Наверное, пьяный, что, к сожалению, не входит в юрисдикцию Мэлоуни. Он сбросил скорость, чтобы пропустить клоуна. Но клоун тоже замедлился. Мэлоуни заметил в зеркале заднего вида еще одну машину. «Только пробки мне еще не хватало», подумал инспектор и еще больше сбросил скорость и начал ждать пока дурак в первом автозеленом Шевроле абсолютно без опознавательных знаковсправится с управление и поедет. Но, увы. Тот перегородил полосу Мэлоуни, заставив того съехать на травянистую обочину и все тормозить все сильнее, пока он не остановился.
Все остановились. Автомобиль впереди, Мэлоуни и машина сзади. И только в этот момент инспектор понял, какая участь ему уготована. Во рту пересохло, пульс усилилсякто-то охотиться за ним. Он сунул руку под приборную панель, где держал 32 револьвер, но, как только он его коснулся, салон залил яркий белый свет из заднего окна впереди стоящего авто. Ослепленный он начал щурится и поднял руку без оружия, чтобы прикрыть глаза, повернул голову вправо и заметил какое-то движение. Снаружи к его машине приближались двое мужчин, оба в лыжных масках, один из них держал пулемет, второй жестом показал Мэлоуни, чтобы тот опустил стекло с его стороны.
«Одного я могу «отключить», подумал инспектор. Но не смогу вырубить двоих. Все ясносвет, вооруженный мужчинаесли бы они хотели пристрелить его, то давно бы это сделали. По крайней мере, пока не сделали или пока он не напал на них. Так что, вместо того, чтобы на них наброситься, Мэлоуни положил свой револьвер и нажал на кнопку. Стекло опустилось на другой стороне авто.
Мужчина, который стоял подальше от автомобиля, слегка наклонил голову, чтобы лучше видеть Мэлоуни и закричал:
Выбрось оружие, голос у него был низкий, но четкий, с легким акцентом.
Мэлоуни не мог ослушаться и выбросил пистолет. Во рту появилась слюна, сердце замедлило ход. На смену первому ужасу пришли другие чувства: гнев, любопытство, раздражение на собственный испуг.
Мужчина приблизился и сел в машину. Как только он сделал это, яркий свет из переднего авто погас. Воцарилась еще более, как показалось, черная ночь. Мэлоуни пытался сквозь темноту рассмотреть незнакомца. Тот одет был в черные вельветовые брюки, куртку в темную клетку и лыжную маску, черную с голубым лосем. Поверх маски красовались очки, которые придавали ему нелепый вид, но из-за этого он не казался менее опасным. Глазабольшие, блестящие и темные, рукикрупные с короткими, узловатыми пальцами. Руки рабочего, умная голова, иностранный акцент, и вельветовые брюки. Никто в Америке не носил такие брюки.
Ты главный инспектор Фрэнсис Мэлоуни, он правильно произнес фамилию.
Отлично, произнес Мэлоуни. А кто ты?
Видел тебя по телевизору, продолжил человек. Ты ведешь расследование по факту хищения Византийского Огня.
Ага-ха, согласился инспектор.
Мужчина сделал жест рукой на себя и своего товарища с пистолетом:
Ты видишь, мы хорошо подготовились и готовы к быстрым решительным действиям.
Восхищен вами, съязвил Мэлоуни.
Спасибо, ответил мужчина и скромно кивнул головой в лыжной маске.
Теперь, когда яркий свет исчез инспектор смог разглядеть номерной знак на впередистоящем авто, но смысла его запоминать не было. Арендованное авто, которое взяли напрокат с полмили отсюда.
Византийский Огонь, произнес мужчина, отбросив ложную скромность и снова оживившись, не принадлежит правительству Турции. Ты отдашь его нам.
А вы кто такие? Мэлоуни действительно было интересно.
Мы являемся, начал незнакомец, не совсем точно отвечая на вопрос, законными владельцами Византийского огня. Ты передашь его нам, когда отыщешь.
Где?
Будем держать связь, мужчина посмотрел на него так сурово, как никто другой с очками поверх лыжной маски. Как я уже говорил, мы решительны, но когда это возможно стараемся избежать насилия особенно с дружественными нам государствами.
Смысл в этом есть, согласился Мэлоуни.
У тебя очень неплохое авто.
Мэлоуни не был знаком с термином «нелогичное заключение», но сразу же понял, вот оно, однако жизненный опыт подсказывал ему, что лучше соглашаться с человеком с оружием в руках:
Конечно.
У тебя симпатичный дом, продолжил мужчина. Недавно я проезжал мимо него.
Ты было возле моего дома? такое заявление Мэлоуни пришлось очень не по душе.
Очень дорогой дом должен сказать, незнакомец кивнул. Завидую тебе.
Я долго копил на него, ответил инспектор.
Очень дорогой автомобиль, мужчина продолжал высказывать свои понятные только ему мысли. Семья требует больших затрат. Дети учатся в колледже. У жены универсал. Сенбернар.
И про лодку не забывай.
Мужчина выглядел сначала удивленным, а затем повеселевшим. Он, казалось, радовался за Мэлоуни:
У тебя есть лодка? Я ее не видел.
Не сезон сейчас, она в эллинге.
Эллинг, повторил мужчина, смакую слово. Так вот, что это было. Ах, американцы. У тебя есть лодка и эллинг. Как же всё-таки много вещей у тебя есть.
Со временем они накапливаются, признался Мэлоуни.
Департамент полиции должен хорошо тебе платить.
Хм. Мэлоуни пристально посмотрел сквозь стекло в глаза незнакомца, они, казалось, искрились смехом и осведомленностью.
Я выполняю свою работу хорошо, осторожно заметил инспектор.
Удивительно, но в США заработная плата государственных служащих является достоянием общественности. Я знаю уровень твоего официального дохода.
Ты так много знаешь обо мне.
На то есть много причин. Нам показалось, что лучше всего договориться о Византийском Огне получится с тобой. Он нужен нам. И в случае необходимости мы прибегнем к насилию, поймаем вора и будем истязать его электрическими зондами, но предпочли бы решить вопрос цивилизованными методами.
Цивилизованность это хорошо, согласился Мэлоуни.
Поэтому и мужчина полез в куртку. Мэлоуни отшатнулся, но тот вынул лишь белый конверт. Здесь, начал незнакомец, и положил конверт на ладонь, двадцать тысяч долларов.
И что?
Мужчина открыл бардачок машины, положил сверток внутрь и закрыл.
Когда мы получим Византийский Огонь, то дадим тебе еще одинс шестьюдесятью тысячами.
Щедро.
Мы хотим Византийский Огонь, продолжил мужчина. Ты хочешь восемьдесят тысяч долларов и не хочешь насилия в своем городе. Что нам мешает прийти к общему согласию?
Звучит неплохо, согласился Мэлоуни. Но, когда мы отыщем рубин, как, по-вашему, я смогу его похитить? Ты думаешь, что они просто оставят его лежать в каком-нибудь ящике?
Мы считаем, главный инспектор, что ты творческий, умный человек и занимаешь высокий пост. И умеешь грамотно распоряжаться деньгами. Мы полагаемся на твою изобретательность.
Да? Звучит почти как комплимент.
Мы были очень осторожны в выборе правильного человека, ответил мужчина и на лыжной маске появились складки, видимо он улыбался. Думаю, что ты нас не подведешь.
Это будет очень некрасиво.
Мы свяжемся с тобой, пообещал незнакомец, открыл дверь, вышел и мягко закрыл.
Мужчина направился к машине, где его ждал вооруженный напарник. Мгновение спустя, обе машины развернулись и исчезли. Мэлоуни остался один.
Ну, хорошо, произнес инспектор. Хорошо хорошо хорошо хорошо хорошо хорошо хорошо. Двадцать тысяч долларов. Шестьдесят тысяч. Восемьдесят тысяч долларов.
Крупный кусок манны небесной. Вынув связку ключей из замка зажигания, он запер бардачок, вышел из Мерседеса, обошел его вокруг, в траве нашел выброшенный револьвер и вернулся в машину. Когда он вошел в дом, то увидел, как Бренди слюнявит его брюки. Морин в спальне уснула перед телевизором, где загорелый актер над чем-то глупо хихикал, подражая Джонни Карсону. Покинув Морин, Мэлоуни направился в свою комнату, по дороге рассеяно поглаживая Бренди. Оставив собаку за порогом, Мэлоуни закрыл дверь и набрал номер ФБР в Нью-Йорке:
Соедините с агентом Закари.
Весь день он находится дома.
Соедините.
Они не хотели, но Мэлоуни обладал сильным, давящим, невеселым авторитетом, которому молодой клерк долго сопротивляться не смог. Вскоре сам Закари появился на линии.
Да, Мэлоуни? В такой час? Вы нашли рубин? голос его звучал раздраженно.
Какой-то иностранный парень в лыжной маске предложил мне взятку сегодня, сказал Мэлоуни. Как только я найду кольцо, я должен его передать им.
Взятка? в голосе агента послышалось скорее не удивление, а замешательство, как будто само слово было для него совершенно новым, незнакомым.
Двадцать тысяч наличными в конверте. Он положил его в бардачок моей машины своими собственными руками, где я его запер. Пускай утром люди займутся «пальчиками».
Двадцать тысяч долларов?
И еще шестьдесят после передачи кольца.
И ты не взял их?
Мэлоуни не произнес ни слова. Он просто сидел и ждал, пока до Закари дойдет чудовищный смысл его вопроса. Наконец, агент прочистил горло, что-то пробормотал, кашлянул и продолжил:
Я не то имел в виду.
Конечно. Извините, что побеспокоил вас так поздно, но я хотел сообщить о произошедшем немедленно. И если Господь Бог в Его бесконечной мудрости и милосердии решит необходимым призвать меня к Его лону сегодня ночью, то я не хочу, чтобы кто-нибудь обнаружил этот конверт и подумал, что я имел отношение к грязным деньгам.
Ах, ну, конечно, нет, воскликнул Закари. Естественно, нет, голос его по-прежнему звучал более потрясенно, нежели удивленно.
А сейчас спокойной ночи, пожелал инспектор. Хороших снов.
Да. Да.
Мэлоуни повесил трубку и на мгновенье задержался в своей уютной «берлоге» с античным оружием на стенах. Мысль о том, как Закари выпалил свой вопрос, постоянно кружилась в его мозгу: «И ты не взял их?». Нет, он не взял. И не возьмет. О чем только думал тот мужчина? Ты не можешь оставаться топ полицейским в таком большом городе как Нью-Йорк и брать взятки от незнакомцев.
18
Мэй выглядела встревоженной, когда Дортмундер вошёл в дом. Заметил он это не сразу, поскольку сам был раздражён.
Копы останавливали меня дважды, сказал он, снимая свое пальто. Покажите ИК, куда вы идете, где вы были. И Стэн не появился, его арестовали. Везде черт знает, что творится. И только теперь, он через струйки сигаретного дыма заметил выражение ее лица. Что случилось?
Ты смотрел новости? вопрос, казалось, скрывал в себе подтекст.
Какие новости?
По телевидению.
Когда? Он по-прежнему злился. Я был занят копами и поездками в метро.
Как назывался тот ювелирный магазин, где ты побывал прошлой ночью?
Вернуть часы назад ты не сможешь, ответил он.
Джон, название?
Дортмундер попытался вспомнить:
Что-то греческое. Что-то наподобие хаки.
Садись, Джон, сказала она. Я налью тебе выпить.
Но он не садился. Сквозь свое раздражение он, наконец, заметил странность ее поведения. Он пошел следом за Мэй на кухню, хмуро посмотрел на нее и спросил:
Что происходит?
Сначала напиток.
Дортмундер стоял в дверях кухни и наблюдал, как она в чистый бурбон бросала кубики льда.
Ты могла бы начать, пока готовишь.
Хорошо. Магазин назывался Ювелирный Магазин Скукакиса.
Верно, он удивился. Именно так.
А помнишь ли ты тех людей, которые зашли в него, пробыли там какое-то время и ушли?
Отчетливо.
Один из них, начала Мэй, подошла к нему, передала напиток и продолжила, украл Византийский Огонь.
Дортмундер нахмурился:
Что?
Разве ты не читаешь газет или чего-нибудь другого? Из-за возбуждения она начала выпускать удвоенное количество облаков сигаретного дыма. Тот знаменитый рубин, который украли в аэропорту, и из-за которого поднялась вся эта шумиха.
А-а, нда, рубин, Дортмундер никак не мог уловить связь. Он сделал глоток и спросил:И что с ним?
Он у тебя.
Дортмундер застыл с поднесенным стаканом ко рту и взглянул поверх него на Мэй:
Не понял?
Те мужчины похитили Византийский Огонь, сказала Мэй. И спрятали его в сейфе ювелирного магазина. А ты взял его.
Я взял. Я взял Византийский Огонь?
Да.
Не-е-е. Он мне не нужен.
Но, он все же у тебя.
Дортмундер сделал большой глоток бурбонаслишком большой и подавился. Пока виски вытекало из носа, глаз и ушей, Мэй стучала по его спине. Затем он протянул ей стакан и хрипло произнес:
Еще, и ушел в спальню.
Мэй вышла из кухни со свежей порцией, и в этот же момент Дортмундер показался из спальни с полиэтиленовым пакетом «добра». Тихо и мрачно он прошли в гостиную и уселись друг возле друга на диване. Мэй передала стакан Джону, и он сделал большой глоток. Затем он вывернул содержимое пакета на журнальный столик: браслеты с часами вперемешку.
Я даже не в курсе как он выглядит, признался он.
Я знаю. Видела снимок на и она достала кольцо из общей массы ювелирных изделий. Вот оно.
Дортмундер взяло кольцо большим и указательным пальцами, повертел и так и сяк и сказал:
Я вспомнил. Я чуть было его там не оставил.
А должен был.
Сначала я подумал, что оно слишком крупное, чтобы быть настоящим. Затем я задумался, зачем обычную стекляшку класть в сейф? Поэтому я забрал его с собой. Дортмундер крутил его в руке не переставая, всматривался в него и видел легкие вспышки и мерцающий свет внутри камня. Византийский Огонь.
Верно.
Дортмундер повернул к Мэй изумленные глаза:
Самый крупный куш в моей карьере, воскликнул он, а я даже об этом не знал.
Поздравляю, в голосе женщины слышалась явная ирония.
Однако Джон ее не заметил; Его поглотил ошеломительный успех. Он снова начал рассматривать кольцо.
Интересно, сколько я за него получу.
Двадцать лет, предположила Мэй. Или убьют. Выследят как оленя и убьют.
Хм. Я и забыл.
В городе проходит полицейский блицкриг, напомнила Мэй. Кроме этого по ТВ сообщили, что рубин вызвал нешуточный интерес у многих иностранных боевиков и террористов.
И люди на улице, задумчиво добавил Джон, они сейчас очень недовольны тем, кто это сделал.
Тобой.
Не могу поверить, Дортмундер надел кольцо на безымянный палец левой руки, вытянул руку перед собой и прищурился. Боже, какая безвкусица.
Что ты собираешься с ним делать?
Делать, об этом он как-то не подумал. Он потянул за кольцо, чтобы стащить его с пальца. Не знаю.
Ты не можешь его продать.
Ничего из краденого я не смогу продать, копы трясут всех подряд, он продолжал дергать кольцо.
Но ты не можешь его оставить, Джон.
Я и не собираюсь, он тянул кольцо и так и сяк и ничего.
А что тогда?
Оно не
Ты не можешь его снять?
Мой палец, он не
Возьму мыло, и как только она встала, раздался звонок в дверь.
Может быть это Энди Келп?
Почему он?
Он звонил, просил, чтобы ты перезвонил и сказал, зайдет.
Просил перезвонить, хм? Дортмундер пробормотал что-то себе под нос и снова раздался звонок.
Мэй вышла в прихожую, чтобы открыть дверь. В это время Джон затолкал остальную часть добычи обратно в пластиковый пакет. Из вестибюля раздался громкий голос Мэй:
Да, офицеры? Чем могу помочь?
Дортмундер тяяяянууууууул кольцо. Плохо дело.
Мисс Мэй Беллами?
Возможно.
Дортмундер поднялся на ноги, открыл окно и выбросил пластиковый пакет в кромешную темноту.
Мы ищем мистера Джона Дортмундера.
Ох. Ну, гм
Джон повернул кольцо так, что рубин оказался с внутренней стороны ладони. Только золотое кольцо виднелось на тыльной стороне. Мэй и двое крупных полицейских вошли в комнату. Очень взволнованная Мэй произнесла:
Джон, офицеры
Джон Дортмундер?
Да, ответил Дортмундер.
Пройдемте с нами, Джон.
Он слегка сомкнул пальцы левой руки и почувствовал холод, исходящий от Византийского Огня.
Увидимся, попрощался он с Мэй, поцеловал ее щеку подальше от сигареты, взял пальто и вышел с полицейскими.
19
Когда снова открылась дверь в задней комнате в «Баре и Гриле» на Амстердам-авеню, примерно час спустя после ухода Дортмундера, Тини Балчер как раз заканчивал свой рассказ.
. после я вымыл топор и вернул его обратно в лагерь скаутов.