Фавиол понял, что ему следует позабыть о своей гордости, если он хочет вытянуть из этого странно простодушного солдата хоть что-то. Элаин явно не признавал языка, на котором изъясняются аристократы. В его обращении чувствовалось нечто особенное Как будто все люди в мире были для Элаина равныи равно слабы и ничтожны по сравнению с мощью богов.
Расскажи подробней, попросил Фавиол. Как ты узнал, что руинытам?
На дороге имеются особые приметы, чтобы орденские могли держаться осторожно, объяснил Элаин. К тому же с нами следопыт.
Фавиол наморщил нос.
Мне не нравится этот Орниш.
Вам все здесь не нравятся, мой господин, заметил Элаин, но это еще не означает, что мы все дурные люди.
Почему меня не оставляет такое чувство, что ты меня воспитываешь? осведомился Фавиол.
Потому что это правда, сказал Элаин. Впрочем, мои намерения к делу не относятся. Хороши вы или плохи, воспитаны или не воспитанымне поручено оберегать вас, даже и ценой собственной жизни, и я это сделаю, можете не сомневаться.
Не сомневаюсь, пробормотал Фавиол. Но продолжай про руины.
Отсюда мы не можем разглядеть их, но там, посреди мертвых болот, находятся остатки разрушенной столицы. Я там никогда не был, прибавил Элаин, да и мало кто может похвастаться таким опытом. Тем не менее, о руинах известно довольно многое. Например, то, что под ними находятся многочисленные подземные ходы. Целый лабиринт. И там, равно как и в развалинах, живут существа, о которых нам лучше ничего не знать. Обычно они выбираются на поверхность ночью. Но имеются и такие, которые способны передвигаться днем. Тут не угадаешь. Они все разные.
Они сохранились там со времен катаклизма?
Возможно.
Или же они там размножаются? настаивал Фавиол.
Непонятно было, пытается он поддеть молодого воина, заставляя того рассуждать на темы, явно не входящие в его компетенцию, или же всерьез интересуется проблемой.
Говорят, они обладают способностью превращать людей в себе подобных, просто сказал Элаин. Другие живут тысячи лет. В точности никто, наверное, не знает.
А какая именно опасность грозит нам? осведомился Фавиол.
Магистр сообщала вам, что на этой дороге погибло уже два отряда? вопросом на вопрос ответил Элаин.
Фавиол пристально посмотрел на Элаина и промолчал.
Элаин криво усмехнулся:
Значит, не говорила Правильно, зачем пугать раньше времени. Вдруг бы вы отказались от своего путешествия? Рисковать не стоило.
Магистр ничем особенным не рисковала. Она же не взяла с меня денег за сопровождение и охрану, возразил Фавиол. Ты работаешь на меня бесплатно, друг мой.
Ей нужно от вас кое-что, что дороже любых денег, указал Элаин. Если вы привезете браслет Ирривы, это будет очень важно.
Ты сам не знаешь ценности браслета Ирривы! засмеялся Фавиол.
Почему не знаю? Элаин пожал плечами. Мне известно самое главное. Это опасная вещь, она должна храниться там, где до нее не доберутся нечистые руки, вот и все.
Хорошо. Так что мы будем сейчас делать? спросил Фавиол, вынимая меч из ножен.
Смотреть в оба, бросил Элаин. Собственно, это все, что я хотел сказать.
Ты мог сказать это с самого начала, проворчал Фавиол. Не обязательно было быть таким многословным.
Иначе вы бы ко мне не прислушались.
И с этими словами Элаин отъехал от Фавиола. Молодой аристократ проводил его удивленным взглядом. Кем бы ни был этот странный командир отряда, а он, кажется, совершенно прав.
Орниш шел теперь пешком, постоянно ныряя лицом к тропе и что-то на ней вынюхивая. Он останавливался, жевал губы, озирался по сторонам, гримасничал, а затем давал знак отряду следовать за ним. Отряд передвигался медленно.
Ощущение опасности, нависшей над людьми, сгущалось с каждой секундой, хотя никто не мог бы в точности сказать, откуда она исходит и в чем заключается.
Фавиол готов был поклясться, что до того, как Элаин завел с ним странные разговоры, никаких дурных предчувствий ни у кого не имелось. Но стоило Элаину напустить ужасов и туману, как, словно по волшебству, явились и душевная тоска, и мурашки на коже, и холодок в спине.
«Набивает себе цену», подумал Фавиол. Ему хотелось так считать. Тем не менее каждое мгновение убеждало Фавиола в том, что он заблуждается на счет молодого командира. И дело даже не в том, что Элаин был, кажется, совершенно чужд тщеславия и не нуждался в раздувании своего авторитета. Нечто неладно чуяли и слуги Фавиола, особенно его личный лакей: тот был страшно бледен, глаза его расширились, а пальцы непроизвольно сжимались на рукояти кинжала. Насторожились и орденские солдаты: Ликка сняла с плеча лук, а Васко обнажил меч.
Пейзаж вокруг оставался по-прежнему идиллическим, и это особенно сбивало с толку. Дыхание беды леденило кожу, а мир как будто бы совершенно не обращал на это внимания.
Вдруг Фавиол заметил, что над дорогой нависла странная, тяжелая тишина. Совершенно смолкли птицы, не жужжали насекомые. Слышно было, как бьется сердце, кровь стучала в ушах, виски ломило, словно кто-то стискивал их железными пальцами.
Нет, Элаин ничего не выдумывал. Нежить, о которой он рассказывал, действительно близко. Нежить, которой каким-то образом удалось перебраться через текучую воду
Дикий крик прорезал эту густую тишину. В первое мгновение он причинял физическую боль, но затем пришло облегчение: зло наконец-то явило себя, и теперь с ним можно сражаться.
Все произошло очень быстро, так что никто толком не успел отреагировать. Только что Орниш бежал по дороге, и вот уже он сидит на лошади позади одного из слуг Фавиола и вгрызается в его горло. Кричал второй слугалакей, который это и увидел первым. Несчастный конюх уже не в состоянии был издать ни звука.
Ликка яростно завизжала и выпустила в Орниша две стрелы, одну за другой. Стрелы прошли Орниша насквозь. Они пронзили также бедолагу с разорванным горлом; тому уже ничем нельзя было помочь, разве что оборвать его страдания. Орниш, видимо, ощутил, как прекратился ток живой крови. Он повернул перемазанное темно-красным лицо к Ликке, оскалил тонкие зубы и зашипел. Стрелы не причинили ему никакого вреда.
Оттолкнув от себя труп и сбросив его на землю, Орниш ударил лошадь пятками, явно намереваясь скрыться.
За ним! заорал Васко.
Солдат был вне себя от гнева. Подумать только, все это время враг находился совсем близко, а они даже не заподозрили подвоха!
Фавиол стиснул зубы. «Главноеопередить собственный страх, подумал он. Сейчас я еще не успел испугаться. Это придет позднее. Я должен что-нибудь сделать прежде, чем меня накроет» Он помнил, как это бывает: волна липкого, обезоруживающего ужаса. Лучше сейчас об этом не думать. Догнать Орнишавот что важно.
Стойте! кричал Элаин. Он метался среди своих спутников, пытаясь задержать их, но они словно обезумели: его никто не слышал. Стойте!
Орниш тем временем успел ускакать довольно далеко. Погоня помчалась за ним, и Элаин, увлеченный остальными, последовал за товарищами.
Впереди дорога резко поворачивала, следуя за течением реки. На повороте высился холм, густо заросший высокими кустами. Идеальное место для засады. «Неужели я один это вижу?»в отчаянии думал Элаин, погоняя лошадь. Если отряду суждено погибнуть, командиру незачем оставаться в живых. Лучше он постарается спасти Ликку, чтобы та рассказала в Старом Форте обо всем, что произошло.
Еще шесть или семь нежитей выбрались из кустов и окружили отряд. Элаин врубился в их ряды, но все было бесполезнооружие проходило насквозь, не причиняя врагам ни малейшего вреда.
Васко отбивался, как мог. Он отскакивал, кружил, приседал, падал на землю и катился, а нежить с визгливым хохотом гналась за ним и лязгала зубами совсем близко от его шеи. В круглых желтых глазах монстра солдат видел свою близкую смерть. Чудовище попросту играло с человеком, как кошка с мышкой.
Ликка не сходила с коня. Она ловко управляла животным, уворачиваясь от атак сразу двух монстров. Конь испуганно ржал, брыкался, когда нежити пытались впиться в его ноги или добраться до живота.
Фавиол каждую секунду готов был опустить руки и сдаться. К чему это жалкое трепыханье? Оно лишь отсрочивает неизбежную агонию. Он видел, как второй его слуга, лакей, забился в лапах монстра, торопливо терзавшего его шею. Страшный булькающий звук, тихий, бессильный хрип жертвыи радостный вскрик нежити, получившей то, к чему она так стремилась Фавиол знал: если он останется в живых, то никогда уже не забудет этого. Ужасная картина будет возвращаться к нему снова и сновав кошмарных снах.
Однако на смену мгновеньям слабости приходила непонятная надежда. Элаин, Ликка, Васкоони не сдавались, продолжали сражаться, значит, у них есть какой-то план, они рассчитывают на что-то
И Фавиол вновь поднимал бесполезный меч и вновь выскальзывал из цепких объятий смерти.
На самом деле у Элаина не было никакого плана. Просто он знал, что надлежит биться до самого последнего вздоха. Спасение может прийти неожиданно. А если этого не случитсячто ж, во всяком случае, они будут знать, что сделали все возможное.
Ликка тряхнула головой и захлестнула одного из монстров своей косой. И вдруг тот захрипел, заверещал, как пойманный кролик, его затрясла судорога. Ликка дернула сильнее раздался хруст. Шея нежити сломалась, тело рухнуло и потянуло за собой Ликкукоса все еще обвивалась вокруг горла чудовища. Ликка спрыгнула на землю и высвободила косу.
Монстр быстро превращался в лужу темной жижи, которая, источая страшное зловоние, испарялась на солнце.
Ликка почти физически ощущала, как выходит наружу и рассыпается в прах какое-то отвратительное заклятье. Очевидно, именно эта магия и позволила нежити выйти днем, хотя обычно в светлое время суток всякая нежить прячется в темных тоннелях.
Лучница подняла голову и посмотрела на своих товарищей. Им приходилось туго. Ликка, не задумываясь, вытащила кинжал и отхватила сперва одну, потом другую косу. Вторую она, подбежав, отдала Элаину, а первой принялась орудовать сама.
Элаин, уже задыхающийся и весь красный, крикнул Фавиолу:
Тесни их к воде! К реке! К текучей воде!
Фавиол зарычал в ответ. Точнее, ему казалось, что он рычит, на самом деле все, на что он оказался способен, было слабым, сдавленным хрипом. Люди и животные выбились из сил. Бессмысленная борьба, в которой невозможно ранить противника, вымотала их.
Очередной монстр повис на ноге Фавиола, норовя взобраться в седло. На примере своего несчастного слуги Фавиол уже видел, что происходит, если нежити удается этот маневр. Он изо всех сил погнал коня к обрыву. Нежить, кажется, еще не поняла, что задумал человек. С торжествующим криком, скаля зубы и подрагивая от нетерпения, монстр подбирался все выше к горлу намеченной жертвы.
«Сейчас или никогда», сказал себе Фавиол и заставил коня прыгнуть в реку с обрыва.
Животное повиновалось этому безумному приказанию, кажется, лишь потому, что и само потеряло рассудок от ужаса. Бессловесная тварь гораздо острее, нежели человек, ощущала противоестественность существа, которое атаковало их.
Удар о воду оказался столь силен, что Фавиол на миг потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел, что лошадь изо всех сил борется с течением. Нежить цеплялась за хвост коня. Текучие воды буквально размывали монстра, превращали его тело в потоки бурой жидкости, похожей на водоросли, расчесанные речным течением. Темный цвет все более утрачивал насыщенность, и скоро уже от нежити осталась лишь полупрозрачная пленка, да и та стремительно таяла.
Фавиол добрался наконец до коня и ухватился за его гриву. Вместе они направились к крутому берегу в поисках удобного места, чтобы выбраться на сушу.
Наверху по-прежнему шло сражение. Оставалось еще два монстрана редкость увертливая серая тварь с двумя огромными нарывами на подбородке и сам Орниш. Васко с огромной рваной раной на плече лежал на земле, бессильно наблюдая за схваткой. Ликка и Элаин с кнутами из женских волос подступали к своим противникам.
Хорошо бы взять одного живьем! крикнул Элаин. Спросить!
Или убить, или умереть! прокричала в ответ Ликка.
Не сговариваясь, они одновременно атаковали. Косы-плети схлестнулись в воздухе и опустились на монстров, связывая тех между собой. Их тела начали превращаться в жидкость, начиная с того места, где к ним прикасались волосы.
Элаин понял, что этоединственный шанс поговорить с Орнишем.
Молодой человек спрыгнул с коня и подбежал к тому, кого считал проводником.
Ты! быстро проговорил он, направляя на Орниша меч.
Нежить смотрела на меч, не моргая. Орниш знал, что обыкновенное оружие не причинит ему никакого вреда.
Как вы перебрались за текучую воду?
Есть путь по болотам в верховьях выговорил Орниш, криво усмехаясь.
Ликка потянула за косу сильнее. Физиономия Орниша скривилась от боли.
Пусть прекратит! Я отвечаю на твои вопросы! взмолился Орниш.
Ты боишься боли? удивился Элаин.
А ты не боишься?
Элаин задумался, потом пожал плечами.
Не знаю. Не приходилось.
Ты покажешь это место, в верховьях? спросил наконец Элаин.
Нет, сказал Орниш.
Кто сделал вас неуязвимыми для дневного света? вмешался Фавиол.
Тот, о ком вы помыслить не можете.
Магия? настаивал Фавиол.
Орниш затрясся, глаза его сощурились, из них потекли густые красные слезы. Фавиол с удивлением понял, что Орниш смеется.
Вы и помыслить о нем не смеете, повторил Орниш, обрывая свой адский смех.
Его товарищ уже ничего не мог произнести. Он истекал гноем. Зрелище и запах были ужасными. Ликка отбежала в сторону и скрылась в кустах. Лучница была сильным человеком и неустрашимым бойцом, но имелись пределы даже ее самообладанию. Только Элаин держался совершенно спокойнои Фавиол вынужден был подражать ему, напрягая для того все свои силы.
Вас остановили косы девственницы? полуутвердительно-полувопросительно проговорил Элаин.
Орниш не ответил. Он хрипел. Погибель добралась уже до его горла. Элаин понял, что ничего больше от него не добьется, дернул за косы-плети, и отвратительный хруст ломающихся костей знаменовал конец двух последних монстров. И снова мерзкий холодок магии пробежал по воздуху, а нежити растеклись лужами.
Мы не успели спросить у них еще одну вещь, Элаин повернулся к Фавиолу. Лицо молодого орденского солдата выражало крайнюю озабоченность. Фавиол, мокрый с головы до ног, дрожащий от пережитого, удивленно смотрел на него. Дыхание с хрипом вырывалось из горла аристократа.
О чем ты? с трудом выговорил Фавиол. Мне кажется, мы все узнали. В верховьях есть переправа, безопасная для нежити. И какой-то маг дает им возможность действовать при свете дня. Что еще?
Что бывает с теми, кого они покусали, но не убили? еле слышно прошептал Элаин.
Фавиол невольно повернулся в сторону Васко. Сам Фавиол потерял двоих слуг. А вот Васко был ранен. Что, если он уже заражен? Стоит ли рисковать жизнями членов отряда ради весьма сомнительного спасения одного человека?
Что будешь делать? спросил наконец Фавиол.
Васко, несомненно, слышал их разговор. Он громко, хрипло крикнул:
Не медли, командир! Эта тварь напустила яду в мою кровь! Еще несколько минути я наброшусь на вас.
Нет, сказал Элаин, я не стану убивать моего товарища. Это исключено. Должен быть другой путь.
Он подошел к раненому, осмотрел его плечо, затем оторвал лоскут от его рубахи и перетянул рану, чтобы остановить кровь. Лоскут тотчас намок и сделался ярко-красным. Элаин прикусил губу.
Дай руки, приказал он.
Солдат протянул к нему руки, и Элаин крепко связал их косой Ликки.
Если с тобой произошло то, о чем мы подозреваем, то скоро ты это почувствуешь.
Ликка появилась наконец из кустов. Она была очень бледна.
Командир, обратилась она к Элаину, я вынуждена просить тебя об отдыхе.
С этими словами она без сил рухнула на землю.
Они расположились прямо на обочине. Элаин принял решение не трогаться с места до завтрашнего дня. Сегодня они все равно много не пройдутнет смысла мучить людей и лошадей. Фавиол хотел было предложить хотя бы отойти от места сражения, но Элаин покачал головой.
Нет оснований. Это место ничуть не хуже любого другого. Магия уже развеялась, тела монстров растворились, а трупы твоих слуг мы сбросили в текучую воду. Ликка не пройдет и десяти шагов, она еле жива. Да и я, по правде сказать, едва держусь на ногах.
Фавиол видел, что Элаин лукавит. Как раз молодой командир в состоянии был пройти еще не одно поприще. Он выглядел хоть и уставшим, но вполне дееспособным. А вот сам Фавиол действительно шатался и готов был повалиться на землю в любое мгновение.
Фавиол не стал заострять внимание на этом обстоятельстве. Просто сказал: