Ральф Уинслоу и Джим ОХара с робкой надеждой посмотрели в сторону двери, но это оказался всего лишь Ролло. Он взглянул на Тини и произнес:
Там пришел сладкий-вермут-не-разбавленный, мне кажется, он ищет тебя.
Невысокий паренек? Смахивает на утонувшую крысу?
Именно.
Дай ему пинка под зад и отправь сюда, ответил Тини.
Ролло кивну и закрыл дверь.
Это мой приятель, объяснил Тини, с адресом копа, и он ударил правым кулаком по левой ладони. Наступают хорошие времена.
Уинслоу и ОХара наблюдали за его руками.
Дверь слегка приоткрылась, и несмело выглянуло узкое, с заостренным носом, серой кожей лицо. Маленькие, напоминающие бусинки, глаза моргали, а из бескровного рта в виде дуги, опущенной вниз, раздался дребезжащий жалобный голос:
Ты будешь злиться, Тини.
Да.
Это не моя вина, Тини, маленькие глаза метались между Уинслоу и ОХара и, не найдя поддержки, уставились на Тини. Честно.
Тини всматривался в маленькое нервное лицо в двери.
Бенджи, произнес он, наконец, помнишь того парня, который сказал мне, что никто не может поцеловать свой собственный локоть и как я потом ему показал на что он способен?
Уинслоу и ОХара посмотрели друг на друга.
Да, Тини, ответило маленький человечек.
Ниже острого подбородка искривленное адамово яблоко то появлялось, то исчезало, как насос в нефтяном месторождении.
Если я встану, Бенджи и подойду к тебе, то ты поцелуешь свой локоть.
Ах, тебе не нужно вставать, Тини, попросил Бенджи и резко влетел в комнату и закрыл дверь.
Худенькая фигура в сером, несколько безжизненных прядей волос крепились на небольшой серой коже головы. В дрожащей руке он держал стакан с вермутом, поверх которого пошла небольшая рябь. Он взял стул, где ранее сидел Дортмундер, прямо напротив Тини.
Бенджи, иди сюда, позвал Балчер и накрыл ладонью сиденье стула рядом с собой.
Окей, Тини.
И он бочком обошел стол вокруг, сверкнул отчаянной улыбкой Уинслоу и ОХаре, как семафор на необитаемом остове, скользнул на стул рядом с Тини и поставил бокал на стол, расплескав при этом вермут на скатертьне первое пятно. Тини дружелюбно положил руку на шею Бенджи.
Это Бенджи Клопзик, представил он своего знакомого. До сих пор мой приятель.
Я твой приятель, Тини.
Тини нежно потряс шею Бенджи, и голова маленького человечка заходила ходуном из стороны в сторону.
Заткнись, Бенджи и познакомься с остальными. Это Ральф Уинслоу, это Джим ОХара. Джим недавно вышел из тюрьмы.
Как дела? спросил человечек и жутко улыбнулся.
ОХара ответил кивком, размером с прогулочный плац: крохотный, сфокусированный и практически незаметный. Уинслоу изобразил макабрическую пародию на восторг. Он поднял свой стакан, где кубики льда уже давно растаяли и произнес:
Рад знакомству. Мы только что разговаривали, рассказывали друг другу истории. Тини поделился с нами очень интересными историями.
О, нда? Бенджи облизал серые губы таким же серым языком. Тини, хотел бы и я послушать некоторые.
А мне хотелось бы услышать твою историю, Бенджи, Тини снова нежно потряс его шею. Ты не узнал адрес, да?
Меня арестовали!
Тини наблюдал за коротышкой, который хлопал глазами в отчаянной искренности. Мягко, как далекие раскаты грома, Тини произнес:
Расскажи.
Я бродил неподалеку от участка, как ты и сказал, произнес Бенджи, и всю ночь полицейские приводили людей, работали, как карусельная дверь. И затем один коп подошел ко мне со словами: «Выглядишь так, как будто хочешь присоединиться к нам. Заходи». И они забрали меня, набросились, начали задавать кучу глупых вопросов о той крупной кражея имею в виду, сказал он, обращаясь к Уинслоу и ОХаре, разве я похож на парня, что способен украсть большой драгоценный камень?
Уинслоу и ОХара вдвоем отрицательно закачали головами, а Тини затряс башкой Бенджи.
Бенджи, Бенджи, Бенджи, я доверил тебе простую работу.
Послушай, я видел того парня. Того рыжего полисмена, о котором ты говорил. Я прослежу за ним завтра, точно, на лице его мелькнула скованная улыбка и он продолжил:Ты был прав насчет него, Тини. Он ударил меня в колено.
О, нда? заинтересовался Балчер.
Затем он сказал другому полицейскому, что его смена закончена и ушел. И прежде чем они выпустили меня, он уехал.
Уинслоу дружелюбно заявил:
Такое могло случиться с каждым. Не повезло, Бенджи.
Я получу адрес завтра, Тини, уговаривал Бенджи.
Все из-за рубина, отозвался ОХара. Никто ничего не может поделать. Остается только убраться с улицы.
Тини почти нехотя отпустил шею Бенджитот часто заморгали положил два, похожих на ветки дерева, предплечья на стол.
Верно, ответил Тини, голос его прозвучал зловеще, словно раскаты приближающегося грома. Слишком много волнений. Из-за этого я становлюсь нервным.
Можно подумать, власти найдут этот проклятый камень, предположил Уинслоу.
Власти, с отвращением повторил Балчер. Ты полагаешься на закон?
Мы должны покончить с этим своими силами, призвал Бенджи, затем сразу же смутился и испугался того, что все посмотрели на него, и начал быстро глотать вермут.
Все уставились на него.
Что значит своими силами?
Ну, Бенджи, поняв, что отступление невозможно, быстро продолжил:- Какой-то парень из города украл рубин, верно? Я имею в виду, что я знаю тебя и других парней, ты знаешь этих, и он махнул в сторону Уинслоу и ОХары, а они знакомы с другими людьми. Бьюсь об заклад, если мы перечислим наших знакомых и соединим их линиями, то тот парень будет знаком с тем пареньком, и так пока все не будут знать друг друга.
Бендж, и Тини навис над ним, если ты быстро не скажешь что-нибудь вразумительное, я тебе врежу.
На нашей стороне закон! отчаянно закричал Бенджи. Мы все знакомы друг с другом, у нас есть общие друзья. Поэтому мы поспрашиваем, оглядимся и мы найдем рубин!
И того пацана, который его «увел», добавил ОХара.
Хорошо, отберем рубин, продолжил Бенджи с напускной храбростью. И отдадим его копам, и они успокоятся.
А того парня-воришку, попросил Тини, отдадите мне.
Самое главное, что «страсти» поулягутся.
Довольно неплохая идея. Даже, возможно, очень хорошая задумка. Она мне нравится.
ОХара сомневался:
Даже не знаю, Ральф. Это как-то идет вразрез с общепринятыми правилами, как ты думаешь? Сдать какого-то человека копам.
Виновника всех проблем? Тини разминал пальцы. Я сначала выверну его наизнанку, а после отдам полицейским.
Давайте посмотрим правде в глаза, Джим, сказал Уинслоу. Люди подставляют других людей каждый день. «Сдают» кого-то взамен на смягчения приговора, я прав? Предположим, я «наведу» копов на вас, а вы сдадите кого-то другого и так дальше по цепочке.
Не стоит забывать, отозвался Бенджи, и о постоянных стукачах. Мы всех их знаем, тех ребят, которые выживают только благодаря своему языку, так? Если тебе кто-то перешел дорогу, то ты обращаешься к «такому» пареньку, делишься с ним своим секретом и вскоре копы в курсе всего, а тот парень, на которого ты злился, уже едет на север штата. А в остальное время ты следишь за своими словами в присутствии этого пацана.
Какого парня? по голосу Тини становилось понятно, что его настроение меняется в худшую сторону.
Стукач, разжевал Бенджи и заморгал. Вы ведь знаете, кто такой стукач.
Это ты, отрезал Балчер.
Ой, да ладно, Тини, сказал Бенджи.
Стукач может выведать у копов всю информацию по делу о краже кольца, предложил Уинслоу.
Тини уставился на него:
Ты на самом деле собираешься сделать это.
Тини, звучит странно, но я думаю, что мы могли бы попробовать. У нас есть люди, есть возможность и мы заинтересованы.
Нам необходим центр, сказал Балчер. Наподобие штаб-квартиры. И тот, кто будет ответственным.
В этой комнате есть телефон, вон, там за ящиками с ликером. Ролло не будет против. Мы позвоним отсюда и дадим этот номер всем, у кого есть информация. Новость быстро разойдется среди людей.
Неплохой вариант, согласился Тини.
Поднявшись на ноги, Уинслоу произнес:
Пойду, поговорю с Ролло, и он ушел.
Я могу немного побыть здесь, предложил ОХара. Здесь все напоминает мне о моей камере, вот только окно там было. И она выглядит лучше той комнаты, где я живу сейчас.
Бенди напоминал счастливого щенка, бегающего за палкой. Виляя хвостиком, он произнес:
Хорошая идея, а? Да? Ха?
Бенджи, позвал Тини, отправляйся к копам и узнай, что у них есть по делу о краже кольца.
Бенджи сильно обиделся:
Ой, да ладно тебе, Тини.
Окей, снова попробовал Балчер, иди и поговори с тем парнем, чтобы он выведал информацию у копов.
Конечно, Тини, и снова счастливый, выпив остатки вермута, он быстро подскочил на ноги.
И не возись с этим всю ночь.
Конечно, Тини.
Маленький человечек выбежал из комнаты. Тини повернул свой пристальный взгляд из-под тяжелой брови на ОХару:
За что тебя посадили?
Вооруженное ограбление. Мой напарник подрался со своей сожительницей, и она подставила нас.
Лишь один раз в жизни женщина посмела болтать обо мне. Я подвесил ее на карнизе, на ее собственных колготках, и он закачал головой. Она купила слишком дешевые колготки.
20
Кольцо, приказал дежурный сержант.
Дортмундер посмотрел на свою левую руку:
Не могу. Она застряло, я не могу его стащить, и он беспомощно взглянул на сержанта, рядом с которым лежала, высилась небольшая горка из его личных вещейкошелек, ключи, ремень. Это обручальное кольцо.
У женщины, с которой ты живешь, не было обручального кольца, возразил арестовавший его офицер, стоящий слева от него.
Я не женат на ней, признался Дортмундер.
Что за проходимец, и оба задержавший его копов загоготали.
Хорошо, произнес сержант и пододвинул к нему бланк с ручкой. Это список ваших личных вещей. Прочитайте и подпишитесь, после освобождения вам их выдадут обратно.
Дортмундер прижал лист бумаги левой рукой. Рубин под его пальцами ощущался как большая картофелина. Постоянно держать пальцы руки полусогнутыми было неудобно, и со стороны выглядело явно неуклюже. «Джон А. Дортмундер» написал он слегка дрожащей рукой и толкнул форму обратно на середину стола. Его левая рука опустилась вниз, и пальцы сжались.
Пойдем, Джон, сказал полицейский слева от него.
И повел Дортмундера через большой зал, через дверь с матовым стеклом, затем через длинный коридор светло-желтого цвета с бледно-зелеными пластиковыми скамьями вдоль левой стены. Он насчитал как минимум тридцать плохо одетых людей, сидящих на этих скамейках. Они выглядели мрачными, скучающими, возмущенными, испуганными, обреченными или смущеннымино явно не радостными. В дальнем конце ряда двое полицейских с непроницаемыми лицами стояли, прислонившись к стене. У одного из них виднелись синие подтяжки.
Садись там, Джон, приказал один из копов, и Дортмундер занял свое место на пластмассовой скамье. Офицер, проводивший задержание, не попрощавшись, ушел.
Дортмундер ожидал своей очереди. Дверь в конце коридора, где стояли копы, время от времени открывалась, и тогда очередной задержанный вставал и входил внутрь. Но никто не выходил обратно, а это значит, что-либо там есть дополнительный выход, либо сидящий там минотавр всех их поедал.
Дортмундер сидел, положив руки с полусогнутыми пальцами на колени. Рубин медленно и безжалостно сверлил отверстие в его руке, как лазерный луч. Каждый раз, когда человек в начале очереди уходил, чтобы встретиться с минотавром, остальные передвигались влево, ерзая своим задницами по пластиковым скамейкам. Периодически приводили нового арестованного, и он садился справа от Дортмундера. Когда кто-нибудь начинал шептаться со своим соседом, копы кричали: «Эй, там, заткнитесь». Тишина жесткая, удушливая и раздражающая.
Есть ли смысл продолжать? Дортмундер знал, что достаточно только встать, показать ладонь левой руки и с неопределенностью, тревогой будет раз и навсегда покончено. Все эти полуневинные люди смогут отправиться домой. И Дортмундера перестанет терзать неизвестность, когда же его настигнет меч правосудия. Всем от этого станет легчедаже ему.
И все же он не решался. Надежды не было, но он все же надеялся.
Ну, нет. Какие могут быть надежды, ведь он отказывается помочь Судьбе в ее необъяснимых замыслах. Каждый полицейский на северо-востоке искал Византийский Огонь, а Дортмундер надев его, сидит с ним в участке. Чему быть того не миновать; и Джону А. Дортмундеру не стоит спешить навстречу неизбежному.
Прошло три часа, время тянулось бесконечно долго. Дортмундер наизусть выучил противоположную стену; каждую трещину и каждое пятно. Этот специфический цвет, кремовый оттенок, надолго «застыл» в его мозгу, как и мозаичная плитка. И коленки его соседей; их он мог, наверное, узнать среди сотен других. Тысяч.
Справа и слева от него сидело несколько знакомых лиц, но так как никому не разрешалось говорить (и кто знал, какие неприятности тебе грозят, если ты признаешься копам, что знаком с тем или иным задержанным), то Дортмундер промолчал. Он просто сидел и время от времени перетаскивал свою попу на следующее сиденье слева. На смену полицейским в конце коридора пришли новыени лучше, ни хужетак тонкий ручеек настоящего вливался в реку прошлого, и вскоре слева от Джона не осталось ни одного человека, а это значилоследующим идет он. И так же это означало, что его левая рука стала видна двум полицейским.
Но те, даже не посмотрели на него. Они вообще ничего не замечали. Все, что они делали это стояли там и иногда перешептывались между собой о пиве, хот-догах, периодически кричали кому-нибудь заткнуться и время от времени вводили в дверь очередную жертвуно никогда не смотрели по сторонам, не проявляли любопытство, эмоции или не проявляли, как это говорят, признаков жизни. Они скорее напоминали роботов, а не полицейских.
Следующий.
Дортмундер вздохнул. Он поднялся, опустил вниз левую руку, сжал пальцы и вошел чрез дверь в бледно-зеленую комнату, освещенную флуоресцентными лампами на потолке. Трое недовольных мужчин окинули его взглядом полным циничного недоверии.
Все хорошо, Джон, сказал один из сидящих за столом, иди сюда и садись.
За столом расположился грузный детектив в штатском, на щеках его виднелась щетина и на голове, ниже проплешины, вьющийся черный волос. На деревянном стуле слева сидел тощий детектив, более молодой, одетый как для пикника: в джинсы, кроссовки Адидас, футболку с надписью Бадвейзер и синий джинсовый пиджак. На месте машинистки справа высился мрачный сутулый мужчина в черном костюме. Напротив него на небольшом колесном столике из металла стояло черное устройство для стенографирования. И, наконец, черный стул без подлокотников. Как крестьянская лошадь после долгого дня возвращается в конюшню, так и Дортмундер побрел к этому стулу и сел.
Детектив постарше выглядел очень усталым, но вел себя враждебно и агрессивно, как будто в этом виноват был Дортмундер. Он перетасовал папки на своем столе, затем посмотрел на арестованного и сказал:
Джон Арчибальд Дортмундер. Вас пригласили сюда для оказания содействия полиции по делу кражи Византийского Огня. Вы добровольно пришли сюда побеседовать с нами.
Дортмундер нахмурился:
Добровольно?
Детектив сделал как бы удивленный вид:
Джон, вас не арестовали. Иначе вам бы уже зачитали права и разрешили сделать предписанный законом телефонный звонок. Если бы вас арестовали, то вы прошли бы регистрацию, и у вас появилось бы право на присутствие адвоката во время этого разговора. Вы не арестованы. Вам предложено сотрудничество и вы согласились.
Вы хотите сказать, что все эти три часа я провел в том зале в роли волонтера? И все те ребята? уточнил Дортмундер.
Все верно, Джон.
Он задумался.
А что, если я передумал? Что, если решил покончить с волонтерством, в конце концов, и просто встану и уйду?
Но тогда мы арестуем тебя.
За что?
Детектив слегка улыбнулся:
Мы что-нибудь придумаем.
Да, не стал спорить Джон.
Мужчина посмотрел на бумаги на его столе.