Как думаешь, каковая вероятность того, что этот камень у тебя в руке внезапно решит стать человеком? ответила она.
О.
Перестань думать об этом, и слушай. Очисти свой разум, и сосредоточься на камне. Не тревожься, если это займёт какое-то время, просто слушай, повторила она.
Я сделал то, что она сказала. Надежда была на то, что никто не скажет об этом Пенниона могла воспринять это как подающий надежду знак. Наиболее трудная часть была в «очищении» своего разума. В прошлом, когда я слушал землю, или даже ветер, это было не очень трудно. Обе этих сущности были большими и по-своему очень громкими найти голос маленького камня среди фонового шума всего вокруг это было совсем другое дело. Я так и не сумел очистить свой разум, по крайней мереполностью, но это было и не нужно. Вскоре после того, как я начал сосредотачиваться и очищать свой разум от обычно заполнявшего его шума, я начал слышать голос камня у меня в руке. Он не был особо чётким, но как только я стал прислушиваться к нему, найти его стало довольно легко.
Я его слышу, объявил я.
Ты уверен? спросила моя странная спутница.
Да, я не стал бы об этом говорить, если бы это было не так, раздражённо ответил я.
Слушай внимательно, и включи его голос в свой собственный. Сделай его частью твоего собственного «я». Когда ты сможешь с ним сблизиться, я хочу, чтобы ты его изменил, сказала она.
Как изменил?
Как тебе угодно, пояснила она.
«Типично», подумал я.
Благодарю за чёткие инструкции, сухо сказал я, и принялся за дело. Сосредоточившись, я слушал, пока камень действительно не стал ощущаться как продолжение моего собственного существа. Это было любопытное ощущение, но чувствовалось оно совершенно естественным. Лишь позже, когда я вернулся в себя, оно показалось мне странным.
Как только я сделал камень частью себя, я попытался подумать о какой-нибудь интересной перемене для него. Наиболее очевидным было заставить его расслабиться в результате чего он бы рассыпался как песок. Я думаю, именно этого и ожидала моя новая «наставница». Учитывая мою своенравную природу, я решил попробовать её удивить. Вспоминая прошлое, я подумал о том первом разе, когда я испытал свой дар магатот день, когда я спас Стар из реки. Я уговорил камень изменить свою форму согласно моей прихоти, превратив его в прекрасную лошадь, похожую на ту, что я вспомнил. Форма была гораздо более тонкой, чем та, которую можно было ожидать от камня, особенно в таком масштабе.
Я часто делал похожие вещи с металлом, используя свою силу, чтобы помочь металлу менять форму у меня в руках, но тут всё было иначе. Мне всё равно требовалось использовать своё воображение, но я не ощущал, что прилагаю усилие. Я сам не заставил изменения произойти, я попросил нет, я показал камню своё видение, и он сделал мне одолжение, приняв такую форму. Закончив, я поднял взгляд, чтобы посмотреть на реакцию Мойры:
Как тебе это?
Её лицо оставалось невозмутимым:
Очень хорошолучше, чем у большинства впервые пытающихся это сделать, ответила она. Хотя она почти не показывала это внешне, я ощутил её потрясение. Она не ожидала того, что я сделал. Что важнееона пыталась не дать мне понять, что я её удивил.
Насколько хорошо? подчёркнуто спросил я.
Слишком хорошо, признала она. Ты представляешь опасность для самого себя.
Это я уже слышал, сказал я, посмеиваясь. Мне не нравилось это раньше, не нравится и сейчас.
Не над чем тут смеяться. Тебе нужен майллти, даже несколько, чтобы они могли отдыхать. В моё время у кого-то вроде тебя было бы по меньшей мере три, объявила она.
Почему три? Я не вижу преимущества в том, чтобы иметь больше одного.
Его и нетудля тебя. Это даёт им возможность отдыхать. Троих хватит на то, чтобы в любое время за состоянием твоего разума наблюдал один из них, даже пока ты спишь, объяснила она.
Это кажется излишнимчто я сделаю, пока сплю?
Вероятноничего, но возможночто угодно.
И сколько у тебя было этих «майллти»? спросил я.
Два меня сочли недостаточно чувствительной, чтобы мне требовался сторож, пока я спала. Последним архимагом, которому нужно было трое, был мой друг, Гарэс Гэйлин, сразу сказала она.
Это показалось мне странным. Гарэс Гэйлин предположительно был побеждён в битве с Балинтором, в то время как Мойра позже одержала над тёмным богом победу, но при этом ему требовалось больше сторожей? «Бессмыслица какая-то», подумал я.
Если он был сильнее, то почему он потерпел поражение в то время как ты победила? спросил я. Сказав это, я мгновенно осознал, что это невежливо, но иногда мой рот одерживает надо мной верх.
Сила тебе нужно перестать думать в таком ключе! Архимаг не обладает силой! Он становится силой. Из-за этого ни один архимаг в сущности не сильнее другогоразница заключается в лёгкости, с которой они могут адаптироваться. Талант Гарэса делал его выдающимся сменщиком формы, чего большинство архимагов избегают. Это также позволило ему легко попытаться совершить то, что устрашило бы более осторожного мага, лучше осознающего свои собственные ограничения! гневно выплюнула она.
Я не хотел оскорбить тебя, поспешно извинился я. В то же время я мысленно прокручивал в голове то, что она сказала. В тех немногих книгах, которые я до сих пор имел возможность изучить, я не читал ничего о смене формы. Сам термин меня интриговал, одновременно пугая своими последствиями. Я помолчал немного, прежде чем снова заговорить:Если ты не против мне рассказать что он сделал?
Какое-то время она смотрела на меня, будто обдумывая мои слова.
Нас выдавливали прочь из Королевства Гарулон. Тогда мы впервые встретили шиггрэс, и они были для нас своего рода неожиданностью. До того дня Балинтор скрывал их от нас, и они прорвали защиту столицы. Поскольку раньше мы не сталкивались с такими существами, мы понятия не имели, что они могут делать или как с ними сражаться. Мы потеряли город, и армия обратилась в бегство. За несколько часов погибли тысячи, а те из нас, кто ещё мог сохранять порядок, отступили, пытаясь вырваться из этого хаоса. Страх и безысходность заставили Гарэса попытаться сделать что-то радикальное. Он был в отчаянии, иначе никогда бы этого не сделал, сказала она, замолчала, и отвернулась от меня, будто скрывая своё лицо. Несмотря на её чужеродное тело, вела она себя совсем по-человечески, и человеческими были эмоции, которые я в ней ощущал.
Я ждал.
Он стал драконом, наконец сказала она.
Судя по всему, я истратил весь свой запас «мудрости», потому что удивлённо перебил её:
Я думал, драконы бывают только в сказках.
Действительно, только там и бывают или, точнее, были до того дня. Истории всегда завораживали Гарэса. В отчаянный момент он возжелал создать зверей, о которых мечтал, из историй своего детства. Я не уверена, исказили ли его воображение страх и гнев, или это с самого начала было чистой глупостью, но дракон, которым он стал, был существом ярости и разрушения. Он ворвался в ряды противника, разбрасывая их как кукол, испепеляя тех, кого не мог достать своими когтями. Очень немногие вышедшие против нас шиггрэс выжили, и даже аватар Балинтора отступил с поля боя, предпочтя не вступать в схватку с драконом напрямую.
Историческая книга, которую я нашёл, не упоминала ни о чём из этого, сказал я.
Я сомневаюсь, что кто-то из учёных написал бы об этом. Этот позор запятнал память о нём. До того дня Гарэс был высоко уважаемым и любимым всеми, кто знал его, ответила она.
Но если судить по твоим словам, то у него всё получилось. Что пошло не так? задал я вопрос. У меня уже появилось некоторое представление о том, что она могла мне поведать, но я хотел услышать это её собственными словами.
После того, как он убил столько врагов, сколько мог найти, он повернулся против того, что осталось от защитников Гарулона. Он убивал своих и чужих. Выжили немногие, не считая тех, кого я смогла спрятать.
Я ожидал чего-то трагического. Как бы то ни было, это помогло мне иначе взглянуть на мой собственный опыт, в частностина окончание недавней войны с Гододдином. «Я, по крайней мере, не убивал своих же», подумал я.
Что случилось потом? наконец спросил я.
Мы прятались несколько дней, ожидая, пока дракон уйдёт, но тварь была хитрой. Он ждал, как кот, ловя тех, кто обнаруживал себя. Наконец, когда я ощутила, как он ушёл, я вышла из своего убежища в земле, и собрала тех немногих, кто сумел спастись. Дракон, бывший Гарэсом, исчез. Живёт он до сих пор, или давно умеря понятия не имею.
После этого мы ещё немного поговорили, но наш разговор приобрёл тёмный характер, и я потерял энтузиазм к общению с ней. Наконец я решил вернуться в замок. С меня было достаточно тёмных рассказов и трагических концов. В конце концов, моя собственная жизнь почти стала одним из них.
Мне нужно возвращатьсяты не против, если мы продолжим в другое время? спросил я.
Не нужно вежливости, Мордэкай. Ялишь отголосок; переведи своё внимание прочьи я практически перестаю существовать. Позови меня, когда захочешь снова поговорить, ответила она. Криво улыбнувшись, она погрузилась в землю так же быстро, как появилась, и снова исчезла.
Отряхнув листья со штанов, я пошёл обратно к донжонуменя уже наверное начали искать.
Глава 6
Тем вечером Марк изложил всем за ужином свой план посетить столицу. Дориан и Пенни чувствовали облегчение просто увидев, что он снова присутствует на вечерних трапезах, поэтому новости о том, что он отправляется в путь, их весьма разочаровали. Тем не менее, мы все были рады знать, что он начал находить новый смысл в своей жизни.
У Дориана было к нему много вопросов относительно его причин для исследования библиотеки моего отца, но Роуз во время всей трапезы была странно тихой, и молча клевала свою оленину. Учитывая её обычную разговорчивость, я не мог не задуматься о её сдержанности.
Как думаешь, насколько долго тебя не будет? спросил Дориан. Говоря это, он ловко отрезал большой кусок мяса с раздаточного блюда, прежде чем передать его дальше.
Марк улыбнулся, осветив черты своего лица теплотой, благодаря которой стало казаться, что его недавняя депрессия ни коим образом не могла быть подлинной:
Довольно долго, друг мойкак закончу, я планирую немного попутешествовать посмотреть, смогу ли я получить доступ к некоторым из записей, которые хранятся в различных церквях.
Дориан всё ещё не находил себе места из-за того факта, что Марк отверг его богиню. Все в семье Торнберов в течение многих поколений были последователями Леди Вечерней Звезды, и несмотря на то, что мы оба ему рассказали, он, похоже, всё ещё считал, что у богини, наверное, была какая-то хорошая причина отказать в помощи. В душе я уверен, что он тайно надеялся на то, что Маркус помирится с Миллисэнт.
Ты пытаешься понять, почему она сделала то, что сделала? сказал он.
Частично, ответил Марк. Он понимал достаточно, чтобы не озвучивать своё желание отомстить богам. Это бы расстроило Дориана и испортило ужин.
Дориан фыркнул:
«Частично»это не ответ почему бы тебе просто не выложить то, о чём ты думаешь? спросил он. Иногда Дориан может быть проницательнее, чем люди ожидают от такого крупного человека.
Роуз перебила его прежде, чем смог я:
Дориан, не приставай к нему! Он многое пережил, дай ему насладиться едой.
Я к нему не приставал, заворчал Дориан. Я просто устал от того, что не слышу, что у людей на уме.
Маркус искренне ответил:
Слушай, Дориан, я не пытаюсь отгородиться от тебя. Мне просто нужно уйти. Это даёт мне, чем заняться, и повод для путешествия, выдал он. Я подивился тому, какой искренней прозвучала эта полуправда в устах моего друга.
Когда ты собираешься отправляться? внезапно спросила Роуз.
Этой ночью, если Морт не против меня телепортировать, мгновенно ответил Марк.
Мы уже обсудили это ранее, поэтому я просто согласно кивнул головой.
Ты не будешь против передать моему отцу записку от меня? спросила Роуз. Я уже не один месяц с ним не виделась, и я уверена, что он наверное волнуется.
Конечно, Роуз, быстро согласился Марк.
Она поблагодарила его, и остаток трапезы после этого прошёл тихо. Раз или два я ловил на себе взгляды Роуз, но она всегда отводила взгляд, когда я замечал, что она глазеет на меня. Даже с моим преимуществом в ощущении эмоций, я понятия не имел, что было у неё на уме. Роуз Хайтауэр была сложной головоломкой, которую я уже давно отчаялся понять. Но было ясночто-то было ей любопытно.
Когда мы закончили трапезу, я проводил Марка обратно в его комнату, чтобы собрать его вещи, а потом мы вместе пошли к телепортационному кругу, который я настроил на соответствие тому, что был в моём доме, в Албамарле. Он бросил на меня удивлённый взгляд, когда я шагнул в него следом за ним:
Тебе не обязательно отправляться со мной.
Ещё как обязательно. Мне нужно сказать дому, чтобы он терпел твоё присутствие. Я разве не рассказывал тебе, что случилось с Роуз в тот раз, когда она пошла исследовать библиотеку без меня? сказал я.
Оказалось, что я каким-то образом упустил возможность поведать ему эту историю. В результате мы оба посмеивались, пока я вновь оживлял для него в памяти этот рассказ. То место, где голем держал Роуз вверх тормашками, заставило его смеяться до коликов.
Поверить не могу, что ты не рассказал мне об этом раньше, заметил он, когда мы вышли из круга в моём доме в Албамарле.
Наверное, я был занят. В конце концов, многое случилось с тех пор, ответил я. На самом деле, обсуждаемые нами события случились лишь за несколько месяцев до этого, но при взгляде назад казалось, будто прошли годы. Я прошёл по дому и позаботился о том, чтобы он позволял Марку входить и выходить через парадную дверь в моё отсутствие. Я также приложил особые усилия, чтобы позаботиться о том, чтобы голем в библиотеке позволил ему смотреть книги, не вмешиваясь.
Ты уверен, что с тобой ничего не случится, пока ты один? спросил я уже наверное в десятый раз.
Марк засмеялся:
Всё со мной будет в порядке, Морт а если нет, то ты узнаешь об этом первым, сказал он, с акцентом на последней части.
Я вернусь через несколько дней, для встречи с королём, снова повторил я. Когда пойдёшь доставить записку от Роуз Лорду Хайтауэру, не позволяй ему увидеть твоё лицо. Просто оставь её у привратника. Я бы предпочёл, чтобы никто не знал, насколько легко мы можем попадать в город и выбираться из него, пока я не нанесу визит королю.
Я сомневаюсь, что он уже забыл о твоём визите на его склады, сардонически сказал Марк.
Это точно, но он, возможно, не осознаёт, что у меня всё ещё есть и другие способы проникновения сюда, помимо круга, который был на складе у Джеймса Ланкастера, сказал я.
И то верно, ответил Марк. Буду иметь это ввиду. Не бойся, никто по меньшей мере несколько недель не узнает, что я вернулся в город.
После этого я попрощался, и вернулся в Замок Камерон. Пенелопа ждала меня, когда я вернулся в наши покои. Как только я вошёл, она подняла взглядона расчёсывала волосы, готовясь ко сну.
Уже вернулся? спросила она.
Я бы счёл это очевидным, но решил не умничать:
Ничто не могло бы удержать меня вдали от тебя, моя дорогая! сказал я, как подобает рыцарю.
Это ты сейчас говоришь. Подожди, пока я растолстею живот уже выпирает, объявила она со смесью гордости и беспокойства.
Правда? со здоровым интересом спросил я.
Смотри, сказала она, вставая, и разглаживая свою ночнушку. Она встала боком перед ростовым зеркалом, которое нам подарила Дженевив Ланкастер. И действительноеё живот явно начал выпирать. Были и другие, более интересные перемены.
Я встал позади неё, и положил ладонь ей на живот, ощупывая скромное вздутие у неё на пояснице.
И совсем он не вырос, объявил я, поднимая вторую руку, чтобы знакомым жестом обнять ей грудь.
Я уже отчаялась, что ты когда-нибудь повзрослеешь, с улыбкой сказала она, а затем запрокинула голову, чтобы впиться в меня весьма отвлекающим поцелуем.
Некоторое время спустя она ткнула меняя почти заснул в кровати:
Ты думаешь, наш ребёнок будет счастлив? спросила она с ноткой неуверенности.
Я попытался сосредоточить свои мысли. Никогда не был уверен, почему она всегда хотела поговорить «после», но я научился с этим мириться. Лично я начинал подозревать, что причина заключалась в том, что она зналав это время я с наименьшей вероятностью буду уклоняться, и с наибольшейотвечать честно.