Как только Лоуренс и Хоро начали продавать ломти хлеба с мясом, вокруг образовалась толпа; здесь были не только торговцы, которые не взяли с собой пищу, опасаясь того, что может выйти из леса и забрать ее, но и простые селяне.
Эй, вы! Не толпитесь! В очередь, становитесь в очередь!
Они резали и так тонко порезанное мясо вдвое, клали между двух ломтей хлеба и продавали. Только и всегооднако все равно они были слишком заняты, чтобы еще и вежливость проявлять. Причиной было прихваченное ими виноЛоуренс считал, что его удастся продать за хорошие деньги. Разливать его требовало лишнего времени и усилийвдвое больше, чем на все остальное. Лоуренсу уже доводилось заниматься подобным пару раз, однако он совершенно забыл об этой маленькой детали.
Они продали примерно половину всего, что привезли, когда сзади подошел мужчинасудя по виду, плотник.
Мои ребята помирают с голоду,сказал он.
Хоро, богиня пшеницы, всегда отличалась чувствительностью в вопросах еды. Она взглянула на Лоуренса, безмолвно потребовав, чтобы он пришел на помощь.
В котле еще оставалось мясо. Люди продолжали прибывать в деревню, так что, если Лоуренс останется здесь, он распродаст все довольно быстро.
Будучи торговцем, Лоуренс радовался, когда его товар раскупали. Ему казалось, что идти куда-то еще, чтобы добиться там того же результата, не имеет смысла. Однако затем он передумал.
Поскольку люди постоянно ходят от торгового дома до деревни и обратно, новости о том, что затеяли Лоуренс и Хоро, должны распространиться быстро. А значит, если он сейчас расширит рынок, продав часть еды ремесленникам, это сослужит добрую службу.
Обдумывая все это, Лоуренс погрузился в молчание; однако тут же его вернула к реальности Хоро, легонько наступив ему на ногу.
Что-то у тебя стало хитрое лицо,заметила она.
Я ведь торговец,ответил Лоуренс. Поместив кусок мяса между двух ломтей хлеба и передав его покупателю, он накрыл котел крышкой и повернулся к ремесленнику.
У меня осталось человек на двадцать. Достаточно?
***
Работавшие на берегу ремесленники слетелись, точно голодные волки.
Торговый дом Оома, взявшийся за строительство из-за своей безграничной жажды наживы, нанял этих людей, но не обеспечил их ни пищей, ни жильем, поэтому людям пришлось довольствоваться лишь ужином, которым их из добросердечия угостили селяне.
Более того, поскольку работа оплачивалась сдельно и ее следовало завершить к назначенному сроку, ремесленникам не хотелось терять время на то, чтобы идти за едой в деревню. Даже узнав о приезде Лоуренса и Хоро, они лишь коротко и печально посмотрели в их сторону, а потом вернулись к работе. А те, кто занимались внутри здания мельницынапример, устанавливали валы,даже не выглянули наружу.
Лоуренс взял бутыль с вином, а Хоротачку, в которой местные женщины возили тяжелые вещи. Туда она поставила котел и бадью с хлебом. Потом они переглянулись.
Торговать им явно придется стоя.
Что, и все? Это же страшно мало!так говорил каждый, кому они продавали хлеб с мясом; однако жалобы всегда сопровождались улыбками.
Любой плотник, за исключением тех, кто жил под крышей мастерской, обожал хвастаться кошмарными условиями, в которых он работал. Поэтому, хотя каждый из них страдал от голода, никто не требовал для себя больше хлеба или мяса.
Более тогоони просили Лоуренса накормить как можно больше людей. Чтобы построить хорошую мельницу, требовалось много народу. И если хоть один свалится от голода, худо придется всемтак они объяснили. Хоро провела столько времени, наблюдая за тем, как люди работают в пшеничных полях, что явно прониклась сочувствием.
И она не только сочувствовала. Она получала несомненное удовольствие, болтая с работниками, и Лоуренс не мог не заметить, что она наливает больше вина, чем обычно.
Разумеется, он ничего не сказал.
Сюда два куска хлеба, пожалуйста!раздался возглас из одного из зданий, где уже были установлены жернова.
Вокруг все было покрыто тонкой пыльюно это была не мука, а опилки: даже сейчас, когда к мельнице подошли Лоуренс и Хоро, там внутри продолжали пилить доски.
Хоро несколько раз чихнула и решила подождать снаружи. Возможно, ее острое обоняние не перенесло бы того, что ожидало внутри.
Лоуренс отрезал два куска хлеба и поднялся по крутой лестнице.
Ступени у него под ногами тревожно скрипели, и между его головой и потолком было совсем мало места. Мужчины, все покрытые мелкими опилками, сражались с пилами и напильниками, готовя шестерни для подсоединения к валу.
Я принес хлеб!
Внутри водяной мельницы может быть на удивление шумно, и в этой конкретной было шумнов маленьком помещении скрипы и стоны вращающегося вала, казалось, заглушали все.
Однако на выкрик Лоуренса двое мужчин среагировали мгновенноони разом подняли головы, а потом ринулись к нему с поразительной быстротой.
Позже Хоро рассмеялась, когда Лоуренс сказал ей, что испугался, что те двое скинут его с лестницы.
Когда Лоуренс вздохнулему хотелось бы, чтобы Хоро чуточку сильнее за него беспокоилась,она медленно и ласково смахнула опилки с его лица и улыбнулась.
Водяное колесо вращалось; его лопасти поднимались, опускались, поднимались вновь.
Подобно молоту, приводимому в движение этим колесом, Хоро с легкостью разбила оборону Лоуренса.
Ну, думаю, нам пора возвращаться.
Да. Хорошо, что мы разделили мясо и хлеб еще надвое,так мы почти до всех добрались.
Хоро шла рядом с двуколкой, груженной винными бутылями и котлом; на груди у нее покачивался деревянный зайчик, подаренный одним из плотников.
Давай сейчас вернемся в деревню, договоримся на следующий раз, и завтра к середине дня заработаем вдвое больше, чем сегодня.
Мм. Кстати, сколько мы заработали?
Ну погоди минутуЛоуренс посчитал на пальцах, и полученная им сумма оказалась на удивление маленькой.Когда поменяем деньги, выйдет около четырех тренни, не больше.
Всего четыре? Но мы же так много продали!
Кошель Лоуренса раздувался от медяков, но медяками много не наберешь, сколько бы у тебя их ни было.
Я бы с удовольствием назначил цены повыше, если бы мы продавали жадным торговцам, но с ремесленников много не возьмешь. Такие дела.
Поскольку продавать еду ремесленникам предложила именно Хоро, спорить она не могла и потому лишь раздосадованно поджала губы.
Конечно, торговля с людьми, выказывающими такую признательность, приносила и иную прибыль, помимо денег. Даже когда доходы были малы, а опасности велики, Лоуренс редко отказывался от торговых поездок в отдаленные деревушки: его пленяло чувство, посещавшее его, когда он привозил селянам то, в чем они отчаянно нуждались.
Лоуренс положил руку на голову Хоро и потрепал ее чуть грубовато.
В любом случае, завтра мы возьмем вдвое больше еды и получим вдвое больше прибыли. А если договоримся обо всем заранее, то сможем торговать и ночьютак сможем заработать еще вдвое. Персики в меду будут нашимиты и глазом моргнуть не успеешь.
Хоро кивнула на слова Лоуренса, и практически одновременно с кивком у нее заурчало в животе.
Ее уши щекотно дернулись под рукой Лоуренса, и он поспешно убрал руку. Притворяться, что он не слышал урчания, было бесполезно, поэтому он искренне хихикнул.
Хоро собралась было игриво хлопнуть Лоуренса по руке, но не успела: именно в этот момент живот Лоуренса тоже заурчал.
Продавая хлеб и мясо, они оба были в постоянном напряжении, и это приглушало голод, но теперь он вернулся с удвоенной силой. Лоуренс и Хоро встретились глазами. Лоуренс вновь улыбнулся, и сердитое выражение лица Хоро тотчас помягчело.
Лоуренс огляделся по сторонам, потом потянулся в двуколку.
Что там?поинтересовалась Хоро.
Ничего особенного,ответил Лоуренс. Он снял с котла крышку и достал прилипший к стенке последний кусок мяса, а потом из бадьиломоть хлеба.Я вот это сохранил. Подумал, что мы сможем это съесть на обратном пути.
Обычно Лоуренс продавал все, что могло быть продано, а когда был голоденсъедал все съедобное, что попадалось под руку. Никогда прежде он не задумывался о том, чтобы сохранить еду, годную для продажи, и съесть ее самому.
Засаленным ножом Лоуренс разрезал мясо надвое; хвост Хоро завилял.
Но, ты.
Что?
По-моему, ты опять упустил кое-что важное.
В дешевой баранине было много хрящей, поэтому на разрезание ушло некоторое время, однако в конце концов Лоуренс поднял глаза на Хоро.
Кое-что важное?
Мм. Если ты собирался это сделать с самого начала, мог бы выбрать мясо получше. Этот кусок еле пригоден.
Конечно, полагаться на то, что Хоро будет страдать, пропустив обед, было бы наивно. Скорее всего, она время от времени, улучив момент, таскала кусочки мяса.
Лоуренс вздохнул.
Я не заметил,с грустной улыбкой ответил он.
Разрезав хлеб надвое, он положил на каждый по куску мяса и, всего миг поколебавшись, вручил бОльшую порцию Хоро.
Ее хвост был честен, как у щенка, и в этот раз, как ни странно, язык тоже.
Теперь я отлично понимаю, почему ворчали те плотники. Это действительно страшно мало.
Ты просто изнежилась. Когда я только стал бродячим торговцем, мне иногда приходилось есть семена и древесные почки, чтобы с голоду не околеть.
Хоро звучно впилась зубами в хлеб с мясом, одарив Лоуренса лишь раздраженным взглядом, потом принялась шумно жевать.
Лоуренс убрал нож, положил на место крышки от котла и бадьи и, взяв свою порцию хлеба с мясом, зашагал, помогая лошади тянуть повозку.
А ты нудишь, как старик,Хоро выбрала не очень-то приятные слова, проглотив то, что было у нее во рту.
Если Мудрая волчица, возраст которой исчислялся веками, говорит такое, значит, так оно и есть.
Хотеть есть побольше и повкуснеетолько разумно. Как деревья хотят расти вверх и в стороны.
Даже заведомая софистика вроде этой звучала разумно, когда ею пользовалась Хоро. Это было несправедливо.
Первую половину своей порции жадная Хоро сожрала за один укус, но, похоже, ей не хотелось заканчивать все так быстро, и дальше она стала откусывать понемножку.
Глядя на эту детскость, Лоуренс не удержался от вопроса:
Ты была настолько голодна, да?
Если бы он дал Хоро лишь эти слова, вероятно, в ответ получил бы лишь сердитый взгляд. Но сейчас она смотрела скорее вопрошающе, чем сердито, потому что вместе со словами Лоуренс протянул ей кусок хлеба.
Господь велит нам делиться с ближним.
Хоро секунду пристально смотрела на него, потом сунула в рот остаток своей порции. Протянутый Лоуренсом хлеб исчез из его руки в следующий же миг.
Ммф иногда даже ты мм умудряешься вести себя как достойный самец.
Глядя, как Хоро говорит, одновременно жуя вторую половину своего куска хлеба с мясом и, вероятно, желая как можно быстрее запустить зубы в новую порцию, Лоуренс почувствовал, что ему большего и не надо.
Он улыбнулся, вспомнив одно старое изречение о еде.
Но так точно можно?спросила Хоро, держа в руках оставшийся кусок хлеба.
Что-то в ее позе заставило Лоуренса заподозрить, что еду она не выпустит в любом случае; однако она спросила, а значит, он должен выбрать слова для ответа. Уже начав говорить, он осознал, что его слова связаны с теми, которые произнесла Хоро два дня назад.
Конечно, можно.
Мм. Ну, если так
Я уже сыт.
Хоро застыла, и у нее отвалилась челюсть; лишь глаза чуть дрожали, глядя на Лоуренса.
Что такое?спросил он; глаза Хоро забегали, потом снова уставились на него.
А, так ты уже поел, значит? А я-то решила, что ты в кои-то веки проявил деликатностьпробурчала она.
Помнишь, что ты говорила совсем недавно?ответил Лоуренс.
А? Я? Что ты?..
Обычно Хоро своими головоломками ставила в тупик Лоуренса, а не наоборот. Глядя на ее замешательство, Лоуренс вынужден был признать, что понимает всю притягательность такого занятия. Он всегда считал, что Хоро это делает из зловредности, но теперь, когда ему самому представилась такая возможность, понял наконец, почему ей это так нравилось. Хоро закрыла рот и принялась сконфуженно переводить взгляд с хлеба на Лоуренса и обратно.
Единственное, что могло бы сделать ситуацию еще лучше,немножко вина; однако вода, которую Лоуренсу придется выпить потом, чтобы прояснить голову, вероятнее всего, будет отравлена.
Решив, что время пришло, Лоуренс процитировал то самое изречение путешественников:
Чтобы пища была вкусной, удвой плату. Чтобы насытиться, удвой количество еды. А что нужно сделать, чтобы удвоить удовольствие от трапезы?
Лоуренс вспомнил загадку, которую задала ему Хоро, когда разглядывала жарящуюся свинью. Он улыбнулся и продолжил:
Нужна хорошая компания. Смотреть, как ты наслаждаешься хлебом, для меня уже достаточно.
Он по-прежнему улыбался; Хоро опустила голову, явно изрядно смущенная. Конечно, Лоуренс вовсе не собирался на нее нападать; ему действительно было приятно смотреть, как она смакует свой хлеб.
Поэтому, вместо того чтобы велеть ей есть и ни о чем не беспокоиться, он игриво похлопал ее по голове.
Хоро отпихнула его руку в сторону и протянула свою.
Думаешь, после этих слов я смогу съесть все?
В ее руке был оторванный кусочек хлеба.
Она не разделила порцию пополампросто поспешно оторвала часть в искренней попытке договориться сама с собой. Очень в стиле Хоро.
Если бы она действительно решила съесть весь хлеб, Лоуренс бы все равно не возражал, но
Лоуренс собрался так и сказать, однако Хоро выбрала именно этот момент, чтобы подколоть его:
Было бы неправильно оставить все удовольствие тебе.
Лоуренс был готов сказать Хоро, что она может не беспокоиться о том, чтобы съесть весь хлеб, но сейчас она сделала с ним то же, что он до того сделал с ней.
Или ты думаешь только о себе?
Она была Мудрой волчицей, и не только по прозвищу.
Если Лоуренс сейчас ей откажет, это будет свидетельством его себялюбия.
Поэтому Лоуренс благодарно принял кусок, который она с такой неохотой отломила, и с поклоном ответил:
Спасибо.
Мм,Хоро гордо кивнула, расправив плечи. Потом впилась зубами в свой хлеб, словно весь этот разговор был ниже ее достоинства.
Лоуренс тоже съел свой кусок, потом отряхнул руки от крошек.
Хоро, будто ждавшая этого самого момента, тут же обхватила его ладонь своими.
Лоуренс был удивлен, но не настолько сильно, чтобы сделать какую-нибудь глупостьнапример, перевести на нее взгляд. Он лишь молча улыбнулся и сжал ее ладонь в ответ.
Был приятный зимний день; беззвучие нарушал лишь стук копыт.
Волчица и дар цвета заката
С точки зрения путешественника, городки и деревенькиместа, где его ждет краткий, но драгоценный отдых и где он может запастись всем необходимым.
«Все необходимое» не сводится лишь к пище и топливу. Нужны вещи и приспособления для починки повозки и одежды, а также сведения о том, хороша ли дорога впереди и безопасна ли она.
Чем больше людей путешествует вместе, тем больше вещей им нужно и тем больше работы необходимо выполнить.
Это вдвойне справедливо, если один из путешественниковсебялюбивая принцесса.
Лоуренс остановился, чтобы купить топливо, совершенно необходимое для ночевок в открытом поле, но его спутница лишь наморщила бровь.
Это твои деньги. Ну и трать их как хочешь.
Если бы Хоро закончила эти слова повышенной, вопрошающей интонацией, Лоуренс бы хоть насладился тем, как очаровательно его обвели вокруг пальца, но ее фраза, произнесенная ровным голосом, оставила другое впечатление.
Лоуренса это удивило; впрочем, не приходилось сомневаться, что Хоро, его спутница, вполне могла говорить слова, прямо противоположные ее истинным чувствам.
Тебя что-то смущает?
Ничего,кротко ответила Хоро, глядя в сторону. На голове у нее была косынка, на плечахнакидка, вокруг шеилисий шарф, на рукахперчатки из оленьей кожи; в общемтипичная городская девушка. Кроме того, по спине стекала волна густых русых волос, каким позавидовала бы любая аристократка. Красота Хоро притягивала взгляды едва ли не всех прохожих.
Поэт сказал бы, что женщина прекраснее всего в юные годы, но Лоуренс знал истину.
Хоро была не городской девушкой, она была не в юношеском возрасте, а главноеона вообще не была человеком. Если снять с ее головы косынку, под ней обнаружилась бы пара волчьих ушей, а балахон скрывал под собой великолепный звериный хвост.