Молодая женщина от стыда готова была провалиться на месте.
Бога ради, простите! Но просто вы так это сказали... Получилось как будто... Извините, я совсем больная. Прямо сейчас и пойду к пастору... Хе... Ха...
Хахенникену.
Да, именно...и продолжая бормотать извинения, Даша соскользнула со стула и проворно, рысью, покинула холл.
Жан-Жак посмотрел ей вслед и расплылся в довольной улыбке. Сколько в одиноких женщинах непосредственности...
3
Менее темпераментного человека, чем пастор Хахенникен, действительно трудно было представить. При виде незнакомой рыжеволосой женщины на пороге своего номера он даже не удивился.
Проходите.Его немецкий был так тверд, что им запросто можно было колоть орехи.
Даша немецкий знала не очень хорошо, но поскольку вести продолжительные беседы не собиралась, лишь робко ответила.
Danke.
Вы простужены?спросил пастор блеклым, невыразительным тоном и раскрыл черный саквояж, стоявший на столе.Я дам вам настойку. Пейте по чайной ложке каждые три часа. И еще сбор трав. Заварите горячей водой, но только не кипятком, и пейте каждый час по полчашки. Если вы сделаете все, как надо, то обещаю, что день рождения нашего Спасителя вы встретите в добром здравии.
Смущенно кашлянув, Даша переступила с ноги на ногу. Странный пастор вел себя так, словно всю жизнь ожидал ее прихода.
Может, вам записать?
Нет, нет, огромное спасибо!И опять замялась. Просто забрать лекарство и уйти ей показалось невежливым. Но не предлагать же слуге божьему за это деньги.А... могу я вас как-нибудь отблагодарить за помощь?слезящимися от насморка глазами Даша преданно посмотрела на высокого худого священнослужителя, темный костюм которого еще больше подчеркивал бледность лица.
Она ожидала улыбку или какой-нибудь знак ободрения, но костистое лицо пастора вдруг напряглось, словно он хотел ее о чем-то попросить или спросить, но в последний момент сдержался.
Помолчав несколько секунд, финн качнул головой:
Помолитесь за тех, кому судьба в эти дни добра и ласки приготовила тяжкие испытания.
Даша растерялась еще большек своему стыду она не знала ни одной молитвы. Но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что отказать пастору было бы не по христиански и потому, пятясь к дверям, она согласно закивала рыжей головой:
Разумеется отец Хе... отец Хо... Ха-ха... разумеется святой отец. Буду молиться во дне и в ночи. Сейчас только чаю выпью и сразу же начну.
4
Оказавшись наконец за дверью, молодая женщина облегченно перевела дух. Что за чушь она несла?
Единственным оправданием могло служить, что никакого опыта общения с духовными особами у нее не было. Ладно, пастор на то и пастор, чтобы прощать.
Даша посмотрела на зажатые в руке лекарства. Но не отравится ли она этим снадобьем? Вдруг этот слуга божий один из тех, кто верит, что через неделю наступит конец света, и теперь ходит всех травит, чтобы при апокалипсисе не мучились? Увидит грешное лицо ираз ему в стакан цикуты.
Она покрутила пакетик с травками, посмотрела на свет. Черт его знает, чего он туда сунул. Но заметив свое отражение в зеркале, махнула рукой. Какая разница, умереть от яда или от тоски и одиночества?
Заварив чай, она выпила омерзительную на вкус жидкость, запила ее ложкой микстуры и, содрогаясь от отвращения, провалилась в сон.
ГЛАВА 2
Обнаженный по пояс танцор, гибкий как пантера, медленно выходил на фламенко. Струящийся луч света следовал за ним, раздвигая темноту, и та отзывалась едва слышным трепетом гитарных струн.
Они пока еще существовали отдельно: человек и звук. Но постепенно музыка становилась громче, четче, и чувственное тело испанца незаметно, словно нехотя, вливалось в рваный, пульсирующий ритм гитар. Он откинул назад свои прекрасные темные волосы, полуприкрытые глаза все еще скрывают накал, но тело уже напряжено, словно гитарная струна. Танцор плавно ведет рукой, желая проверить сам воздух на готовность его принять, изгибает спину, и с кончиков напряженных пальцев слетают искры зарождающейся страсти. Черные остроносые ботинки высокими каблуками дробят зеркальный пол. Они стучат все громче и громче, их звук становится нестерпимым, кажется, еще чуть-чуть, и они разорвут этот мир своим грохотом...
Хватая ртом воздух, Даша вскочила с кровати и раскрыла глаза. Дверь содрогалась под ударами снаружи.
Кто там?беззвучно прошептала она пересохшими губами.
Те, кто были снаружи, ее очевидно не слышали. Грохот только усиливался. Молодая женщина попыталась встать на ноги и сделать хотя бы пару шагов, но от слабости ее швырнуло к стене. Ухватившись руками за косяк, она с трудом удержала равновесие. Постояв несколько секунд, она продолжила путь, придерживаясь за стенку. Не меньше минуты ей понадобилось, чтобы добраться до входной двери и повернуть ключ. Дверь больно ударила по плечу, Даша застонала и медленно сползла на пол.
В номер ворвались несколько человек.
Что с вами, мадемуазель, вы живы?Жан-Жак, последний из вошедших и единственный, кто заметил ее в темноте коридора, тут же опустился рядом с ней на колени, пытаясь помочь.Слава богу, мы думали, что с вами что-то случилось, хотели уже ломать дверь...
Что вам от меня надо?еле слышно прошептала Даша, отталкивая его руку.Который сейчас час?
Половина двенадцатого.
Утра или ночи?
Ночи, разумеется.
Ночи? Боже правый... Кто вам дал право меня будить?
Простите, мадемуазель, но у нас не было другого выхода.
Даша ничего не понимала, она испытывала злость, досаду, жалость к себе, но больше всего ей хотелось закрыть глаза и продолжать спать.
Какого еще выхода? О чем вы говорите?
Вы не отвечали ни на телефонные звонки, ни на стук в дверь.
Да неужели нельзя было подождать до утра?!Пот катил по лицу градом.Вы же знали, что я больна...
И хоть упрек был обращен к Жан-Жаку, но ответил на него один из полицейских, судя по возрасту и уверенной осанке, самый главный.
Увы, мадемуазель, но больше мы не могли ждать. Дело в том, что...
Немедленно оставьте эту женщину в покое!вдруг прогремел откуда-то сверху мощный голос.
Все присутствующие как по команде обернулись к двери. Голос звучал громогласно и величественно, словно сам Создатель оповещал о конце света. Но почему он говорит по-немецки?
Цепляясь за стену, Даша попыталась подняться и заглянуть за дверь.
«...Неужели о конце света надо непременно сообщать на немецком языке?..»
Прямо перед ней стоял пастор Хахенникен.
Простите, святой отец,довольно почтительно ответил старший полицейский,но нам необходимо побеседовать с этой дамой.
Это невозможно. Вы же видите, что она тяжело больна. Она практически без чувств.
Тем не менее Даша испытывала целую гамму чувств. Во-первых, недоумениеибо она все еще никак не могла понять, что понадобилось от нее полудюжине полицейских посреди ночи; во-вторых, злостьей плохо, а они настаивают на какой-то беседе; и, наконец, благодарностьхоть кто-то пытается ее защитить. Хотя прослыть тяжелобольной в присутствии молодых и симпатичных мужчин, к тому же французов, ей совершенно не хотелось.
Я, конечно, не совсем в форме,попробовала пошутить она,но, в общем, в ближайшее время умирать не собираюсь. Просто в голове все время что-то шумит.
Глотните коньяку,Жан-Жак по-хозяйски прошел в комнату, вынул из бара маленькую бутылочку коньяка и почти силком заставил больную сделать пару глотков.
Округлым теплом ароматная жидкость растеклась по измученной душе. Сразу стало легче. И дышать и воспринимать окружающее.
Встряхнув рыжими кудрями, Даша закинула голову и одним махом допила все остальное. Полицейские, словно дети на карнавале, ждали реакции. К их сожалению, ничего особенного не произошло. Разве что веснушчатые щеки стали чуть розовее.
Дочь моя, вы желаете, чтобы я увел этих людей?спросил пастор.
Отдав пустую бутылочку бармену, Даша взглянула на окружавших ее мужчин. Конечно, было бы неплохо их отсюда всех выставить, но тогда она не узнает, зачем они приходили. Какой же сон после этого?
Спасибо,бледные губы дрогнули в слабой улыбке.Однако полагаю, что у этих джентльменов существует достаточно веская причина для визита в столь поздний час.
Пастор неодобрительно покачал головой.
Тогда, может быть, вы хотите, чтобы я остался?
О, нет!Еще один гость в первом часу ночиэто явный перебор.Я постараюсь справиться сама. Спасибо и извините, что потревожила вас.
С явным неудовольствием финн отступил.
Хорошо. Но если вам понадобиться моя помощья рядом.После чего удалился так же бесшумно, как и возник.
Полицейские перевели дух. Им явно не хотелось вступать в перепалку с духовной особой.
Итак, кто объяснит мне, что происходит?спросила Даша, обращаясь к незваным гостям.
Мадемуазель, нам необходимо с вами поговорить,категорично заявил тот, кто походил на старшего, и указал рукой на кресло.
Ну, если больше во всем отеле не с кем...Его жест Даша проигнорировала, желая показать, что долго беседовать не намерена.
Может быть, вы хотите что-нибудь накинуть?полицейский сделал выразительные глаза:Довольно прохладно.
Сначала Даша не поняла, о чем он говорит, холодно ей не было, но, глянув вниз, увидела, что стоит посередине номера в одной сорочке. Очень короткой и очень прозрачной. Настолько прозрачной, что не стоило даже с криком «Ой!» попытаться прикрытьсяна все рук явно не хватило бы. Следовало или переодеться, или немедленно лечь обратно в постель.
Даша выбрала последнее. Решение оправдывалось ее болезнью, кроме того, возможно, сократило бы визит нежданных гостей до минимума.
Вы не против, если я буду разговаривать с вами лежа?
Как вам будет угодно, мадемуазель.
Судя по настрою, начальник полицейских готов был с ней беседовать, даже сидя на потолке.
Даша подошла к кровати и потянула одеяло.
В таком случае попрошу всех посторонних удалиться.
Как и следовало ожидать, никто не тронулся с места. Очевидно, еще не родился француз, ощущавший себя посторонним в дамской спальне. Пришлось выбрать промежуточный вариант: завернуться в одеяло и присесть на краешек кровати.
Спрашиваю в последний раз: что вы от меня хотите?
Для начала давайте познакомимся.Начальник жандармов сделал вид, что не замечает недовольства хозяйки номера, и улыбнулся так, что кончики черных напомаженных усов указали на потолок.С вашего позволения, меня зовут Буже. Инспектор Себастьян Буже.
Даша пожала плечами. Как правило, в подобных случаях отвечают: «очень приятно» и называют свое имя, но в данной ситуации это было совершенно бессмысленно: ничего приятного в беседе с полицейским нет, а ее имя он и так знает.
Я слушаю вас, инспектор Буже,сухо обронила она.
Месье Серро сказал, что вы расспрашивали его о некой женщине в желтом комбинезоне...
Кто этомесье Серро?
Инспектор кивнул на Жан-Жака.
Даша укоризненно посмотрела на бармена, стоявшего тут же у двери. Но тот только руками развел: мол, от меня это не зависело.
Допустим. Ну и что с того?
Вы знали ее?
Если бы знала, то зачем бы спрашивала?вяло удивилась допрашиваемая, нащупывая ногой тапочку.
Вы сказали, что узнали ее.Инспектор старался держаться как можно мягче, но было ясно, что это только видимость.
Ну... Мне так показалось. Издали.
А где и когда вы ее видели?
Допрос начинал нервировать. Даша никак не могла понять почему ей задают все эти вопросы. Кроме того, тапочка никак не находилась.
Какое это имеет значение? Разве что-нибудь случилось?
Случилось.Инспектор присел на колено и залез рукой под кровать. Даша настороженно следила за его действиями. Достав потерянную тапку, полицейский любезно помог надеть ее на ногу.Рано утром женщину в желтом комбинезоне нашли мертвой.
Рано утром?вскрикнула Даша, отдергивая ногу, словно сидящий мог ее укусить, но сразу же облегченно перевела дыхание:Господи, как вы меня напугали! В таком случае речь идет о совпадении.
Совпадении?
Да. Потому что свою даму в желтом я видела сегодня днем.
Вы уверены в этом?полицейские переглянулись.
Абсолютно.
А где вы ее видели?
Ну... Вообще.
Как понять «вообще»?
Даше показалось неудобным признаться, что из-за простуды она не выходила на улицу и потому подглядывала за людьми сквозь шторы, словно скучающая старушка.
Скажем так: я видела эту даму издали. На прогулке. Она каталась на лыжах, а я прогуливалась мимо без лыж, пешком. Мне она напомнила одну мою давнюю знакомую. Но, наверное, я ошиблась.Здесь молодая женщина замолчала и вопросительно посмотрела на инспектора.
Наверное.Полицейский встал и пересел в кресло. Он не скрывал раздражения. Сняв фуражку, отер лоб большим носовым платком.Особенно учитывая то обстоятельство, что сегодня вы целый день не выходили из номера.
Как это не выходила?Даша нервно рассмеялась.Разумеется, я выходила. Вы можете спросить у Жан-Жака... То бишь у месье Серро. Он угощал меня превосходным глинтвейном...
Это было вчера, мадемуазель,с вежливой улыбкой возразил бармен.
Что было вчера?
Превосходный глинтвейн.
Как вчера?испуганным шепотом переспросила Даша и беспомощно огляделась по сторонам, словно ища часы или календарь.
Вы проспали всю ночь и целый день. Сегодня Рождество, я поздравляю вас!
Дашу бросило в жар. Она даже не поняла, чего испугалась сильнее: того, что провела без сознания сутки, или того, что, судя по всему, стала свидетелем убийства.
Спасибо, но православная церковь празднует Рождество в январе,пробормотала она.А вы... уверены в этом?
Полицейские переглянулись.
В чем, мадемуазель? В том, что православные празднуют Рождество в январе?
Да... То есть нет. Я хотела сказать, вы уверены в том, что эта дама погибла?
Инспектор Буже, который все это время внимательно следил за ней, чуть прищурил глаз и с едва ощутимой иронией ответил:
Мадемуазель Быстрова, в нашей стране смерть констатируют соответствующие службы. И уж если они решили, что кто-то мертв, то так оно и есть, даже если сам покойник против.
«Покойник...» Даша почувствовала, как ее плечи охватывает озноб. Неужели она действительно видела убийство? Какой кошмар...
И в связи с этим у меня к вам вопрос: вы хорошо запомнили лицо женщины в желтом комбинезоне?
Совсем не запомнила.Она быстро-быстро помотала головой.Я ничего не помню.
Как понимать ваши слова?
Как хотите, так и понимайте.
Но вы только что сказали нам, что узнали в ней свою знакомую!
Я сказала не так. Мне показалось, что я узнала свою знакомую. Поэтому-то и спрашивала месье Серро.
Но раз она вам кого-то напомнила, значит вы все-таки видели ее лицо?
Не знаю...Даша действительно не знала, как выйти из складывающийся ситуации.
Наверное, самое правильное было бы признаться в том, что она, мягко говоря, сказала бармену не совсем правду. Однако возникала опасность, что полицейские ей все равно не поверят, а если и поверят, то тут же поинтересуются, что же такого необычного было в поведении женщины, катающейся по ту сторону реки, что она тут же побежала узнавать ее имя, несмотря на болезнь. И тогда придется рассказать обо всем. А вот этого делать совсем не хотелосьстав свидетелем убийства, она немедленно потеряет свое право на отдых. И как только вылечит свои сопли, будет вынуждена общаться с полицией настолько плотно, что на личную жизнь времени совсем не останется: если потенциальных женихов не разгонит ее насморк, то полицейский околыш их всяко добьет. А для нее этот отдых, быть может, последний шанс.
Мадемуазель?
Простите, господин инспектор, я думаю.Вспотевшей ладонью Даша крутила уголок одеяла.Мне трудно сейчас говорить о чем-либо с полной уверенностью. Они находились на очень большом расстоянии...
Они? Кто они?моментально оживился полицейский.
Проклиная себя за необдуманную поспешность, Даша потянулась за бумажными салфетками и долго сморкалась. Дернул же черт ее за язык! Вот еще одна причина, по которой ей нельзя сейчас ни о чем говорить,она не контролирует свои слова. Что же тогда делать? Может, потребовать консула? И сразу же представила, как отреагирует человек, вытащенный ночью из кровати после праздничного банкета.
А что если попросить вызвать адвоката? Глупости, зачем ей адвокат... Тогда, может, поклясться на Библии, что она ничего не помнит и ничего не знает?