Микуни, зеленовато-бледный после пережитого, опять выбрался на палубу и растянулся на досках. Он чувствовал только одноусталость.
А потом увидел Иларуса. Капитан оказался поблизостикогда и как он подошел, Микуни не понял.
Встань, кратко приказал Иларус.
Микуни нехотя поднялся.
Видишь вон там, впереди, Иларус показал рукой, золотое пятно на водной глади?
Микуни прищурился. Действительно, среди бликов, играющих на воде, один выглядел больше других. И к тому же он был странно неподвижен.
Ступай туда, сказал Иларус.
Микуни вздрогнул и посмотрел на капитана как на безумца.
Что я должен сделать?
Ступай туда, повторил Иларус. Прыгай за борт и иди к золотому пятну по воде.
Но я я же не могу Люди не ходят по воде пробормотал Микуни, чувствуя себя полным дураком. Да что же вы со мной делаете! закричал он вдруг. Зачем вы издеваетесь надо мной? Неужели нельзя было бросить меня за борт еще там, на галере? А еще проще было оставить меня там умирать!
Я делаю то, что мне было приказано, преспокойно отозвался Иларус. Иди по воде. Если ты не подчинишься, то утонешь.
Микуни еще раз посмотрел на Иларуса, но тот вовсе не выглядел сумасшедшим. Приятная, располагающая к себе внешность, мягкая улыбка.
Иларус ободряюще кивнул.
Микуни перебрался через борт и прыгнул в воду.
Сперва он тонул. Он погружался все глубже, и легкие его сжимало все сильнее. Он понимал, что сейчас вдохнет водуи это будет конец. Но затем увидел, что стоит на воде, как стоял бы на самой обычной твердой земле. Он осторожно перевел дыхание. Получается! Он дышит! Перед ним лежала, извиваясь, тропа, которая заканчивалась удивительной красоты храмом какого-то божества. Водяной храм весь переливался, как жемчужина.
Микуни не пошел, а побежал туда. Теперь он боялся только одногочто храм исчезнет.
Но напротив, с каждым шагом водяное строение оказывалось все более прочным и реальным. Наконец Микуни ступил под водяную крышу и увидел статую богини и перед ней жреца в длинных, тяжелых одеяниях ярко-фиолетового цвета.
Жрец медленно повернулся. Сверкнул серебряный перстень на его руке и Микуни узнал своего приятеля Рамбалана.
Я рад, что ты пришел поклониться богине, проговорил Рамбалан. Ингерада помогает морякам. Онавеликая и истинная богиня, покровительница Юга, спасительница наших островов.
Ты исполнил свою мечту, Микуни вздохнул. Ты обрел покой и счастье.
Рамбалан смотрел на него с радостной улыбкой. Странно было видеть простого моряка, который сумел превратиться в такое могущественное и загадочное существо, как жрец Ингерады в водном храме посреди моря.
Мой храм видят моряки, сказал Рамбалан. Моряки, взывающие к богине и достойные ее покровительства. Таким она является из глубины. Но дерзких и жестоких она наказывает, представ перед ними в виде большой волны, девятого вала, способного поглотить и корабль, и даже город.
А Иларус?..
Иларус служит нам, величественно и вместе с тем просто объяснил Рамбалан. Он древнего рода, но менее знатного, чем мой род. Его предки были младшими жрецами, а моиверховными. Иларус помогает мне Знаю, о чем ты хочешь спросить. Почему я направил Иларуса на поиски? Потому что тымоя последняя земная привязанность, и я должен избавиться от этого. Я наделю тебя богатством, чтобы ты мог вернуться на Энтикон и жениться на Эланне. Избавь ее от участи жены моряка. Если она уже вышла замужубей ее мужа, или я уничтожу его. Я хочу, чтобы мои близкие были счастливы. Это освободит меня от долга по отношению к вам. Смотри
Он вытянул вперед ладони, и Микуни увидел шкатулку. Микуни мог бы поклясться, что мгновение назад никакой шкатулки здесь не было.
Возьми, там деньги, продолжал Рамбалан. Возвращайся на «Перстень». Когда у Иларуса будет возможность, он доставит тебя как можно ближе к Энтикону. И помни обо всем, что я тебе сказал.
Пол храма под ногами Микуни изогнулся, зародилась новая волна, и матроса понесло прямо к кораблю. Когда его втащили на борт, Микуни бросился посмотреть на храм Ингерадыно ничего не увидел, кроме золотого пятна на воде и легкой ряби. Микуни похолодел: уж не привиделось ли ему все это? Слишком фантастично, похоже на сон: водяной храм и Рамбалан в качестве верховного жреца Приказание жениться на Эланне, деньги
Микуни вздрогнул: если все было сном, то никаких денег у него при себе, конечно же, не окажется.
Но шкатулка с серебряными монетами стояла на палубе открытая, и Клем уже жадно копался в ней смуглыми, чумазыми пальцами. Среди монет вдруг блеснуло что-то, похожее на камень, точнее, на осколок камня. Совсем небольшой, отливающий золотистым и как будто источающий собственное, совсем слабое, сияние.
Впрочем, наверняка это только почудилось Микуни. Последние события совершенно сбили беднягу с толку!
ПОЛЕТ ГРИФОНА
Столкнувшись в коридоре с незнакомцем, госпожа Асфирия вздрогнула всем телом. Он, как ни в чем не бывало, отвесил ей поклондовольно развязный, следует признать, и отправился восвояси, а Асфирия долго еще стояла возле стены и сердито глядела в пустое пространство, откуда давно уже исчез чужак.
Наконец она пожала плечами и продолжила свой путь.
Асфирия вот уже седьмой год была замужем за Гвирионом, таном Олаягорода водопадов. Младше супруга на пятнадцать лет, Асфирия, в общем-то, была довольна этим браком. Гвирион, молчаливый, сдержанный, управлял своими землями твердой рукой. Он умел рассудить мудро и зачастуюмилосердно; умел и проявлять жесткость, когда того требовали обстоятельства. Обожанием подданных он, правда, не пользовался, но и открытой вражды к нему никто не испытывал.
На Совете Танов Северного Альянса в далекой горной столице, славном городе Лурдисе, у Гвириона имелся только один достойный соперникГарранд, тан Кабаллона. С ним правитель Олая боролся за право раньше поднимать свой голос перед Первым Среди Равных.
Гвирион ни разу не упрекнул свою супругу в том, что она преподнесла ему в дар, одну за другой, трех дочерей и до сих пор не удосужилась снабдить династию сыном.
Асфирия как раз направлялась в покои мужа, когда наткнулась на чужака, который ее испугал. Конечно, у Гвириона нередко бывают самые разные посетители, и далеко не все они выглядят как благородные люди: встречаются среди них и бродячие торговцы, и шпионы, и простые лучники, и охотники с пустошей. Но этот!.. От него явственно исходило ощущение опасности.
Она вздохнула. Может быть, Гвирион расскажет ей, в чем дело. А может быть, и нет. Муж умеет быть скрытным, и с этим тоже ничего не поделаешь.
Гвирион ждал супругу и обрадовался ей. Ему нравилось завтракать вместе с ней. Эти утренние часы принадлежали только им, им обоим.
Тан Олая был высоким, широкоплечим человеком с проседью в темных волосах. На нем была домашная одеждапросторная туника, перетянутая кожаным поясом без украшений. Асфирия, напротив, не могла позволить себе расхаживать по дворцу в «неприглядном виде»: для свидания с мужем она облачилась в длинное сине-белое платье с серебряными узорами по подолу.
Ты вовремя, обратился тан к своей супруге. Сегодня для нас приготовили холодное мясо и хрустящие хлебцы, как ты любишь.
Я предпочитаю воздерживаться от мяса по утрам, ответила Асфирия, присаживаясь к маленькому, уже накрытому столику, стоявшему возле окна.
Может быть, напрасно, вздохнул тан.
Она нахмурилась. Она знала, о чем он думает: согласно северному поверью, мальчики чаще рождаются у тех женщин, которые предпочитают мясную пищу любой другой. Асфирия считала, что это ерунда, но Гвирион, похоже, держался другого мнения.
По дороге к тебе я встретилась с очень неприятным человеком, заговорила Асфирия. Он толкнул меня, а потом поздоровался с таким видом, будто мы с нимдавние приятели. Думаю, он вышел из твоих покоев. Кто это был?
А, улыбнулся Гвирион. Наверное, ты видела Илькавара. Разве он неприятный? Не предполагал. Мне казалось, он должен нравиться женщинам.
Илькавар? переспросила Асфирия, поднимая брови. Мне надлежит знать это имя?
Во всяком случае, его стоит запомнить Гвирион понизил голос. Это охотник с пустошей. Человек, которому можно довериться.
Асфирия глядела на мужа во все глаза. Гвирион затевал какую-то игру. Несомненно, рискованную.
Думаю, он единственный справится с моим поручением, прибавил Гвирион. И улыбнулся:Детеныш грифона.
Детеныш грифона? Асфирия даже закашлялась, так неожиданно это прозвучало. Ты отдаешь себе отчет в том, насколько это трудно и опасно и
Вот именно! Гвирион засмеялся. Именно. Трудно и опасно. Поэтому мне и потребовались услуги Илькавара. Грифоны крайне редки даже в наших северных горах. Они умело скрываются от людей, и подобраться к ним обычно нет ни малейшей возможности. А если какой-нибудь смельчак все же отважится это сделать, грифоны попросту убьют его своими когтями и клювами. Но раз в десять лет грифоны слетают с гор и направляются в пустоши, где выводят потомство. Вот тогда они наиболее уязвимы. И этоединственная возможность добыть грифона. Разумеется, о том, чтобы захватить взрослую особь, даже речи быть не может. Мы говорим только о детеныше.
Ты намерен вырастить грифона и сделать его ручным? Асфирия восхищенно вздохнула. Все-таки муж не переставал ее удивлять, даже на седьмом году брака. Никогда не слышала, чтобы такое удавалось
В наше время этого никто не делал, улыбнулся Гвирион. Однако не думаю, чтобы это было невозможно. Мне рассказывали, что в прежние времена человеку удавалось приручить грифона. Маленький грифон, пока он слаб и не догадывается о собственных силах, привыкает к человеку, играет с ним, принимает от него заботу и пищу, даже выполнять кое-какие команды. Но как только его крылья окрепнут, и он ощутит свои возможности, всякой дружбе конец. Выросший грифон не прощает слабостиздесь потребуется немало хитрости и силы, чтобы заставить его покориться. Многие звери ведут себя сходным образомдаже собаки Поэтому, дорогая, нам и нужен недавно выведенный детеныш.
По лицу мужа Асфирия видела, что у того припрятан еще какой-то сюрприз. Слишком уж весело держался Гвирион, слишком победоносно блестели его глаза!
Ты ведь заранее знаешь, что у тебя получится подчинить выросшего грифона, да? спросила она.
Моя проницательная жена, улыбнулся Гвирион. Разумеется! Нет ни малейших сомнений в том, что у меня все получится. Я не рассчитываю на силу своего характера или на твердость рукидвухлетний грифон во много раз превосходит меня да и любого другого человека, если уж на то пошло. Но имеется одна вещь
Он взял маленькую шкатулку, стоявшую на подоконнике, и открыл ее. Асфирия увидела полупрозрачный светящийся камушек, совсем крошечный, размером с ноготь женского мизинца.
Что это? прошептала она.
А как ты думаешь?
Но ведь это не она не решилась договорить фразу.
Гвирион кивнул.
Это осколок Кристалла Вечности. Я храню его много летс тех самых пор, как отец вручил мне наше наследие. Как именно осколок великого Кристалла оказался в нашей семье, никто уже не помнит. Мы просто передаем его от отца к сыну уже много поколений подряд. Был еще один, больше этого по размеру, но он пропал давным-давно Я буду, очевидно, первым в нашей семье, кто осмелится воспользоваться Кристаллом в своих целях. Грифон, несомненно, подчинится тому, кто владеет такой реликвией.
Асфирия задохнулась. Она широко распахнула глаза и воззрилась на тана как на дерзкое божество, бросившее вызов Небесам.
Кристалл Вечности? выговорила наконец она. Ты намерен использовать Кристалл?
Он пожал плечами, откровенно наслаждаясь ее страхом.
Что в этом такого? Тот, кто владеет хотя бы осколком Кристалла, владеет силой неизмеримо большей, нежели соседи. И каким бы могущественным и честолюбивым ни был Гарранд, тан Кабаллона, все же преимущество на моей стороне.
Гвирион коснулся кристалла ласкающим движением и закрыл шкатулку. Асфирия перевела дыхание. Она только сейчас осознала, что при виде Кристалла едва могла дышать.
Кажется, дорогая, ты находишь мои планы невыполнимыми? негромко спросил Гвирион у своей онемевшей супруги.
Вовсе нет! спохватилась она. Но это так неожиданно Грифон, осколок Кристалла Вечности
Неожиданно? Он усмехнулся. Я полагал, ты лучше меня знаешь.
Так опасно! поправилась она.
Уже лучше. Он смотрел на нее весело, как на маленькую девочку, которая пытается исполнить для гостей эпическую песнь.
Так так похоже на тебя, сдалась Асфирия.
Гвирион обнял ее.
Я хочу оставить нашему сыну хорошее наследство. Он будет самым могущественным из танов Северного Альянса и займет подобающее ему место в Совете Равных в Лурдисе.
* * *
В городе Олаекак, впрочем, и в любом другом, недолюбливали таких, как Илькавар. Горожане инстинктивно сторонились вольных охотников, да и те нечасто оказывались на улицах и площадях. Илькавар чувствовал себя как дома в лесах и на пустошах, что расстилались к северо-западу от реки Валдар в ее верхнем течении, в предгорьях и в самих горах. Но в городах он обычно не задерживался ни одного лишнего часа.
Подобно многим вольным охотникам, Илькавар жил двойной жизнью. Почтенные меховщики, которым он продавал звериные шкурки, и городские стражи, которым он платил пошлину за вход, видели лишь одно лицо Илькаварачеловека диковатого и не слишком приятного, но, в общем, не опасного и даже полезного. Обитатели лесов и пустошей, люди, что называется, без роду и племени, знали совершенно другого Илькавара: хитрого, решительного и удачливого. Он с одинаковой легкостью вел дела как с рыхлым и трусоватым торговцем, так и с изгоем, который скрывается в лесах от людского правосудия.
Тан Гвирион, несомненно, был осведомлен об обеих сторонах натуры Илькавара. Правитель Олая не питал никаких иллюзий касательно людей, с которыми имел дело, и довольно часто предпочитал закрывать глаза на некоторые специфические стороны их характера.
С Илькаваром Гвириона свел неприятный случай, и произошло это за несколько лет до женитьбы тана, то есть довольно давно.
Тану было тогда тридцать с небольшим, он считал себя опытным воином и охотником. Собственно, так оно и было, но в тот день удача отвернулась от Гвириона.
Охота началась в предгорьях к западу от Олая. Тан гнался за оленем и так увлекся, что не заметил, как отстали все его спутники. Гвирион остановил коня, огляделся по сторонам. Никоготолько молчаливые деревья и темные склоны гор за ними. Густой слой травы и опавших листьев, оставшихся здесь еще с прошлого года, глушил всякие звуки.
Кимон! позвал Гвирион.
Кимон был младшим братом его матери, заядлым охотником и лучшим другом Гвириона. Гвириону показалось странным, что тот куда-то подевался. Обычно на охоте и в любых других приключениях Кимон не отходил от любимого племянника ни на шаг. Все у них было общее, и испытания, и удачи.
Кимон! повторил Гвирион.
Ответа не последовало. Тан спешился и осторожно пошел вперед. Тишина вокруг внезапно показалась ему зловещей. Куда исчез олень? Гвириону казалось, он видел животное совсем близкои вдруг оно пропало.
Он наклонился, рассматривая землю в поисках следов. Вроде бы, здесь помяты травинки Но кто поручится за то, что их смяло оленье копыто и что это произошло недавно? Неожиданно Гвирион осознал, что он далеко не такой хороший следопыт, как предполагал. Какая самонадеянность! И кто бы мог подумать, что в тридцать лет он заблудится, как мальчишка, да еще в собственных владениях?
Он прошел еще немного, и вдруг земля под его ногами расступилась. Гвирион глухо вскрикнул, схватился рукой за край разверзшейся пропасти, но не удержался и полетел вниз.
Со страхом он ждал паденияи действительно сильно ударился о землю. На миг Гвирион потерял сознание, а когда очнулся, то первое, что он ощутил, была острая боль. Каждый вдох причинял страдание. «Наверное, сломаны ребра», подумал тан. Он поднял голову. Высоко над головой светился крохотный кусочек неба. Потом появилась голова лошади, но она сразу же исчезла.
Гвирион заставил себя подползти к стенке колодца и ощупать его. Если эту яму прорыли в земле, то должны найтись корни, за которые можно ухватиться и выбраться наверх.
Он действительно обнаружил несколько корней, но те оказались слишком тонкими и сразу рвались. Кроме того, каждое движение отдавалось в теле тана острой болью, так что в конце концов он обессилел и повалился на дно колодца, заливаясь слезами и кусая губы.