. Невесомыми мотыльками они порхали возле его кистей, собираясь в длинный шлейф пламени. Странное творилось и с его ногами, с которых кусками отваливались тлеющие куски сапог. Там, куда ступала его нога, в траве оставался четкий выжженный след.
Через десяток шагов фигуру Килиан окутало плотное марево. Горячий воздух размывал очертания его фигуры, смазывая и изменяя ее черты. Со стороны, казалось, что он не шел, а летел.
Что же як такое? Боже мой Там же немцы! А он прямо туда, в растерянности шептал Михеич, не зная, что ему делать. Он же Они же Увидали!
Предпринимать что-то было уже поздно. Высокую черную фигуру, оставлявшую за собой непонятный шлейф из дыма и огня, уже заметил один из часовых. Тут же раздался гортанный окрик.
Achtung! Achtung! (Внимание! Внимание! пер. с нем.)
Wer ist da, Maier? (Кто там, Майер? пер. с нем.)
Es ist fremd! (Это чужой! пер. с нем.)
Achtung! (Внимание! пер. с нем.)
Один из броневиков, взревев движком и выбросив в воздух сизый дым, выехал из-за крайнего дома, чтобы улучшить обзор для курсового пулемета. С десантного отсека выскочили трое пехотинцев и пошли навстречу Килиану.
Schtehen! Bist du taub? (Стоять! Ты глухой? пер. с нем.) теряя терпение, визгливым голосом кричал немец, когда до парня осталось всего ничего.
Маг прошел через невысокую изгородь, расшвыривая вспыхнувшие как порох липовые слеги. Он и не думал останавливаться. «Кто эти людишки, чтобы приказывать ему, магистру огня первого крика и шедшему по пути Великого Некроса? Как они смеют вставать на пути мага?».
Дикая тревога за участь любимой и страх ее потери сделали свое дело. Килиан шел словно в тумане, то и дело выпадая из реальности. Все смешалось в его сознании: и воспоминания старого мира и события в новом мире. Пережитые эмоции, тревога, страх разоблачения, ненависть к его гонителям превратились в причудливую смесь желаний и стимулов, которые кроили его сознания, словно безумная швея ткань для платья.
Они снова хотят ее отнять у меня. Не будет этого больше! Н-е б-у-д-е-т! Слышите? горячий шепот раздавался из его губ. Не смейте даже пальцем ее коснуться!
Последней каплей, окончательно втоптавшей в пыль сознание прежнего Килиана, стали жуткие эманация старого погоста, по провалившимся могилам которого он шел в деревню. Здесь каждый камешек, каждая песчинка были пропитаны слезами, болью, несбывшимися клятвами и проклятьями, что напитывали еще большей силой магический источник Килиана. Казалось, его подхватила необъятная волна, которой не было конца и края, и понесла куда-то в сторону горизонта. Он каждой клеткой своего тела чувствовал безграничную мощь этой волны, для которой не было преград в этом мире.
Каиновы ч-ч-рви, вы смеете мне угрожать?! он уже не шептал, Килиан рычал, выплевывая с ненавистью каждую буквы. Ха-ха-ха! у него вырвался ужасный смех.
Его черты лица исказились, превращаясь в страшную маску. В глазах плескалось безумие. Он превратился в дикого зверя, алчущего крови.
Что это было? Что с ним случилось? Любой из старейших магов Верховного конклита с легкостью бы ответил на эти вопросы, едва только взглянув на сходящего с ума Килиана. Все дело было в неимоверной мощи энергии Некроса, контролировать которую мог только исключительно сильный, обладающий запредельным уровнем концентрации, маг. Участь же слабых магов, решивших идти по пути познания Некроса, становилась незавидной. В какой-то момент ужасная сила, которой они упивались, оборачивалась против них самих. Она подчиняла душу мага, заставляя совершать ужасные вещи. В древние времена, когда учители Некроса во множество проповедовали свое учение, десятки магов соблазнялись возможностью получить безграничную силу и, в конечном итоге, становились рабами своих низменных желаний. Китонские маги, боясь появления новых проклятых королей, веками преследовали таких отступников и жестоко карали их. Чтобы стереть саму память о Некросе, китонские маги намеренно исказили сведения в древних летописях. Магия Некроса, когда-то бывшая частью всеобщей магии, объявлялась учением отступников и врагов всего живого на земле. От юных магов скрывали, какие силы может подарить запретная магия. Магистры отвергали даже саму такую возможность, вдалбливая в головы учеников отвращение к такой мысли.
Один из магистров древности, исследователь магии, чье имя уже кануло в Лету, как-то заметил, что идущий по пути Некроса испытывает постоянное и все более усиливающееся опьянение от своей силы. И в какой-то момент это ощущение становиться настолько сильным, что подобно бурному потоку смывает саму личность мага. Нечто подобное сейчас происходило и с Килианом
Schtehen! продолжал кто-то повелительно кричать. Schtehen!
Потерявший терпение солдат выстрелил в сторону продолжавшего идти мага. Затем еще раз. Немец с округлившимися глазами вновь и вновь нажимал на курок карабина, выпуская очередную пуля, пока не опустела обойма. Огненное марево, окутавшее мага с легкостью впитывала в себя небольшие кусочки металла, заставляя их стекать капельками расплавленной массы.
Килиан, идя в сторону виселицы, смахнул этого пятившегося солдатика, словно надоедливую муху. Один взмах рукой и спрессованный раскаленный воздух, опередивший сгусток огня, снес немца. Серая тушка вместе с оружием и амуницией с хрустом костей и чавканьем плоти впечаталась в стену сарая.
Я иду за тобой, шептал маг, видя лишь то, что находились перед ним. Девочка моя, потерпи еще немного.
Защелкали новые выстрелы, забегавших, как тараканов немецких солдат. Почти сразу же «заговорил» пулемет одного из броневиков. Дум-дум-дум! Дум-дум-дум! Резкий, напоминающий звук работающей швейной машинки, стрекот разорвал воздух, выпуская в минуту почти четыреста пуль. Еще немного и это рой свинца достал бы мага, но его закрыла покосившая хата.
Feuer! Feuer! орал простуженным голосом немецкий офицер, размахивая пистолетом. Partisanen! Feuer!
В центр деревушки, ревя движком, выехал второй броневик, пулеметчик которого задергал стволом пулемета по сторонам. За избенками, выходившими к кладбищу, он не видел цели.
С испуганными криками сбилась в кучу толпа местных жителей. Захлебываясь визжали дети и женщины, что-то выкрикивали немногие мужчины.
Паника! Никто ничего не понимал! Кругом свистели пули! Некоторые из немцев, не видя противника, начали стрелять в стороны домов!
Вдруг крайние дома деревни почти одновременно вспыхнули. С ревом над избами взлетело пламя странного синего цвета, по сторонам разлетелись бревна и доски. Казалось, по деревне открыли огонь артиллерийские орудия или начали бомбардировку самолеты. От взрывающихся шарахнули в стороны мышиные фигурки солдат. Оба пулеметчика, запрокинув головы к небу, начали обшаривать его в поисках возможных самолетов.
А-а-а! икал от испуга немецкий командир, заползая под днище легкового автомобиля. А-а-а-а!
В какой-то момент из горящей избенки вылетел ярко-красный шар и буквально вонзился в один из броневиков, разрывая его на части. Следом из огня показалась черная фигура Килиана со вскинутыми в разные стороны руками.
Он словно плыл в море энергии, которая сама подталкивала его к действию. С каждым новым выпущенным сгустком огня мага охватывала невиданная эйфория, которую хотелось переживать снова и снова. Не хотелось останавливаться. Не хотелось думать. Было лишь одно желаниеиспытывать непрекращающееся наслаждение от проходящей через него магической энергии.
Разбегавшиеся от него немцы один за другим вспыхивали, как рождественские свечки. Заживо сгоравшие солдаты орали от дикой боли. Бежали, падали и, наконец, валились на землю. В уцелевших солдат летели новые и новые сгустки огня.
Nicht schiesen Nicht schiesen, - из-под пылающего легкового автомобиля выполз скулящий немецкий лейтенант, в мольбах протягивающий вверх руки. Пожалюйста не надо, коверкал он слова, не переставая скулить.
Килиан поднял было уже руку с появившемся над ней небольшим пушистым огненным шариком, но, вдруг, передумал. Его привлек чей-то хриплый голос. Он повернулся к виселице, возле которой полусидела девушка в окровавленной сорочке.
Стой Оставь его, - ее лицо было покрыто многочисленными синяками, сливавшимися в одно большое пятно. Мы не такие
Приговоренная к казни пыталась приподняться, но ни как не могла опереться. Левая рука висела бессильной плетью. Правая рука с переломанными пальцами и вырванными из них ногтями все время соскальзывала с стобы виселицы.
В этот момент в глазах Килиана мелькнуло узнавание. Пелена магического безумия начала проясняться. Из его глаза потекли слезы. «Что это со мной было Анюта Анюта Я ведь мог и тебя задеть».
Анюта, - плача, маг подбежал к трепыхавшейся девушке и, встал перед ней на колени, осторожно обнял. Что они с тобой сделали Как они могли Подожди Ты же не она. Ты не Анюта
Пальцами он коснулся ее волос, откидывая их с изуродованного лица девушки. Точно! Девушка не была его Анютой. Этот искалеченный галчонок, замурованный до смерти, до боли напоминал нее, но не был ею.
Я Зоя, на грани слышимости прошептала девушка и потеряла сознание.
Килиан несколько мгновений смотрел на нее. Потом, осторожно положив искалеченное тельце на траву, встал. Магическое безумие, только что властвовавшее над ним, никуда не ушло. Оно лишь отошло в тень, но с легкостью отозвалось, когда его позвали.
Маг, прикусив губу, опять вскинул руки. Плотина, что сдерживала магический океан, рухнула и его вновь захлестнуло энергией. Длинные молнии пронзили воздух вокруг него. Огненные щупальца жадно потянулись в сторону уцелевших домов
Глава 10
Разведывательная партизанская группа возвращалась из рейда в приподнятом настроении. Им удалось выполнить все поставленные командованием задачи: разведать подступы к железнодорожной станции, составить примерную карту минных полей, добыть сведения о свозимых на станцию местных жителях. Теперь осталось лишь подобрать двух своих товарищей, оставленных наблюдать за железной дорогой.
Сержант резко обернулся и недовольно посмотрел на шедшего следом бойца, чернявого балагура, который что-то чересчур громко сказал. Ему послышался какой-то посторонний звук. По знаку командира члены группы тут же присели и, ощетинившись оружием, стали вертеть головами по сторонам.