В город Либерти округа Клей их привела, как всегда, смерть, сочившаяся из газетных строчек.
Надо ехать, сказал Сэм, темнея лицом.
Надо, согласился Дин.
С серых газетных страниц улыбались мёртвые дети.
Они доехали аккурат к пятому случаю.
Подойти нельзя: полосатая лента натянута поперёк дверного прохода. Дин рад, что так. Вблизи это был бы полный песец. Потом. Они потом всё рассмотрят.
В центре маленькой комнаты с розовыми стенами (покрашено наспех, поверх не понять какого цвета) дощатый стол, задрапированный некогда белыми простынями. Складки ткани держатся на булавках, даже отсюда видно. Сейчас простыни не белые, рябые. Буро-красно-белые, из-за засохшей крови встали коробом. Белый зонтик, которым пользуются фотографы, кажется, чтобы не было лишних теней. На столегруда подушек, а на подушках девочка пяти лет. Ворох пшеничных кудрей. О таких говоряточаровашка. При жизни. Девочка мертва никак не меньше недели, и
Сэм вернулся.
Его губы слишком красные. Значит, таки блевал. А потом тёр губы, чтобы избавиться от мерзкого привкуса, хотя ни хрена это не помогает, но всё равно каждый раз трёшь.
Вы установили, какими инструментами лицо отделили от Сэм сглотнул, и на километровой его, жирафьей шее кадык проехался вверх и вниз. Дин тоже невольно сглотнул.
Нет. На бейдже помощника шерифа«У. Мастерс». Не Мойс и не Мур. Как бы запомнить. Что-то очень острое, может, скальпель Экспертиза ещё не
И У. Мастерс сглотнул с проездом кадыка под небритой шкурой. Прям конкурс.
К счастью, в этот момент прибыли суровые миссурийские медэксперты и оттеснили всех лишних в сторону.
Ты датчик ЭМП включал?
Да. Стрелка дёрнулась при включении, но потомкак приклеенная.
Сэм тяжело и косолапо, как старик, поднялся, чтобы поплескать в лицо из кухонной раковины.
Хоть что-то общее есть?!
А что общего?
Мальчики и девочки, три мальчика и две девочки. От трёх до семи лет. Умерли непонятно от чего, каждый раз вроде по-разному. Но то, что с ними делали потом, делали уже с мёртвыми.
Инсталляция, сипло сказал Сэм, разгибаясь. Это не монстр. На такое бство способны только люди. Зонтик, ты видел? Их фотографировали, Дин. Для каких-нибудь обдолбанных извращенцев. Это не наше дело.
Наше, Сэмми. Так и не выяснили, почему умерли совершенно здоровые дети. Дин словно бы снова почувствовал тот запах. Но даже если профиль не наш Если это просто маньяк какой-то грёбаный, то он всё равно нечисть.
Братья помолчали.
Дин, заговорил младший, когда я выходил поговорить по телефону
Проблеваться, принцесса. Называй вещи своими именами.
Как хочешь. Когда я выходил неважно зачем, я заметил одного типа. Довольно высокий, черноволосый, пижон дальше некуда. Кашне как из последней коллекции какого-нибудь Гуччи, не говоря уже о шляпе.
И что? Там полно зевак глазело за внешним ограждением.
Он выделялся. Смотрел не так, как остальные, стоял иначе. Ну, понимаешь меня?
И?
Когда мы уходили, он ещё был там. Кажется, нам надо найти его раньше, чем незабвенный У. Мастерс, помощник шерифа.
Либертидовольно большой городок, ну, по меркам Миссури, конечно. И найти в этом муравейничке единственного пижона в шляпезадачка та ещё. Это вам не Хайвилль какой-нибудь, где всех собак по хвостам знают.
Дин, его здесь заметят все.
Ну да. Здешние «покажи-ка мне» вычислят чужака на раз. Другой вопросзахотят ли поделиться информацией с другими чужаками.
Но если просидеть на жопах ещё одну такую смерть, то
Дальше Дин не додумал. Ясно, что грош им цена в таком случае, во всех смыслах. И если Сэмми сможет вернуться в свой колледж, то ему, Дину Винчестеру, деваться совершенно некуда. На глаза отцу он попасться точно не рискнёт. Да и так, в зеркало смотретьсятоже.
Значит, ищем твоего инкогниту в шляпе. И копаем дальше, Сэмми. Копаем дальше.
2
1895 г., Лондонское предместье
Кудесник и маг деловито выгружал из дилижанса: большой чёрный ящик, обмотанный лохматой верёвкой; облупленный саквояж размером с сенбернара; нечто длинное, напоминающее нетолстую вязанку хвороста, если ту завернуть в крепкую холстину; просто несколько кожаных мешков и мешочков, связанных в единую гроздь. Наверное, сложное фотографическое дело требовало огромного количества подсобных предметов и материалов. Сам Дункан дагерротипией не увлекался, поскольку по привычке держался подальше от любых средств, способных увековечить его личность, но некое подобие уважения испытал. Несмотря даже нахмсвоеобразную внешность мага и кудесника. Ибо был упомянутый маг грязен и ликом отвратен. Глазки у него были навыкате, а зубычересчур длинные и кривые. Цилиндр его напоминал угольное ведро, жилетужин непривередливой кошки, а башмаки вообще ничего не напоминали, ибо подобной пакости природа не терпит.
Дункан старался думать о мастере фотопортрета в юмористических тонах, но это был не более чем способ отгородиться от чувства неконтролируемого ужаса, которое охватывало его при каждом взгляде на этого человека. Дункан убеждал себя, что дело исключительно в знании того, чем мистер Куинн (так он представился) зарабатывает на жизнь. Ну и в Джимми. Конечно, в Джимми, который уже давно не напоминал ангела.
Мистер Куинн утверждал, что торопился как мог, но заказов, знаете ли, много набрал. Пока все выполнил, неделька как-то незаметно пролетела Жарковато, сударь мой, не находите ли?
Дункан полностью устранился от приготовлений и вообще старался не смотреть. Мистеру Куинну, кажется, всё было нормально. Его ничего не беспокоило: ни жуткий запах, ни чёрно-лиловое, опухшее, страшное тельце, ни даже пьяная в стельку миссис Макмангус. Он делал своё дело совершенно спокойно, даже подшучивал в рамках приличий, чтобы работка спорилась, как он сказал. Вспышка магния неприятно напомнила квикенинг.
Взять задаток мистер Куинн отказался, сказал, что возьмёт потом и всё полностью, у него порядок такой. Дункан был бы рад всучить ему всю сумму сразу и сбежать, но мастер остался непреклонен.
Дункан ждал на улице, в неприбранном дворике размером примерно с барную стойку ближайшего трактира. Мистер Куинн клятвенно пообещал, что закончит работу к концу церемонии и принесёт готовые карточки к дому вдовы. Войти в дом Дункан отказался наотрез, хотя хозяйка была весьма настойчива. Но Дункан просто не мог. За десять дней внутри всё настолько пропиталось смертью, что даже Бессмертному было не по себе.
Он должен был чувствовать себя идиотом, который позволил себя выдоить пьянчуге-прощелыге. Болваном, уже одиннадцатый день торчащим в этой Богом забытой дыре. Ослом, над которым втихую (лишь изредкавслух) посмеиваются добропорядочные жители посёлка.
Долженно почему-то не чувствовал.
Меньше часа назад он положил перевязанный чёрной лентой стебель чертополоха на аккуратный могильный холмик. Чёрт побери, под насыпью суховатой земли покоился шотландец, не розы же с лилиями ему
Священник, отец Джозеф, пожал Дункану руку. «Господь воздаст вам, сын мой, сказал убелённый сединами пастырь местного двуногого стада. Был он серьёзен. В воскресенье я прочту проповедь, в которой постараюсь донести до прихожан, насколько важно не бросать на полдороге любое дело, а особенномилосердие. Господь обязательно воздаст вам, иначе иначе я впервые в жизни не пойму Господа».
С Богом у Дункана были странные отношения. Религиозностью он не страдал, поскольку коронное библейское чудо воскрешения проделывал с завидной регулярностью, но был признателен Всевышнему за безопасность святой земли. Не страшась поединков, Дункан обожал мирную жизнь, считая её венцом творения и пределом мечтаний. Возможно, потому обожал, что Игра не давала ему шанса на этой самой мечты реализацию.
Бегу, бегу! Уже бегу, достопочтенный мистер Маклауд! Почтеннейшая миссис Макмангус!
Голос мистер Куинн имел на удивление приятный, особенно по контрасту с наружностью.
Он действительно бежал, потешно подскакивая при встрече с каждым камушком. Полы его сюртука хлопали на ветру, как вывешенные на просушку крылья вороны. Надо ли говорить, что та воронадохлая?..
Вы весьма пунктуальны, мистер Куинн, сухо поклонился Дункан.
Вдова Макмангус только всхлипнула. Дункан сам, своими руками утром дал ей крону, поскольку после определённого градуса спирта в крови сия достойная женщина теряла если не дар речи, то уж точнодар красноречия. Отсутствие красноречия вдовы Макмангус, по мнению Дункана, стоило куда дороже кроны.
Тем торгуем, фамильярно подмигнул фотограф. Смертушка точность любит. Он бережно вытащил из-за пазухи плоский деревянный футляр и согнулся в сторону вдовы. Кабинеточка, в лучшем виде, как и заказывали-с. Миссис Макмангус, могу ли я получить оговоренную плату?
Последний вопрос прозвучал Дункан даже не смог дать определение.
Странно? Что странного в том, что мастер хочет получить плату за труд? Это его ремесло, его хлеб, в конце концов. К тому же цены мистер Куинн не заламывал, трезво определяя платежеспособность своих клиентов. Не Лондон, однако.
Торжественно? Тоже ничего удивительного: практически всё, связанное со смертью, неизбежно имеет налёт торжественности, хотя Дункану доводилось видеть разное.
Как-то не так, неправильно? Отлично, Дункан Маклауд, просто отлично. Лавры сэра Диккенса неминуемо перекочуют к вам.
Я расплачусь с вами, сказал Дункан, нашаривая в кармане заранее приготовленные деньги.
Мистер Куинн развернулся так стремительно, что Дункан инстинктивно отшатнулся. Почудился ему, грешным делом, высверк яркой стали, но то была всего лишь многозубая улыбка.
Прекрасно, мистер Маклауд, просто прекрасно! Мистер Куинн в экстазе закатил глаза. Тогда вручаю работу вам.
Дункан принял футляр и протянул деньги мистеру Куинну. И был ещё раз удивлён. На этот разреакцией мастера.
Как?! пробормотал тот, таращась на самые обыкновенные монеты. Просто в руки?
Да берите же, давая, наконец, волю раздражению, буркнул Дункан.
Прикосновение чужих грязных пальцев к своей ладони Дункан не назвал бы приятным, но как-то же надо Он заметил, что мистер Куинн чуть ли не дрожит от благоговения, кланяясь. С чего бы, интересно?
Дункан открыл футляр, чтобы действием замаскировать смесь брезгливости и недоумения. Он не собирался смотреть на карточку, но иначе К тому же стоило проверить, что там лежит. Может, страничка из дешёвой библии, говорят, такие случаи тоже бывали.
Но там действительно была карточка «кабинетного» размера, с которой на Дункана смотрел живой Джимми. Ну, не совсемсмотрел, мальчик на снимке опустил глаза долу, но была полная иллюзия, что он вот-вот шаловливо улыбнётся и вскинет на зрителя ясный взор. Поза свободная, непринуждённая, казалось, тоже схваченная за миг до движения. Качество фотографии было настолько высоким, что Дункан видел каждую ресничку, каждую чёрточку. Можно было бы сказать, что это просто похожий ребёнок, а у мистера Куинна есть запас снимков на все случаи жизни, но это был именно Джимми. Дункан также узнал одежду, задрапированный стул вдовы Макмангус, на заднем планекусок оконной рамы с очень характерной трещиной И да, если пристально всмотреться, то в густых кудряшках Джимми можно различить специальный зажим-держакодин из жутковатого набора, что принёс с собой мастер.
Дункан слышал о ретуши, но здесь было иное. Никакая ретушь не могла превратить то, что фотографировали, в то, что было на фотографии.
Как вы это сделали? негромко спросил он, передавая это, без лести, произведение искусства миссис Макмангус.
Тихий плач, на этот раз без оттенка пьяной истерии, разнёсся по пустой и пыльной улице. Вдова наконец-то по-настоящему оплакивала своё несчастное дитя.
Секрет фирмы, довольно хмыкнул мистер Куинн. Вроде бы он перестал подобострастно извиваться. Если позволите Он снова полез за пазуху и достал ещё одну карточку с Джимми: без футляра, но удивительно ровную, гладкую. Подарок лично вам, мистер Маклауд. Бесплатно.
Но я не начал Дункан.
Просто возьмите. Прошу вас. Вы не представляете, не понимаете, что Просто возьмите на память.
Речь фотомастера неуловимо изменилась. Ушло из неё залихватское фиглярство, все эти дурацкие прибаутки. Очень правильная, не сказатьпоставленная речь. Дункан в этом разбирался.
Если вы настаиваете Он, как зачарованный, взял кусочек картона.
Дункан не чувствовал себя идиотом, ослом и болваном. Он чувствовал себя гораздо, несравненно хуже и не понимал почему.
3
2005 г., штат Миссури, США
Санитару было не просто пофиг, он конкретно видал в гробу весь мир. И это было написано на его широкой и будто бы оцинкованной физиономии. Врач получал зарплату повыше, поэтому был немного любезнее. Самую малость.
Стена, залатанная стальными дверцами, излучала равнодушие и холод.
Случай, конечно, экстраординарный, сказал он, указывая санитару на крайнюю дверцу из второго ряда снизу, но могу вам сказать только то же самое, что сказал полиции. Репортёров сюда, хвала всевышнему, не пускают.
Вы говорите, док, а вдруг от повторения что-то ещё сообразите. Агент Плант, в миру Дин Винчестер, изобразил ослепительную улыбку.
Санитар с грохотом выдвинул указанный замороженный ящик.
Увлекаетесь психологией, юноша? не без одобрения осведомился врач, вздёргивая левую бровь.
Так, смутился Дин, самую малость. Сугубо для э-э-э практических нужд.
Сэм, сегодня в ипостаси агента Дж. Кэша, не удержался, чтобы не пихнуть старшего брата локтем в бок.
Так вот, доктор ничего не заметил, а санитару было пофиг настолько, насколько это вообще возможно, как и в предыдущих случаях, смерть Агнес Соммерсон не была насильственной. Она умерла от врождённого порока сердца, очень тяжёлого и неоперабельного.
Но начал Сэм, загораясь азартом спорщика.
Всё правильно, махнул рукой врач, пресекая попытки. Она стояла в очереди на трансплантацию, поставили полгода назад. Раньше эти перестраховщики из центра коновалов округа Клей пытались то к жилету рукава пришить, то воду решетом вычерпать. Хотя всё там было ясно с самого начала. На месте родителей Агнес я бы подал на них в суд. Если подадут, я пойду в эксперты и дам такое заключение, что у этих перестраховщиков жопы загорятся.
Может, её напугали? заикнулся Дин, но был остановлен взмахом докторской длани.
Сэм внимательно рассматривал то, что осталось от Агнес. Здесь, в муниципальном морге города Либерти, это было просто привычной работой, без тошнотворного ужаса, что густым смогом накрыл их на месте преступления.
Вы машину водите, юноша?
«Шевроле Импала», 1967 года, отчеканил Дин с видом ревностного католика, заподозренного в незнании года рождения Спасителя.
На оцинкованной роже санитара проступило некое подобие интереса. Доктору, похоже, эти подробности были пофиг, как санитарувсё остальное.
Так вот, если у вашей «импалы» из мотора вытащить часть деталей, а остальные закоротить деревянными колёсиками, её нужно будет напугать, чтобы она остановилась?
Ответа вопрос не предусматривал, поэтому сердитое сопение Дина не помешало доктору продолжить:
Ничего нельзя будет доказать, даже если и напугал. Глумление над мёртвымивсё, что можно пришить извращенцу, который это сделал с ней и другими детьми. А вот коновалам из округа я бы пришил глумление над живыми
Фотографии Сэм разложил в два ряда по пять штук. Сверхуприжизненные, снизуте, которые им любезно предоставил помощник шерифа Мастерс.
Саркома, аневризма, астма бормотал Сэм, одновременно умудряясь рыться в толстом медицинском справочнике, взятом в местной библиотеке. Почему-то он не доверял сведениям из Сети, предпочитая действовать по старинке.
Плюнь, посоветовал Дин, досасывая последние капли пива из жестянки. Не в диагнозах дело, а в том, как этот тип оказывался рядом в нужный момент? Вот каждый раз.
Сэм уронил справочник себе на ногу. Конечно, по той лыже, что заменяет Сэму кроссовок, трудно не попасть, даже если не целиться, но всё равно уметь надо.
Ты хочешь сказать?..
Ага, Саманта. Это наше дело. Посмотри, все пятеро пропали очень тихо. Табиво время похода с родителями по магазинам, посреди большого торгового центра. Морин исчезла из больничной палаты, Агнесна прогулке в детском садике. Питер вышел погулять с собакой. Уилл вот разве хрен знает когда и как, родители протрезвели к понедельнику, так что парень мог умереть в любую минуту начиная с вечера пятницы. И ты всерьёз веришь, что такое можно просчитать, выяснить, купить инфу у коновалов из округа?..