Качая головой в знак несогласия, Фэркип сказал:
Нет. Я никогда не видел наличных он как-будто начал заикаться, словно перебои на электростанции, из-за которых приходится по новой настраивать часы. Через секунду, даже чуть меньше, электричество вернулось, и Фэркип все-таки закончил предложение:нигде. Их просто нет. Даже в Европе, Азии, все транзакцииэто электронные переводы.
Дортмундер видел что-то подобное, и он был уверен, что Энди тоже. Ладно, Дуг, ты хотя бы обдумаешь этот вопрос? спросил он.
О, конечно, кивнул Фэркип.
Вот и хорошо. Поднимаясь на ноги, ведь в этой комнате его сбои электроэнергии не сработали бы, по крайней мере, не сегодня, Дортмундер сказал:
Будем на связи.
Фэркип удивился:
Это все?
На сегодняда. Встретимся в следующий раз, когда у нас будет готов список.
А, ты имеешь в виду пятерых человек, понятливо кивнул Фэркип. Но вы ведь даже пока не знаете, что за ограбление будет, может вам и не понадобится пять человек.
Поднимаясь с дивана, Энди сказал:
Есть одно правило, Дуг. Никогда не выходи на дело, если у тебя меньше людей, чем надо.
8
Джадсон Блинт уже устал открывать конверты. Конечно, в каждом конверте был чек, двадцать процентов от которого пойдут прямиком к нему в карман, самый простой способ заработать деньги, и каждый конверт был все-таки приятной новостью и, вроде, не рабский труд, но все же. И вот, он сидел за столом в офисе на семнадцатом этаже здания Авалон Стейт Бэнк Тауэр в центре Манхэттена, открывая один конверт за другим, он вбивал в компьютер обратные адреса, отслеживал контрольные суммы. И хоть он и знал, что то, чем он занимается, это мошенничество по почтеточнее быть, три вида мошенничества, как смог бы подметить любой сотрудник правоохранительных органов, но все же было несколько причин, по которым он продолжал вскрывать эти конверты, одной из таких причин было то, что он чувствовал, будто это его работа.
И вот он сидел в офисе после обеда в обычный апрельский день, когда, казалось бы, простуда должна была взять над ним верх, он сидел и повторял свои действия, с конвертами и ножом для конвертов, и сканером, и ручкой, и бухгалтерской книгой И если это не было работой, тогда что, черт возьми, это было?
Внутренняя дверь офиса открылась, и комнату зашла Джейси Тэйлор. Опасная красотка с угольно-черными волосами лет тридцати словно хищница, которая увидела добычу, мягко двинулась в его сторону. За ней числилась Майлода, фиктивное островное государство, которое она использовало для своих фмнансовых махинаций. (А ведь столько людей жаждут помочь!) Она бросила взгляд на Джадсона:
Ты все еще здесь?
Сегодня как-то тяжело, Джейси, вздохнул он. Я уже закончил с курсами детективов и книгой о сексе, сейчас доделываю музыку.
Не засиживайся, посоветовала она. Ты же не хочешь износиться раньше времени.
Нет, мэм, не хочу.
Мэм, повторила она с презрением и ушла. Джадсон пожал плечамисложно было предугадать реакцию людей, когда тебе самому всего-то девятнадцатьи вернулся к работе.
Он всегда оставлял музыкантов напоследок, потому что тут всегда было что-нибудь интересное. Люди, которые хотели стать детективами в свободное время или люди, которые хотели разглядывать непристойные картинки в свободное время, были довольно шаблонными, они просто отправляли деньги; но те, кто посылал свою музыку на Супер Стар Мьюзик, чтобы там написали к ней текст, или наоборот, посылали текст, чтобы к нему написали музыку (иногда А отлично подходили Б, так что можно их было сразу отправлять друг другу, и никто из них об этом не догадывался), частенько писали исповедальные письма такого слащавого невежества, что Джадсон прям-таки мечтал, чтобы появился в мире такой издатель, достаточно дерзкий, чтобы собрать эти откровения в одну книгу.
Но этого никогда не случится, потому что беспристрастное самопознаниекачество, не присущее большинству людей, поэтому маловероятно, что люди сочли бы этот продукт забавным. Ну что ж, по крайней мере, он мог сам насладиться откровениями этих простаков, чтобы хоть как-то отвлечься от рабочего стресса.
Ох; эта бабушка восьми внуков, наконец, нашла свое истинное призваниеписать стихи о любви, после того, как ее семнадцатилетняя внучка погибла в ужасной автокатастрофе. Ну что ж, бабуля, тебе повезло, что она когда-то купила машину.
Все, на сегодня талантов хватит. Джадсон подбил итоговые цифры и отодвинулся от рабочего стола, как вдруг зазвонил телефон.
Отвечать? Если бы он уже ушел домой к тому моменту, то сработал бы автоответчик. Хотя, с другой стороны, не так много людей звонил на офис, к тому же ему было жутко скучно и любопытно, поэтому он снял трубку и ответил по шаблону:Джейси Тэйлор. Мистера Тэйлора в данный момент нет в офисе.
Ничего страшного, Джадсон, ответил знакомый голос в трубке. Мы снова хотим собрать команду.
Джон, улыбнулся Джадсон. Сколько лет, сколько зим.
Столько лет, столько зим мне нечего было предложить.
Надежда забилась в груди Джадсона:
А сейчас есть что?
Поэтому я и хочу снова собрать команду, сказал Джон. Мы собираемся к десяти в «Баре и Гриле».
Звучит супер, Джон, радостно сказал Джадсон. Когда Джон повесил трубку, он все еще улыбался.
Супер, да. И хотя, скорее всего, сегодня соберется не вся группа, по опыту Джадсон знал, что эти сборы группы всегда заканчиваются более нелегальными заработками, чем мошенничество с чеками, но с другой стороны, они гораздо меньше походи на рутинную работу.
Посвистывая, он закрыл дверь офиса на два оборота и потопал к лифту.
9
Когда Дортмундер зашел в «Бар и Гриль» на Амстердам авеню в среду в десять вечера, он увидел, что площадь под низкими потолками не слишком забита. Столики по бокам и по центру были свободны. В конце зала за барной стойкой стоял Ролло, крупный бармен, который медленно выводил буквы завтрашнего меню на черной доске кусочком белого мела, держа серую тряпку в другой руке. Завсегдатаи бара, как обычно, скучковались по левой стороне барной стойки.
В апреле завсегдатаи всегда обсуждали налоги. Я, пожалуй, задекларирую свой шар для боулинга как расходы.
Парень справа от него даже развернулся. Шар для боулинга!
Мы спорим на определенную сумму, начал объяснять первый. И ведь только потом мне нужно будет задекларировать, сколько я выиграл и потом с этого платить налог. Я спросил парня в аптеке, как это все делается, он сказал, что узнает и потом расскажет.
Дортмундер повернулся к Ролло, когда тот уже приближался к «лазанье», но пока еще не начал писать. Увидев Дортмундера, он кивнул и сказал:
Давно тебя не видел.
Я наполовину на пенсии, ответил Дортмундер. Но не специально.
Это может затянуться. Ролло кивнул в сторону доски. Что скажешь?
Дортмундер посмотрел, надпись гласила: ЛУСАНИЯ. Не уверен насчет «У», сказал он.
Ролло еще раз посмотрел на надпись. По крайней мере, я уверен насчет «Л», сказал он, и как раз зашел Энди Келп.
Как дела? спросил он. Там не «С».
Дортмундер посмотрел на него. Какое «Сэ»?.
Келп показал пальцем. Вон там. Должно быть «З».
Ролло пошел к доске слегка подбоченясь, окрашивая мелом край своего фартука. А звучит, как будто должно быть «С», размышлял он.
Да, согласился Келп, но ты не забывай, что это иностранное слово.
А, лазанья, понял, о чем идет речь Дортмундер. Думаю, ты прав. Сомневаюсь, что в этих языках вообще есть буква «С». Кроме английского, разумеется.
И польского, добавил Келп. Вот чего у них нет, так это гласных. Ролло, а вот у меня до сих пор еще нет напитка.
Ролло тут же отложил тряпку и мелок. Для вас двоих, вспомнил он, бурбон на скалах. Доставая лед и стаканы, он спросил:
Кто еще сегодня будет?
Понимая, что Ролло предпочитает узнавать о своих клиентах по их напиткам, плюс чтобы отношения с посетителями сразу сложились, Дортмундер сказал:
В общем, нам пиво с солью, потом водку и красное вино, и я не знаю, что будет пить малыш.
Он еще не решил, сказал Ролло. Он пока еще думает. Он подтолкнул к ним круглый металлический поднос, на котором красовалась надпись «Рэйнголдская мировая ярмарка 1939», на нем уже стояли два стакана, наполненные льдом, пластиковая миска со льдом и бутылка с этикеткой «Амстердамский ликерный магазин бурбонаНаш собственный бренд». Я отнесу, сказал он.
Взяв поднос, Келп сказал:
Удачи с меню.
Она мне понадобится. Ролло нахмурился над доской. В любом случае, сказал он, я точно знаю, что где-то тут должна быть «И».
Дортмундер пошел за Келпом, который шел с подносом вдоль бара, мимо завсегдатаев, уже третий из которых говорил:
Весь смысл установленного налога заключается в том, что ты платишь не больше месячной арендной платы.
Обойдя завсегдатаев, Дортмундер и Келп двинулись вниз по слабо освещенному коридору, мимо дверей с табличками «Поинтеры» и «Сеттеры» и силуэтами собак, по узкому проходу мимо ящиков с бутылками, составленными в будку, которая когда-то была телефонной, еще до революции коммуникаций и некоего вандализма. В конце коридора, пока Келп ждал, Дортмундер толкнул дверь перед собой, зашел внутрь и включил свет. За ним зашел Келп.
Это была маленькая квадратная комнатка с бетонным полом. Коробки из-под пива и ликера были составлены под самый потолок вдоль всех стен, но в самом центре оставалось еще достаточно места для потрепанного временем старого деревянного стола со столешницей некогда зеленого цвета, окруженного дюжиной деревянных стульев. Все освещение в комнате представляло собой одинокую лампочку, висящую на длинном черном проводе прямо над центром стола.
Дортмундер и Келп обошли стол с двух сторон, Келп поставил поднос, и они оба сели лицом к двери. Кто приходит первый, всегда занимает места лицом к двери, а опоздавшие всегда страдают от неудобства сидеть спиной к постоянно открывающейся двери.
Наливая амстердамский бурбон в стаканы поверх льда, Келп сказал:
Расскажешь им сам. Мне нравится слушать.
Ну, Стэн, например, уже знает историю, подметил Дортмундер. Остался только Тини и малыш.
Ну, вот им и расскажешь.
Коридор внезапно накрыла тень, будто затмение упало на часть прохода. Заметив это, Келп сказал:
А вот и Тини.
Дортмундер кивнул, и в этот момент в дверном проеме появился человек размером с кита. Это существо, для близких и друзей известный как Тини, имело туловище больше похожее на внедорожник; он был одет в куртку и брюки нейтрального серого цвета, что делало его еще больше, на плечах красовалась большая голова, глядя на которую думаешь не про остров Пасхи, а про остров Хэллоуин. В левой руке он держал стакан с чем-то очень похожим на вишневую содовую, но это была не она. Когда он заговорил, его голос зазвучал басовыми нотками органа:Я опоздал.
Привет, Тини, поздоровался Келп. Нет, ты не опоздал.
Проигнорировав этот комментарий, Тини продолжил:
Нужно было отвезти назад водителя лимузина.
В автосервис?
Оттуда я его забрал. Оказалось, что он сам из Калифорнии. Тини покачал своей головой с острова Хэллоин и сел справа от Дортмундера, чтобы дверь была хотя бы в профиль.
Может, он неплохой, Тини, сказал Келп. В Калифорнии тоже бывают хорошие люди.
В Калифорнии он тоже работает водителем лимузина, ответил Тини.
По крайней мере, он знает как, подметил Келп.
Каждый год, продолжил Тини, он отвозит людей на церемонию вручения Оскара. Знаменитостей. Он хотел мне рассказать. Каждый, каждый год, он отвозит знаменитостей на церемонию Оскара.
О, выдохнул Келп.
И этих знаменитостей, сказал Тини, так много. В итоге, я взял его назад, швырнул через дверь и сказал: «Найди мне того, кто не говорит по-английски». А у вас как дела?
Теперь уже Дортмундер влился в беседу:Неплохо, Тини.
Надеюсь, в этот раз тоже будет что-то стоящее, сказал Тини.
Мы тоже надеемся, ответил Дортмундер.
Давненько мы не собирались, вздохнул Келп.
А у меня все хорошо, сказал Тини. У меня всегда все хорошо. По чуть-чуть берешь от жизни то тут, то там. Но хотелось бы иметь подушку на какое-то время.
И я, согласился Дортмундер, и в это время вошли Стэн и Джадсон.
Стэн нес в одной руке бокал разливного пива, а в другойсолонку. Будучи водителем, он предпочитал ограничивать употребление алкоголя несколькими глотками, но если оставить пиво без внимания, оно становится невкусным, такое пиво никто не любит. А если солить пиво время от времени, то голова волшебным образом включается.
У Джадсона был в руке напиток, который никто не знал. Напиток был в высоком бокале для коктейлей со льдом, светло-розового цвета, словно чахлая подружка напитка Тини.
Когда они вошли, все обменивались приветствиями, Стэн окинул происходящее быстрым взглядом и подытожил:
Мы опоздали. Он занял место слева от Келпа, оставляя малышу выбор на «неудобной» стороне. Но малыша это устраивало, он был спокойным типом.
Когда все уселись, Келп спросил:
Малыш, ответь-ка нам на глупый вопрос, что ты заказал?
Кампари с содовой, ответил малыш, гордо улыбаясь.
Кампа Келп тыкнул на стакан. А что это за желтая штуковина?
Цедра лимона.
Ага. И еще один вопроспочему?
Видел, как кто-то в фильме заказывал такой же, выглядело неплохо. Поэтому я решил попробовать.
И как?
Хорошо. Малыш пожал плечами. Хотелось сделать перерыв от пива.
Все с этим согласились, а Келп заявил:
Джон хочет рассказать новичкам историю.
Я забрал малыша из дома, сказал Стэн, и рассказал ему все по дороге.
О, выдохнул Келп.
Осмотревшись, Тини неуверенно произнес:
Я что, единственный, кто не знает? Не нравится мне все это.
Стэн не дал ему договорить:
Дело в том, Тини, что моя мама вчера взяла заказ в аэропорту Кеннеди, оказалось, что этот пареньТВ продюсер, и он хочет снять о нас фильм, двадцать кусков на человека плюс суточные.
Тини кивнул, но это вовсе не означало, что он соглашался со сказанным. К этому прилагается пригласительный в тюрьму? спросил он.
Дортмундер ответил:
Он говорит, что разберется с этим.
Двадцать лет тяжелого труда, прокомментировал Тини. Достаточно времени. чтобы разобраться.
Сегодня днем мы разговаривали с этим парнем, у него в квартире, я и Энди, сказал Дортмундер.
Оу? встрепенулся Стэн. И где это?
Одно из этих зданий Трампа на западной стороне.
И как она?
Дортмундер пожал плечами. Нормальная.
Немного коричневатая, подметил Келп.
Тини вставил свое слово:
А я все еще обдумываю план действий.
Хорошо, сказал Дортмундер. Энди провернул один трюк с компьютером.
Это не трюк, не согласился Келп. Я просто прогуглил.
О, конечно, кивнул Стэн.
Неважно, сказал Дортмундер. Оказалось, что компания этого парня принадлежит более крупной компании, которая принадлежит еще более крупной компании, и так далее. Все как в мультиках, где маленькую рыбешку съедает более крупная рыба, и так по кругу.
И? не понял Тини. Как это связано с тобой или со мной?
Мы спросили у него, начал объяснять Дортмундер, придумал ли он что-то, что мы должны сделать, он сказал нет, сказал, что выбор за нами, а он просто снимет фильм.
Доказательства.
Что-то вроде того. Поэтому Энди сделал ему другое предложение.
Не терпится услышать, сказал Тини.
Так почему бы тогда не «поработать» с одной из этих компаний, которые над ним? закончил мысль Келп. Таким образом, если вдруг объявится полиция, мы можем сказать, что это все был розыгрыш, мы бы никогда не сделали бы такого всерьез.
Не плохо, согласился Тини.
На самом деле, поддержал Стэн, это очень даже хорошо. Отличный путь отхода.
Но, продолжил Келп, он спросил у нас, что бы мы хотели украсть, мы сказали, что деньги, а он сказал, что во всех этих корпорациях денег нет, и вдруг
Да, перебил Дортмундер.
Келп кивнул. Мы оба это видели. Вдруг он что-то вспомнил. Но тут же заткнулся и сделал вид, что ничего не произошло.
Вот гаденыш, не сдержался Стэн.
Где-то, сказал Дортмундер, во время своей работы Дуг Фэркип точно видел наличные.
Где? снова не понял Тини.
Вот это нам и надо выяснить.
Келп достал из кармана кипу бумаг. Я распечатал данные о компаниях, и чем они занимаются. Три копии. Тини, вот твоя, Стэн, поделишься с малышом, а я поделюсь с Джоном.