Ай,отозвался Митос, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте,Джо ведь прислал тебя понянчиться со мной, а не критиковать мой вид.
Белоснежная улыбка Маклауда была видна даже ночью. И он явно не шотландским дантистам был этим обязан, скорее уж бессмертию:
Но Джо этого и не запрещал.
Напомни мне поблагодарить его утром,слова были сопровождены зевком от души, что несколько подпортило иронию.
Митос жил меньше чем в четверти мили от дома Рашида, намного меньше, если бы улицы были прямыми, чистыми и не нужно было бы обходить патрули. К тому времени, как они добрались до места, он так устал, что ноги заплетались.
Я немного не в кондиции,извинился он,а были времена, когда мог пересечь Судан без перерывов на сон, имея в распоряжении только верблюда, гружённого пивом.
Лжец,Маклауд выглядел вполне дружелюбно, даже поддержал его под локоть,могу поспорить, ты никогда никуда не отправлялся без каравана, гружённого пивом.
Было не заперто. Афганцы знали, чем занимался Митос, и не трогали его жилище. К тому же единственная вещь, которую здесь можно было украсть, хранилась запертой наверху. Митос распахнул дверь, приглашая Маклауда войти.
Ты уверен?засомневался Маклауд,в смысле, мы здесь уже три месяца, и это первый раз, когда ты впустил меня дальше двери.
Плевать,ответил Митос, упав в кресло,можешь сделать какую угодно пакость, я слишком устал, чтобы сопротивляться.
Он задремал, когда Маклауд ушёл заварить чай, а к тому времени, когда закипела вода, уже спал глубоким сном, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки.
Проснулся Митос всё там же, полностью одетый и с затёкшей рукой, Маклауда нигде не было, а возле локтя стояла чашка с остывшим чаем. Он вынул оттуда муху и всё равно выпил. Маклауд прибрался здесь, вымыл посуду. Может, он ещё и хлеб испёк, и стирку устроил? Митос не выносил работу по дому и суету, особенно с утра. Он поднялся наверх и лёг спать дальше, но без задёрнутых плотных штор днём в доме было жарко, как в печке.
Хотелось оказаться где угодно, только не здесь. Где-нибудь на побережье Атлантики, и чтобы забыть о совести, Джо и Маклауде. Где-нибудь с девяноста шестью сортами пива на выбор, свежим воздухом и лёгким морским ветерком.
Немного погодя он вспомнил о подарке Фарука. Чаша всё ещё лежала в сумке. Митос достал её и развернул: такая же красивая, какой показалась с самого начала и более тяжелая, чем должна бы быть, прохладная на ощупь. Захотелось, чтобы вещица могла рассказать, как оказалась здесь, кто её создал, кто торговал ею и кто бережно хранил многие годы назад.
Однажды кто-то сказал, что рано или поздно любая вещь попадает в Кабул, если она достаточно древняя. Монголы, ханы, легионеры и миссионеры, все побывали здесь. Рано или поздно любая достаточно долго существующая империя затевает войну с Кабулом. Американцы просто последние на этот момент, город переживёт их, а потом будет кто-нибудь ещё.
Митос был ужасно стар, но даже он не мог припомнить, чтобы тут не было поселения. Вещи, которые ему удавалось спасти, будут храниться, пока здесь снова не воцарится покой. Под досками пола был тайник, куда и отправилась чаша, соседствовать с изданием Корана в самом искусно выполненном из виденных им переплётов. Они будут в безопасности среди его коллекции в Стокгольме, а однажды вернутся на родину.
Едва он успел перепрятать чашу, как вернулся Маклауд.
Мак?окликнул Митос, на всякий случай. Бессмертные избегали этой части города как чумы, казнь через обезглавливание до сих пор была здесь в чести, но это был не повод для беспечности.
Мит... Док? Я принёс завтрак.
Ну конечно, он принёс.
Погоди минуту,крикнул Митос, аккуратно возвращая доски на место. Он кое-как вымылся в ванне с еле тёплой водой и надел свежую рубашку, а побриться можно позже у Джо, наверняка там будет горячая вода.
Когда он спустился вниз, Маклауд уже разложил на столе хлеб, хумус и чечевицу. Рашид и большинство его ортодоксальных друзей питались контрабандным просроченным военным пайком и сухими завтраками «Капитан Хруст». Митос наплёл им, что Капитан был знаменитым американским героем, как Вашингтон или Буш-старший... в общем, не удивительно, что Маклауд выбрал местную еду.
Ты рано проснулся,заметил Митос, и Мак немного смущённо улыбнулся. Он выглядел таким довольным впервые за долгое время, хотя домашнее хозяйство всегда было его коньком. Тот тип людей, которые получают удовольствие, когда есть о ком позаботиться.
Маклауд был слишком правильным и слишком молодым для него. Митосу приходилось напоминать себе об этом. Но он стоил того, чтобы подождать, хотя ждать у моря погоды и не было в характере Митоса. Он отломил кусок хлеба и зачерпнул им немного чечевицы. Есть внезапно захотелось так, словно он сто лет голодал, хотя Митос действительно не помнил, когда в последний раз удавалось перекусить, на столе был ещё и кофе, который он с благодарностью выпил.
Когда удалось более-менее утолить голод, Митос поднял взгляд и понял, что Маклауд его разглядывает. Мак зарделся и отвёл взгляд, но затем посмотрел снова. Смелый. Митоса всегда привлекала смелость, даже если он и не понимал её.
Подозреваю, тебе интересно узнать, что происходит,начал он, по большей части ради того, чтобы Мак перестал мяться.
А. Нет, Джо рассказал мне в общих чертах.
Митос удивлённо моргнул:
Да?
Он сказал, что ты помогал повстанцам. Почему ты нам просто не рассказал?
Очевидно Джо не упоминал о его делах с контрабандистами.
Просто предосторожность,попытался вывернуться Митос,чем меньше вы знаете, тем целее будете, и всё такое.
Ты думал, я разозлюсь из-за этого,сделал вывод Мак и явно пытался выглядеть обиженным, как будто это не было самым логичным предположением из всех, что Митос мог сделать,Митос, они же смертные. Ты же не думаешь, что я им желаю мучений?
Они террористы,ответил Митос, с подозрением наблюдая за Маклаудом,плохие парни, Маклауд.
Мы тоже бываем плохими парнями время от времени,ответил Мак.Ты не мог не мог думать, что это имеет значение. Не на войне. Ты поступил как герой.
Митоса и раньше пытались обвести вокруг пальца, причём мастера этого дела. Маклауда сейчас сложно было заподозрить в лукавстве:
Вообще-то я ещё нелегально вывожу из страны антиквариат. Хотя, может, и легально, так как это подарки от последнего официального афганского правительства.
Маклауд расплылся в улыбке и откусил кусок хлеба:
Я так и знал, вернее, я узнал некоторое время назад, раньше чем Джо выяснил. Но хотел, чтобы ты сам признался.
И как ты узнал?спросил Митос, хотя куда больше хотелось спросить, почему Горец не в бешенстве.
Я торговал антиквариатом несколько лет. Ты действительно думаешь, что в этом бизнесе ещё осталось что-то, о чём я не в курсе? Три разных дилера связывались со мной, чтобы выяснить, знаю ли я носатого фламандца, который вывозит вещи из Афганистана.
Не такой уж у меня и большой нос,возмутился Митос,по крайней мере не настолько большой, чтобы опознать меня по нему. И я бельгиец, а не фламандец.
Конечно, как скажешь. Но, смотри, этот парень не дилер. По крайней мере нет информации о том, чтобы он что-то продавал. А если он работает на коллекционера, то очень тщательно это скрывает. И они решили, что он работает на американцев или на афганское правительство в изгнании, а может, и на себя, но только тогда он должен быть очень-очень богат, а богачи не станут сами делать грязную работу.
И к какой версии ты сам склоняешься?спросил он, и Мак улыбнулся. Он сидел так близко, что стоило только перегнуться через стол, чтобы поцеловать его. Митос не собирался этого делать, но это не значило, что не было соблазна. Маклауд был хорош и слишком хорошо это знал.
Не из альтруизма,произнёс он, и Митос еле заметно вздрогнул. Может, и хорошо, что между ними стол,но и не похоже, чтобы ты собрался заняться торговлей антиквариатом. Значит, просто коллекционируешь.
Митос встал и принялся убирать тарелки со стола. Джо был прав: веди себя с ним, как с другом, и скажи правду. Он посмотрел на часы: и как назло, свободного времени ещё была уйма.
До Алексы,начал он наконец, стоя к Маклауду спиной,намного раньше всего этого,до знакомства с Джо, наблюдателей, Маклауда, до того, как Афганистан превратился в осиное гнездо,в 1936-м. Я жил в Берлине, и, конечно же, там была женщина, Райза, она училась в консерватории по классу фортепиано, а я преподавал в университете. Всё было довольно спокойно, пока Гитлер не пришёл к власти.
Он вздохнул, вспоминая:
Они были евреями, богатыми, интеллигентными, поддерживающими либералов и ортодоксальными. В то время таким был и я, когда начались волнения, я был одним из первых, кто оказался на спасательных судах. Я умолял её отца перебраться в безопасные края, и когда он отказался, то предложил Райзе сбежать со мной. Мы могли эмигрировать в Америку как муж и жена, прожить целую жизнь вместе.
Она была совсем юной,Митос вспомнил чёрные волосы, тёмное пальто, бледное лицо и лучистый взгляд,и горячо предана родителям и своему богу, кроме того, она была чертовски вспыльчива, мы поссорились,они оба вспылили тогда, она назвала его трусом и предателем, а он еёидиоткой и ушёл.Я уехал на следующий день. Она осталась. Вся ирония в том, что она была предбессмертной, они не были её настоящими родителями, это не был её бог. Я не сказал ей. Я хотел, чтобы она выбрала, и она выбрала их. Она умерла вместе с семьёй в газовой камере, и её тело сожгли.
Митос обернулся к Маку. Тот был мрачен: бледное лицо, поджатые губы. Митос продолжил:
Когда всё закончилось, я вернулся, от дома осталось одно пепелище, все вещи пропали, даже рояль, который был размером со слона, всё, что осталось от Райзыэто пачка писем и нечёткая фотография.
Несмотря на жару, при воспоминании о разрушенном доме и разграбленной улице, Митоса пробрала дрожь:
Прошло много лет, и мне попался в руки каталог «Сотбис», хоть я и не собирался ни выставлять что-то на аукцион, ни участвовать в нём. И в нём была картина Пикассо, когда-то она висела в кабинете её отца, над письменным столом. Это словно увидеть призрака.
Ты её купил?
Митос рассмеялся:
Нет, цена была завышена, а происхождение сомнительно. Неизвестно, как она попала из Берлина в Лондон,он встретился взглядом с Маклаудом,люди смертны, Мак. Если чему и учат пять тысяч лет жизни, то этому. Умирают даже бессмертные -- особенно бессмертные, а вещи продолжают существовать, и иногда ониединственное, что остаётся нам от людей.
Это слишком безумно,ответил Маклауд,даже для тебя. Не все умирают, Митос.
Ну...согласился Митос,пока не все.
Маклауд дрогнул, и Митосу стало интересно, кого он вспомнил? Ричи? Тессу?
Я спасаю вещи, картины, антиквариат, потому что в долгосрочной перспективе они то, что имеет ценность. Через пять сотен лет никто не вспомнит мальчишку, которого я спас той ночью у Рашида. Выжил бы он или умер, это по большому счёту ничего не меняет.
Это,произнёс Маклауд после паузы,одна из самых безысходных мыслей из тех, что я слышал.
Мак встал из-за стола, обошёл его и крепко поцеловал Митоса в губы. Чувствовался богатый опыт. Не то чтобы Митос тут уступал, но для своего возраста Маклауд был хорош.
Мак пах кофе, и вот уже его руки оказались на плечах Митоса. Понадобилось некоторое время, чтобы отстраниться, и он совсем не был горд этим фактом.
Прекрати, Мак,остановил он, когда отдышался,ты действительно думаешь, что я этого от тебя жду?
Маклауд выглядел немного смущённым и выбитым из колеи:
А разве нет?
Я слишком стар для жалости,терпение, с которым он произносил эти слова, было обманчивым,Джо мне посоветовал попытаться рассказать тебе правду, я рассказал. Мы, конечно, можем продолжить, и какое-то время будет даже неплохо, вот только недолго, потому что в конце один из нас прикончит другого. Может быть, как-нибудь потом, когда мы оба немного повзрослеем.
Я думал, это было обо мне,Маклауд чуть ли не шептал,думал, что ты... прости.
Эй,Митос дотронулся до плеча Мака,не твоя вина, моя. У меня никогда ничего просто не бывает, если есть возможность усложнить. Отчасти и о тебе было.
Но не большей частью.
Нет,согласился Митос, провожая Маклауда взглядом.
Тем вечером он снова пришёл в бар и пил там с Джо бурбон, потому что скотч американцы прикончили.
Кронос и я однажды защищали этот город,ударился Митос в воспоминания,тогда он уже назывался Кабул и не особо отличался от нынешнего.Он поцеловал Кроноса перед боем ранним утром, а в обед смотрел, как его убивают у ворот. Сам он успел умереть дважды, прежде чем город пал.
И что дальше?Джо делал вид, что у него заплетается язык, стараясь выглядеть более захмелевшим, чем был на самом деле, настолько, чтобы не помнить ничего наутро. Митос спустил ему эту маленькую хитрость, потому что хотел, чтобы его рассказ был записан. Он хотел, чтобы о нём остались воспоминания.
_ILLA_Дневник
Кроссовер по сериалам «Сверхъестественное» и «Горец».
Актёр Джим Бирнс играл роль Джо Доусона в «Горце» и эпизодическую роль профессора антропологии в «Сверхъестественном» в серии 1.04. Таймлайнсерия 1.04 «Сверхъестественное» и ранее.
Встречи, которые не должны быть афишированы, Джо всегда назначал в маленьких придорожных кафе. Здесь не было завсегдатаев, высматривающих знакомые лица, а до незнакомых окружающим не было никакого дела.
Люди приходили из ниоткуда, быстро решали свои проблемы и уходили в никуда. Иногда Джо думал, что именно так видят его мир, мир людей, Бессмертные. Быстротечные, ни к чему не обязывающие встречи, никаких привязанностей, никаких потерь.
Хорошо ли это? Джо не знал. Но он любил, устроившись в темном уголке, выбрать себе какой-нибудь объект для наблюдения и попытаться восстановить по маленькому кусочку мозаики всю картину чужой жизни.
Сегодня его встреча была отнюдь не секретной. Джо просто хотел увидеться со своим старым другом, который преподавал антропологию в колледже Оазис Плайнса. Джо пришёл пораньше, времени ещё оставалось достаточно, и он поудобней устроился на стуле, выбирая «жертву» среди посетителей.
Его внимание привлекли два молодых парня, которые сидели буквально через столик. Тот, что выглядел чуть постарше, с аппетитом жевал огромный гамбургер и внимательно читал местную газету. Младший уткнулся носом в ноутбук и меланхолично отправлял в рот какие-то листики из овощного салата. Не то чтобы сильно похожие внешне. С разными вкусами и привычками. Но нюх старого опытного Наблюдателя сразу определил, что перед ним братья. Причем братья, не только выросшие вместе, но и сейчас много времени проводившие в обществе друг друга. Что-то удивительно синхронное было в их движениях: то, как они разделили стол, то, как, даже не взглянув друг на друга и не произнеся ни слова, передавали соль или салфетки. Их одежда была старенькой и застиранной. Нет, не тем модным прикидом, на котором в художественном беспорядке разбросаны искусственные лицемерные дыры и потертости. Очевидно, у ребят просто не хватало средств или времени, чтобы прикупить себе что-то новое.
Они казались уставшими. Такая усталость, лежащая на лицах, будто слой пыли, возникает не от бурно проведенной ночи, а от долгого недосыпания и отсутствия нормального отдыха.
«Кто они?задумался Джо.На студентов не похожи, на местныхтоже, слишком не ухожены. И не работяги или сезонники. Ноутбук дорогой. А рукиявно привыкшие к тяжелой физической работе». Эти ребята поставили Доусона в тупик.
Тем временем тот парень, что работал на ноутбуке, вытянул из сумки какую-то книгу и начал перелистывать её. Джо повнимательней пригляделся. Нет, не книга. Дневник или блокнот. Судя по виду, старый, потрепанный, но когда-то жутко дорогой и качественный. Этот дневник никак не мог принадлежать этим парнямслишком они молоды, чтобы успеть довести его до такого состояния. Но он вполне мог принадлежать Сердце Джо гулко стукнуло. Он уже видел эту вещь. И даже не единожды. Теперь Джо точно знал, кто сидит перед ним.
Первый раз он увидел этот дневник на столе своего отца, и было это ещё в конце пятидесятых годов прошлого столетия. Самому Джо тогда исполнилось лет десять.
Тогда этот дневник был великолепен. Новенький, с обложкой из натуральной кожи, с белыми мелованными листами. Он так и ждал, чтобы его взяли в руки и, конечно же, в нем должны были быть записаны самые прекрасные мысли, самые захватывающие истории.
Увидев, с каким восхищением сын смотрит на эту книжицу, старший Доусон печально покачал головой.