Чайник Рассела и бритва Оккама - Кантор Максим Карлович 2 стр.

 Ну-ну, Скотленд-Ярду виднее. А рядом кто?

 Бенджамен Розенталь, философ. Бежал из Германии.  Лестрейд покосился на Мегре, кто знает, не антисемит ли парижский инспектор: по поводу Дрейфуса до сих пор нет общего согласия.  Еврей, да. В Оксфорде Розенталя ценят.

 Русские, евреи, все помчались в Англию. Розентальфилософ?

 Здесь у меня помечена тема монографии Экзистенциализм. Бытие и время. Вам это что-нибудь говорит?

 В общих чертах,  уклончиво ответил Мегре.  Мадам Мегре увлекается этой чепухой. Гм, пардон Следующий в ряду кто? Рыжий, у кого нос дергается.

 Сильвио Маркони, специалист по Данте.

 По Данте?  Мегре изучал оживленное лицо Сильвио.

 У меня определенно записано: «Данте».

 А за ним?

 Хьюго Берримор, позитивист.

 Как это, вы говорите, называется?

 Позитивист. Не спрашивайте меня, Жюль, что это значит. Позитивист, и дело с концом. У позитивистов существует особая теория по поводу чайников.

 Ох, Лестрейд, староват я для таких теорий. Покойник, как понимаю, был главный философ университета?

 Уильям Рассел был директором департамента философии.

 Зарплаты назначал?  спросил дотошный француз.  Получают философы изрядно, верно?

 Не встречал философа, который был бы доволен зарплатой,  желчно сказал Лестрейд. Потом подумал, что философов он вообще, пожалуй, не встречал. Но от слов не отказался.

 Послушайте, Лестрейд,  неожиданно сказал Мегре,  ответьте мне честно. Как считаете, эти люди чему-нибудь могут научить?

 К чему вы клоните, Жюль?

 Просто вообразил себя мальчишкой, который приехал к вам в университет. В Сорбонне все проще, не так торжественно, и французскому мальчишке захотелось в Оксфорд Собрался а, кстати, сколько в год надо платить?

Орган тяжело вздохнул в такт словам инспектора Скотланд-Ярда, когда тот выговорил сумму.

 Вот видите Мои старики не потянут. Допустим, мать попросит у дяди, у того хозяйство в Нормандии. Собрали денег, отправили Да, приехал я стало быть

 И что же тут особенного, Мегре? Сотни мальчишек едут со всего мира.

 Верно. Едут. Стало быть, и наш мальчик деньги заплатил Приехал. А тут такой вот Сильвио про Данте рассказывает. А у самого нос дергается.

 При чем тут нос?

 Дергается смешно.

 Возможно, несмотря на свой нос, Гвидо знаток предмета.

 Еще и плешь на макушке. Он волосы начесывает.

 И что с того? Не хочет человек быть плешивым.

 Возможно,  сказал Мегре,  возможно, он знаток Данте. С такой жуликоватой физиономией. С начесом. С носом. Кто же знает Только вряд ли, Лестрейд, с такой физиономией можно быть профессором философии. Ему бы по карманам шарить.

 Если французскому мальчику не понравилось в Оксфорде, то может и обратно уехать,  с досадой сказал инспектор Лестерйд.  Вернется в Нормандию, к дяде. Коров будет пасти.

 Верно,  Мегре скривил рот под усами.  Вернуться можно. Только ведь слух пойдет. Не осилил мальчишка Оксфорд, англичане дурня вышвырнули. Обидно.

 Пусть потерпит,  холодно ответил англичанин.

 Легко сказать: «пусть терпит». А французскому мальчишке каково? Зайдет парнишка в паб, выпьет помои вместо кофе Выложит еще два фунта Совсем расстроится. Перед дядей стыдно: старик деньги вложил Выйдет парень из паба, попадет под дождь. Я просто размышляю

Мегре впал в то состояние медиума, которое любили его сослуживцы и которое успел узнать даже английский инспектор. Комиссар обычно рассуждал вслух, обсуждая ситуации, не имевшие на первый взгляд отношения к делу. Как успел убедиться Лестрейд, этот метод помогал. Инспектор решил подыграть комиссару:

 Итак, нормандский скряга приехал мстить? Бритва и чайник, заметим, английского производства. Дополнительные расходы.

 Дядя скуповат, верно. Он бы чайник привез с собойТут вы правы. Он в Оксфорд не поедет, себя бережет. Не выдержит местной кухни Вопрос стоит иначе.

 Эх, Мегре, Оксфорд это не Нормандия! Вы, наверное, про клошаров во Франции многое понимаете

 Иной раз разговоришься с клошаром, а он окажется философом. Интересно, философ может быть клошаром? Или убийцей?

 Один из этих джентльменов,  заметил Лестрейд, который ничего не слышал о Диогене, но цепко следил за расследованием,  возможно, шпион. И, вероятно, убийца.

 Как нам нужен этот французский мальчишка  Мегре говорил с инспектором так, как привык с подчиненными на набережной Орфевр, прикидывая варианты, прислушиваясь к реакциям,  французский паренек жалеет потраченные деньги и все замечает. Видит, кто из профессоров халтурит

 Полагаете, студент вычислит философа, который не философ? Коллеги не разобрались, а мальчик поймет?

 Шпион, пожалуй, может сойти за философа. И шпион может быть убийцей. Но убийца философом, мне кажется, стать не может. Любопытно, можно ли быть одновременно философом, шпионом и убийцей? Вот еврей Розенталь пишет про бытие и время Любопытно, да? Кстати, о времениа где же Холмс? Вы сказали, что мы с ним встретимся в часовне. Собирались нас познакомить, не так ли?

Лестрейд отвел глаза. Неловко перед гостем. Вообще говоря, комиссар был воспитанным человеком. Лестрейд видел, как дернулся ус француза, когда ему налили утренний кофе; но Мегре смолчал. Если задал вопрос о Холмсе, то лишь потому что существует профессиональная этика: так сказать, взаимное уважение. Если приглашают двух знаменитых специалистов, устраивают своего рода выездную конференцию, пожалуй, требуется присутствие обоих.

Однако Холмс исчез. Майор Кингстон, администратор, встретил знаменитого сыщика на вокзале, довез до колледжа, дал ему лист с расписанием встречи с тех пор Шерлока Холмса никто не видел.

 Жюль, вам придется терпеть грубияна,  сказал Лестрейд растерянно,  Холмсособенный человек. Он, конечно, работяга. Но несносный тип. Позовет вас на ужин, а сам не придет в ресторан. Зато явится к вам домой, когда вы не ждете.

 Я полагал, таков здешний обычай,  заметил Мегре,  вы ведь сознательно не кладете кофейные зерна в кофемолку, когда варите кофе.

 Я говорю серьезно. У Холмса собственные представления об этике и морали.

 Не подскажите, инспектор, какие именно у мистера Холмса представления о морали?  спросил священник, тронув Лестрейда за рукав.

Этот протодьякон, приехавший из Лондона в помощь местному капеллану, был еще никому не знаком; сам капеллан колледжа познакомился с лондонским собратом всего за час до отпевания.

Лестрейд даже не удивился, что имя Холмса известно церковным служителям; газетчики сделают знаменитым кого угодно, кроме тех, кто и впрямь достоин славы.

 Мы ведь уговорились встретиться в часовне,  уточнил священник, подмигнув полицейским.  Я пришел немного пораньше, чтобы послушать разговоры об усопшем. А вы, как я понимаю, угостились на поминках, времени не теряли.

И Шерлок Холмс поклонился Жюлю Мегре.

 Знаете, коллега, священникам в Англии доверяют. Мне вот поручили записку положить в гроб. Вы по-немецки читаете?

Глава 3

Шерлок Холмс предоставил собравшимся изучить содержание записки.

Хьюго Берримор, свободно владевший немецким языком, пробежал глазами текст и передал листок майору Кингстону.

 Мне кажется, это вас заинтересует, майор. Впрочем, читайте для всехвслух.

Майор Кингстонтеперь его именовали именно так: события поставили армейский чин на первое местогромко прочитал следующее:

Немецкие слова майор произносил с особым шиком, сказывалась подготовка разведчика.

 Помилуйте, майор, вы говорите как настоящий пруссак,  с восхищением сказал Берримор.

 Майор говорит с акцентом, характерным для Нижней Саксонии,  заметил Холмс,  впрочем, вернемся к содержанию записки. Ваше мнение, Мегре?

Комиссар Мегре развел руками.

 На помощь, Лестрейд!

 Вы, Мегре, издеваетесь.  Лестрейд с неприязнью посмотрел на записку.  Других забот у меня не было, только языки учить. Будьте любезны, господа академики, перевести содержание.

 Текст Гёльдерлина,  пояснил собравшимся Хьюго Берримор, а майор Кингстон резко спросил:

 Откуда знаете, что писал именно он?

 Стихи,  уточнил философ-позитивист,  принадлежат великому германскому романтику Фридриху Гёльдерлину. Драма в стихах «Смерть Эмпедокла».

 Так переведите стихи, Берримор,  буркнул Лестрейд.

Поминок по сэру Уильяму не справляли. Церемония в часовне завершилась тем, что скорбные профессора отправились заливать свое горе бургундским (так называемый High table как раз начался), а «рабочая группа» переместилась в паб «Игл энд Чайльд». Термин «рабочая группа» предложила дама Камилла: талант организатора сказывался в любой детали. Угощение в пабе было более чем скромным: чай сервирован самым простым образомшесть чашек, заварочный чайник и огромный чайник с кипятком. Собравшиеся прихлебывали чай и обменивались глубокомысленными репликами.

Состав группы был обозначен так: дама Камилла; майор Кингстон; Хьюго Берримор, занявший кресло покойного сэра Уильяма и руководящий отныне философским департаментом университета; Холмс; Мегре и Лестрейд.

Бэрримор приготовился переводить и хотел было взять записку из крепких пальцев майора, но тот бумагу не отдал.

 Извольте послушать мой перевод,  майор Кингстон окинул каждого из присутствующих внимательным взглядом, причем задержал взгляд на Бэрриморе. Затем начал говорить:

 Ха! Юпитер,  вот что здесь написано. Именно такое приветствие: «Ха! Юпитер».

 Скажите,  медленно процедил майор Кингстон,  только я один понимаю, что «Ха» это первая часть приветствия «Хайль!»?

 Пора сообщить вам, что на территории университета действует германский агент под кодовым именем Юпитер. Нами перехвачено несколько шифровок. Итак, записка начинается словами: «Хайль, Юпитер!». Это уже выходит из вашей компетенции, Лестрейд. Не полицейское дело. И вам, джентльмены,  майор поглядел на Мегре и Холмса,  пора устраниться.

 Однако, майор,  возразил Холмс, доставая трубку и неторопливо набивая ее табаком,  я приглашен Университетом Оксфорда в частном порядке, и мои полномочия может отозвать лишь мой работодатель. Но продолжайте, дружище. Мой немецкий хромает, буду рад выслушать ваш перевод.

Майор Кингстон продолжал, прерывая речь, чтобы бросить яростные взгляды то на одного, то на другого.

 Продолжаю. Вот что идет дальше. «Освободитель! ближе он шагает и ближе мой час!»у кого-нибудь есть сомнения в том, что имеется в виду Гитлер?

 Полагаю, мы, подданные короля Георга, можем решить, что речь идет об английской короне,  заметила дама Камилла.

 Но написано по-немецки, Камилла! И не об английской короне! Далее: «от вентиляции Придет скорбный вестник моей ночи»что может быть яснее? Сэр Уильям задохнулся в дымоходе. Кажется, здесь все просто.

 Не преувеличивайте, майор,  подал голос философ,  Geklufte следует понимать как «ветер» или, если угодно, «эфир».

 Я понимаю написанное так, как диктуют обстоятельства. Заканчивается записка выразительно: «Ветер, дующий вечером, ко мне! Это желанный сигнал. Все будет! План созрел!»

 Майор, тут не написано «желанный сигнал», но сказано «любовный вестник». И нет слов «план созрел», сказано просто «созрел».

 Каждый переводит так, как ему удобнее,  многозначительно сказал майор,  вижу, вам, профессор, желательно видеть в этом документе любовную записку. Приму к сведению.

Холмс раскурил трубку, затем передал табак Мегре и, выпуская клубы дыма, заговорил в своей обычной, медленной, нравоучительной манере:

 Итак, подведем предварительные итоги. Коллега, прошу простить, что беру слово первым,  это было сказано для Мегре,  я выскажу соображения, но, разумеется, жду и вашего слова. В условиях задачи: смерть профессора в стенах университета, записка, написанная по-немецки и вероятный германский шпион. Приступим. Это дело на три трубки. Передала мне записку дама сорока двух лет, если правильно определил ее возраст. Впрочем, не сомневаюсь в своей правоте. Приложены старания, чтобы выглядеть несколько моложе; возможно, вы читали мою небольшую монографию на тему отечественной парфюмерной продукции Избыток пудры, неудачно подобранная помада Да, Анне Малокарис именно сорок два года. Это ведь была онав черном платке и с ярко-красными губами?

Дама Камилла кивнула. Холмс продолжал.

 Малокарис передала мне записку с тем, чтобы я положил листок рядом с покойником. Гречанка ли она? Вот первый вопрос, который я себе задал. Стих Гёльдерлина в качестве мемориалапожалуй, уместнее для жительницы Вюртемберга.

 Юпитеропытный агент,  задумчиво произнесла дама Камилла.  Мне трудно представить, что шпион стал бы так рисковать.

 Риск представляется еще более вопиющим, если взглянуть на то, сколько бед убийца натворил. Юпитер, если это был он, проявил излишнее усердие: перерезал жертве горло, облил кипятком, втиснул тело в дымоход, что могло привести к удушению. Помимо того, вскрытие показало наличие яда индийской кобры и обширный инфаркт. Поистине, дьявольское усердие!

 Дело рук ревнивой женщины,  воскликнула дама Камилла,  да, именно так!

 У Анны Малокарис нет алиби,  заметил Лестрейд.  Заходила в кабинет к покойному незадолго до предполагаемого времени смерти. Была, как понимаю, последней, кто видел сэра Уильяма. Убийство из ревности еще никто не отменял. Записка может быть своего рода романтическим прощанием, данью былым чувствам. Знаете этих греков. Всякие там дзадзики, сувляки, стишки разные.

 Особенно у прусских греков это принято,  ввернул Холмс.  Но Анна Малокарис не похожа на германского агента.

 Холмс, иностранцы все заодно. Время такое, что они объединились против Британской империи. Кстати, неплохо бы нам обозначить мотивы преступления, уважаемые коллеги по группе.

 Лестрейд недалек от истины,  сказал майор Кингстон.  Проблема именно в иностранцах. Философ сэр Уильям Рассел был нашим информатором. Писал докладные о настроениях в колледже. Мог вычислить и Юпитера. Агент абвера нанес упреждающий удар.

Мегре, также набивший трубку, раскурил ее и принялся делать пометки в блокноте.

 Сэр Уильям был принципиален,  сказал Хьюго Берримор,  многие соискатели поста в колледже испытывали трудности. Я видел нашего общего друга Эндрю Вытоптова на черной лестнице тем вечером. Отправился на поиски электрика: перегорел свет в кабинете; в помещении для прислуги встретил Эндрю. Помню свое удивлениечто может делать наш ненавистник пролетариата в комнатах рабочих? Мы еще посмеялись по этому поводу. Замечу, что до кабинета убитого оттуда два шага через заднюю дверь коридора.

 Любопытно,  спросил французский комиссар,  отчего полковник НКВД, выпускник колледжа, подозрений не вызывает? Или включим в круг подозреваемых и его? Я слышал, что русский приехал в день убийства, утром. Время у него было.

 Сэр Уильям,  дама Камилла настаивала на своей версии,  удерживал вокруг себя множество дам. Аспирантки, коллеги, студентки. В этом сказывался его азарт охотника.

 Боюсь, ни НКВД, ни абвер, ни кафедра философии не могут натворить столько бед, сколько совершит оскорбленная женщина. По характеру своей должности замечаю многое. Что вы думаете, Кингстон, о супруге Сильвио Маркони? Итальянская красавица,  и снисходительная улыбка тронула губы дамы Камиллы.

Майор Кингстон ахнул и схватился за голову.

 Я же видел Лауру во дворе колледжа тем вечером! Заметила меня и спряталась за угол. Почему спряталась?

 Она сама или ее ревнивый супруг; вполне вероятный вариант. Эти смазливые женщины, вообразив себя неотразимыми Кстати, Сильвиофилософ, которому сэр Уильям мешал продвинуться в карьере.

 Итак,  подытожил Холмс,  имеются пять поводов для преступления и пять способов убийства. Вопрос к каждому,  Холмс выдержал паузу,  какой именно способ выбрал бы тот, кого вы наметили в подозреваемые?

Вместо ответа философ-позитивист обратился к рабочей группе с громким заявлением:

 Зачем множить сущности?

Реплику не понял никто, и философ уточнил:

 Поскольку погиб философ, считаю своим долгом предложить философское толкование случившегося. Покойный сэр Уильям меня бы поддержал: логика прежде всего. Наш великий учитель, отец номинализма Уильям Оккам, предложил великий принцип, его называют «принцип бережливости», или lex parsimoniae. Понимаете?