Само собой, всего день тряскиприключение не смертельное, но надо бы в следующий раз хоть небольшой запас еды прихватить с собой в дорогу. Остановка в трактире на маленькой почтовой станции, верстах в пятнадцати от Царского Села, успела уж забыться, да и постоловаться там толком не дали: кучер все торопил, дескать, с запада грозовые тучи заходят, начнется бурядорогу моментально в кисель развезет и до Покрова дня потом будут ехать, увязая в грязи по самые рессоры.
У настежь распахнутых кованых ворот никто его не встретил, да и нелепо было бы ждать от высочайших особ какого-нибудь внимания к скромной фигуре столичного следователя. Хотя тот факт, что даже мужика не прислали дорогу показать да саквояж понести, конечно, расстраивал: сами ведь приглашали, настаивали в письме, чтоб как можно скорее, безотлагательно. Вот и толку-то было мчаться, если, оказывается, и не ждали его совсем.
Ну ничего, ничего, мысленно утешался Гуро в подобных оказиях, какие, в конце концов, его годы, поднабрать весу в обществе еще десять раз успеется. Вот раскроет однаждыможет быть, даже сегодня, чем черт не шутит, такое дело, над которым и тайный советник бы голову сломал, Анну получит или даже Владимира на грудь. Отметит его государь император по всем талантам и заслугам, совсем иная тогда жизнь пойдет, при совсем другом отношении.
Оглядевшись по сторонам, Гуро решительно направился к обильно изукрашенному зданию, которое, очевидно, и было главным корпусом лицея. Высокие изящные окна, длинный ряд мраморных колонн с позолоченными капителями и несколько протяженных галерей с овальными арками придавали зданию вид сказочный и воздушный. Невольно вспоминались многослойные кремовые торты, какие обыкновенно подают на балах в Петербурге, и у Гуро, привыкшего к строгости, почти аскезе шляхетского корпуса, все это сияющее, ослепительное великолепие вызывало лишь презрительную усмешку. Как же прикажете в такой атмосфере набираться ума?
Неудивительно, что тут кому-то глотку перерезалихоленые детки, поди, и не знают, что убивать нехорошо.
Словно в ответ на его размышления, мимо промчался один из воспитанников. Да так сильно толкнул при этом Гуро, что саквояж вылетел у того из рук и приземлился аж у самой скамьи. Откуда-то неподалеку донеслись тихие, откровенно издевательские смешки. Гуро, скорее рефлекторно, чем осознанно, успел сбить навзничь промелькнувшего как тень лицеиста коротким движением тростиспоткнувшийся об нее мальчишка кубарем покатился в том же направлении, что и саквояж.
Милостивый государь, как неловко вышло, запричитал Гуро, подойдя к наглому юноше. Миль пардон, вы целы?
Oh, espèce de sale petit rat!.. грязно выругался будущий светоч просвещения, надежда и опора Российской Империи.
Гуро вздохнул и подал ему руку.
Предложенную помощь ожидаемо проигнорировали и, даже не отряхнув с форменного сюртука дорожную пыль, помчались дальше. Поднимая саквояж, Гуро услышал удаляющееся многоголосье:
Вот это ты попал, обезьяна!
Нашла коса на камень!
Помолчали бы, уж я-то в следующий раз!..
По всему выходило, что расследование в этих стенах и впрямь предстояло непростое.
* * *
В кабинет директора Гуро не допустили, сославшись на отсутствие оного. Велели поначалу обождать в приемной, а послевовсе заглянуть по своему вопросу через пару дней. Лучше бы даже через неделю.
А где девушка? изрядно утомленный уже всеобщей любезностью, поинтересовался Гуро.
На этот счет от руководства никаких распоряжений не поступало, хрипло отчеканил местный дядька с лицом человека, привыкшего к любым господским запросам.
С трудом удержавшись от того, чтобы возвести очи горе, Гуро терпеливо уточнил:
Мертвая девушка.
Так в лесу она, куда ж денется, не изменившись в лице, отозвался дядька. Вообще, складывалось впечатление, что дела, не касающиеся непосредственно лицеистов, его никак не волновали и не вызывали у него ни малейших чувств. Я вас и провести могу.
Буду премного благодарен.
Слава тебе, Господиедва вслух не вырвалосьчудом Твоим, не иначе, пришли к чему-то. Пожалуй, если дело и дальше будет двигаться такими темпами, неизвестный убийца успеет всех жителей Царского села упокоить быстрее, чем Гуро узнает подробности первой смерти.
Не то чтобы такая перспектива уже не казалась ему самую малость привлекательной.
* * *
Возле тела, производя много шуму и очень мало пользы, давно суетились офицеры и единственный на всю округу врачубийства под носом у императора безусловно были делом государственной важности, и местный контингент, конечно, добавлял ситуации веса.
После беглого осмотрадля детального не было возможности: всюду маячили чьи-то спины в мундирах и плечи в эполетах, Гуро направился прямиком к набивавшему трубку врачу.
Какая необычная рана, протянул он, вытирая руки большим платком. Никак в толк не возьму, чем ее так
За всю практику таких видать не доводилось, меланхолично согласился врач, поджигая табак. Уж на что войну прошел, а даже турки иначе бьют. Хотя чем-то похоже. Да только вряд ли, ваше благородие, здесь турки. Может, нас со следу сбить хотят.
Да был бы след, развел руками Гуро. А так и сбивать пока не с чего Простите ради Бога, господин Пешель, но в донесении ни слова не было сказано о том, кто нашел тело. Не изволите просветить?
Ясное дело кто. Врач глубоко затянулся, выпустил в воздух несколько фигурных колечек. Пущин, Иван Иванович. Лицеист здешний. На полуночное свидание прибежал, а там вместо любовной истории
Правильно ли я понимаю, что воспитанник лицея запросто бегает по ночам на рандеву? удивился Гуро. И никому это не кажется хоть сколько-нибудь удивительным?
Это вы, конечно, лучше у директора уточните, или хоть бы у дядьки. Я-то человек пришлый, со внутренним распорядком плохо знаком. Но, сдается мне, от дисциплины здесь одно название. Ну а что им сделаешь? Все бароны да князья.
Гуро поджал губы и сдержанно кивнул. Бароны и князья, и возраст самый что ни на есть бунтарскийтак еще и на уроках своих вдохновляются, поди, Руссо и Вольтером. Что потом проку будет России от их дерзости и дурных манер, от стремления к хаосу? Разве этого в государстве теперь не хватает? Дети не застали последствий всколыхнувших Европу революций и не знали, за что собрались самоотверженно сражаться.
Запрет на телесные наказания до добра не доведетвот что думалось Гуро, пока он вспоминал утреннюю сцену у ворот.
* * *
Дорога обратно в лицей лежала через мост, под которым текла мелкая, в летние месяцы, должно быть, пересыхающая до тонкого ручейка речушка с быстрым течением. Гуро замедлил шаг, прислушиваясь к шуму воды, когда сквозь него вдруг проступили звуки человеческой речи.
Я уверен, это темный, громким от возбуждения и даже почему-то знакомым голосом говорил кто-то.
Tu ne devrais pas sauter aux conclusions, Jeannot,с явным скепсисом ответили ему.
Ты просто ее не видел, обезьяна! Голова даже непонятно, на чем держалась И я видел тень, чувствовал Ну, вы знаете Я спугнул темного, говорю вам!
Спугнул, тоже мне, охотник на нечисть! При тебе даже сабли не было! вмешался в диалог третий голос.
Ты головой подумай, Тося. Если бы это был человек, он бы и меня Ну, как свидетеля, тихо сказал Жанно, и все замолчали.
Осознав, что более ничего ценного подслушать не удастся, Гуро продолжил свой путь как ни в чем не бывало.
* * *
Василий Федорович Малиновский, надо полагать? Наконец-то настало время и для приветствий по всем правилам. Позвольте вам отрекомендоваться. Яков Петрович Гуро, следователь из Петербурга. Я здесь от Министерства внутренних дел Российской Империи, так что прошу впредь моему дознанию не препятствовать и допускать меня к себе в любое время и при любой оказии, ваше превосходительство.
Ох, господин Гуро, оставьте титулы, ради Бога. Мы с вами одно дело делаем, но у меня тоже есть обязанности, и всячески содействовать следствию
Господин директор, говорить с людьмитоже часть следствия, веско перебил его Гуро. Смею вас уверить, что дело на особом счету у государя императора, и отчеты я пишу также непосредственно на Его августейшее имя Надеюсь, мы друг друга поняли.
Малиновский, увы, не выглядел особенно впечатленным, как если бы каждый день ему тут кто-нибудь по пять раз грозил монаршим гневом. Из остальных собравшихся в лице также никто не переменился.
Вы пришли именем императора разбрасываться или делом заниматься? вмешался недовольный человечек, который все это время держался от преподавателей в стороне.
Вы, простите, кем изволите быть? Гуро положил обе руки на набалдашник своей трости.
Надзиратель лицея, гордо надулся человечек. Пилецкий
Было в его облике что-то птичье: быть может, острый, крупный нос с заметной горбинкой или манера чуть склонять голову набок при разговоре. Высокий лоб Пилецкого, переходящий в изрядные залысины, влажно блестел от пота, хотя в кабинете вовсе не было жарко, а редкие седоватые бакенбарды сердито топорщились.
Так вот, господин Пилецкий, не дожидаясь имени-отчества, перебил его Гуро, это вы, значит, ответственны за то, что у вас лицеисты по ночам в лес бегают на свидания?
Что вы себе позволяете! Пилецкий в полнейшем возмущении оглянулся на преподавателей, но они все как один сделали вид, что не заметили намека в свой адрес. По ночам за дисциплиной следят дядьки! А я
Благодарю за информацию, Гуро поднял руку, и надзиратель умолк, как будто от апогея возмущения задохнулся. И раз уж мы заговорили о лицеистах, не изволите ли рассказать о них поподробнее, господа? Ведь кто, если не преподаватели, должны быть в курсе, какие настроения и мысли меж ними ходят, какие беседы ведутся.
Вы искать убийцу или только говорить?! с чудовищным акцентом возопил уже другой мужчина, подлетая к Гуро, точно петух на крестьянском подворье.
Господин Гауэншильд абсолютно прав, поддержал его директор. При чем здесь лицеисты, Яков Петрович? Я попросил бы вас
Я попросил бы вас, господин директор, отвечать на мой вопрос! Гуро резко развернулся обратно к Малиновскому, вновь ощущая отголоски бессильной ярости, которая неотступно следовала за ним по Царскому селу от самой кареты. Ваши барчуки по ночам шастают по лесу, а вы еще спрашиваете, при чем здесь они?
Господин следователь, вы забываетесь! Малиновский хлопнул ладонью по столу, но тут из преподавательского кружка раздался примирительный голос:
Вы будете удивлены, но, с позволения сказать, «барчуки» невероятно талантливы. Каждый из них, без всякого сомнения, преумножит честь своей фамилии. Взять хотя бы Александра Пушкина друзья зовут его обезьяной, кстати.
Да что там Пушкин, только и умеет, что вирши по-французски кропать. То ли дело барон Дельвиг, Антон Антонович, будущее лицо нашей словесности, помяните мое слово. Только посмотрите, что он пишет!..
Нет, а как же Иван Пущин? Вот образец дворянина, даже зовут его друзья Жанно, а не каким-нибудь медведем или обезьяной
От проснувшегося в преподавателях энтузиазма у Гуро стремительно начинала болеть голова. Он уже и пожалел, что прямо здесь, при директоре и прочих, задал сей важный вопрос. Стало ясно, что говорить нужно с каждым по отдельности, потому что вместе они походили на скверный, нескладный хор, и в какофонии рождаемых звуков, к несчастью, пока не звучал голос истины.
Вежливо отложив поданную ему тетрадку с поэтическими опытами воспитанников лицея, Гуро поспешно ретировался в приемную.
* * *
Он рассчитывал подробнее расспросить педагогов утром, перед занятиями. Возможно, понаблюдать за каждым из них, укрывшись где-нибудь в дальнем, укромном углу класса. Однако следующее убийство случилось той же ночью.
Гуро, конечно, не спалобстоятельно расписывал дух лицея и его обитателей, походя излагая ситуацию с преступлением в докладной записке, когда в предоставленные ему покои вбежал запыхавшийся дядька с криком:
Беда, барин!
Гуро знал, что надо торопиться, но идти предпочел в обходжертва, в конце концов, уже не имела возможности скрыться, и, кроме того, господину Пешелю не следовало мешать во время первого осмотра. У него было достаточно опыта и знаний, чтобы не упустить ничего, в этом Гуро почти не сомневался. Отпустив дядьку, он быстрым шагом, обозначая свое присутствие стуком каблуков, прошелся по коридору, куда выходили двери спален мальчишек, на несколько мгновений задержался на лестнице, выбирая верное направление, и затем, обогнув здание лицея уже снаружи, прошелся под окнами.
Конечно, два из них были оставлены открытыми. Гуро отсчитал, которыми они были по счету, и только после этого свернул на дорогу к театру.
* * *
Ситуация та же, Яков Петрович, вместо приветствия, сразу перешел к делу врач. Непонятная рана через все горло. Может, голову отрезать пытался душегубец?
Тело нашли здесь, господин Пешель? Гуро присел на корточки рядом с убитой девушкой и пригнулся к ее декольте, залитому кровью. Голова и впрямь разве что не отваливалась: в шею без особых усилий можно было вставить букет цветов.
Не трогали его до вашего приезда, кивнул врач. Судя по всему, бежала из леса на свой спектакль. Не добежала
Из леса, говорите протянул Гуро. Что ж, оставляю остальное на вас, а мне еще нужно кое-что проверить. Кстати, хозяин театра, кажется, граф Толстой?
Совершенно верно. Только, Яков Петрович, он в другой стороне живет, добавил Пешель, удивленно глядя в спину удаляющемуся к лесу Гуро.
Спасибо, я найду его. Позже.
* * *
Уже оказавшись на опушке, Гуро осознал всю сомнительность своей затеи: в лесу царила кромешная темнота, и даже полная луна, изредка проглядывавшая сквозь кроны деревьев, не могла как следует осветить тропу. Отчаянно надеясь не наступить случайно в лисью нору и не споткнуться о корень старого дерева, Гуро подумал, что следовало бы прежде позаботиться хотя бы о свече. Впрочем, какой от маленького огонька был бы прок в этом непроглядном мраке на версты вглубь? Оставалось только уповать на свою удачу, которая не раз уже хранила от пуль и вражеских клинковуберегла бы и теперь, от опасностей более житейских.
Наконец Гуро услышал то, чего все это время ожидал, не просто лесные шорохи, но отчетливый хруст веток. Он остановился и привычно оперся на трость обеими руками, глядя прямо перед собой.
Господин Пушкин, извольте выйти из-за кустов, чтобы мы могли разговаривать с вами как взрослые люди, негромко приказал он.
Хруст и шебуршание на мгновение исчезли вовсе, как будто и весь лес тоже тревожно замер, прислушиваясь. А потом из ближайших кустов вышел тот самый лицеист, который сбил Гуро в первый день пребывания в Царском селе.
Видели, значит, мою пустую келью, по-русски сказал он, и словно бы самое звучание его голоса от этого изменилось.
Гуро наконец-то получил возможность внимательно рассмотреть мальчишку в неверном свете луны: лет пятнадцати, вихрастый, смуглый, невысокий и чрезвычайно, сверх всякой меры подвижныйтоварищи не зря звали его обезьяной.
Мне хватило вашего открытого окна, уточнил Гуро, мягко улыбаясь. Точнее, окон. Господин Пущин, вероятно, дежурит возле тела? Жанно, так вы изволите его звать, если не ошибаюсь. И как давно вы с товарищами ведете активную ночную жизнь?
А вам-то какое дело, господин следователь? безо всякого почтения огрызнулся Пушкин.
Я просто хочу найти убийцу, развел руками Гуро. Сейчас, выпрямившись во весь рост, он возвышался над Пушкиным, как могущественный архидьявол над юным, взявшимся за первую свою службу экзорцистом.
Ничего у вас не получится, презрительно сплюнул на землю Пушкин.
Отчего же вы так уверены в этом? Не оттого ли, что убийца, с позволения сказать, темный?
При столь скудном освещении эмоции на чужом лице прочесть было непросто, но секундная пауза и какое-то испуганное оцепенение всего тела лицеиста говорили сами за себя.
Что вы знаете о темных? Пушкин сделал шаг вперед, и Гуро, конечно, не мог не уважать его за это: посреди ночи, в лесу, перед тобой стоит новый человек, появившийся вместе с убийствами, и говорит о чем-то тайном и даже запретном, а ты идешь вперед, готовый защищаться, или защищать тайну, или сражаться с чем-то неизведанным, вполне может быть, что даже и нечеловеческим.