Прошу прощения,сказал он. Все меняется, когда речь заходит о деньгах.
Юный торговец поднял глаза и посмотрел на Лоуренса с видом не до конца вышедшего из спячки медведя.
Да?
Вон тот господин сказал, чтобы я спросил у тебя, куда мне везти товары и сколько я за это получу.
Он не лгал. Просто говорил не всю правду.
Юный торговец посмотрел туда, куда показывал Лоуренс, потом перевел отсутствующий взгляд на самого Лоуренса. Перо в его руке при этом двигалось безостановочно. Впечатляющее зрелище.
А, ээ да, конечно. В общемпока он говорил, бумаг и пергаментов на его столе становилось все больше и больше; возможно, они соответствовали тем товарам, которые проходили через торговый дом. Так или иначе, их было очень много.Место назначения ты знаешь деревню Рувай к северу отсюда? Вдоль дороги есть указатели, так что ты не заблудишься в общем вези все туда. Сколько сможешь.
Молодой человек говорил, но его внимание ушло куда-то; веки опускались, слова выходили изо рта все медленнее.
А плата?спросил Лоуренс, тронув его за плечо; парень вздрогнул и проснулся.
Плата? Да, конечно Эээ на товарах есть бирки, и просто привези их обратно. Каждую обменяй на тренни или около тогопосле этого слова сменились невнятным бормотанием, торговец рухнул на стол и уснул окончательно.
Если его в таком виде застигнут, у него, возможно, будут неприятности, однако Лоуренс посочувствовал юноше и не стал его будить, а зашагал прочь.
Однако, сделав всего три шага, он вернулся и растолкал юного торговца. Он совсем забыл еще одну причину, которая его сюда привела.
Эй, проснись. Эй!
Аа, чего?..
Эта работа подоспела так внезапно, что я не нашел, где остановиться. Можно снять комнату здесь, у вас?Лоуренс решил, что в здании такого размера непременно должна найтись пара гостевых комнат.
Парень кивнул (хотя Лоуренс был не уверен, это был ответ на его вопрос или просто голова сама опустилась от усталости) и указал дальше вглубь здания.
Горничная там, сзади спроси у нее. Может, получишь и немного еды заодно
Благодарю,Лоуренс похлопал его по руке и отошел.
Он только что оказал услугу этому человеку, разбудив его, однако тот сразу же вновь повалился в сонвпрочем, это Лоуренса уже не заботило.
Он подошел сбоку к повозке, где по-прежнему сидела Хоро.
Я нашел комнату.
Ее янтарные глаза сверкнули из-под капюшона, и Лоуренс прочел в них восхищение пополам с возмущением столь грубой тактикой. Хоро отвернулась, потом снова взглянула на Лоуренса, на этот раз с немым вопросом: «Что ты собираешься делать дальше?»
У меня появилась работка.
Работка? ТыХоро нахмурила брови и явно нашла правильный ответ, однако Лоуренс не стал развивать тему, а просто показал жестом, чтобы она сошла с повозки.
Думаю, они не будут ложиться всю ночь, так что тут будет шумно.
Взявшись левой рукой за поводья, Лоуренс отправился в погрузочный двор. При виде царящей вокруг суматохи он усомнился, что ему кто-нибудь поможет, даже если он попросит, но, когда он добрался, работники тут же принялись делать свое дело, и совсем скоро повозка была загружена доверху.
Хоро смотрела на все это, широко раскрыв глаза, а потом выражение ее лица начало становиться все более недовольным. Она пристально глядела на Лоуренса, не двигаясь с места, не произнося ни слова.
Это даст нам немного денег. И комнату, правдаон уже объяснил ей, что это будет за комната.
Ясно было, что им грозило заночевать в чистом поле, а Лоуренсу хотелось дать измученной Хоро хотя бы одну ночь под крышей.
О завтрашнем дне будем беспокоиться, когда он придет. А сегодня давай хотя бы эй!
Прямо посреди его объяснения Хоро сорвалась с места и умчалась в дом.
Лоуренс знал, что ей достанет смелости и ума, чтобы раздобыть комнату. «Ну и заноза»,вздохнул он, после чего тут же вновь увидел Хорота говорила с женщиной (должно быть, с горничной), как вдруг обернулась на него.
Она шевельнула губами, точно хотела сказать ему что-то, но вслух так ничего и не произнесла. Несомненно, на устах у нее было какое-то оскорбление.
«Дурень».
Это слово могло иметь самые разные значения в зависимости от того, кто его произносил и при каких обстоятельствах.
Хоро в сопровождении горничной исчезла внутри здания. Лоуренс не мог не посмеяться над ее вечным упрямством, однако в душе знал, что в этом отношении Хоро не так уж отлична от него самого. Он устал не меньше ее, но вот он берется за новую работу, не давая себе ни малейшей передышки, чтобы купить для Хоро персики в медуот которых сама она явно уже отказалась.
Взобравшись вновь на козлы, Лоуренс повел груженую повозку прочь. Он испытывал некое щекотное удовольствие, словно играл в какую-то запретную игру.
А может, этим ощущением он был обязан тому, что произошло дальше. Когда повозка выезжала с погрузочного двора, Лоуренс обернулся и кинул взгляд на третий этаж зданияи ровно в этот момент там открылось окно и выглянула Хоро.
Она уже достала кусочек имбиря в меду и, сунув его в рот, положила голову на подоконник.
«Какой же ты глупый самец»,говорила она всем видом.
Лоуренсу страшно захотелось помахать ей рукой, но он сдержался и крепче сжал поводья.
Его путь лежал в деревню Рувай.
***
Мужчина в торговом доме сказал Лоуренсу, что мимо Рувая он не промахнется, и Лоуренс понял, почему, вскоре после того, как покинул город.
Слово «Рувай» было написано на сооруженных наспех деревянных указателях. Более того, в городе явно ожидали, что перевозка грузов будет продолжаться и ночью,дорога была освещена множеством факелов.
Скорее всего, это было сделано наполовину для того, чтобы указывать дорогу, а наполовинучтобы у не отягощенных совестью людей не возникал соблазн отвезти груз куда-нибудь еще и там продать.
Небо постепенно из красного становилось темно-синим.
Все, мимо кого проезжал Лоуренс, имели измотанный вид; многие спали на дне своих пустых повозок.
Оглядываясь назад, он видел множество таких же, как он,все они направлялись в одну и ту же сторону. Одни несли груз на спине, другие в мешках, навьюченных на лошадей, третьи везли в повозках. Все были одеты по-разному, и все говорили, что их вызвали на эту временную работу совершенно неожиданно.
Перевозимым Торговым домом Оома материалам, вероятнее всего, предстояло послужить для возведения водяной мельницы.
Вокруг города лежали плодородные земли, и, чтобы перемалывать зерно, в изобилии собираемое с этих земель, нужна была мельница. Кроме того, водяную мельницу можно использовать не только для того, чтобы молоть муку. Богатая земля привлекает людей, а чем больше людей, тем больше нужд. Ковка, покраска, прядениедля всех этих занятий сила водяной мельницы была бы отменным подспорьем.
Однако сооружение мельницы и дальнейший уход за нейзанятия не из дешевых, а реки, на которых возводят мельницы, обычно принадлежат аристократам. Даже если мельница нужна, ее постройка часто тормозится из-за стыка интересов множества людей.
Судя по тому, какая суматоха царила в торговом доме, здесь все распри были наконец улажены и решение о постройке принято.
Причиной спешки служило то, что весной, когда снега начнут таять, сооружать мельницу будет намного тяжелее. Торговый дом явно планировал возвести плотину и установить колеса, пока уровень воды в реке низок. Весной, когда он поднимется, мельница уже заработает.
Лоуренс не знал, удастся ли вся эта затея или нет, но чувствовал отчаянную спешку. Разумеется, это и позволило ему вклиниться, так что он благодарил удачу.
Кроме того, Лоуренс впервые за приличное время вел повозку без сидящей рядом Хоро. Говорить, что у него от этого полегчало на душе, было бы преувеличением, но, во всяком случае, это была приятная перемена обстановки.
Прежде он считал, что вести повозку в одиночествезанятие тоскливое, но неизбежное; сейчас это заставило его задуматься, как же все-таки переменчивы люди.
Когда солнце село, он поежился, услышав далекий волчий вой,тоже впервые за долгое время.
Подавив зевок, Лоуренс сосредоточил внимание на дороге; очень важно было не попадать колесами в выбоины и лужи. Вскоре он прибыл в Рувай, где красный свет факелов разогнал темноту лунной ночи.
Севернее деревни был лесок, прилепившийся к крутому горному склону, и через этот лесок текла река. Обычно по ночам в лесах царит кромешная тьма, но здесь вдоль реки все было вырублено и освещено факелами; река казалась чуть ли не из огня.
То тут, то там Лоуренс замечал прикорнувших работников; но многие продолжали лихорадочно трудиться на самом берегу. Работа была грандиознее, чем Лоуренс предполагал. Видимо, тут собирались возвести сразу несколько мельниц.
Похоже, и прибыли будут необычайно высоки.
Сдав свой груз, Лоуренс получил несколько деревянных бирок и бодро запрыгнул в повозку. Его лошадь не умела говорить, но обернулась на Лоуренса, и взгляд ее печальных фиолетовых глаз без всяких слов сказал: «Пожалуйста, не надо больше».
Тем не менее Лоуренс развернул повозку и, хлопнув поводьями, направил лошадь вперед. Все ведь просто: чем больше ездок он успеет сделать, тем больше денег заработает.
Эта работа, где каждая минута была на счету, вызвала в памяти давно забытое прошлое. Его лошади сейчас не позавидуешь; однако сам Лоуренс тонко улыбнулся и накинул на плечи одеяло.
Сколько раз ему придется проделать этот путь, чтобы добраться до персиков в меду? Этот вопрос ворочался в его голове, пока повозка катилась под лунным светом.
***
На дороге в Рувай царил хаос.
Срок постройки был настолько мал, что Торговый дом Оома очень агрессивно нанимал носильщиков. Поэтому, чтобы заполучить работу, там собирались настоящие толпы.
Вот почему большинство людей, запрудивших дорогу, были не торговцами, а простыми желающими быстро подзаработатьселянами и пастухами, уличными музыкантами и паломниками, ремесленниками, даже не снявшими фартуки. Могло показаться, что за эту работу взялся весь город. В основном они несли поклажу на спине, кряхтя от непривычного труда.
Более того, хотя дорога к Руваю была ровная и нетяжелая, здесь имелись свои проблемы.
Из леса возле дороги доносился вой волков и диких собактак звери реагировали то ли на скопище людей, то ли на еду, которую эти люди ели. На полпути дорога пересекала речушку, и возле хлипкого моста постоянно шли перепалки на тему «кому идти первым».
С грузами, доставляемыми в деревню, необходимо было как-то разбираться, равно как и с бродячими ремесленниками, прослышавшими о строительстве. К этому добавлялись женщины и дети, постоянно бегающие к реке за водой, чтобы дать напиться людям в деревне. Из-за проливаемой воды путь от деревни до реки превратился в настоящее болото.
В деревне были и солдатыс мечами и железными нагрудниками. Несомненно, их послал аристократ, владеющий будущей мельницей, чтобы обеспечить нормальный ход строительства.
При свете дня люди были бодры и согреты мыслями о заработке, и проблем было меньше. Но по мере того как солнце клонилось к закату, силы иссякали, колени подгибались и ситуация становилась все хуже.
Даже в самом Торговом доме Оома грузчики уже еле плелись, хотя шум там стоял такой же сильный. И, наконец, самые слабые духом носильщики начинали вслух жаловаться, что дикие псы совсем осмелели и выходят прямо на дорогу.
Лоуренс совершил семь ездок и тоже начал испытывать серьезную усталость. Пусть дорога и была ровнаяутомляло громадное количество людей вокруг.
Проверив свой кошель, Лоуренс обнаружил, что стал богаче на семь тренни.
Это был неплохой заработокпо правде сказать, даже очень хороший,но если так дела пойдут и дальше, то Лоуренсу понадобится три-четыре дня, чтобы купить персик. Возможно, даже большес учетом того, что люди, желающие взяться за работу, все прибывали. Лоуренса начало охватывать раздражениеон мог бы зарабатывать быстрее, если бы только его повозку грузили более сноровисто.
Но есть предел работы, которую способен выполнить человек.
Лоуренс сделал глубокий вдох и принялся размышлять, не слезая с повозки. Поспешишьлюдей насмешишь. Надо сделать перерыв и дождаться ночи. Тогда людей станет меньше, и он сможет полезнее распорядиться временем. Он решил сделать на это ставку.
Выведя повозку из очереди на погрузочном дворе, Лоуренс оставил ее и лошадь в конюшне. Здесь было пустовсе остальные лошади были заняты. Потом Лоуренс направился в комнату.
Он не знал, что именно наговорила Хоро горничной, но, так или иначе, ее не выгнали и не заставили делить комнату с кем-то еще. Хоро была однаона сидела на стуле возле окна и расчесывала мех на хвосте в красном свете заходящего солнца.
Измученного Лоуренса, который достал и положил на стол свой кинжал и кошель, она не удостоила и взглядом. «Само изящество»,пробурчал Лоуренс; однако он должен был признать, что сам велел ей оставаться здесь. Ему удалось не высказать своего раздражения вслух и тем самым избежать серьезной оплошности, но про себя он подумал, стоило ли так делать.
Эта мысль блуждала у Лоуренса в голове, когда он повалился боком на кровать; как вдруг
Он сказал, осталось всего два.
Лоуренс повернул голову к Хоро, не поняв, о чем она. Хоро взгляд не вернула.
Он сказал, один продан, и еще один, скорее всего, тоже скоро купят.
У Лоуренса ушла еще секунда, чтобы понять: она ведет речь о персиках в меду.
Он хоть и устал, но все-таки не ждал от Хоро, что та поблагодарит его за труд; однако все же он надеялся на приятную беседу. Но нетпосле целых суток с поводьями в руках ему тут же швыряют в лицо насущную тему.
Неудивительно, что Лоуренса охватило раздражение; однако он могучим усилием не позволил этому раздражению отразиться в его голосе.
Ты ходила туда, только чтобы проверить?
Досада проявилась-таки в слове «только», однако Лоуренс слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. Усевшись на кровати, он развязал шнурки и принялся снимать ботинки.
Интересно, все ли будет в порядке?..поддела Хоро, и его руки застыли. Вскоре, впрочем, Лоуренс продолжил разуваться.
Один румионне та цена, которую можно с легкостью заплатить. А те, кто может ее с легкостью заплатить, встречаются нечасто.
Вот как. Ну, тогда можно ни о чем не беспокоиться, да?
Лоуренс ответил достаточно честно, но интонация Хоро скребла по его и без того усталым нервам. Он уже собрался было тщательно и аккуратно объяснить, какое громадное количество денегодин румион, но в последний миг передумал.
У Хоро не было причин нарочно его жалить, а значит, в том, что ему сейчас так плохо, было виновато утомление.
Лоуренс заставил себя успокоиться и начал развязывать одежду, готовясь лечь спать.
В какой-то момент Хоро повернулась к нему; он заметил ее взгляд, когда уже собрался лечь и расслабиться.
В конце концов, ты уже много заработал,Лоуренса изумила неприкрытая враждебность в ее голосе.Значит, завтра? Или ты вернулся, потому что уже заработал достаточно? Ты уже семь раз тут загружался; должно быть, тебя за это достойно вознаградили?
Укусы муравьев раздражают, жало осы вызывает страх. Глядя на оскалившую зубы Хоро и не понимая, когда она успела превратиться из муравья в осу, Лоуренс не задумываясь ответил:
Ээ, нет, всего лишь семь серебряков, так что
Семь? Хоо. И ты так спешил. Интересно, сколько же времени тебе понадобится, чтобы заработать румион?
Еще когда Лоуренс вернулся в комнату, он увидел в красноватом свете, что хвост Хоро распушен, но лишь сейчас понял, почему.
Однако в сознании Лоуренса царила пустота. Он понятия не имел, на что именно сердится Хоро.
На то, что персики в меду того гляди распродадут? Или она просто хотела их отведать как можно скорее?
Его замешательство не имело никакого отношения к усталости. Он просто и откровенно не понимал гнева Хоро и не знал, что сказать в ответ.
В свете заходящего солнца глаза Хоро казались красными, как у зайца. Ее полный ярости взгляд был устремлен на Лоуренса, и тому показалось, что от его ответа зависит сама жизнь. В следующий миг после того, как его посетила эта абсурдная мысль, он вдруг осознал кое-что. Что Хоро сейчас сказала? Она сказала, что Лоуренс загружался семь раз; но откуда у нее столь подробные познания?
Даже торговцы, которые здесь работают, не смогли бы точно сказать, сколько именно раз они загрузили его повозку. Создавалось впечатление, что Хоро следила за ним из окна весь день.