Спасибо, Джон.
Всегда пожалуйста, ответил он и сказал Фицрою:И вот, когда это появится в новостях, может объявиться настоящая Перышко и сказать «Эй, так это же я!» и что тогда?
Тут вмешался Ирвин:
Тогда, чтобы выяснить, кто из них настоящая Перышко, мы потребуем сделать тест ДНК, а единственный известный родственник Перышкаэто Джосеф Рэдкорн, и угадайте что потом?
А как же детские отпечатки? спросил Энди.
Все казались сбитыми с толку таким вопросом, но Ирвин ответил:
Ты, наверное, имеешь в виду отпечатки ступней после рождения, для идентификации. В 1970 в очень бедной больнице в резервации такого не делали.
А что насчет Морды скунса?
След скунса, поправил его Ирвин.
А что насчет него? спросил Фицрой.
Что если он объявится и скажет «Вот она, моя девочка!»?
Перышко уже знала ответ.
И что? Я получу в наследство третью часть казино через маму, а он тут не причем. Максимум я могу предложить ему работу водителем автобуса с парковки до казино.
А что если он скажет «Это не моя дочка»?
С чего бы ему так говорить? удивилась Перышко. Когда он видел меня в последний раз, мне было всего 10 месяцев.
А какие-нибудь специальные отметки? Например, родинка в виде клубнички и все такое? не унимался Энди.
Что я понял относительно Следа скунсаэто то, что он навряд ли надолго задерживал свой взгляд на дочке. Если он до сих пор жив, маловероятно, что он ее вообще помнит.
А номер социальной страховки?
Под именем Ширли Анна Фарраф, ответила Перышко.
Джон посмотрел на нее.
Вроде бы это имя, с которого ты и начала.
Ага.
И?
Расскажи ему, Перышко, попросил Фицрой.
Конечно, она одарила его своим самым честным взглядом, который, на самом деле, не был честным вовсе, и начала свой рассказ:Я жила с мамой, Мордой самки Рэдкорн, в какой-то резервации, отца не знаю, зовут меня Перышко Рэдкорн. Когда мне было два года, мама стала жить с Фрэнком Фаррафом. Думаю, они так и не поженились, но мама дала мне другое имяШирли Анна Фарраф, поскольку мы больше не жили в резервации. Когда мне было четырнадцать, Фрэнк попытался меня изнасиловать, мама за меня не заступилась, и я уехала. К этому моменту у меня уже была карта соцстрахования, поэтому я так и осталась Ширли Анной Фарраф.
И насколько это правда? спросил Джон.
Все с момента, как моя мать съехалась с Фрэнком.
И кем была твоя мать?
Дорис Элкхорн, чистокровная чокти.
Так сказано в твоем свидетельстве о рождении.
Перышко покачала головой.
Единственный раз, когда я видела свое свидетельство о рождении, сказала она, это когда мама отправила меня в школу. Помню, в нем было написано: «Ребенок Элкхорн, жен. пол, отец неизвестен». Моя история в качестве Перышка такова: я никогда не видела своего свидетельства о рождении и не знаю, кого спросить. Следователи могут искать свидетельство на фамилию Фарраф, но они его никогда не найдут.
И на фамилию Рэдкорн тоже, заметил Джон.
Джон, сказал Гилдерпост, если люди начнут копаться в прошлом Перышка, дальше, чем история про Ширли Анну Фарраф, они не зайдут. Очевидно, что при рождении ей дали другое имя, но никто не сможет доказать, что это имя не было Перышко Рэдкорн.
Но, логично подметил Джон, она точно так же не сможет доказать, что оно было Рэдкорн.
ДНК, вставил свое слово Ирвин.
Джон кивнул, переваривая информацию. В конце концов, он устал сидеть лишь на половине своей пятой точки, зажатой возле Тини, поэтому он встал, встряхнулся как собака и сказал:
Фицрой, мне интересно, откуда ты все это знаешь? Как ты вообще придумал весь этот план?
Я вынашивал его на протяжении шести лет, ответил Фицрой. Я начал собирать воедино все гранты на голландские земли вдоль Гудзона, замечательные бумаги, которые бросали тень сомнения относительно владения любым количеством ценного имущества. И владельцы всегда были рады избавиться от них. Были даже благодарны. А я за скромную цену покупал у них эти гранты, заканчивая тем самым всевозможные последующие споры и давая им возможность продать собственность, если им хотелосьочень хорошее занятие, должен вам сказатьно когда одно сопутствующее исследование привело меня в казино Серебряная пропасть и к вымершему племени Потакноби, я задался вопросом: найдет ли кто-нибудь когда-нибудь ещё хоть одного живого потакноби? тут он театрально махнул рукой, и вот вам результат.
Джон, Тини и Энди переглянулись. Тини пожал плечами так, что кровать застонала, а Энди свалился, но вовремя успел вскочить на ноги.
Что ж, Фицрой, пока все звучит очень неплохо, сказал он.
Спасибо.
И все решится завтра, добавил Джон.
Все зависит от Перышка, сказал Фицрой.
Спасибо, мне было важно это услышать, сказала она.
Все будет в порядке, подбодрил ее Джон. Во сколько ты собираешься им позвонить?
В два часа дня.
Что бы ни произошло, предупредил Джон, мы должны об это знать к шести, ясно?
Можем встретиться здесь в шесть, сказал Фицрой, если вы так решили.
Вот и хорошо, сказал Джон.
А если нас еще не будет, когда вы приедете
Ничего страшного, перебил его Энди, мы и сами можем зайти.
Я не это собирался сказать, возмутился Фицрой.
Ты хочешь, чтобы мы мерзли на улице и привлекали внимание?
Нет, не хочет, ответила за него Перышко. А если вы еще и решили, что мы уже все обсудили, то отлично. Фицрой, отвезешь меня обратно?
Конечно, дорогая.
Две троицы разделились у дверей, все разошлись с чувством некой теплоты и уважения. Перышко проделала свой путь назад: от машины к супермаркету, покупки, потом такси до «Уисперинг пайнс».
Она провела тихий вечер за видео с упражнениями и чтениемв основном, она любила читать биографии знаменитых женщин, таких как Мессалина и Екатерина Великаяа на следующий день, в два часа, она вышла из своего Виннебаго и направилась в офис «Уисперинг пайнс», чтобы позвонить в казино. Она закрыла дверь, повернулась и увидела двух мужчин, одетых в темные костюмы и пальто. Они направлялись к ней. Один из них спросил:
Мисс Рэдкорн?
Перышко посмотрела на них. Предчувствуя нехорошее, она ответила:
Да?
Мужчина показал ей бейдж.
Полиция, мисс Рэдкорн. Пройдемте с нами.
«Похоже, у меня большие неприятности», подумала она и спросила:
Зачем?
Вы арестованы, ответили ей.
14
И снова они приехали в «Фо уиндс» первыми. Келп открыл дверь в номер Гилдерпоста, и все расположились так же, как и в прошлый раз. Дортмундер сел поближе, чтобы оперировать пультом от телевизора, только в этот раз они уже смотрели местные новости, которые показывают в шесть часов.
Гилдерпост, Ирвин и Перышко уж очень задерживались. И поскольку их все еще не было, Дортмундер, Келп и Тини продолжали смотреть новости. И когда в 18:16 на экране появилась Перышко в наручниках и в сопровождении суровых парней, все приподняли бровь от удивления. Перышко явно была не рада таким обстоятельствам, даже Дортмундер ей посочувствовал, и даже очень.
Черт возьми! вскрикнул Келп.
Заткнись, успокоил его Тини.
Арестованная девушка в кемпинге «Уинсперинг пайнс» рядом с трассой номер 14, - говорил журналист, пока заключенная продолжала идти, а камера показала панорамный вид старого здания, скорее напоминающего груду камней и кирпича, которая гнила еще с 20-ч годов, утверждала, что она является Перышком Рэдкорн, последним представителем племени потакноби, одного из племен-владельцев казино Серебряная пропасть.
Перышко и ее сопровождение, преодолев всех дикторов и журналистов, скрылись за стенами старого здания. А репортеры так и остались, собравшись в кучу, стоять на улице.
Обвиняемая в вымогательстве, девушка, у которой одно из имен Ширли Анна Фаррелл, сейчас находится в следственной тюрьме округа Клинтон.
Еще один кадр бледного здания из камня и кирпича, который, видимо, снимался чуть позже, и в котором появился на переднем плане журналист с микрофоном в руках. Он говорил прямо в камеру:
Ньюз эйт удалось выяснить, что мисс Фарелл до недавних пор была игроком и танцовщицей в Лас-Вегасе. Почему она сделала о себе такое заявление, полиция сейчас пытается установить.
Теперь в кадре показалось что-то вроде офиса с темными стенами, стеклянными полками, на которых стояли награды, на стенах висели в рамках фотографии улыбающихся людей, на столах стояли зеленые стеклянные лампы, потом в кадре появились два лощеных ухоженных мужчины, лет пятидесяти. Один из них сидел за хорошим темным деревянным столом с черной каменной столешницей, а второй сидел рядом в красном кожаном кресле. Один из них что-то говорил, так как его губы шевелились, но что он говорил, слышно не было. Зато была слышна речь журналиста за кадром:
Роджер Фокс и Фрэнк Огланда получили письмо с вымогательством от Мисс Фаррелл, так как они являются управляющими казино Серебряная пропасть. Они отправили письмо в полицию. Как они утверждают, они никогда раньше с таким не сталкивались, но были не удивлены.
Наконец-то можно было расслышать речь мужчины за столом:
Мы всегда знали, что, возможно, однажды кто-то попытается провернуть такую аферу, и поэтому мы подстраховались и были готовы к такому. Я хочу заверить людей нашего племени, племя Киота мистера Огланда и мое племя Ошкава, что их вложения всегда останутся в собственности племен, и они всегда в зоне недосягаемости для мошенников.
Второй мужчина, Огланда, сказал:
Несколько лет назад оба наших племени потратили очень много усилий в поисках хоть одного ныне живущего представителя Потакноби, результаты поисков показали, что все кровные представители этого племени погибли, и хоть это очень печально, но это факт. И я повторюсь: в мире нет ни одного живого потакноби. Ни одного.
Мне искренне жаль эту молодую запутавшуюся девушку, сказал Фокс и улыбнулся очень неестественной и неприятной улыбкой.
Потом камера вернулась в студию к первому журналисту-ведущему:
Поиски черного ящика
Выключи, сказал Тини, и Дортмундер выключил телевизор.
В полной тишине они переглянулись. Наконец, Дортмундер прервал тишину:
Единственный вопросу нас есть время вернуться в «Ти коузи» и собрать вещи или поедем сразу отсюда?
Джон, не будь таким пессимистом, сказал Келп.
Почему нет?
Потому что Перышко не расколется, ответил Тини.
Если бы она раскололась, копы уже давно нагрянули бы сюда, а не в «Ти коузи», сказал Келп. В любом случае, Тини прав, Перышкокрепкий орешек, мы можем на нее рассчитывать.
Больше, чем на этих двоих, подметил Тини.
Возможно, вы правы, согласился Дортмундер, выдохнув лишь с малой долей облегчения.
По крайней мере, мы теперь знаем, почему они опаздывают, сказал Келп. Как думаешь, как долго они еще будут ждать ее у супермаркета?
В любом случае нам нужно их дождаться, сказал Дортмундер, и тут дверь открылась, в комнату вошли Гилдерпост и Ирвин, оба выглядели очень взволнованно.
Она так и не объявилась, сказал Ирвин.
Мы в курсе, ответил Дортмундер, но прежде, чем он успел сказать еще хоть слово, заговорил Гилдерпост.
Не понимаю. Мы же договорились на конкретное время, мы приехали, ждали ее, внимательно следили, но так и не увидели её.
А мы видели, сказал Дортмундер и ткнул пальцев в телевизор. В шестичасовых новостях.
Её арестовали, пояснил Келп.
Вымогательство, добавил Тини. Из его уст это звучало как предложение.
Не в таком ключе мы ожидали увидеть ее на телевидении, сказал Дортмундер.
Гилдерпосту было трудно собрать мысли в кучу.
Но Что же пошло не так?
Парни из казино нанесли обезоруживающий удар, пояснил Дортмундер. Они отправили письмо в полицию, чтобы они с этим разбирались. Они же все друзья, казиноэто крупный наниматель, который дает много денег. Не все же деньги остаются в резервации.
Погнали в три шеи, прокомментировал Тини.
Я понял, сказал Гилдерпост, немного успокоившись. Глубоко задумавшись, он кивнул и сказал:
По правде говоря, я уже видел такое раньше. Найти мошенника на своей территории, втянуть его, потрясти немного, убедить его переехать в другое место, на, так сказать, более зеленые пастбища.
Парни из казино, сказал Дортмундер, не хотят иметь с ней никаких дел, поэтому и натравили на нее копов.
И даже приставили к ней конвой, сказал Келп. Собственно, так мы ее и увидели по телику.
Это шантаж, сказал Ирвин.
Гилдерпост удивленно поднял бровь.
Шантажировать Перышко? его улыбка была такой же неприятной, как и владельца казино. Того, кто вздумает шантажировать ее, ждет неприятный сюрприз.
15
Комната была одновременно и захламлённой и пустой. Множество складных стульев стояли беспорядочными рядами слева, прямо напротив возвышения за брусом справа, где стоял блинный стол и еще больше стульев на самом возвышении. Прямо, напротив двери, ведущую в коридор, было окно, через которое было видно каменную стену, наверное, кого-то еще учреждения. Стены комнаты пестрили плакатами на тему пожаров, наркотиков, спида, приема Хеймлиха, а также последствий открытия новых школ. Мужчина и женщина сидели за столом, а еще несколько человек сидели на хаотично расставленных стульях.
Садись сюда, сказал один из детективов Перышку, указывая на стоящий рядом стул, и прежде, чем она успела сказать, куда он сам мог бы присесть, он ушел продолжать беседу с людьми за длинным столом. Поэтому она просто села.
Перышко была просто в бешенстве. Все должно было происходить совсем не так, попалась как дешевая мошенница. Должен был состояться разговор, диалог, предполагалось развитие событий. А сейчас мир как будто перескочил на последнюю главу.
Они забрали у нее сумку с документами, и сейчас детективы старательно изучали все содержимое, потом они переключились на какие-то бумаги, а потом детектив повернулся и поманил Перышко пальцем, которая в этот момент только и хотела ударить его по ноге. Но она сдержала себя, потому что, в конце концов, кто-то должен был прекратить заниматься этой ерундой и обратить на нее внимание.
Или нет. Она подошла к столу и увидела перед мужчиной трехстороннюю медную табличку, на которой была надпись:
СУДЬЯ
Р.Г. ГУДИ IV
Р.Г. не особо соответствовал образу, он представлял собой маленького хилого мужчину в мятом коричневом костюме с очками в изогнутой оправе. Судя по всему, он не стремился встретиться взглядом с Перышком. Женщина рядом с ним, выглядевшая как учительница, судя по всему, была стенографисткой, потому что у нее наготове были ручка и бумага.
Ширли Анна Фарраф, начал Гуди, и Перышко уже было приготовилась его поправить, но зачем суетиться лишний раз. Это явно был трюк. Вы обвиняетесь, продолжил он, и, не отрываясь от бумаг, он пропустил несколько чисел, параграфов, абзацев, а потом опять продолжил:Как будете защищаться?
Я ничего не сделала, заявила Перышко.
Гуди посмотрел на стенографистку.
Разве не так защищаются виновные?
Так, сэр, ответила она.
Помечено, все еще не глядя на Перышко, он сказал:Вам зачитали ваши права.
Еще в машине, сказала она тихо, словно самой себе.
У вас есть адвокат?
Нет, я не вижу
Вы можете позволить себе адвоката?
Что? Нет!
Хотите, чтобы суд предоставил вам адвоката?
Хм, это не совсем то, что она ожидала услышать. Думаю, все-таки стоит.
Гуди кивнул, затем он позвал кого-то из зала, и Перышко обернулась и увидела, что к ней шла девушка, примерно ее возраста, которая тащила за собой большой черный потертый дипломат. Она была скорее похожа на бабушку, на ней были узкие очки для чтения, черные волосы были строго собраны в пучок, а макияж был такой незаметный, что на него и в принципе не стоило тратить времени. На ней был большой черный свитер, бесформенные коричневые шерстяные брюки и черные туристические ботинки. Она кивнул Перышку и сказала Гуди:
Ваша честь, мне нужно время, чтобы поговорить с клиентом.
Она утверждает, что не виновна, сказал Гуди, также она говорит, что она малоимущая. Хотите предложить залог?
Ваша честь, сказала девушка, как я понимаю, мисс Фарраф не была ранее замечена в криминальной деятельности, поэтому она не опасна для общества, поэтому залог