Уже отправляясь на материк, Митос встретил на берегу старика. Тот сидел и смотрел ровно туда, где еще несколько дней назад кипела жизнь, а сейчас плескались лишь едва штормящие морские волны.
Ты тоже? спросил он, встретив взгляд Митоса.
Тот лишь кивнул.
Хорошо, что ты так молод, прокряхтел старик.
Почему? не понял Митос.
Нам осталась только память. Только в ней наш город все еще жив. И он умрет с последним из нас. Я радуюсь, что этот срок будет отмерен не моим веком, пояснил старик.
Митос удивленно взглянул на старика. Тот не мог знать о его бессмертии, а без этого он никак не годился в основные предполагаемые долгожители.
Я видел спасшихся детей, заметил он.
Они слишком юны. Они смогут найти себе другой дом и забудут этот. А ты будешь помнить всегда. По глазам вижу, старик с трудом поднялся и направился в море.
Куда ты?
Там моя родина и осталась вся моя семья. Что мне делать здесь?
А чего ты тогда ждал все эти дни на берегу?
Смотрел на тех редких счастливчиков, кому повезло выжить, и на каждом лице видел желание как можно быстрее забыть этот кошмар. Ты первый, кто не хочет забывать. Теперь я могу уйти спокойно.
Митос стоял на берегу, пока волны не сомкнулись над ушедшим в них стариком.
А теперь, три тысячи лет спустя, он снова плыл над улицами города, который все еще помнил живым, а не той слабой тенью, в которую его превратило море и время. Но по-прежнему узнавал очертания домов и все еще словно видел лица тех, кто когда-то в них жил.
Все нормально? спросила Алекса после экскурсии.
Да, вполне, Митос улыбнулся, Я рад, что тебе понравилось.
Я же видела Атлантиду! Алекса просияла.
И это стоит отметить! Митос увлек ее в их каюту, где их ждало вино, изысканный ужин и проспекты новых экскурсий на пути их Средиземноморского круиза.
Уж если чему Митос и научился за прошедшие тысячи лет, так это не отвлекаться на дела мертвых, когда рядом с ним есть такие живые и прекрасные.
Li_LianaЛюбовь и пепел
Цикл «Погибшие города»
Митос не влюблялся уже почти тысячу лет. После Трои он вообще начал сторониться обычных людей, не подпуская к себе слишком близко. А от бессмертных и подавно старался держаться подальше.
Какое-то время его развлекал случайно обнаруженный тайный орден Наблюдателей. Но, дважды внедрившись к ним и каждый раз прожив по нескольку десятилетий в качестве Наблюдателя, Митос ощутил, что это ему слегка поднадоело. Нет, безусловно, опыт весьма познавательный и крайне полезный. И его обязательно стоило повторить и не раз. Но он решил, что раз в три-четыре столетия прикидываться Наблюдателемболее чем достаточно. А пока его носило по просторам Римской Империи, которая уже начала слегка пошатываться, но была еще весьма далека от своего падения. В империях Митос разбирался не хуже, чем в вине, и этот период зрелого расцвета весьма любил и ценил. Когда уже нет постоянных и разрушительных захватнических войн, но еще не пошел обратный процесс. И самое время наслаждаться жизнью и благами цивилизации.
В Помпеи Митос попал совершенно случайно. Он ехал к одному из своих знакомых в Стабии, но к последней развилке его разморило от полуденной жары, он задремал, свернул не туда и понял свою ошибку уже только в Помпеях. Которые оказались довольно большим и очень комфортным городом. Провинция, но богатая и благоустроенная. С десяток храмов, полдюжины терм и бань, несколько театров и форумов, десятки доходных домов и сдающихся вилл. В общем, в Помпеях имелось все, что только могло понадобиться сибаритствующему патрициюот юных прелестниц до гладиаторских боев.
До Стабии Митос потом тоже доехал, но она блекла и терялась на фоне Помпей. И хотя вилла его столичного знакомого была более чем роскошной, но не слишком богатой на развлечения. И вскоре Митос вернулся в Помпеи, где, выходя с очередного театрального представления, совершенно неожиданно для себя сцепился в жарком споре с одной крайне бойкой девицей, которая отстаивала совершенно неслыханную ересь, что женщины тоже должны иметь право играть в театре и исполнять женские роли.
Девица оказалась внучкой недавно почившего сенатора, одной из старших жриц в Храме Исиды, и вообще крайне взбалмошной и вредной особой. И это помимо роскошной копны смоляных волос, задорной улыбки и очень притягательных ямочек на щеках. И хотя на первую красавицу Помпей она отнюдь не тянула, но по вздорности и своеволиювторую такую и во всей империи не сыскать. Это-то Митоса и привлекло.
Сначала он думал, что это будет короткая интрижка, потомчто длинная. На второе десятилетие в Помпеях Митос понял, что на интрижку это уже не тянет. К тому времени Алесто стала уже первой жрицей в храме, о том, чтобы бросить свою богиню и уйти замуж, к мужчине, не могло быть и речи. Даже если к любимому.
Но Митоса все устраивало и так. И их жаркие споры днемобо всем на свете, и не менее буйные ночи. Алесто была искренне рада, что за все это время так и не понесла, а Митос все еще помалкивал о причинах этого, но впервые задумался о возможности признания в своем бессмертии. Ибо годы летели и давно пора уже было либо бросать все и уходить в новую жизнь, либо признаться Алесто и уехать из Помпей вместе. В конце концов, ну не единственный же храм Исиды в Империи. А такая опытная и мудрая жрица может и другой храм возглавить.
Но Митос боялся ее потерять. Зная буйный нрав своей возлюбленной, подозревал, что не бессмертие она ему не простит, а то, сколько лет он об этом молчал. И откровенный разговор мог все разрушить. А ведь можно его отложить на год, потом еще, и еще А потом оказалось, что пролетело еще одно десятилетие.
Митос твердо решил, что в первый день осени или признается Алесто, или молча уедет. Его неувядающая юность уже давно стала предметом завистливых шуточек многих горожан и в любой момент может превратиться из шутки в повод для самых серьезных обвинений и подозрений. Дальше тянуть было нельзя.
До выбранной даты последнего рубежа оставалось шесть дней.
В полдень у Алесто начинался дневной ритуал в храме, а Митос отправился на форум, когда земля содрогнулась. В первые мгновения Митос подумал, что этоземлетрясение, благо сталкивался с ними уже не раз. Но через несколько минут солнце закрыла огромная рыхлая черная туча, с которой на город посыпался странный лапастый снег. Вернее, пепел. Митос понял это, лишь поймав на ладонь первую темную «снежинку». Под извержение вулкана он до сих пор еще не попадал. И не сказать бы, что хотел расширения подобного опыта, но выбирать не приходилось.
Драгоценные полчаса ушли на то, чтобы добраться до храма Исиды, еще четверть часа, чтобы найти Алесто. Он не стал тратить время на убеждение любимой женщины, что происходящеене гнев Исиды. Если Алесто не согласилась сразу, то быстро ее не переубедить, а они и так уже непозволительно долго задержались в центре города.
Вырубив ее коротким ударом в висок и взвалив на плечо, Митос поспешил обратно на площадь. Услышав характерное дребезжание повозки, Митос свалил свою ношу на портик храма и оглянулся в поисках второго кинжала. Очень удачно подвернулся один из храмовых охранников, которого Митос тут же разоружил.
Два броска, с левой и правой руки, два слившихся в один звук свиста, и обе стороны упряжи перерезаны. Повозка кубарем катится в канаву, а Митосу надо еще поймать ошалевшую от всего происходящего лошадь.
Его план почти сработал. Оседлав коня и подобрав все еще бессознательную Алесто, он почти успел добраться до городских ворот, когда еще один умник решил, что коньего единственная надежда на спасение. Первая стрела оказалась неприятным сюрпризом, но не слишком сильно задела, лишь пробила плечо. Ко второй он уже был готов. И к последующимтоже. Умение не свалиться с коня ни живым, ни мертвым, как бы тебя ни нашпиговали стреламиочень ценный навык в жизни бессмертного. Но вот только переброшенная через конский круп бессознательная женщина кардинально меняла всю ситуацию.
Уже умирая, Митос понял, что сможет удержать только что-то одноили коня, или Алесто. Или он останется на коне, и даже в виде трупа сможет выехать из города, но уронит Алесто. Или хотя бы микроскопический шанс останется у Алесто. Она может свалиться с коня или неведомый стрелок успеет пристрелить и ее. Или за эти полторы минуты они отъехали уже достаточно далеко, и стрелок их уже не достанет.
Митос разжал руки, отпуская поводья.
Приходил в себя он тяжело и муторно. А потом долго откашливался. Легкие саднило от пепла и какой-то странной непривычной вони. Жара стояла невыносимая, казалось, что сам воздух плавится и медленно стекает вниз. Пепла насыпало уже почти по колено и он продолжал валитьне редкими хлопьями, как в самом начале, а обильным густым «снегопадом».
Митос попробовал искать Алесто, но вскоре понял, что это совершенно безнадежная затея. Конь мог сбросить ее и через метр, и через пять, и через все двадцать. Или вообще нет. Митос торопливо откопал ближайшую женскую фигуру, показавшуюся ему похожей на Алесто: у нее тоже были длинные волосы, светлая туника, пурпурный плащ и браслеты на предплечье. Перевернув тело, в первый миг Митос рефлекторно отшатнулсяочевидно, она упала на раскаленные камни, выброшенные вулканом. Грудь и живот женщины покрывал один огромный вздувшийся волдырями ожог с вплавившимися в плоть кусочками вулканической пемзы. Но ее лицо уцелело, и совершенно точно это была не Алесто.
Следующий похожий на нее труп он нашел через десяток метров. У этой несчастной лицо было размозжено до сплошного кроваво-белого месива. И Митос потратил драгоценные несколько минут, точно припоминая одежды и украшения Алесто и сравнивая их с теми, что были на трупе. И это снова оказалась не она. Увы, но светлые тоги с красными плащами были слишком популярной одеждой в Помпеях.
Он понял, что просто теряет время. Причем очень нужное ему самому. Все вокруг уже мертвы. И Алесто или спаслась, или мертвая лежит где-то здесь, засыпаемая серой мглой. Ее судьбу уже не изменить. А желание еще раз увидеть любимую и проститься с ней может слишком дорого ему стоить. Митос прекратил бесплодные поиски и поспешил к воротам, но умер, так и не успев дойти до них.
Очнувшись второй раз, он едва не захлебнулся в пепле и с трудом смог из него выкопаться. Город уже засыпало почти по пояс, и идти в этой вязкой сыпучей субстанции было неимоверно сложно. Митос посмотрел на небо и пылающее жерло вулкана. Не похоже, что пеплоизвержение прекратится в ближайшее время. Если так пойдет и дальше, то как он выберется, когда город засыпет выше его роста? Или так и будет непрерывно умирать и оживать? А потом? Что будет с городом и заполнившим его пеплом? Митосу стало страшно.
И у него очень мало времени. Он уже понял, что непривычная вонь убивает его быстрее, чем забивающие легкие пепел, но закончится извержение и она развеется. А если он к тому времени окажется заживо погребен
Митос в очередной раз споткнулся об один из невидимых под ногами трупов, и его осенило. Он начал стаскивать трупы к стене ближайшего здания. Он спешил и старался подольше удержаться в сознании, одновременно страшась, что слишком затянет и в очередной раз умрет у подножия воздвигаемой им горы.
С первой попытки он собрал кучу чуть больше метра и успел взобраться наверх. Очнувшись снова, он убедился что на нем и вершине его горы едва ли с полметра пепла, тогда как на улице глубина уже по шею. Работать стало еще тяжелее, приходилось «нырять», да и все трупы поблизости он уже перетаскал. Митос почти отчаялся, когда в одном из соседних домов рухнула крыша, от удара вылетели двери, и стало очевидно, что там пряталось довольно много народу. То ли отряд стражи, то ли гладиаторы.
Митос успел сложить свой курган даже чуть выше стены и взобраться на него уже в практически бессознательном состоянии.
Потом Митос думал, как ему повезло, что от отравления вулканическими газами он нетрезво рассуждал, и ему не пришло в голову просто взобраться на одну из соседних крыш. Все они обвалились к следующему утру, не выдержав веса пепла. А Митос стоял на своей горе трупов, всего лишь по пояс в пепле, возвышаясь над Помпеями, и никак не мог придумать, что ему делать дальше.
За эти сутки пепла навалило метра три, если не больше. Ступить вниззначит утонуть в нем и просто захлебнуться. А Везувий все продолжал изрыгать из себя фонтаны и потоки раскаленного пепла и камней.
Наваленная Митосом гора трупов плавилась, постепенно оседала и невыносимо воняла, но в целом держалась молодцом. Между периодами не-жизни Митос стоял наверху, боясь лишний раз даже пошевелиться. А каждый раз умирая, больше всего боялся, что в бессознательном состоянии скатится вниз и уже не сможет выползти обратно. Ровно до тех пор пока таки не скатился и не влез. Правда, едва-едва и тут же умер снова, но вылез.
А потом ему повезло. По соседней улице прополз узкий поток лавы, огненным языком до половины слизав пепел и оголив стены домов. Осталось только дождаться, чтобы она хоть немного застыланоги потом выгорели до костей, но как выгорели, так и заросли. И самое рискованноеугадать, где в глубине уже довольно плотно сбитого пепла пролегает поперечная стена, «нырнуть» в правильную сторону и, не оступившись, пройти эти несколько метров от его почти разложившегося насеста из трупов до языка почти застывшей лавы.
Митос справился. Как всегда. Но с тех пор от извержений вулканов держался подальше. И никакая романтика его уже не могла его переубедить.
ElpisNЧетыре правды
Маклауд с явным неодобрением заглянул в свой стакан, как будто Джо Доусон плеснул туда не виски, а дешёвую газировку.
Ты прав, Джо, как всегда прав, вздохнул он. Разве я могу тягаться с королём лжи?
Он был уже изрядно пьян, поэтому мог позволить себе тяжёлый, полный страдания стон.
Я сказалкоролём? минуты через три процедил сквозь зубы Маклауд, продолжая скорбно взирать на стакан. О нет, Митос никакой не король, это слишком мелко для Старейшего нашего. Если прижать его к стенке и хорошенько допросить, то выясниться, что именно он придумал ложь и в наш мир принёс. Причём задолго до библейского грехопадения.
Он потянулся за бутылкой, но Джо оказался ловчее и успел её перехватить.
Не преувеличивай, осадил Маклауда Доусон.
Он спрятал бутылку и посоветовал другу:
Относись ко всему проще.
Маклауд фыркнул и закатил глаза. Он слегка покачивался на высоком барном стуле и сильно рисковал с него свалиться.
Это я ещё преуменьшаю таланты нашего Старейшего.
Маклауд собирался продолжать и, наверное, убил бы не один час, выставляя Митоса в самом, что ни на есть дурном свете, но тут уже не выдержал Доусон.
Просто Митос из разряда людей, для которых правда, только правда и ничего, кроме правдытри разных понятия. Только и всего. Но мы же всё равно его любим. Правда?
Джо похлопал Маклауда по плечу.
На сегодня бар закрыт, дружище. Тебе пора.
Li_LianaОдна проблема на двоих
Кроссовер со вселенной DC. В результате устроенного в «Легендах завтрашнего дня» взрыва Ока возникает пространственно-временной портал, в который с разных сторон одновременно проваливаются Митос и Снарт. В фильме «Горец: Источник» события происходят в «ближайшем будущем», что авторским произволом посчитано за 2011 годближайший парад планет к году выхода фильма.
2011, Восточная Европа
Митос давным-давно знал, что неприятности любят кучность, но иногда вселенная с этим явно перебарщивала. Конец света, геройствующий Маклауд, погибший Джо и банда каннибалов на хвостекак раз подходило под такой случай. И это помимо того печального факта, что на лошади крайне сложно удрать от мотоциклистов. Даже в глухом ночном лесу. Впрочем, именно это недоразумение Митос очень быстро исправил. И теперь у него было на один мотоцикл больше, а среди преследователейна пару человек меньше.
Ему удалось оторваться и даже выехать на дорогу, где уже ничто не мешало гнать на полной скорости. Но дорога упиралась в ловушку-затор, возле которой они оставили свою машину несколько часов назад.
Митос как раз думал, может ли он себе позволить еще хотя бы пару минут нестись на максимальной скорости или пора сворачивать в лес на объезд, когда буквально прямо перед ним, в какой-то паре метров впереди возникло светящееся и переливающееся нечто.
Первым порывом Митоса было вывернуть руль и уложить или хотя бы уронить байк в сторону от вспучившегося пространства. Но в следующее мгновение он решил, что еще больше вляпаться уже просто физически трудно. И, не сворачивая, влетел в то, что оптимистично решил считать порталом. Который в последнюю секунду сменил цвет с голубоватого на бордовый, что Митосу крайне не понравилось. Но переигрывать было уже поздно.