Как только Роза разоблачила меня и засунула в ванну, то решила, что успокаивающее действие горячей воды смягчит меня достаточно, чтобы услышать правду. Вообще-то всё было не так плохо, как я опасалась. Кажется, я забыла запретить Рамзесу принимать ванну
Роза заверила меня, что потолок кабинета профессора Эмерсона не очень сильно повреждён, и она думала, что ковёр лучше всего как следует постирать. Рамзес вполне определённо намеревался выключить воду, и не сомневаюсь, что он бы не забыл об этом, вот только Бастет поймала мышь, и, если бы он промедлил с помощью, Бастет бы отправила грызуна на тот свет. В результате его стремительности мышь теперь спокойно отдыхает в шкафу Рамзеса с перевязанными ранами. А Роза ненавидит мышей.
Не обращайте внимания, устало сказала я. Я не хочу больше ничего слышать. Я не хочу знать, что вынудило Рамзеса к экстренной необходимости купания. Я не хочу знать, что сказал профессор Эмерсон, когда его потолок начал извергать воду. Просто передайте мне этот стакан, Роза, и молча удалитесь.
Виски с содовой уже стояло наготове. Применение этого напитка внутрь и горячей воды наружно в конце концов вернуло мне душевное спокойствие, и когда я направилась в гостиную, волоча за собой малиновые воланы и, как мне кажется, ничуть не изменившись в лице, улыбки моей любимой семьи заверили меня в том, что всё в порядке.
Эвелина была в нежно-голубом платье, что подчёркивало синеву её глаз и оттеняло золотистые волосы. Платье уже безнадёжно измялось, ибо дети тянутся к моей милой подруге, как пчёлык цветку. Она держала малыша на коленях, а крошка Амелия сидела рядом с ней, прислонившись к материнской руке. Близнецы устроились у её ног, скомкав юбки. Рэдди, мой старший племянник, перегнулся через подлокотник дивана, где сидела его мать, а Рамзес прислонился напротив, как можно ближе к уху своей тёти. И, как обычно, говорил.
Он замолчал, когда я вошла и задумчиво посмотрела на него. Он был невероятно чистым. Если бы я не знала о причине этого, то похвалила бы Рамзеса, так как подобное состояние для него являлось чем-то совершенно неестественным. Я решила не омрачать единодушие нашего общества любой ссылкой на ранее случившиеся неприятности, но что-то в выражении моего лица, должно быть, раскрыло перед Эмерсоном мои мысли. Он быстро подошел ко мне, сердечно поцеловал и сунул стакан мне в руку.
Ты чудесно выглядишь, моя милая Пибоди. Новое платье, а? Тебе идёт.
Я позволила ему отвести меня к креслу:
Спасибо, дорогой Эмерсон. Это платье у меня уже около года, и ты видел его по крайней мере дюжину раз, но, тем не менее, я ценю твой комплимент. Эмерсон тоже был исключительно чист. Его тёмные волосы лежали мягкими волнами, как всегда бывало сразу после мытья. Я решила, что какое-то количество воды (а, возможно, и штукатурка) оказалось у него на голове. Но раз уж он был готов предать этот инцидент забвению, я никак не могла поступить иначе, поэтому обратилась к моему деверю, который стоял, прислонившись к каминной полке и глядя на нас с нежной улыбкой.
Сегодня я встретила вашего друга и соперника Фрэнка Гриффитса, Уолтер. Он передал привет и попросил меня сказать вам, что значительно продвинулся в расшифровке папируса из Оксиринха.
Уолтер выглядит как учёный, которым он и является. Морщины на его тонких щеках углубились, и он поправил очки.
Амелия, дорогая, не пытайтесь разжечь соперничество между мной и Фрэнком. Онвеликолепный лингвист и хороший друг. Я не намерен завидовать ему по поводу этого папируса; Рэдклифф пообещал мне целый воз мероитических свитков. Жду не дождусь.
Уолтеродин из немногих людей, кому разрешено обращаться к Эмерсону по имени, которое тот ненавидит. Он заметно вздрогнул, но сказал только:
Так ты задержалась в Британском музее, Пибоди?
Да. Я отхлебнула виски. Без сомнения, Эмерсон, для тебя будет совершенной неожиданностью узнать, что Бадж также намерен отправиться в Судан этой осенью. Если совсем точно, то он уже уехал.
Э-э, хм-м, сказал Эмерсон. Нет! Действительно!
Эмерсон считает большинство египтологов некомпетентными ротозеямипо его строгих стандартам, так оно и естьно Уоллис Бадж, Хранитель египетских и ассирийских древностей в Британском музее, был его личным врагом.
Действительно! повторил Уолтер. Его глаза блеснули. Ну что ж, Амелия, это привнесёт дополнительный интерес в ваши зимние труды. Держать этих двоих подальше от глоток друг друга
Фу, фыркнул Эмерсон. Уолтер, я возмущён подтекстом. Как ты мог даже предположить, что я настолько забуду о своей профессии и самоуважении Я не намерен появляться рядом с этим проходимцем в опасной близости для его глотки. И лучше бы ему держаться подальше от меня, не то я вцеплюсь в него.
Выступая в привычной для неё роли миротворца, Эвелина попыталась сменить тему.
Вы слышали что-нибудь новое о помолвке профессора Питри, Амелия? Правда ли, что он в ближайшее время намерен жениться?
Думаю, да, Эвелина. Все говорят об этом.
То естьвсе сплетничают, ухмыльнулся Эмерсон. Увидеть Питри, всегда преданного своей профессии и не имевшего времени для нежных чувств, и вдруг рухнувшего к ногам девчонки Говорят, ей чуть ли не на двадцать лет меньше, чем ему.
И кто распускает подобные ядовитые сплетни? вопросила я. Судя по всему, оначудесная молодая женщина, и он от неё без ума. Нам бы подумать о подходящем свадебном подарке, Эмерсон. Может быть, красивое серебряное epergne?
Какого чёрта Питри делать с этим epergne? спросил Эмерсон. Человек живёт, как дикарь. Будет замачивать в блюде черепки.
Мы продолжали болтать на эту тему, когда дверь открылась. Я обернулась, ожидая увидеть Розу, пришедшую забрать детей, поскольку приближался час ужина. Но в дверях стояла не Роза, а Гарджери, и лицо дворецкого было хмурым, что предвещало нежелательное сообщение.
Пришёл джентльмен, желающий увидеть вас, профессор. Я сообщил ему, что вы никого не принимаете в это время, но он
Должно быть, у него какая-то срочная причина, раз он решил нас потревожить, перебила я, видя, как сходятся брови моего мужа. Вы говоритеджентльмен, Гарджери?
Дворецкий склонил голову. Подойдя к Эмерсону, он протянул поднос, на котором покоилась простая белая визитная карточка.
Хм, фыркнул Эмерсон, беря её в руки. Достопочтенный Реджинальд Фортрайт. Никогда не слышал о нём. Скажите ему, чтобы он уходил, Гарджери.
Нет, подождите, сказала я. Я думаю, что тебе следует встретиться с ним, Эмерсон.
Амелия, твоё ненасытное любопытство доведёт меня до смерти! воскликнул Эмерсон. Я не хочу видеть этого типа. Я хочу выпить виски с содовой, я хочу наслаждаться обществом моей семьи, я хочу обедать. Я отказываюсь
Дверь, которую Гарджери закрыл за собой, распахнулась. Дворецкий отшатнулся перед стремительным порывом вбежавшего. Без шляпы, промокший, бледный, тот в несколько скачков пересёк комнату, и остановился, шатаясь, перед Уолтером, который смотрел на него с изумлением.
Профессор! воскликнул он. Я знаю, что вторгаюсь Я прошу вас простить меня и выслушать меня
И, прежде чем Уолтер или любой другой из нас смог оправиться от потрясения или хотя бы пошевелиться, незнакомец рухнул вперёд и ничком распростёрся на коврике.
Мой сын жив!
Первым нарушил молчание Эмерсон.
Немедленно встаньте, вы, неуклюжий молодой негодяй, раздражённо заявил он. Из всех проклятых наглецов
Умоляю, Эмерсон! воскликнула я, торопясь к лежавшему. Разве ты не видишь, что он в обмороке? Я с содроганием думаю, какой невообразимый ужас мог довести его до подобного состояния.
Ничего подобного, ответил Эмерсон. Ты упиваешься невообразимым ужасом. Научись контролировать своё буйное воображение. Потерял сознание, как же! Он, вероятно, просто пьян.
Немедленно принесите бренди, распорядилась я. С трудомибо потерявший сознание был гораздо тяжелее, чем можно было ожидать, судя по его хрупкому строению, я повернула его на спину и положила его голову к себе на колени.
Эмерсон поднялся, скрестив руки на груди, насмешка кривила его резко очерченные губы. Рамзес подошёл с бокалом коньяка, который я требовала. Я взяла бокал; как и ожидалось, он был мокрым не только внутри, но и снаружи.
Боюсь, что немного пролилось, пояснил Рамзес. Мама, если я могу предложить
Нет, не можешь, ответила я.
Но я читал, что нецелесообразно давать бренди или любую другую жидкость человеку в бессознательном состоянии. Существует некоторая опасность
Да, да, Рамзес, мне это отлично известно. Успокойся. Похоже было, что состояние мистера Фортрайта не настолько серьёзно. Вполне приличный цвет кожи, никаких признаков травмы. Я прикинула, что ему около тридцати. Черты его лицаскорее приятные, нежели красивые, широко расставленные глаза под дугами бровей, губы полные и мягко изогнутые. Однако самым необычным был цвет волос, украшавших верхнюю губу и голову: яркий, нечасто встречающийся в свете, сверкающе-медный, с проблесками золота на аккуратно завитых висках.
Я продолжала свои усилия; вскоре глаза молодого человека открылись, и он с удивлением уставился мне в лицо. Его первыми словами были:
Где я?
У меня на каминном коврике, навис над ним Эмерсон. Что за чёрт э-э совершенно идиотский вопрос? Будьте любезны дать объяснения, нахальный щенок, прежде чем я вас вышвырну.
Слабый румянец покрыл щёки Фортрайта.
Вы вы профессор Эмерсон?
Один из них. Эмерсон указал на Уолтера, который поправлял очки и неодобрительно кашлял. Вне всякого сомнения, он больше напоминал классический портрет учёного, чем мой муж, чьи острые синие глаза и здоровый цвет лица, не говоря уже о впечатляющей мускулатуре, позволяют считать его человеком действия, а не мысли.
О, понятно. Прошу прощенияи за беспорядок, и за моё непростительное вторжение. Но, надеюсь, когда вы услышите мой рассказ, вы сможете простить меня и помочь мне. Профессор Эмерсон, которого я ищуегиптолог, мужество и физическая доблесть которого так же известны, как и его интеллектуальная мощь.
Э-э, хм-м, сказал Эмерсон. Да. Вы нашли его. А теперь, если вы отодвинетесь подальше от рук моей жены, на которую столь внимательно глядите, что ещё более усугубляете своё первоначальное преступление
Молодой человек вскочил, как будто его укололи, заикаясь и бормоча извинения. Эмерсон помог ему сестьвернее, толкнул его в креслои несколько более вежливо помог мне подняться. Обернувшись, я увидела, что Эвелина собирает детей и уводит их из комнаты. Я благодарно кивнула ей и была вознаграждена одной из её чудных улыбок.
Наш неожиданный посетитель начал с вопроса.
Правда ли, профессор, что вы в этом году планируете отправиться в Судан?
Где вы это слышали? потребовал ответить Эмерсон.
Мистер Фортрайт улыбнулся.
Ваша деятельность, профессор, всегда вызывает интерес не только в археологической среде, но и во всём обществе. Определённым образом это имеет отношение и ко мне. Моё имя вам неизвестно, но я уверен, что вы знакомы с моим дедом, известным покровителем археологических науквиконтом Блэктауэром.
Всемогущий Боже! взревел Эмерсон.
Мистер Фортрайт запнулся.
Прошу Прошу прощения, профессор?
Лицо Эмерсона, багровое от ярости, могло бы испугать любого мужчину, но его грозно нахмуренные брови были направлены не на мистера Фортрайта. А на меня.
Я так и знал, с горечью произнёс Эмерсон. Неужели я никогда не смогу освободиться от них? Ты явно привлекаешь их, Амелия. Не знаю, каким образом, но это уже становится пагубной привычкой. Очередной проклятый аристократ!
Уолтер не смог сдержать смешок, и я признаюсь, что это действительно было забавно: Эмерсон предстал перед миром в образе разъярённого санкюлота, требующего отправить на гильотину ненавистных аристократов.
Мистер Фортрайт с тревогой взглянул на Эмерсона.
Постараюсь покороче, начал он.
Хорошо, ответил Эмерсон.
Э-э но боюсь, что вначале мне необходимо дать подробные объяснения, чтобы вы поняли, в чём состоят мои трудности.
К чёрту, ответил Эмерсон.
У у моего деда было два сына.
Будь он проклят, ответил Эмерсон.
Э-э мой отец был младшим. Его старшего брата, который конечно, был наследником, звали Уиллоуби Форт.
Уилли Форт, исследователь? совсем другим тоном повторил Эмерсон. Так вы его племянник? Но ваше имя
Мой отец женился на мисс Райт, единственной дочери богатого купца. По просьбе тестя он добавил фамилию Райт к своей собственной. Так как большинство людей, услышав это сочетание, предполагали, что оно состоит из одного слова, я посчитал, что гораздо проще принять эту версию.
Как любезно с вашей стороны, промолвил Эмерсон. Вы не похожи на своего дядю, мистер Фортрайт. Он стоил двух таких, как вы.
Я слышала его имя, сказала я. Это он неопровержимо доказал, что озеро Виктория является источником Белого Нила?
Нет, он упорно цеплялся за убеждение, что река Луалабаэто часть Нила, пока Стэнли не исправил его ошибку, совершив плавание вниз по Луалабе в Конго, а оттуда в Атлантику. Племянник Уиллоуби Форта язвительно улыбнулся. Боюсь, что это печально отражает картину его жизни. Он вечно опаздывал то на несколько месяцев, то на несколько сотен миль. Его величайшей мечтой было войти в историю как первооткрыватель чего-нибудь. Всего, что угодно! Мечтой, которая так и не осуществилась.
Честолюбие, стоившее ему жизни, задумчиво сказал Эмерсон. И жизни его жене. Они исчезли в Судане десять лет назад.
Четырнадцать лет назад, если точно. Фортрайт застыл. Кажется, за дверью кто-то есть?
Я ничего не слышу, бросил острый взгляд Эмерсон. Сегодня вечером мне предстоит ожидать ещё одного непрошеного гостя?
Боюсь, что так. Но, умоляю, позвольте мне продолжить. Вы должны услышать мою историю до того, как
Я попрошу вас, мистер Фортрайт, позволить мне самому решать, что должно или не должно происходить в моём доме, отрезал Эмерсон. Я не отношусь к людям, которые любят сюрпризы. И предпочитаю быть готовым к приёму посетителей, особенно когда они принадлежат к аристократии. Вы ожидаете появления своего деда?
Да. Пожалуйста, профессор, позвольте мне объяснить. Дядя Уиллоуби всегда был любимым сыном. Не только потому, что разделял археологические и географические интересы моего деда, но он обладал физической силой и смелостью, которых не хватало его младшему брату. Мой бедный дорогой отец никогда не был сильным
По выражению Эмерсона я поняла, что он собирался сказать что-то грубое, поэтому взяла на себя смелость вмешаться.
Ближе к делу, мистер Фортрайт.
Что? О да, я прошу прощения. Дед никогда не смирился с тем, что его любимый сын мёртв. Но это так, профессор! Иначе хоть что-то давно уже стало бы известно
Но о его смерти тоже не сообщалось, ответил Эмерсон.
Фортрайт сделал нетерпеливый жест.
А как? Ни в джунглях, ни в пустыне нет телеграфа. Юридически моего дядю и его несчастную жену могли бы объявить умершими много лет назад. Дед отказался пойти на этот шаг. Мой отец умер в прошлом году
Ага, сказал Эмерсон. Вот теперь мне кажется, мы подошли к самой сути. Пока ваш дядя не объявлен мёртвым, вы не являетесь наследником своего деда.
Молодой человек не опустил глаз под циничным взглядом Эмерсона.
Я был бы лицемером, если бы отрицал, что заинтересован в этом, профессор. Но хотитеверьте, хотитенет, однако это не самое главное. Рано или поздно, с неизбежным течением времени я унаследую титул и имущество; к несчастью, не существует никакого другого наследника. Но мой дед
Он замолчал, резко повернув голову. На этот раз никакой ошибки не было; препирательство в зале шло достаточно громко, чтобы его услышали даже сквозь закрытую дверь. Увещевания Гарджери заглушил трубный и пронзительный звук, напоминавший крик слона. Дверь с оглушительным треском распахнулась, и на пороге появилась одна из самых внушительных фигур, которые мне когда-либо приходилось видеть.
Возникший у меня в голове мысленный образ жалкого, сломленного горем старика-отца перед лицом реальности разлетелся вдребезги. Лорд Блэктауэрясно, что это был именно оноказался массивным грубым созданием с мускулатурой борца и гривой жёстких рыжеватых волос. Тут и там отмечались проблески седины, напоминавшие отсвет заходящего солнца. Он мог показаться слишком молодым и энергичным для того, чтобы быть дедушкой тридцатилетнего мужчины, пока не бросали взгляд на его лицо. Подобно выжженной земле, оно было глубоко изрезано морщинамиследами неистовых страстей и опасных привычек.