Вот почему Огун назвал свой корабль «Крылом Смерти»! Даже смотреть на негои то было жутко. Рамбалане казалось, что он ощущает исходящий от корабля запах разложения и тлена.
Мгновением спустя чары безмолвия были нарушены: «Перстень морей» протаранил борт «Крыла Смерти». С «Крыла» понеслись крики, загремело оружие, и сразу же закипела битва. Иларус и Огун действительно были давними соперниками и врагами. Взаимной ненавистью пылали и обе пиратские команды.
Огун с окованным металлическими кольцами посохом в руках, темнокожий, с длинными черными волосами, бросился наперерез Иларусу. Тот отбивался мечом, однако посох Огуна оказался гораздо более эффективным: получив сильный удар под ребра, Иларус согнулся пополам и задохнулся, а Огун, рассмеявшись, занес оружие, чтобы раздробить противнику череп.
Ларен бросился на выручку своему капитану и вовремя подставил собственный посох под удар. Огун зарычал от гнева, разворачиваясь к Ларену. Иларус тем временем пришел в себя и атаковал Огуна со спины.
Капитан «Крыла Смерти» ловко отбивался сразу от двоих соперников. Он успевал поворачиваться и наносить удары, так что человеческий глаз просто не мог уследить за движением его посоха.
По сравнению с Огуном Рамбалан был самым настоящим деревенщиной, а посох, которым он вооружился, был в его руках немногим лучше обыкновенной дубины.
Лучники, в том числе и взятые с «Принцессы Черепахи», вели собственное сражение, снимая стрелами врагов.
«Крыло Смерти» начало погружаться в воду: «Перстень морей» протаранил его чуть ниже ватерлинии, и в трюм пиратского судна хлынула вода.
Тем не менее сражение на палубах обоих кораблей продолжалось. Пираты с «Крыла» перебрались на «Перстень» с явным намерением захватить судно Иларуса. Если на «Принцессе» Иларус щадил моряков, то здесь ситуация была иной: никому не следовало рассчитывать на снисходительность капитана. Битва велась только насмерть.
Рамбалану удалось отбиться от одного из врагов, но другой сильно ударил его по голове. Несдобровать бы Рамбалану, если бы на выручку не подоспел Клем: скользнув, как змея, снизу, парень вогнал нож между ребер пирата, а затем перекатился по доскам палубы, вскочил на ноги и увернулся от атаки следующего врага. Безоружный, он уходил от противников, словно танцевал, и так продолжалось до тех пор, пока Клему не удалось вновь завладеть оружием, на сей раз тонким коротким мечомили длинным кинжалом, который принадлежал одному из погибших с «Крыла Смерти».
Наконец стало очевидно, что моряки «Перстня» одержали верх Люди Огуна начали сдаваться, однако Иларус не спешил принимать их покорность. Одного за другим расстреливали лучники. Побежденным просто не давали возможности попросить о милосердии. Рамбалан заметил, что Иларус никого не бросил за борт живьем: все пираты с «Крыла» сперва получали стрелу в грудьесли, конечно, сам Иларус не давал себе труд перерезать им горло. Всю палубу «Перстня морей» залила кровью, и это, по мнению Рамбалана, было немногим лучше повешенных на реях «Крыла».
Только один человек избежал общей участи. Он по-прежнему стоял на палубе тонущего корабля. Это был не капитантруп Огуна с рассеченной головой Иларус лично швырнул в волны. Нет, какой-то другой пират отказался разделить участь своих собратьев и предпочел сгинуть в волнах.
Рамбалан вдруг встретился с ним глазами и вздрогнул: молодому моряку показалось, что тонущий вместе с кораблем пират улыбается. Улыбается так, словно ему известна некая тайна. И, более того, эту тайну Рамбалан каким-то образом с ним разделяет.
Моряк ничего не успел ни сказать, ни даже подумать: поднялся водоворот, поглотивший судно Огуна навсегда
Руки Иларуса были покрыты красными брызгами, вся его одежда была запятнана, сапоги порыжели. Другие моряки выглядели не лучше, да и сам «Перстень», кажется, получил право именоваться кораблем смерти.
Иларус улыбался.
Огромная волна зародилась в недрах моря. Она поднялась над «Перстнем», помедлила и мягко опустилась на судно. На короткое время все как будто погрузились под воду. Дышать было нечем, глаза щипало от морской соли Но длилось это очень недолго. Волна схлынула, никому не причинив вреда.
Палуба «Перстня морей» была абсолютно чиста, и нигде, ни на руках, ни на одежде, ни на оружии не осталось ни пятнышка чужой крови.
* * *
Далеко на севере, в башне среди руин бывшей столицы Империи Света, призрачный владыка Диган соединил пальцы рук в кольцо. Пустое пространство между ними сразу же заполнилось клубящейся белой субстанцией, которая постепенно успокаивалась и разглаживалась, превращаясь в зеркало. И в этом зеркале стали видны фигуры сражающихся людей, очертания двух кораблей, тонущего и плывущего Диган нетерпеливо качнул головой, как бы подгоняя видение.
Где же ты, мой Тьяга? прошептал он. Где ты?
Видение послушно переместилось на палубу «Крыла Смерти», и владыка Диган узрел наконец того, к кому взывал и о чьей судьбе беспокоился.
Одинокий моряк стоял на палубе погибающего корабля. Он улыбался, как будто предвкушал встречу с чем-то необычным и прекрасным.
Несколько лет назад этот человек, Тьяга, был простым охранником в купеческом караване. Он не состоял ни в Ордене, ни в гильдии гладиаторов. Обычное отребье, нашедшее себе приют на северных пустошах, в предгорьях. Он нанялся провести купцов по опасным земляммимо руин погибшей столицы Многие тогда погибли, разорванные когтями и клыками вечно голодных тварей, а Тьяга и еще несколько человек были захвачены Бардесаном.
Один только Тьяга изъявил полное и добровольное согласие служить повелителю и охотно, даже радостно передал свою судьбу в руки Бардесана. Один только Тьяга Он хотел житьи, кроме того, он хотел жить хорошо. Богато, в роскоши. Все это было ему обещано.
Уповая на счастливую судьбу и покровительство истинного властелина Империи, Тьяга отправился на юг. Он не стал капитаном пиратского суднатакая власть была для него слишком ничтожной. Но он оставался с морскими разбойниками в ожидании своего часа.
И вот этот час настал. Тьяга погружался под воду. Его легкие наполнились жидкостью, он больше не сопротивлялся не дышал он был мертв
А затем
Диган еле заметно улыбнулся и слегка сдвинул пальцы, образующие «раму» для магического «зеркала». Тьяга вздрогнул. Из его глаз, изо рта, из ноздрей, из ушей начала вытекать тонкая темная субстанция. Она свилась змеей и поплыла, словно живая, под водой, в то время как тело Тьягы, пустая оболочка, легла на дно, чтобы послужить кормом для рыб и других морских тварей.
Черная змейка хорошо знала свою цель. Она проплыла между водорослями, распугивая косяки рыб, и, наконец, вползла на затонувший корабль, на «Крыло Смерти». Ей предстояло много работы. Она обвилась вокруг тела капитана Огуна и наполнила его темной силой. Под водой, среди трупов и обломков судна, капитан открыл глаза и в ужасе уставился на подводное «царство». Но змейка уже покинула его, она спешила к следующему из погибших. Она не пропустила ни одного, включая и тех, кто были повешены на реях «Крыла Смерти».
И наконец та сущность, которая жила в человеке по имени Тьяга, наполнила собой судно. Вздымая огромную волну, поднимая наверх могучую водную толщу, медленно всплывал со дна уничтоженный Иларусом корабль. Черные паруса были изорваны в клочья, но это никого не смущало: «Крыло Смерти» обладало отныне способностью двигаться без парусов и весел. Пробоины в борту зияли, как раны на теле, но вода не проникала в них: таинственная сила отталкивала воду. На палубе стояла команда «Крыла»: растерянные, озлобленные существа, некогда бывшие людьми.
То, что темная субстанция проделывала с убитыми пиратами, нельзя было назвать «оживлением»; им предстояла долгая не-жизнь на призрачном корабле, который вечно будет скитаться по южным морям в поисках своего исконного врагаПлавучего Храма Ингерады.
* * *
На рассвете пятого дня плавания «Перстня морей» по южным водам Рамбалан заметил впереди остров. Очевидно, именно к этому острову и направлял свой корабль Иларус. Рамбалан припомнил все, что рассказывали о неуловимом пирате. Помимо его способности возникать прямо перед носом у жертвы и столь же незаметно уходить от погони, имелась еще одна удивительная особенность. Никто и никогда не мог найти добычу Иларуса.
Рассказывали о самых разных пиратских кладах. Ходили истории о том, как в каком-нибудь очередном доме терпимости, а то и в особняке у легкомысленной аристократки отыскивались сокровища, похищенные некогда пиратами. Но никто и никогда не видел вещей, попавших в руки Иларуса.
А между тем Иларус награбил очень много, если верить трагическим повествованиям пострадавших от него судовладельцев. Где же он держит все эти горы добра? Неужели на своем корабле? Или где-то далеко на юге, там, где у пиратов, по слухам, имеется собственный остров?
Но что-то не верилось в последнее. Нет, у Иларуса припасено какое-то собственное тайное убежище, к которому ни у кого другого больше нет доступа.
И, очевидно, сейчас корабль приближается именно к этому заветному острову
Рамбалан выполнял на «Перстне морей» точно такую же работу, что и на «Принцессе». Если бы не отсутствие Микуни, он бы вообще, наверное, не заметил разницы. Да вот еще Клем допекал новичка своими шуточками, довольно грубыми, так что пришлось даже с ним разок подраться. Клем не отличался большой физической силой, к тому же в сражении на «Принцессе» его пырнули ножом (рана оказалась серьезнее, чем утверждал сам Клем), так что Рамбалан без труда одолел этого противника. Клем обещал, что нажалуется капитану и что с наглеца «спустят шкуру». После этого Рамбалан отпустил его и, в свою очередь, пообещал при удобном случае свернуть «зануде» шею.
Впрочем, эта драка осталась без всяких последствий. Ларен к Рамбалану не придирался, другие матросы поглядывали на него с легкой иронией, но ничего не говорили. Через пару дней все привыкли к новичку.
Рамбалан почти совершенно успокоился насчет своего перстня. Он сам удивлялся тому, какой покой снизошел на него после встречи с Иларусом. Очевидно, он действительно встретил свое предназначение, и теперь его задачане противиться, принимать все, что ни пошлет ему судьба.
Окутанный золотисто-розовой дымкой, остров, казалось, плыл навстречу кораблю. Уже можно было различить лиловые скалы и легкие крылатые фигуры, парящие над ними
Рамбалан обернулся, потому что ему показалось, что за его плечом кто-то стоит. Так и естьтам обнаружился Клем. Чумазое смуглое лицо парня выглядело смущенным. Миг спустя Рамбалан разгадал эту загадку: даже на Клема оказала волшебное воздействие красота острова, и парень сбит с толку, поскольку не привык испытывать подобные чувства.
Красивопросто до печенок пронимает, с похвальной откровенностью сообщил Клем, встретившись с Рамбаланом взглядом. Тебе тоже нравится?
Рамбалан молча кивнул.
Я сколько раз вижу, столько раз поражаюсь, продолжал Клем. Он пожал плечами и криво улыбнулся. Можно было подумать, что он за что-то извиняется.
Капитан часто сюда заходит? спросил Рамбалан.
Ага. У нас тут как бы это сказать? Клем задумался. Что-то вроде дома родного, выговорил он наконец. Единственное место, где не надо ждать ножа в спину.
Что это за остров?
Это остров кассилий, объяснил Клем.
Кассилий? не понял Рамбалан. В первый раз слышу такое название!
Ты нашу носовую фигуру видел? Клем махнул рукой. Хорошо ее рассматривал?
Изображение женщины, как у многих, Рамбалан нахмурился. Я все равно не понимаючто ты имеешь в виду
У нее крылья на спине, Клем наморщил нос. Ты невнимательно смотрел. Что ж удивительного, если ты ничего не понимаешь! А ты глаза раскройсразу столько всего поймешь! Просто попробуй. Я по себе знаю. Пока только камни под ногами считаешьничего толком о жизни знать не будешь. Он умудренно вздохнул. Кассилияэто женщина, только у нее крылья, продолжал объяснять Клем. И еще онакак бы это выразиться? наполовину лошадь. Маленькая такая лошадка. А хвост у нее как у птицы. Но волосы женские, мягкие. Они очень красивые, эти кассилии.
Это ведь они летают над скалами? Рамбалан кивнул, показывая на остров подбородком.
Точно. Клем вздохнул. Один раз, помню, опустилась такая к нам на палубу. Цокала тут копытцами. Хорошенькаяпрелесть. Я ее сначала по волосам погладил, потом еще трогал перья у нее на хвосте. А потом она улетела.
Разве ты не видел их на острове? удивился Рамбалан.
На острове? Клем присвистнул. На остров-то нам сходить нельзя.
Как это? Рамбалан даже рот разинул от удивления. Ты ведь сам говорил, что здесь у вас почти что дом родной. Ножа в спину не ждете. А сами, оказывается, даже на берег не ступаете!
Нам нельзя, повторил Клем многозначительно. Я в первый-то раз хотел за капитаном увязаться, но он не позволил. Взял другого матроса. Недолго тот матрос бросал на меня гордые взгляды. И десяти шагов не прошел по берегу острова кассилий, как упал замертво. Помер, как есть помер. Мы его потом хоронили. В воду сбросили.
А как же капитан? Почему он может сходить на берег?
Капитандругой породы, со знанием дела поведал Клем. Он из жреческого рода. Кассилии, как и его предки, всегда служили богине Ингераде. О кассилиях никогда не знали, потому что они были тайной. Тайная раса. Богиня бережет их, охраняет от чужих людей. Вот болтают сухопутные крысы, будто боги покинули наш мир, не заботятся больше о человечестве. А я тебе знаешь что скажу? Не стоит человечество того, чтобы кто-то о нем заботился, тем болеебоги. Но отдельные люди и другие существадругое дело. Они того стоят. Вот Иларусстоит, кассилиитоже.
Почему? спросил Рамбалан, чувствуя себя задетым. Почему Иларус стоит благосклонности богов? Он какой-то особенный? Благодаря происхождению, наверное?
Гм Клем почесал кончик носа. Повезло родиться аристократомздорово, конечно, но это только половина дела. А вот ты это происхождение береги, доказывай свое право на знатное имя. Не просто называйся жрецом или там кассилией, а будь ими. Понимаешь? Вот про тебя говорят, будто ты тоже древнего рода. А что ты сделал, чтобы сохранить свой род? Ты даже перстень потерял
Рамбалан едва было не сказал: «Это не я, это мама его продала»но вовремя прикусил язык. Хорош бы он был, если бы брякнул такое!
Становимся на якорь! послышался голос Иларуса.
Рамбалан обернулся. Капитан стоял у мачты и жадно смотрел на приближающийся остров. Видно было, что он стосковался по этой земле.
«Перстень морей» медленно входил в удобную бухту, укрытую со всех сторон скалами, так что никакая буря здесь не будет страшна.
Скалы эти просто завораживали, если взглянуть на них вблизи. Они состояли из какого-то удивительного камня, какого Рамбалан никогда раньше не встречал. Все оттенки лилового и фиолетового, от едва окрашенного прозрачного до густо-пурпурного, переливались на этом берегу. Из трещин в скале вытекала вода. Скалы расступались, открывая проход широкой реке с низкими, заболоченными берегами. Густая растительность покрывала остров.
Корабль бросил якорь в устье реки. Капитан обернулся и, заметив Рамбалана, махнул ему.
Подойди.
Рамбалан, недоумевая, приблизился.
Иларус сказал ему:
Дай мне руку.
И когда моряк подчинился, капитан надел жреческий перстень ему на палец. Плащ Иларуса чуть распахнулся, и Рамбалан увидел, что капитан повязал пояс с медными бляшками в виде морских раковин. Еще одна реликвия, оставшаяся от прежней жреческой династии.
Ты сойдешь на берег вместе со мной, приказал Иларус.
Рамбалан побледнел и отступил на шаг, прижимая руку с перстнем к груди.
Но ведь это ведь я
Клем рассказывал тебе страшную историю о том, что остров кассилий убивает любого человека, ступившего на сушу? перебил Иларус. Что ж, на сей раз Клем говорил правду, хотя обычно он и привирает
Вы вы нарочно убили того моряка? спросил Рамбалан дрожащим голосом.
Иларус хмыкнул.
Я подозревал, что такое возможно, но наверняка не знал. И мне не хотелось, чтобы погиб Клемв том случае, если моя догадка верна. Видишь ли, Рамбалан, Иларус улыбнулся так беспечно, словно речь шла о каком-то совершенно пустяковом деле, я верю в талисманы. Наверное, эту веру я унаследовал от моих предков. Жрецам приходится иметь дело с предметами, в которых заключены определенные силы. Силы эти велики и бесплотны, они не нуждаются в материальной оболочке, но мы, люди, не умеем пользоваться этими силами напрямую, поэтому нам просто необходимы вещи: кольца, пояса, браслеты, кинжалы, шары. Понимаешь, о чем я говорю? А Клемталисман моего корабля. С тех пор, как этот невыносимый ребенок оказался на борту, я не знал ни одной неудачи.