- Оленька, милая, а я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я не могу вынести, когда ты такая! Когда ты так страдаешь Успокойся, милая! Во всем этом виноваты демоны. Это все их бесчеловечный эксперимент! Подумай, каково мне! Я десять лет казнил женщин, которые ни в чем не виноваты. Я их всех помню, они передо мной, как живые А теперь меня мучит совесть, когда я смотрю на тебя. Пожалей хотя бы меня! Успокойся! Если бы я мог что-то сделать Но я так счастлив, что мы все вместе! Ведь ты умерла за всех людей, а потом Таня всех спасла И меня тоже И тебя! И всех, кого я казнил!
Оля глубоко вздохнула:
- Да, Андрюша, прости Ты прав Вот что я наделала Прости меня! Как я могла забыть, что я теперь не одна Забыть о вас с Таней! Прости!
Я сидел молча, обнимая Олю и ласково поглаживая ее обнаженную спину. Оля продолжала:
- Андрюшенька, милый, все уже прошло! Мы вместе! Мы никогда не расстанемся! Скоро придет Таня, и все будет по-прежнему, я обещаю
Я отстранил ее от себя, заглянул в ее чудесные карие глаза, все еще полные слез, и кивнул. А потом снова притянул к себе и поцеловал долгим поцелуем. Она обняла меня, слезы все еще текли из ее глаз, но она уже улыбнулась. И тут, словно угадав время, щелкнув в двери ключом, вошла Таня и сразу внимательно взглянула на нас:
- Ну что, Оленька? Немножко успокоилась?
- Таня, прости! Андрюша мне объяснил, ему еще хуже, чем мне А ты сделала больше, чем я! Я не хотела вас огорчать!
Таня поставила на пол пакет, который держала в руках, подошла, села рядом с нами на койку и погладила Олю по голове:
- Ну-ну, Оленька, каждый из нас сделал, что мог. Если бы не ты, то и меня бы уже давно на свете не было. А мои родители тоже погибли, только намного раньше Так уж сложилось, и никто тут не виноват. Знаешь, как мне тоскливо, когда я их вспоминаю?
- А что с ними случилось?спросила Оля.
И Таня рассказала ей о том, что я уже давно зналпро авиакатастрофу, про похороны в закрытых гробах, про смерть бабушки И еще о том, что у меня с самого рождения никого нет и не было
- Да, Танюша, тебе тоже не легче Прости Я больше не буду. Я постараюсь держать себя в руках. Главноечто мы нашли друг друга. Что мы вместе! Андрюша, ты тоже прости. Как глупо, что я хотела умереть и все забыть! Нет, я буду жить! Ради тебя и Тани Даже если мне будет в сто раз тяжелее
* * *
Мы еще долго сидели на койке, обнявшись, я чувствовал на своем обнаженном теле влажное Танино платье, ощущал на своей груди Олины руки, чувствовал, как мы близки, и думал, что мы никогда не должны расставаться. Наконец Таня, глубоко вздохнув, встала, сняла платье, и снова повесила его на обогреватель.
- Ну, ладно, Оленька. Это просто был нервный срыв. Надеюсь, в последний раз. Я тебя понимаю, мне самой иногда так тоскливо Но я вспоминаю, что у меня есть Андрюша, есть ты, и сразу становится легче. Давайте ужинать, хорошо?
Она достала из пакета, который принесла, и выложила на койку бутерброды с холодным мясом, пластиковые коробочки с салатами, пирожные, бутылки с соками, одноразовые вилки и ложки, и мы приступили к ужину. Я ел молча, пытаясь заново осмыслить то, что произошло. Оля, словно чувствуя свою вину, все время поглядывала на меня и старалась разговорить, но я отвечал односложно или совсем не реагировал, а Таня тоже молчала и лишь в конце ужина сказала:
- А вы знаете, что мы уже давно плывем?
Только тут я заметил, что палуба под ногами плавно покачивается и вздрагивает. Я подошел к иллюминатору и открыл его, откинув запор. Свежий ночной ветер ворвался в каюту, и я увидел за окном черное небо, в котором горели звездыне было уже ни туч, ни тумана.
- Давайте выйдем на палубу, прогуляемся!предложил я.
- А как же одежда?спросила Таня.Она еще влажная! Особенно, твоя
- А что мне сделается? Сложись все по-другому, я вообще, возможно, был бы уже мертв Ты, Танюша, никогда не простываешь, Оля босиком по снегу бегала...
- Ладно, пошли. Нам всем нужно немного прийти в себя.
Мы оделись и вышли из каюты. Поднявшись на верхнюю прогулочную палубу, мы прошли в ее носовой конец и встали там у ограждения, глядя в море. Здесь качка была заметнее, и дул сильный, пронизывающий ветер. Луны не было, и лишь звезды сверкали на черном небе.
Мы стояли, тесно прижавшись друг к другудевушки впереди, а я обнимал их сзади, и смотрели на черную воду, плещущуюся далеко внизу, словно с крыши десятиэтажного дома, а черное небо, усыпанное звездами, смотрело на нас. Так мы стояли долго, и, наконец, Оля обернулась и сказала:
- Ну что, Андрюша, отошел немного? Пойдемте вниз, а то холодно
Мы спустились в каюту, опять развесили одежду на обогревателях и улеглись на одну из коек все втроем, тесно прижавшись друг к другу. Ни разговаривать, ни заниматься чем-то еще никому из нас не хотелось. Так мы и уснули, обнявшись.
Утром я проснулся оттого, что почувствовал, как кто-то гладит меня по груди и животу. Открыв глаза, я увидел Олю, стоявшую рядом с койкой на коленях.
- Милый, все уже прошло, правда? Я хочу, чтобы все стало, как раньше! И Таня тоже Иди-ка в душ!и она улыбнулась, а Таня, лежавшая рядом со мной, провела рукой по моему животу, и ее рука спустилась ниже.
Я втиснулся в душевую кабинку, тщательно помылся, а когда вышел оттуда, девушки сразу взяли меня в оборот. Таня уселась на меня верхом, а Оля расположилась ей навстречу, я стал ласкать ее языком, гладя и стискивая ее маленькие груди, и она стонала и извивалась на мне, а Таня, когда мы с ней кончили, нагнулась и стала возбуждать меня языком и губами, а потом поменялась с Олей местами. Я стискивал ее груди руками, а она просила:
- Сильнее, милый! Сильнее! Как будто ты их хочешь совсем оторвать!
Я щипал и крутил ее соски, она вскрикивала и просила:
- Еще, еще! Сильнее! Вот так!
Наконец, мы все «насытились» и лежали рядом, отдыхая.
- Милая, - сказал я Тане, - а ты, кажется, и в самом деле становишься мазохисткой? Ведь так у тебя на груди синяки останутся!
Таня улыбнулась:
- Ну, с кем поведешься Но ты знаешь, милый, мне и на самом деле приятно, когда ты причиняешь мне боль. Это возбуждает. Я это заметила, еще когда ты меня казнил Так что, пусть тебя это не смущает.
- Оля, - спросил я, - а ты? Тебе тоже такое нравится?
- Ты знаешь, милый, да! Даже когда этот бандит забивал мне в груди гвозди, это меня возбуждало.
Я засмеялся:
- Что же, милые, должно быть, я пока один нормальный в нашей веселой компании? Да и то с вами постепенно становлюсь садистом Не зайти ли по приезде в Лисс в магазин сексуальных игрушек и купить там плетку?
- Нет, милый!рассмеялась Оля.Плетку я уже попробовала, когда меня похитили, и что-то мне это не очень понравилось
* * *
Отдохнув, мы оделись и пошли в ресторан. Одежда наша за ночь уже высохла, и мы сидели за столиком, наслаждаясь обильным завтраком, прекрасным вином и отдыхом. Панели красного дерева, темная барная стойка и сияющие под потолком люстры наводили на мысли о роскоши и покое, людей в зале было немного, палуба слегка подрагивала под ногами, играла тихая музыка
- Милый, где мы остановимся в Лиссе?спросила Таня.
- Думаю, просто в гостинице. Там посмотрим.
- А потом?
- Ну, сначала, наверное, на пляж. А дальше будем гулять по городу и окрестностям. В Лиссе есть, что посмотреть! А сейчас пойдемте-ка позагораем на верхнюю палубу, не возражаете?
Мы поднялись наверх и расположились в шезлонгах, скинув одеждудевушки предусмотрительно заранее надели бикини, а яплавки. В небе снова не было ни облачка, и, сидя в удобном кресле и греясь на солнце, я уже начал дремать, как вдруг почувствовал, что Оля взяла меня за руку.
- Милый, а знаешь, у меня есть мечта
- Какая, Оленька?
- Ты только не сердись Я мечтаю отомстить демонам! За все, что мы пережили. И за всех остальных!
- И как же ты это себе представляешь?
- Я пока не знаю. Но охотно отдам за это жизнь!
- И даже расстанешься с нами?
- Ради такой целида! Но я уверена, что и вы мне поможете. Я хотела бы уничтожить их ужасный мир, а заоднои тот мир, где томятся люди, которых они воскресили. Я не верю, что там так уж хорошо!
Таня вмещалась в наш разговор:
- Да, это было бы здорово! Только совершенно невероятно. Кто они и кто мы?
- Если чего-то очень сильно желаешь
- Ну, посмотрим Чего только не бывает на свете! Вот приплывем в Лисс
Мы просидели на верхней палубе до обеда, а потом оделись и спустились в салон-ресторан. После обеда мы вернулись в каюту и собрали вещитеплоход прибывал в Лисс через час, впереди уже виднелись волноломы порта, гораздо большего, чем в Зурбагане, многочисленные корабли, стоявшие в порту, краны на грузовых причалах.
Теплоход не стал швартоваться у берега, а остался на рейде, и всех прибывших попросили спуститься в многочисленные катера, подходившие к бортам друг за другом. Мы тоже спустились в катер, и через полчаса уже сходили на пирс. Покинув территорию порта, мы взяли такси и попросили отвезти нас в гостиницу, на другой конец огромного города. Роскошная гостиница, в которой я когда-то уже останавливался, располагалась прямо на опушке густого соснового леса, росшего на холмах, он начинался сразу за городом. Взяли люкс на троих, на неделю, поужинали в ресторане, и пошли перед сном прогуляться в сосновый лес, причем на всякий случай я опять засунул за пояс, под куртку, свою «Беретту».
Мы шли по лесу, между высоченными корабельными соснами. Они росли довольно редко, земля была вся усыпана опавшей хвоей, пахло смолой и свежестью. Оля все время отбегала в сторону, гладила и обнимала толстые стволы и вертела головой. Таня, в отличие от нее, шла спокойно, обняв меня и положив голову мне на плечо.
- Как тут здорово!восторгалась Оля.Никогда не была в таком лесу!
Незаметно даже для самих себя мы поднялись на довольно высокий холм. На вершине сосны расступились, и мы, остановившись, осмотрелись по сторонам. Внизу, под нами, лежал Лисс, а за ним, далеко-далеко, сияло море, освещенное лучами заходящего солнца. Налюбовавшись этой чудесной картиной, мы повернулись в другую сторону. Там виднелись соседние холмы, поросшие лесом, а совсем близко, у подножья холма, на котором мы стояли, располагалась какая-то, видимо старинная, постройкакирпичные стены, ворота, а внутридовольно высокая башня.
Оля, обладавшая самым острым зрением из нас всех, жадно всматривалась в открывшуюся картину:
- Смотрите, как интересно! Этим стенам, наверное, не одна тысяча лет Давайте сходим и посмотрим!
Я взглянул на небо:
- Уже поздно, мы сегодня не успеем дойти, скоро стемнеет. Пойдемте-ка в гостиницу. Заодно и расспросим, что это за сооружение. А завтра непременно пойдем туда.
Оля неохотно согласилась, и мы направились обратно, но она шла позади и все время оборачивалась.
Когда мы добрались до гостиницы, было уже совсем темно. Поужинав в ресторане, мы вернулись в номер и прежде всего сдвинули в спальне две кровати вместе, а потом разделись и залезли в большую ванну с теплой водой.
Обе девушки всячески старались меня возбудить, хотя не скажу, чтобы это требовалосьсоседство двух прекрасных женских тел и без того возбуждало до последней степени, так что, когда мы вылезли из ванны, то не стали даже добираться до спальни. Таня нагнулась прямо на месте, опираясь о раковину, и стонала от удовольствия, когда я обнимал сзади ее мокрое тело, а Оля присела прямо на кафельный пол под раковиной, ласкала ее груди, и дополнительно возбуждала с помощью языка, даже слегка покусывая. Когда Таня кончила, она поменялась с Олей местами, и теперь уже стонала Оля, а Таня ее возбуждала руками и языком. Наконец мы все снова помылись в ванне и улеглись рядом на сдвинутых кроватях.
* * *
Когда я утром проснулся, Оли в постели уже не было. Едва успели мы с Таней встать и одеться, как Оля вбежала в номер:
- Андрюша, я узнала, что это за башня там, под холмом! Старинный монастырь, вот!
- А что это?
- Это такое место Там жили только мужчины Или только женщины И поклонялись богу! Монастырю три тысячи лет.
- А сейчас там кто-нибудь живет?
- Вроде бы, нет. Но мы же сейчас пойдем туда, правда?
- Непременно пойдем. Но немного позже. А теперьна завтрак!
Пока сидели в ресторане, я составлял план на сегодня, и, когда мы вышли, сказал:
- Милые, сначала мы едем в город.
- Зачем?
- Прежде всего, необходимо купить всем запасную одеждукто знает, какая нас ожидает погода? Ну, и по пути искупаемся в море, так что одевайтесь соответственно.
- У-у-у - разочарованно протянула Оля.А как же монастырь?
- Монастырь от нас не убежит. После обеда сходим.
Таня, как всегда, не возражала, и мы поднялись в номерпереодеваться.
Девушки надели «бикини», сверхусвои легкие «пляжные» платья, захватили сумочки, я оставил «Беретту» в чемодане, и мы пошли на стоянку такси. По пути мы подошли к банкомату, стоявшему в холле гостиницы, и я получил по карточке пятьсот кредовнаша тысяча, вернее, ее остатки, хотя и имелись в наличии, но не мешало уже их пополнить.
Первым делом мы заехали в гипермаркет, где купили нам всем удобные светлые куртки, а девушкам еще и приличные, хотя и простые, сменные платья, рубашки, брюки и кроссовки. Оплатив покупки, я оставил для доставки адрес гостиницы, и мы пошли на пляж. Выбрав платный закрытый пляж, сдали вещи в камеру хранения, разделись в раздевалке, и побежали к морю. Пляж здесь был песчаный, водатеплая, глубина нарастала так медленно, что даже в сотне метров от берега было по пояс, в общем, заливчик рядом с нашим домиком в Зурбагане нам нравился гораздо больше, так что, окунувшись и поплавав немного, мы пошли в ресторан, пообедали, и на такси поехали обратно в гостиницу.
Когда мы вернулись в номер, покупки уже были на месте, но ни о каком отдыхе и речи быть не моглоОля буквально подпрыгивала от нетерпения, так ей хотелось поскорее увидеть монастырь, и мы вынуждены были уступить. Поэтому, не откладывая, я снова засунул за пояс «Беретту», все собрались и направились к холму, на котором побывали вчеракак выяснила Оля еще утром, это была самая короткая дорога к монастырю.
На этот раз мы поднялись на холм быстро, примерно за час, остановились ненадолго и начали спускаться по противоположному склону. Тропинка, ведущая через редкий и пронизанный солнцем сосновый лес, вилась, уходя все ниже и отклоняясь вправо. Кирпичная стена, хранившая на себе явные следы времени, приближалась, и, наконец, мы оказались рядом с воротами, вернее, тем, что когда-то было воротамистворки из толстых деревянных брусьев, кое-где обитые ржавыми железными полосами, разошлись и покосились, едва вися на массивных петлях.
Оля, первой с любопытством заглянув внутрь, шагнула на каменные плиты монастырского двора. В щелях между камнями пробивалась высокая трава, возле стены лежали осыпавшиеся кирпичи, слева виднелись кучи камней, когда-то бывших старинной постройкой, от которой остались лишь стены, поднимавшиеся на высоту не более нескольких метроввсе остальное было разрушено временем.
Мы не спеша, озираясь по сторонам, шагали вперед, приближаясь к расположенной посреди двора высокой круглой башне, хорошо сохранившейся, высотой не менее сорока метров. Внизу виднелась массивная приоткрытая деревянная дверь. Подняв голову, я взглянул на стены башни. Сложенная из тщательно пригнанных серых гранитных блоков, она вздымалась над нами, подавляя своей мощью. Подойдя, я потянул за край двери, и она неожиданно легко, без всякого скрипа, отворилась.
* * *
Мы вошли. Внутри башни было прохладно и сумрачно, шаги гулко отдавались в полумраке нижнего этажа. Над головой, метрах в десяти, виднелся каменный потолок, а у стены начиналась лестница, круто поднимавшаяся вверх. Ступени представляли из себя прямоугольные камни, торчащие из стены. Мы вступили на нее. Лестница, шириной около метра, шла вдоль стены, и, приблизившись к потолку, мы все, держась за руки, заглянули вниз. Оля охнула и отшатнуласьперилл не было, а глубоко внизу, в сумраке, виднелись каменные плиты пола.
Наконец лестница закончилась, и мы ступили на плиты второго яруса. Помещение это было гораздо ниже, а справа от лестницы видна была невысокая деревянная дверь. Коснувшись двери, я убедился, что она не заперта, и, на всякий случай, постучал. К моему удивлению, изнутри раздался негромкий голос:
- Заходите, друзья, я вас давно жду!
Толкнув дверь, я вошел, и мы оказались в большой комнате, свет в которую проникал сквозь узкое окно каменной стены. Вся комната была заставлена стеллажами, на которых стояло множество книг и лежали многочисленные рулоны рукописей. Слева от входа расположился широкий стол, за ним сидел человек. Когда мы вошли, он повернулся к нам.