Выражение его лица смягчилось:
Эм, мы уже говорили об этом.
Нет, ты говорил об этом.
Это неправильно. Тымоя сестра.
Она хмуро взглянула на него:
И что, мне не полагается любить своего брата?
Только не так. Тебе нужно найти кого-нибудь, твёрдо сказал он. В Эллентрэа полно мужчин.
Эмма рассмеялась:
Ох, пожалуйста, некоторые из них едва способны говорить! С тем же успехом можно возлечь с козлом.
Я бы не стал говорить это в присутствии Лэйлы, высказал он своё мнение.
Она пренебрежительно махнула рукой:
Онаисключение, и даже у неё с головой не всё в порядке.
Может, появится кто-нибудь из Колна
А ты? Нашёл среди жителей деревни девушку себе по душе? Только не говори мне, что тебе нравится одна из этих потаскух из Эллентрэа, со сломанными носами. Её голос сочился презрением.
Раян отступил на шаг:
Ну, нет, но я смирился с тем, что буду вести простую жизнь.
Как благородно с твоей стороны, с горечью сказала Эмма. И ты, полагаю, смотришь на меня свысока за то, что я хочу в своей жизни немного тепла и любви.
Не надо так.
Разве это неправильно, что мне хочется кого-то обнять? Я только этого и хочу, Раян, с чувством сказала она.
Раян принял неуверенный вид:
Обнятьнаверное, но мы целовались, Эм!
Ну! Мы же не вместе росли. До недавнего времени мы даже не знали, что мыродня. Ты мне нравился задолго до этого.
Он покачал головой:
Это неправильно.
Эмма пошла к нему такой походкой, будто собиралась ему врезать, но вместо этого обхватила его руками. Раян напрягся, но чуть погодя обнял её в ответ.
Я люблю тебя, Раян. Это ничто не изменит. Если этовсё, что мы можем иметь, то я с радостью соглашусь и на это.
Он зарылся лицом в её волосы, поднеся губы ближе к её шее.
Я знаю, Эм. Но дело не только в тебе, дело во мне. Этоопасно. Яне как ты. Не думаю, что смогу делать это, не возжелав большего, сказал он просевшим голосом. А это уже точно будет неправильно.
Только если у нас появится ребёнок, внезапно сказала Эмма. Я говорила с Лэйлой. Она мне сказала, что рабы в Эллентрэа делают самые разные вещи, от которых не бывает детей. Нам не обязательно страдать, Раян. Она повернула голову, прижавшись своими губами к его собственным.
На миг Раян ответил на её поцелуй, но затем оттолкнул её:
Нет. Прежде чем она успела ответить, он раскрыл дверь, и метнулся прочь из комнаты.
В конце коридора стоял Иан, собиравшийся, судя по всему, войти в свою собственную комнату. Он знающе ухмыльнулся, увидев Раяна:
А они ещё называют извращенцем меня
Раян зыркнул на него:
Заткнись, ублюдок!
Иан пожал плечами, разведя руки:
Мы тут, в Албамарле, все ублюдки, дражайший братец.
Ответ Раяна был мгновеннымего воля хлестнула, швырнув его брата об стену. Пройдя вперёд, он поднёс своё лицо к лицу Иана:
Больше ни слова. Слышишь?
Иан улыбнулся:
Осторожно, брат. Помнишь, что ты мне сказал? Дело уже не в этом, проиллюстрировал он свои слова, схватив себя за пах, а затем постучал себе по виску. Дело в этом, продолжил он, и зажёг чары, вытатуированные на его правой реке. Ты меня испугалчто бы случилось, отрежь я тебе случайно голову? Он убрал чары почти сразу же после того, как силовой клинок появился вокруг его руки. Свой довод он уже привёл. Раян оставил себя совершенно открытым.
Чертыхнувшись, Раян отвернулся, направившись в свою комнату.
Иан засмеялся над его отступлением:
Не забывай пользоваться чарами от подслушивания, брат. Уорды для приватности хороши лишь тогда, когда ими пользуешься. Он продолжал смеяться, пока Раян не захлопнул свою дверь. Только тогда он заметил, как из дверного проёма своей собственной комнаты на него смотрит Эмма.
Если ты когда-нибудь причинишь ему вред, если я даже заподозрю, что ты с ним что-то сделал, то я отрежу тебе яйца ещё до того, как ты осознаешь, что их не стало, тёмным тоном предупредила она.
Послышался ещё один голосэто Сара высунула голову в дальнем конце коридора:
Что происходит?
Эмма промолчала, не сводя холодного взгляда с Иана.
Тот улыбнулся:
Ничего. Просто дружеская дискуссия поздно вечером. Он вернулся в свою комнату, не переставая тихо посмеиваться себе под нос.
Эмма закрыла свою дверь, прежде чем её сестра смогла спросить что-то ещё.
Глава 4
Пока Тирион наблюдал, проходили века, от первого мира и его дикого великолепия, до последнего мира и его мириад различий. Ши'Хар развивались, и многое потеряли по пути. Первый мир был наполнен тысячей разных рас, деревьев любых форм и видов, некоторые из них были разумны, другиене очень.
Для деревьев разница была менее важна, поскольку они все чувствовали, и смысл, содержавшийся в их всемирном сообществе был глубже, чем просто мысль.
Они победили своих первых врагов, болезни и хищников, но хотя они придали своему миру форму, которая лучше всего им подходила, тот так и не потерял свою острую красоту, лишившись лишь опасности. Пять рас, которые позже станут тем, что ныне называется Ши'Хар, жили в гармонии, и животные, ставшие их кианти, были такой же их частью, как ветви и корни.
Их наука росла, и с ней пришло знание вещей, которые выходили далеко за пределы их простого мира. Со знанием пришли ещё большая безопасность и процветание, но знание также принесло свои собственные угрозы. Узнавая о великой вселенной, лежавшей за пределами их собственной маленькой её части, они начали желать большего, и никто не знал больше, чем Иллэниэлы, ибо их разумы видели дальше, чем у их сородичей.
В конце концов они нашли средство выйти за предел, и вселенная раскрылась перед ними. Они распространялись на новые миры, в новые места, хотя ни одно из них не могло сравниться с их изначальным домом.
Но открытие этой двери оказалось опасной ошибкой. В пустоте они были не одни. Те, с кем они встретились первыми, оказались мирны, но остальные таковыми не были, и Ши'Хар научились вести войну. Даже в этом они сперва были успешны, пока их не нашли АНСИС. Машиноподобные существа, АНСИС были лишены тех слабостей, которые имелись у предыдущих врагов Ши'Хар, и те начали медленно но верно терпеть поражение.
С иными противниками у них была бы возможность отступить, но хотя АНСИС были лишены эйсара, они обладали ключом к перемещению между измерениями. Не будучи живыми, они не выказывали никакого раскаяния по отношению к Ши'Хар, и не давали им никаких послаблений. АНСИС охотились на них, находя каждое скрытое измерение и тихое убежище. АНСИС могло удовлетворить лишь полное исчезновение Ши'Хар.
Ши'Хар сражались, терпели поражение, и в своей отчаянной борьбе за выживание они стали холоднее. Когда был захвачен первый мир, они потеряли кианти, а вместе с ними потеряли свои сердца. Они множество раз меняли себя, адаптируясь к новыми мирам, но без кианти их существование стало почти бессмысленным. Чтобы выжить, они стали более похожими на своего врага, но этого всё время было недостаточно.
Был создан отчаянный план, чтобы спасти пять рощ и найти новый мир, который станет им последним прибежищем. Жившая там раса была разумна, но лишена души, эйсара и истинного сознания. Они были скорее похожи на АНСИС, а не на истинный разумный вид.
Иллэниэлы обернули этот новый мир искусственным измерением, которое поддерживали бессмертные создания Рощи Сэнтир, называвшиеся Кионтара. Богоподобные Кионтара должны были охранять новое измерение, пресекая любое вторжение извне, и внутри этого измерения их новый мир будет в безопасности.
После чего они сделали это новое место своим домом.
Поначалу вторжение шло незамеченным, и Ши'Хар быстро наращивали свои силы. Когда их обнаружили, было уже слишком поздно. Лишённые душ животные, защищавшие этот мир, оказались могущественнее, чем ожидалось, но их наука всё ещё была молода. Ши'Хар имели в своём распоряжении инструменты и оружие, выходившие за рамки способностей более молодых и механистических животных.
В частности, Ши'Хар были мастерами генетики и биологии. Они выращивали своих солдат, и постоянно их изменяли, чтобы отвечать нуждам любой ситуации. Машины баратти были неспособны за ними угнаться.
Отчаявшись, люди начали использовать оружие, которое уничтожило бы их собственный мир. Они травили землю химикатами и уничтожали обширные регионы разрушительными бомбами, оставлявшими после себя испорченные радиацией земли.
У Ши'Хар больше не было времени для терпения и медленной войны. Снова обратившись к своему наивысшему мастерству, они создали новый тип Крайтэковбиологический кошмар, который должен был поглощать плоть и кости их противников изнутри. Микроскопическое существо, способное размножаться самостоятельно, их новое оружие приняло форму паразитической болезни, быстро распространившейся среди их врагов.
Даже бессердечные Ши'Хар были в смятении от полученного результата. Не в силах быстро отреагировать на новую, созданную специально против них заразу, человеческое сопротивление растаяло, но даже Ши'Хар были неспособны остановить своё создание. Паразитические Крайтэки поглощали своих носителей, пока не осталось ни одногопосле чего наконец умерли от голода.
Когда всё закончилось, осталось лишь несколько изолированных людских групп, но они были блёклым подобием себя-прежних. Их общество деградировало со скоростью, которую даже Ши'Хар едва могли осознать, и за короткую череду лет большая часть их науки и знаний была потеряна.
Ши'Хар одержали победу, и познали стыд. По мере развития той короткой войны они начали сомневаться в бездушной природе своего врага, но после её окончания не могли взглянуть этому пониманию в лицо. Некоторые из них экспериментировали, пытаясь воссоздать интеллект, который когда-то демонстрировали их враги, но оставшиеся люди лишь становились более дикими и примитивными. Даже придание им способности ощущать эйсар и манипулировать им никак не смягчило их брутальность и глупость.
С точки зрения прагматичности и морали было проще решить, что их первое предположение было верным. Люди были не более чем биологическими машинамиразумными, но на самом деле лишёнными сознания. Быть может, что именно в качестве дани своему павшему врагу Ши'Хар дали своим детям людскую форму, хотя причиной этому также могло быть то, что люди были немного похожи на их давно утерянных кианти.
Но это же ещё не всё! закричал Тирион. Он знал, что было больше, много больше. Унижения, свалившиеся на человечество, не окончились вместе с войной.
Он чувствовал слабость. Это было безнадёжно, он голодалмысленно и физически. Земля была твёрдой, и не давала ему воду, а солнце будто совсем исчезло. Он умирал.
Его корни, которым каменистая земля не давала расти, не могли найти никого иного, с кем он мог бы общаться. Он был один, и его листья увядали от недостатка солнца и воды. Тирион был пленником, заточённым в мёртвом месте, которое не давало надежды на выживание он был в том же положении, что и Ши'Хар.
Иллэниэлы знали! снова закричал он, но его корни не могли найти слушателей, никто не мог его слышать.
Они всё предвидели. Они знали, что Кионтара не продержатся вечно. В конце концов всё это обрушится на их головы.
И тут, в огне озарения, он увидел это:
Они знали о моём появлении, задолго до моего рождения.
Почему? Почему они дали мне это? спросил он, ибо теперь точно знал, что означал этот лошти. Никто не мог украсть у Иллэниэлов, потому что они могли узнать о краже ещё до её совершения. Любое принимаемое ими решение было спланировано исходя из того, что они предвидели на тысячи лет вперёд.
Знание должно было присутствовать. Его не могло не быть. Решение позволить ему забрать лошти, причина, по которой это решение было принятоони были в далёком прошлом. Он уже должен был знать ответ.
Но он не знал.
Была лишь пустота. В своих воспоминаниях он не нашёл на этот счёт ничего. Объяснение этому могло быть лишь одно. Это знание было удалено.
Он получил совокупное знание веков истории и науки Ши'Хар, но они тщательно убрали из всего этого по меньшей мере одну вещьпричину, по которой они позволили ему заполучить эти знания. «Что ещё они могли оттуда изъять?»
Он никак не мог этого узнать, но насчёт того, что именно они скрыли, у него был по меньшей мере один намёк. Если бы ему позволили увидеть, почему ему дали лошти, то это повлияло бы на его решениеотказав ему в этом знании, они помогали направить его к нужным им действиям.
При пересмотре всего, что он выяснил, это имело некоторый смысл. Иллэниэлы на самом деле не могли видеть будущее, их дар простирался гораздо дальшеони обладали способностью видеть бесконечные и безгранично разные реальности, лежавшие бок о бок с их собственной. Вот, как они смогли использовать свою магию, чтобы перемещать Ши'Хар в новые миры, и именно так они видели наиболее вероятное будущее для реальности, в которой они жили.
Они никогда не могли знать наверняка, но были чертовски близки к этому, и полагались они на знание того, что было вероятным. И чем дальше вероятность отстояла, тем более неопределённой она была.
Тирион был совершенно иссушен. Он чувствовал, что умирал, хоть и медленно.
Ему нужно было увидеть то, что видели старейшины Иллэниэлов, но он был лишён их дара. «Быть может, я смогу его заполучить», внезапно подумал он. Особый дар каждой рощи был результатом замысловатых генетических вычислительных механизмов. «Как это называли люди? Компьютеры в ДНК. Ха! Они и не ведали, что Ши'Хар продвинулись в этом гораздо дальше, чем люди когда-либо воображали».
Семя, заложенное в каждого из их детей, было истинным отпрыском Ши'Хар, подобно второму разуму, живущему вместе с искусственно созданным плотским носителем. Оно содержало механизм, требовавшийся для заклинательного плетения, но замысловатые механизмы, необходимые для дарований, даваемых каждой рощей своим детям, находились в двух местахи в семени, и в носителе.
«Если я смогу создать внутри себя такое семя, то заполучу дар, которым пользуются Иллэниэлы, и тогда сам смогу увидеть».
Но сперва ему нужно было узнать уникальный для создания дара Иллэниэлов код. И этого-то кода как раз и не было.
Будь они прокляты! Теперь он знал уже о двух вещах, которые от него скрыли. Знание о создании дарований для других рощ присутствовало, а для Иллэниэловнет.
«Это бесполезно. Я пытаюсь перехитрить тысячу разумов, которые задолго до моего рождения спланировали наперёд всё, что я могу сделать». Эта мысль вызвала из его памяти ещё одно воспоминание.
Рабы Рощ были по сути стерильны. Ограничения, которые использовали Ши'Хар, чтобы не дать своим дарам проникнуть в популяцию диких людей, были сложнее, чем он даже догадывался, и выходили далеко за пределы сплетённых из заклинаний ошейников. Дети Ши'Хар мужского пола могли производить человеческих детей, но те были генетически ущербны. Вместе с даром, который они наследовали от своего родителя Ши'Хар, они также получали две летальные мутации. В рождённых от Ши'Хар мальчиках они были неактивны, а в человеческих детях Ши'Хар активны были обе, отменяя действие друг друга. Но если раб и дикий человек производили потомство, то ребёнок получал лишь один летальный ген, его действие нечему было отменить, и такой отпрыск умирал в очень юном возрасте, даже если доживал до рождения.
От бесстрастно обоснованной природы их предохранителя холод пробрал его до костей, но это продлилось недолго. Когда холод отступил, Тириона наполнила ярость. Рабы в Эллентрэа и других лагерях будут для него бесполезны. Они не могли создать для человечества новое будущее, вне зависимости от того, сможет ли он сделать их цивилизованными.
Со своими дикими соплеменниками они могли производить лишь мёртвое потомство. Даже если они будут скрещиваться между собой, лишь половина каждого поколения будет жизнеспособна. Спаривание с детьми Ши'Хар лишь продлит проблему на ещё одно поколение, хотя Ши'Хар и на это не согласятся.
Человечество было обречено, и даже если он смог бы сохранить маленькую популяцию свободных людей в безопасности и обеспечить её рост, им никогда не получить особые дарования Ши'Хар.
Быть может, существовала возможность произвести жизнеспособное потомство от детей Ши'Хар женского пола, но они были стерильныну, по крайней мере, стерильны по собственной воле. Женщины Ши'Хар подавляли свой менструальный цикл. Для овуляции им нужно было намеренно привести его в действие.