Привет, Даниэл, сказала она, начиная сначала.
Привет, Кэйт, ответил он, прежде чем зайти в тупик. Его разум силился найти ещё какие-нибудь слова.
Миссис Тэнник послала его за пряжей, но я думаю, что мы сможем уговорить его задержаться, и поиграть для нас, сказала мать Кэйт, знающе покосившись на дочь.
Кэйт улыбнулась, и солнце показалось, омыв Даниэла тёплым светом:
Звучит чудесно, Мама, ответила она с некоторым акцентом на последнем слове. Быть может, мне следует побыть с Даниэлом, пока ты поищешь среди своих вещей?
Брэнда встала, и пошла обратно в дом:
Я скоро вернусь.
Не спеши, предложила Кэйт. Я знаю, тебе там много вещей придётся перебрать. Уверена, Даниэл поймёт, если ты задержишься.
Брэнда засмеялась, закрывая дверь. Даниэл услышал, как она произнесла что-то, прозвучавшее вроде «удачи», когда захлопывала её, но не был уверен, кому предназначались эти слова.
Как дела? спросил Даниэл, когда его мозг вышел из спячки.
Спасибо, хорошо, ответила она, остановившись перед крыльцом. Тут она помедлила, не будучи уверенной, где ей сесть. Сейчас она стояла, а ей хотелось быть поближе к нему, но не слишком близко. Сев посередине, она обеспечит себе близость, но это может также показаться слишком агрессивным.
Даниэл неправильно понял её колебания, и, поддавшись внезапному порыву, вытащил свой носовой платок, и протёр для неё один из концов дубовой скамьи. Дерево определённо не было пыльным, и мать Кэйт сидела там лишь за минуту до этого, но он не смог придумать ничего другого.
Однако это решило вопрос о том, где сесть. Кэйт опустилась на то место, которое он без нужды протёр, а Даниэл сел на противоположном конце. Их разделяло лишь три фута, но ощущение было такое, будто между нимиокеан. Ему казалось, что он целую вечность глядел на свои руки, прежде чем наконец извинился:
Прости.
За что?
Он поднял взгляд, и снова оказался почти пронзённым взглядом этих зелёных глаз. Отведя взгляд, он спасся прежде, чем его бесполезный язык снова заело:
Я просто не очень хорошо умею вести разговоры, признался он.
Кэйт засмеялась, расслабившись, когда осознала, что он нервничал не меньше её самой:
Раньше у нас никогда не было проблем с разговорами.
Ага, согласился он, но это было до того прежде чем ты то есть
До того, как ты пригласил меня на танцы? подала мысль она.
Да, с некоторым облегчением сказал он.
Это на самом деле не такое уж большое дело, сказала она, надеясь успокоить его. Многие люди ходят на танцы, это не обязательно что-то значит.
Эта мысль стала для него чем-то вроде передышки, но также заставила его почувствовать некоторую досаду:
Это так, признал он.
А как у тебя дела?
Это помогло:
Вчера видел Сэта, сказал он ей. Папа послал меня к нему с повозкой.
Он упоминал о том, что приглашал меня на танцы? с любопытством спросила она.
Нет, сказал Даниэл. Я из-за этого чувствовал себя слегка виноватым, но тоже не упомянул о том, что ты пойдёшь со мной.
Она нахмурилась:
Думаешь, это оскорбит его чувства?
Даниэл неуверенно пожал плечами.
Если бы всё было наоборот, то твои чувства это оскорбило бы? задумалась она вслух.
Да, было бы весьма больно, признался он.
Интересно, почему? задумчиво сказала она.
Даниэл густо покраснел, когда осознал, что только что выдал свои чувства.
Сэт сказал, что До́лтон Браун видел на прошлой неделе одного из надзирателей, выдал он единственное, что пришло ему в голову, дабы скрыть своё смущение.
Кэйт побледнела лицом. От упоминания надзирателей или лесных богов было рукой подать до воспоминаний об исчезновении её отца. Даниэл мгновенно осознал свою ошибку:
Чёрт, прости. Я не подумал, поспешно сказал он.
Она покачала головой:
Не надо, всё хорошо. Жизнь идёт своим чередом, уже не один год прошёл.
Слухи об этом уже, наверное, ходят по всему городу. Готов поспорить, все беспокоятся, высказал своё мнение Даниэл.
Предполагается, что они забирают лишь грешников, сказала Кэйт, так что тебе не следует ничего бояться.
Я в этом не очень уверен
Она осклабилась:
Ты ведь не скрываешь грешные мысли, а?
Даниэл уже начал привыкать к жизни в почти непрекращающемся состоянии смущения, и поэтому сумел выдавить простой ответ:
Тыпоследняя, кому я мог бы о них рассказать.
Теперь щёки загорелись уже у Кэйт. После этого они оба замолчали, и он с облегчением вспомнил о цистре:
Музыку?
Это было бы здорово.
Теперь ему стало гораздо комфортнее, когда было чем занять руки. Вынув цистру из её футляра, он несколько раз пробежал пальцами по струнам, проверяя, что она всё ещё была настроена.
Что бы ты хотела услышать?
Она ненадолго задумалась:
Ты знаешь «Причитание Даны»?
Сыграть смогу, отозвался он, но не уверен, что смогу спеть как надо.
Ничегомне просто нравится сама музыка.
Он кивнул, и начал играть, держа одну руку на грифе своего инструмента, пока другая перебирала струны. Мелодию он держал уверенно, но слова заставляли его нервничать. Песня была грустной, рассказывая историю влюблённых, которых сперва разделила война, а потомсмерть. Она была длинной, и хотя музыка не была особо сложной, он не был уверен, что его голос сможет достать до всех нот.
Он пел тихо, надеясь на то, что когда достигнет того места, куда не сможет подняться его голос, это будет не слишком очевидно. По ходу рассказа он стал больше сосредотачиваться на музыке, и его стеснительность начала отступать. Он едва осознал тот факт, что Кэйт уже сидела гораздо ближе к нему.
Когда голос начал подводить его, не в силах достичь высокой октавы, появился её голос, взмыв выше, и вплетясь в песню. Удивлённый, он оставил попытки петь, и полностью посвятил себя своему инструменту. Несмотря на то, что знал её большую часть своей жизни, Даниэл никогда не осознавал, что у Кэйт был такой красивый голос. Он слышал, как она пела детские песенки и стишки, но это сильно отличалась от того, что она делала сейчас.
Когда песня закончилась, он обнаружил, что пялится на неё, сидящую лишь в считанных дюймах от него.
Я и не знал, что ты можешь петь, подивился он.
Она будто сияла жизненной силой, и когда она ответила, Даниэл осознал, что её лицо было едва в футе от его собственного. Она возбуждённо подалась к нему, отвечая:
Ты, наверное, много чего обо мне не знаешь.
Его глаза будто запоминали её лицо, изучая её чертыизгиб её носа, красный локон, заползший на её левую щёку румяную розовость её губ. Не осознавая своего решения, он подался вперёд, и быстро поцеловал еёи её глаза широко распахнулись, ошарашив его своим изумрудным блеском.
Он мгновенно отстранился:
О, боги! Прости, Кат! Я не знаю, что я
Катрин Сэйер протянула руку, крепко схватила его за густые, чёрные волосы, и притянула его голову обратно к своей.
Время будто застыло, и когда Даниэл снова стал осознавать его течение, оно было лишь побочным эффектом от ритмичного гула у него в ушах. Сердце билось так сильно в его груди, что заглушало все остальные звуки. Внезапная вспышка света окружила его разум, осветив окружающий мир никогда прежде не испытываемым Даниэлом образом. На миг он смог ощутить всё. Он видел ветви деревьев, качавшиеся на ветру позади него, он ощущал белок, скакавших по их верхушкам, он даже видел кролика, который тихо крался в огород позади, чтобы погрызть их драгоценные овощи. Он также ощутил Брэнду Сэйер, стоявшую у окна и наблюдавшую за ними с явным интересом, и это заставило его выйти из транса.
Снова отстранившись, он ощутил, как мир схлопнулся вокруг него, вернувшись в своё нормальное состояние. Кэйт с любопытством наблюдала за ним, и вроде бы тяжело дышала, как если бы они только что бегали.
И, если уж на то пошло, он дышал так же.
«Я люблю тебя!». Эти слова едва не сорвались с его губ, но он спохватился прежде, чем они смогли вырваться.
Я мне кажется, что твоя мать наблюдает за нами, сказал он вместо этого. «Идиот, она бы подумала, что ты спятил, скажи ты что-нибудь такое вот так сразу».
На лице Кэйт мелькнула вспышка досады, но не удержалась на фоне всё ещё исходившего от неё юного возбуждения. Она засмеялась:
Надо было догадаться, что она будет за нами подглядывать.
Земля будто сместилась под Даниэлом, и у него сжало желудок. Мир мигнул тем же странным ощущением, способностью видеть то, чего его глаза никак не могли видеть. Волна тошноты поднялась у него из живота, грозя заставить его потерять свой завтрак.
Мне лучше уйти, поспешно сказал он Кэйт.
Она нахмурилась:
Тебе ещё не обязательно уходить. Я не думаю, что Мама будет злиться, она просто любопытная, сказала она, протянув руку, чтобы положить ладонь ему на плечо.
Когда Даниэл встал, земля снова покатилась, заставив мир покачнуться.
Я забыл кое-что. Мне нужно домой, выдавил он, отстраняясь, и начал спускаться по ступеням крыльца.
Но ты же можешь подождать ещё несколько минут?
Он уже трусил прочь:
Прости. Я вернусь сразу же, как только смогу.
Она в смятении посмотрела ему вслед. Оглянувшись, она осознала, что цистра всё ещё лежала на скамье, где он её и оставил, а пустой футляр лежал на полу рядом с ней. Кэйт обернулась:
Ты забыл свой инструмент! крикнула она, но Даниэл уже скрылся из виду.
Чуть погодя её мать вышла на крыльцо:
Где Даниэл? спросила она.
Ушёл, только что, озадаченным голосом сказала её дочь.
Он забыл пряжу для своей матери, сказала Брэнда.
И цистру, печально заметила Кэйт.
Брэнда Сэйер успокаивающе похлопала дочку по спине:
Не волнуйся, дорогая. Это просто значит, что у него будет хороший повод вернуться поскорее.
Глава 5
Даниэл протянул почти сотню ярдов, прежде чем его вырвало в кусты в стороне от тропинки. Мир вокруг него будто кружился, и время от времени у него случались вспышки сверхвосприятия.
«Что со мной не так?»
Он болел в прошлом, но никогда не чувствовал ничего подобного. Стоя на коленях в подлеске, он блевал, пока его желудок не опустел совершенно. Когда тот наконец расслабился, Даниэл отполз на несколько футов, прежде чем перевернуться, растянувшись на траве. Теперь всё стало казаться нормальным. Его сердце больше не колотилось, а вспышкиили галлюцинации, или чем они там быливроде бы прекратились.
Даниэл подождал ещё пять или десять минут, прежде чем снова встать на ноги. Он подумал было вернуться за своей цистрой, но беспокоился, что ему придётся объяснять своё странное поведение. Признание того, что первой его реакцией на поцелуй с Кэйт была рвота он не видел, как это можно было растолковать с положительной стороны.
Воспоминание о поцелуе заставило его сердцебиение снова участиться, но на этот раз то было просто от радости. Он даже в самых смелых своих мечтах не представлял, что результатом его визита к Сэйерам станет что-то подобное. «Она поцеловала меня в ответ!»
Воспоминание о её губах отозвалось в нём дрожью, и ему пришлось заставить свои мысли потечь более заурядным руслом.
Когда он добрался до дома, мать не теряя времени устроила ему допрос:
Ты как-то жутко рано вернулся.
Ты послала меня только за пряжей, сказал он в свою защиту.
И где пряжа? спросила она.
Э-э
Ты и цистру оставил, так ведь? заметила она. Ты что, настолько спешил вернуться к своей работе?
Мне кажется, я приболел, сказал он ей. Меня затошнило вскоре после того, как я туда добрался. Поэтому я и вернулся так внезапно.
Тебя вырвало?
Даниэл кивнул.
Хэлэн положила ладонь ему на лоб:
Жара у тебя вроде нет. Она заставляет тебя настолько сильно нервничать?
Нет! Мам, я Кэйт с детства знаю, возразил Даниэл, чуть приврав.
Тогда иди полежи, сказала она ему.
Я уже чувствую себя лучше, неуверенно сказал он. Я обещал Папе, что уберусь в сарае, когда вернусь домой.
Ложись, приказала она. С этим ещё успеется.
* * *
Два дня спустя Даниэл всё ещё был в постели. У него начался жар вскоре после того, как он послушался совета матери. Теперь жар пошёл на убыль, но Даниэл ощущал себя измочаленным и уставшим. Единственной светлой стороной всего этого было то, что мать всегда готовила куриный суп, когда он болел.
«Жаль, однако, что мне приходится болеть, чтобы его получить. Он наверняка был бы ещё вкуснее, будь я здоровым», подумал он.
Голоса в другой комнате предупредили его о присутствии в доме кого-то ещё. Несколько секунд спустя его мать сунула голову в комнату, одарив его знающей улыбкой:
У тебя посетитель, Даниэл.
Она исчезла прежде, чем он смог спросить, кто это был, но вскоре после этого дверь снова открылась, и вошла Кэйт, неся поднос с очередной порцией супа его матери.
Я пришла принести твою цистру, объявила она, но твоя мать сказала, что тебе нездоровится.
Даниэл предпочёл бы, чтобы она не видела его в таком состоянии. Он вполне мог вообразить, как должен был выглядеть со стороны.
Внезапно накатило, сказал он, тщетно пытаясь причесать волосы пятернёй.
Ты не виноват, заверила она его. Слышал новости?
Он покачал головой.
В день твоего визита после обеда в Колне появился надзиратель, шёпотом сказал она, будто одна только эта тема могла призвать к ним надзирателя.
Появился?
Ну, он проехал по деревне. Говорят, что он время от времени останавливался, и просто глазел вокруг, будто что-то искал, пояснила она.
Кого-то, сделал наблюдение Даниэл. Они всегда ищут «кого-то».
Однако он никого не забрал, добавила она. Согласно Элис Хэйс, он оставался там почти час, перемещаясь по улицам туда-сюда, но потом просто уехал.
Как он выглядел? спросил Даниэл. Уже не один год в Колне не бывало надзирателей, и многие из более молодых людей никогда их не видели.
Кэйт протянула ему суп и ложку, рассказывая об интересующей её теме:
Меня там, конечно, не было, но Элис сказала Маме, что у него были карие волосы и глаза. Он был одет в толстую кожу, что-то вроде охотничьей одежды, но с иным покроем.
Она пустилась в описание странных узоров, вырезанных на коже, и явное мастерство, с которым та была сшита:
Она говорит, швы было сложно заметить, а ещё у него меч был коричневым.
Коричневым?
Муж Элис, Том, на самом деле подошёл поговорить со всадником, но когда он приблизился, тот обнажил свой меч. Тут-то он и увидел, объяснила Кэйт. Она говорит, что меч даже не выглядел металлическимесли уж на то пошло, он казался сделанным из тёмно-коричневого дерева, отполированного и отшлифованного до похожей на клинок формы.
Странное дело, прокомментировал Даниэл. Мистера Хэйса не ранили?
Нет, он сразу же отступил, и надзиратель убрал меч. Надзиратель так и не сказал ни слова, закончила она.
Даниэл вяло подумал, не его ли искал надзиратель. В конце концов, он был молод, как и большинство людей, которых забирали надзиратели. Он также определённо думал кое-какие грешные мысли тем утром. Его щёки покрылись румянцем, когда он вспомнил их поцелуй. Тут он отвёл взгляд, беспокоясь, что она каким-то образом сможет прочитать его мысли, если он снова посмотрит в эти зелёные глаза.
Они ещё немного поговорили, прежде чем она наконец встала, чтобы уйти:
Мне лучше вернуться домой.
Ему было грустно, что она уходит, но он не мог найти правильных слов, чтобы выразить свои чувства:
Ладно, это было лучшее, что он смог сказать.
Она остановилась:
В тот день, когда ты ушёл
Дело было не в тебе, сразу же ответил он. То есть, не в этом. Я просто не хотел, чтобы ты видела, как мне стало плохо.
Кэйт внезапно выдохнула, будто всё это время задерживала дыхание:
Отрадно слышать. Значит, это не было плохо?
Нет! выпалил он немного резковато. Это было чудесно! добавил он, снова покраснев лицом.
Спасибо, спокойно сказала она, и, наклонившись, быстро поцеловала его в лоб, прежде чем уйти.
После её ухода он ещё долго смотрел на дверь, с улыбкой погрузившись в свои мысли.
Глава 6
Даниэл смог вернуться к своей нормальной работе на следующий день, и всего лишь через два дня после этого его мать предложила ему ещё раз сходить к Сэйерам. Он начал подозревать, что у неё был какой-то скрытый мотив. Она не делала тайны из того, что Катрин она в целом одобряет.