Ты все сделал хорошо, сказал ему инспектор. Мы зафиксировали каждое слово. Это не твоя ошибка, что касаемо того проклятого радио сигнала. Ты наверное обрадуешься тому, что мы отбуксировали машину того сукина сына и влепили штраф за небезопасное вождение, чтобы «отвести душу».
Они убьют меня, голос Клопзика прозвучал как звук застегиваемой молнии.
Нет, этого не произойдет, Бенджи, заверил Каппеллетти и обратился к Мэлоуни:Я обещал ему защиту департамента.
Ну, конечно, ответил инспектор.
Но на этот раз мы действительно должны ее предоставить.
Мэлоуни сдвинул брови:
Тони, о чем ты говоришь?
Сейчас мы имеем дело не с одной бандой или полудюжиной бывших соучастников, разыскивающих парня. Каждый профессиональный мошенник в Нью-Йорке ищет Бенджи Клопзика. (Клопзик застонал). Если они найдут его, то никогда больше не доверятся Департаменту Полиции.
А-а, понял Мэлоуни. Я понял, что ты имеешь в виду.
Закари, который сидел устойчиво, как и подобает агенту ФБР произнес:
Конечно, у бюро имеется большой опыт и знания в этой области: новые удостоверения личности, работа, новая жизнь в абсолютно другой части страны. Мы
Нет! закричал Клопзик.
Мэлоуни взглянул на него:
Тебе не нужна помощь?
Только не от ФБР! Эта их программаэто просто отсрочка приговора! Каждый, кому ФБР выдало новые документы, узнавал, что будет похоронен под новым именем.
Не теперь, обиделся Закари в лице всего бюро. Я признаю, у нас существовали некоторые проблемы, иногда, но не нужно преувеличивать.
Мэлоуни покачал головой. По страдальческому лицу Клопзика было видно, что его не разубедить:
Хорошо, Клопзик. Чего ты хочешь?
Я не хочу уезжать из Нью-Йорка, страх Клопзика пошел на спад. Зачем мне другие места? Там даже нет метро.
Что ты хочешь?
Пластическую операцию, Клопзик так быстро произнес это, что стало понятно, решение было обдуманным. И новое имя, документыводительское удостоверение и так далее. И хорошую спокойную работу с приличной оплатой и чтобы на ней не сильно перетруждатьсяможет в Департаменте озеленения. И еще, я не могу вернуться на прежнюю квартиру, так что, мне необходимо новое жилье с регулируемой арендой и новая мебель, цветной телевизор и посудомоечная машина!
Клопзик, сказал инспектор, ты хочешь остаться в Нью-Йорке? Прямо здесь, где тебя разыскивают?
Конечно, Фрэнсис, ответил вместо него Каппеллетти. Я думаю, это неплохая идея. Нью-Йоркэто последнее место, где его будут искать. В любом другом месте он будет как белая ворона.
Он и есть белая ворона, поправил Мэлоуни.
Как бы то ни было, я думал о переменах, признался Клопзик присутствующим. Дела вышли из-под контроля.
Это все? уточнил Мэлоуни.
Нда, сказал Бенджи. Только я не хочу быть Бенджи больше.
Нда?
Нда. Хочу быть а-аКрейгом!
Инспектор вздохнул:
Крейг.
Нда, и как ни странно Клопзик улыбнулся. Крейг Фитцгиббонс.
Мэлоуни посмотрел на Тони Каппеллетти:
Выведите отсюда мистера Фитцгиббонса.
Пойдем, Бенджи.
И, и, добавил Клопзика, сопротивляясь дергающей его руке Тони и устремив глаза с дикой надеждой на инспектора, в которых читалась большая чистая и неожиданно осуществимая мечтаи скажите пластическому хирургу, я хочу выглядеть, как Дастин Хоффман!
Уведите его, приказал инспектор Тони Каппеллетти, или я начну пластическую операцию прямо сейчас.
На этом разговор закончился; Клопзик добился своего. Измученный, но удовлетворенный и сытый, позволил себя увести.
В наступившей тишине после ухода Клопзика/Фитцгиббонса, Мэлоуни мрачно взглянул на Закари и Фридли:
Тому Дортмундеру предстоит ответить за многое.
С нетерпением жду момента, когда смогу допросить его, произнес Закари, который неправильно воспринял слова инспектора.
О, я тоже, сказал Мэлоуни.
Главный инспектор, нет же никаких сомнений, что это он? спросил Фридли.
Мэлоуни посмотрел на него неодобрительно:
Сомнение? Дортмундер сделал это. И никаких иных вариантов.
Нет, я имею в виду, что мы поймаем его.
Напряженный рот Мэлоуни медленно растянулся в улыбке:
По предварительным оценкам в настоящее время четыреста тысяч мужчин, женщин и детей в городе Нью-Йорке разыскивают Джона Арчибальда Дортмундера. Не волнуйтесь, мистер Фридли, мы найдем его.
38
Я покойник, произнес Дортмундер.
Ты вечный пессимист, поправил Келп.
Вокруг них жужжали тысячинет, миллионынемые разговоры, свист и шепот в кабелях; неверные мужья назначали тайные встречи сами того не желая в микрометрах от своих ничего не подозревающих вероломных жен; заключались коммерческие сделки, в результате которых разорялись доверчивые люди; правда и ложь шли рука об руку по параллельным линиям, никогда не встречаясь; любовь и бизнес, развлечения и боль, надежда и крах надеждывсе вместе внутри, в кабелях, идущих от множества телефонов в Манхэттене. Но всех этих вибрирующих голосов Дортмундер и Келп не слышалилишь отдаленный аритмичный звук капающей воды.
Беглецы находились в прямом смысле слова под городом, спрятались глубоко под небоскребами, которые периодически дрожали от близлежащего метро, казалось, что поезда проходят не под, а над ними. Человек на которого охотятся, как и животное, ищет место поглубже под землей.
Под городом Нью-Йорком находиться другой город, почти всегда опасный, жестокий и грубый. И темный, и, как правило, влажный. Через перекрещивающиеся туннели неслись поезда метро, пригородные поезда и дальнего следования, городской водопровод, канализация, пар, электрические провода, телефонные линии, природный газ, бензин, масло, автомобили и пешеходы. Во время сухого закона через тоннель из Бронкса в северную часть Манхэттена перевозили пиво. Каверны под городом хранят вино, деловую документацию, оружие, оборудование гражданской обороны, автомобили, строительные материалы, генераторы, деньги, воду и джин. Через и вокруг тоннелей и каверн просачивались остатки древних рек, где рыбачили индейцы, когда остров Манхэттен был еще частью природы. (Еще в 1948 последнюю белую рыбину выловили в сточных водах под подвалом магазина на Третей авеню. И так в первый и последний раз она увидела солнечный свет.)
В эту преисподнюю Дортмундера привел Келп, звякая и бряцая своими телефонами, линиями и гаджетами. Вниз, в эту бесконечную круглую трубу, диаметром в четыре фута, бесконечную в обоих направлениях, покрытую телефонными кабелями, но, по крайней мере, сухую и освещаемую через равные промежутки времени. Вытянуться во весь рост оказалось невозможным, но сидеть с некоторой степенью комфорта вполне можно было. К переходнику на розетке подсоединили электрический обогреватель, поэтому было тепло. После нескольких неудачотключения и дезорганизации нескольких тысяч абонентов, которые, конечно, обвинили в этом телефонную компаниюКелп подключил собственный телефон, так что они могли выйти на связь с городом. Первым позвонил Дортмундер, Мэй, а Келп был вторым. Он дозвонился в пиццерию, которая развозила заказыхотя потребовалось время, чтобы убедить их доставить еду на перекресток. Келп, тем не менее, настоял, и в установленное время двинулся наружу. Вернулся он с пиццей, пивом, газетами и словами «судя по всему, будет дождь».
Итак, у них были свет, тепло, еда, питье, чтиво, связь с внешним миром, но Дортмундер по-прежнему казался мрачным.
Я труп, повторял он, задумчиво глядя на кусок пиццы. И меня уже похоронили.
Джон, Джон, ты здесь в безопасности.
Навсегда?
Пока мы не придумаем что-нибудь, Келп пальцем подтолкнул пепперони в рот, немного прожевал и запил пивом. Один из нас непременно что-то придумает. Ты знаешь, кто мы такие. Джон, мы вдвоем эдакие палочки-выручалочки. Когда ситуация становиться напряженной в ход идет выдержка.
Где?
Мы найдем выход.
Какой?
Откуда я знаю? Мы узнаем, когда начнем думать. Вот, что случиться: долго мы здесь не выдержим, и один из нас найдет решение. Нужда всему научит.
Нда? А, может, знаешь, чьи это слова?
Эррол Флинн, ответил Энди и улыбнулся.
Дортмундер вздохнул и открыл газету.
Если бы они не отсрочили космическую программу, я мог бы вызваться добровольцем на луну. Или на космическую станцию. Не могут же там быть одни ученые и пилоты; им ведь нужен кто-то, чтобы подметать, полировать окна, выбрасывать мусор.
Сторож, предположил Келп.
Дворник.
На самом деле, сторож более точное слово, нежели дворник. Они оба произошли, как ты знаешь, от латинского.
Дортмундер перестал листать газету, ничего не сказав, он посмотрел на Келпа.
Я читаю, объяснил Келп, как бы защищаясь. Я читал статью об этом.
А теперь собираешься пересказать ее мне.
Ну, да. А почему бы и нет, разве ты спешишь куда-то?
Хорошо, ответил Дортмундер. Как хочешь.
И он посмотрел на страницу редактора и увидел, не узнав, фамилию Мэлоуни.
Слово «дворник», начал Энди, берет начало от двуликого бога Януса, покровителя всевозможных дверных проемов. Так еще в древние времена дворник был привратником, но шли века, и эта работа претерпела изменения. «Сторож»с латинского custodia, что означает наблюдать за тем, за что ты отвечаешь. Поэтому сторож лучше, чем дворник, особенно на космической станции. Ты ведь не хочешь стать привратником на станции.
Не хочу остаток моей жизни провести как белка в тоннеле, ответил Дортмундер, про себя подумал «Мэ-ло-уни» и просмотрел статью.
Белки не живут в тоннелях, возразил Келп. Белки обитают на деревьях.
Об этом ты тоже читал?
Просто знаю. Каждый знает. Под землей водятся крысы, мыши, кроты, червяки.
Все верно.
Я просто объясняю.
Вот и все, произнес Дортмундер, отложил газету, взял телефон и начал набирать номер.
Келп наблюдал за ним, нахмурившись, пока Джон не покачал головой и не ответил:
Занято, и повесил трубку.
Что еще? Очередная пицца?
Мы уходим отсюда, ответил Дортмундер.
Мы?
Да. Ты оказался прав. Пришло время, когда у одного из нас закончилось терпение, и он что-нибудь придумает.
Ты знаешь, что делать?
Да, подтвердил Джон и еще раз набрал номер.
Расскажи мне.
Подожди. Мэй? прошептал Дортмундер снова, сложив ладонь в виде чашечки вокруг трубки и слегка согнувшись, как человек, который пытается прикурить на сильном ветре. Это снова я, Мэй.
Ты можешь не шептать, проинформировал Келп.
Дортмундер покачал головой, давая понять Энди, чтобы тот заткнулся. И по-прежнему шепотом он продолжил:
Ты в курсе? Проблемы? Не говори так! Возьми его с собой, когда выйдешь ночью.
Келп смотрел на него с опасением. Судя по тому, что сказала Мэй, она тоже очень переживала за Джона, поскольку он ей ответил:
Не волнуйся, Мэй, все будет хорошо. В конце концов, все наладится.
39
Мартэто практически конец веселого зимнего сезона в северо-восточной части Соединенных Штатов. В специализированном спортивном магазинчике «Слит & Эмп» на нижнем Мэдисон-авеню ближе к вечеру персонал энергично убирал с прилавков непроданный товар: санки, лыжные ботинки, коньки, ветровки, лыжные палки и термосы, чтобы освободить место для летнего ассортимента: лосьоны для загара, хлорин, отпугиватель акул, солевые таблетки, спрей ядовитого плюща, дихлофос, супинаторы для кроссовок, дизайнерские повязки на голову и футболки со смешными изображениями. И в это время администратор по имени Грисволд, коренастый, здоровый, помешанный на спорте двадцатилетний парень, яхтсмен, дельтапланерист, альпинист и лыжник-гонщик, единственный кто получал доход «от сделки» и воровства, поднял глаза и из-под косматых рыжих бровей увидел двух мужчин, проскользнувших в магазин: взрослые, может даже около сорока лет, неактивные, не быстроногие, не выносливые. Зимняя бледность на морщинистых лицах. Оставив в покое эластичные бинты, которые он раскладывал, Грисволд подошел к двум посетителям и изобразил на лице улыбку полную жалости, которой награждают все прекрасные образчики всех неудачников.
Чем могу помочь, джентльмены?
Они посмотрели на него, как будто испуганно. Тот, что с острым носом пробормотал своему другу:
Ты справишься.
И отошел к двери, засунул руки в карманы и начал пристально рассматривать пасмурный день, тротуары, полные людей, спешащих укрыться, прежде чем грянет буря. Грисволд полностью сосредоточил свое внимание на унылом мужчине с опущенными плечами, с которым ему предстояло иметь дело. «Независимо от спорта, которым он занимается, я вряд ли смогу ему помочь», подумал Грисволд и спросил:
Да, сэр?
Мужчина прикрыл рукой рот и что-то пробормотал, а его глаза тем временем метались из стороны в сторону, сканируя магазин.
Продавец подошел ближе:
Сэр?
На этот раз среди шамканья он едва слышно разобрал «лыжные маски».
Лыжные маски? Ах, лыжи! Вы и ваш друг увлекаетесь лыжами?
Нда.
Хорошо, отлично. Пройдите сюда, и, продвигаясь вглубь магазина, мимо медицинских шин и наплечников, он добавил:Вы, наверно, видели наше объявление в газете.
Было дело, ответил мужчина, по-прежнему прикрывая рот рукой, как будто в ней он держал крошечный микрофон.
Да? Тогда сегодня ваш счастливый день, если это можно так назвать.
Незнакомец посмотрел на него:
Нда?
У нас сезонные распродажи, конец лыжного сезона, заявил Грисволд своему клиенту со счастливым лицом. Фантастические скидки, на все.
О, нда?
Второй посетитель по-прежнему стоял возле двери и смотрел на улицу, поэтому оказался вне пределов слышимости. Так что Грисволду пришлось сосредоточиться на этой «птичке в руке».
Все верно, сэр. А вот, здесь, например, великолепные лыжи ХЭД. Знали бы вы, сколько эти небольшие прелести обычно стоят.
Лыжные маски, пробормотал клиент, даже не взглянув на лыжи.
Все остальное куплено для ходьбы на лыжах? Грисволд неохотно снова прислонил к стене «красавиц». Как насчет обуви? Лыжных палок? Сэр, вон там висят на стене
Маски.
О, конечно, сэр, прямо здесь, на этой витрине. Не торопитесь. У нас есть еще на складе, я могу принести
Эти две, указал незнакомец.
Эти? Конечно, сэр. Могу я спросить, каков цвет преобладает на ваших лыжах?
Мужчина хмуро посмотрел на него:
Вы собираетесь продать мне те маски?
Конечно, сэр, конечно, выхватив свой журнал учета продаж и оставаясь непередаваемо веселым и вежливым, Грисволд спросил:Наличными или карточкой, сэр?
Наличными.
Да, сэр. Позвольте предложить вам коробку
Бумажный мешок.
Вы уверены, сэр.
Да.
Очень хорошо, выписывая чек, Грисволд добавил:- Судя по времени года, вы направляетесь в Канаду. Ах, Лаврентийские горы, они прекрасны. Лучшие трассы в Северной Америке.
Нда, согласился мужчина.
Не победят даже Альпы.
Ннда.
На севере много яркого света. Может вы и ваш друг заинтересуются очками? Стопроцентные Полароид
Просто маски, повторил мужчина и протянул Грисволду две двадцатидолларовые купюры.
Хорошо.
Грисволд ушел и вернулся со сдачей и бумажным пакетом. И сделал последнюю попытку:
Там холодно, сэр. У нас имеются надежные парки финской армии, которые поддерживают жизненно важные показатели в норме при минус пятидесяти семи градусах или
Нет, возразил экс-покупатель.
Он забросил сумку с масками в карман пальто, развернулся и, сгорбившись, направился к своему компаньоны возле двери. Они переглянулись, затем вышли. Грисволд через стекло увидел, как они, прежде чем выйти из здания, посмотрели по сторонам, подняли свои воротники, опустили подбородки, засунули руки глубоко в карманы и, избегая прохожих, пошли, стараясь держаться ближе к фасаду здания. «Белые вороны. Не любители бывать на открытом воздухе», подумал Грисволд.
Спустя полчаса, отступив, чтобы полюбоваться только что законченной пирамидой из банок с тенистыми мячами, на вершине которой виднелась эластичная повязка на локоть, Грисволд вдруг нахмурился, задумался, повернул голову и вопросительно посмотрел в сторону входной двери. Но, конечно, к этому времени они уже давно ушли.