Надеюсь на это, ответил я, но будущее никогда не предопределено. И тебе следует говорить «наш сын», добавил я.
Ты правда уверен в этом? Я была не более чем на первом месяце, когда ты меня исцелил, сказала она.
Неужели в это так трудно поверить? Я же никогда не сомневался в твоих видениях, сказал я ей.
Она фыркнула:
Это потому, что они всегда правдивы, а у тебя этого дара нет как ты можешь быть уверен?
Я уверен, ответил я. Ты просто нервничаешь, потому что у тебя не было никаких видений, которые бы подтвердили мои слова.
Это неправда! воскликнула она, уверенная в своей правоте. Я просто нервничаю. Если я украшу детскую для мальчика, а родится девочка, то у тебя будут неприятности, сказала она, ткнув меня в рёбра.
Я слегка посмеялся:
Уж этим я готов рискнуть.
* * *
Следующий день был тихим, и я провёл большую часть утра, работая над бронёй. За прошедший месяц я стал намного увереннее управляться с металлом, и работа руками всегда приводила меня в умиротворённое состояние. В те дни она также давала мне чувство связанности с моим отцом. Однако я чувствовал себя немного жуликомесли бы он мог меня видеть, что бы он подумал? Используя заклинания, я был способен работать с металлом так, как он и вообразить не мог. Большая часть навыков, которые он приобрёл за свою посвящённую ремеслу жизнь, заключались в поиске способов избежать ограничений и сложностей работы с железом. Я был способен полностью обойти многие из этих ограничений, используя лишь свою волю и несколько тщательно подобранных слов.
«Он бы подтрунивал надо мной из-за этого», подумал я про себя. В душе я знал, что это было правдой он бы пошутил надо мной, а потом сказал бы использовать тот инструмент, который оказался под рукой. Видение конечного изделия было самым важным, и если оно было плохо задумано, то не имело значения, сколько преимуществ у меня было конечный результат всё равно будет дрянью.
Если уж на то пошло, то изучение мною традиционного кузнечного дела дало мне такое понимание железа, которое не дала бы мне никакая магия. Теперь это понимание стало для меня ещё ценнее, когда у меня появились возможность и ресурсы для более эффективного использования этого знания.
«Я могу сделать такой набор, подогнанный под конкретного человека, примерно за две недели», рассчитал я. «Ещё два дняна то, чтобы закончить чары, и в итоге получается, что на экипировку каждого из моих «рыцарей» уйдёт примерно шестнадцать дней». Даже с моими преимуществами, на подготовку задуманного мной уйдёт значительное количество времени. «А я ведь даже не добавил к этому время, требуемое для их оружия», мысленно добавил я.
Однако насчёт оружия совет Дориана оказался бесценен. Основываясь на своём собственном опыте ношения брони, которую я уже зачаровал ему до недавней войны, он, похоже, склонялся к тому, что двуручный меч подойдёт в качестве оружия лучше. Дориан сказал мне два дня тому назад:
Меч, который ты зачаровал, резал всё, что я хотел, и брони было достаточно, чтобы остановить любой нормальный меч, но мой щит оказался для меня помехой. Если бы у меня был более длинный клинок, и две свободные руки, чтобы им пользоваться, я то я бы повергал врагов, как коса косит пшеницу.
Он также предложил мне оставить производство оружия обычному кузнецу. Мне гораздо проще было купить их, а потом уже зачаровать, экономя много времени. Основной причиной, по которой я изготавливал саму броню, было то, что такого рода латы было просто невозможно изготовить нигде кроме как в самой столице, и даже там создания каждого набора пришлось бы ждать целый год.
Это совсем не отвечало моим нуждам. Я хотел достаточно доспехов, чтобы оснастить за год двадцать человека. На последней войне я видел, какой эффект могли оказать несколько человек. В частности, Дориан оказал огромный эффект. Я провёл почти час без сознания, пока лечил Пенни, и он удержал пролом в стене почти в одиночку. Хотя вслух я этого не сказал быв тот день рядом с ним погибло много наших. Но его самого врагам сразить не удалось.
Обладая львиным сердцем, и бронёй, которую не могли пробить никакие стрелы и мечи, он отказывался сдаваться на волю изнеможения. Его меч с одинаковой лёгкостью рубил и людей, и броню. Когда пыль осела, я не мог не задуматься о том, можно ли было оснастить подобным образом большее число человек.
Конечно, главным фактором был человек внутри брония не был слеп относительно этого факта, и мало кто мог сравниться с Дорианом в бою. Тем не менее, я много думал об этом с того дня, особенно учитывая непрекращающуюся угрозу со стороны шиггрэс. Я знал, что они были где-то там, но не ведал, когда или где они снова нападут, и не мог противостоять им в одиночку. Закованный в зачарованную броню человек будет практически неуязвим для их касания и, имея правильное оружие, сможет дать им повод себя бояться.
В этом-то и была суть. С тех пор, как я стал Графом Камероном, я принял на себя ответственность за большое число людей, и я не мог быть повсюду. Насколько я знал, я был единственным оставшимся в живых волшебником, а шиггрэс могли размножаться почти безгранично. Мне нужна была помощь мощная помощь. Если другие волшебники были недоступны, то мне придётся создать им замену.
Своими действиямипротив шиггрэс, и снова, во время войны с ГододдиномДориан показал мне, чего мог добиться хорошо обученный человек с превосходящим оружием. Естественно, мне придётся быть избирательным, и избранных придётся осторожно обучать, но у меня был друг, которому я мог доверить эту задачу.
Тем не менее, у Дориана была определённая слабость, показанная его сражением с шиггрэс ограниченность силы смертного. Если бы он обладал такими ресурсами, к которым могли прибегать Анас'Меридум, то его бы не задавили числом. Время, которое я провёл с Пенни в качестве носительницы моего пакта, показало мне, насколько ужасающим мог стать воин, получив силы, выходившие далеко за пределы нормы.
Но восстанавливать с кем-то узы я не собирался, не говоря уже о двадцати «кого-то». Я найду другое решение. Я просто не был уверен, как пока не уверен. Покачав головой, я вновь сосредоточил своё внимание. Нельзя было отвлекаться посреди работы.
Глава 7
Следующие несколько дней пролетели мимо, и я больше не мог откладывать поход в Албамарл. Я не хотел давать Королю Эдварду слишком много времени на обдумывание моего послания, и к этому моменту он наверняка уже его получил. Пришло время нанести ему визит.
Пенни я свои планы изложил за несколько дней до этого, и после завтрака я дал ей знать, что сегодня был тот самый день. Она всё ещё довольно сильно нервничала на этот счёт, но смирилась с необходимостью:
Жаль, что ты не позволяешь мне пойти с тобой, снова сказала она.
Ни за чтоты уже больше не Анас'Меридум и, что важнее, у тебя ребёнок, нам теперь есть, что терять, напомнил я ей.
Ну, не нужно так придираться, пожаловалась она. Посмотри на это с моей точки зренияесли мы сейчас тебя потеряем, что это будет означать для меня и для ребёнка?
Я вздрогнулвсё всегда сводилось к этому, и на самом деле она была права. Тем не менее, мы уже это обсуждалия не видел лучшей альтернативы для того, чтобы обеспечить будущее нашей семьи и наших людей.
Прости, любимая. Ты знаешь, что я бы выбрал более безопасный путь, если бы думал, что он есть, ответил я.
Значит, ты признаёшь, что, возможно, есть способ и получше, сказала она. Пенни всегда схватывала всё на лету.
Я бы солгал, если бы притворялся, что у меня есть все ответы. Но правда в том, что я не знаю никакого способа лучше этого, честно сказал я.
Она провела рукой по моей груди, ощупывая ткань моей куртки:
Мне было бы спокойнее, если бы ты хотя бы надел кольчугу. Любой дурак с кинжалом может проделать тебе дыру в спине.
Это усложнит мою задачу. Я вообще-то пытаюсь пробраться тайкомк тому же, мне не нужна броня, чтобы себя обезопасить, произнёс я, заставив свой щит мигнуть светом. Мои навыки использования магии в заурядных целях значительно улучшились.
Он не особо помог, когда тебя схватил шиггрэс, заметила она. Это не только напомнило мне о моей уязвимости, но также и о том факте, что в ту ночь мою шкуру спасла именно она.
Я поморщился:
Во время этого приключеньица никаких шиггрэс не будет, а если будут я приготовил новую стратегию.
Она была в циничном настроении:
Например?
Здесь я показать не могу. Это может повредить помещению, сказал я, как можно лучше уходя от вопроса.
Выражение её лица было мечтательным и одновременно немного грустным:
Настанет день, когда ты обнаружишь, что ты не такой умный, каким себя считаешь, а расплачиваться за это придётся мне.
Я засмеялся:
У тебя было ещё одно видение?
Пенни нахмурилась:
Нет, и поэтому я особо не возражаю. Я чувствую уверенность в том, что нечто настолько важное, вроде грозящего тебе рока, заставило бы сработать мой дар предвидения. Поскольку моя «интуиция» пока что молчит, я позволяю тебе рисковать больше, чем, наверное, было бы мудро.
Я решил с этим не споритьмы с её «интуицией» уже несколько раз сталкивались лбами в прошлом. В результате Пенни чуть не умерла. Тем не менее, я сомневался, что отступил бы, если бы меня снова так зажали в угол. Я могу быть упёртым как баран, когда захочу. Вместо того, чтобы напоминать ей о моей склонности к упрямству, я с ней согласился:
Это меня радует. Если всё пойдёт хорошо, то я вернусь этим же вечером, или хотя бы завтра. Я могу и остаться на ужин в доме, с Марком. У меня в последнее время было мало возможностей осмотреть библиотеку.
Я закончил прощаться, и час спустя я стоял в коридоре своего дома в Албамарле. Телепортация была одной из наиболее приятных сторон жизни волшебника, хотя я мог с помощью неё добраться лишь до очень немногих мест. Для неё требовался заранее подготовленный круг как в точке отбытия, так и в точке прибытия, и оба должны были совпадать.
В тот момент мне были доступны лишь мой дом в Замке Камерон, Замок Ланкастер, и мой дом в Албамарле. Однако я намеревался немного увеличить численность доступных мне мест во время своего пребывания в столице. Как только я напомню королю о моих способностях к перемещению, он может решить урезать мои варианты, поставив стражу вокруг моего дома.
Я посмотрел вдоль коридора, и позволил своим чувствам расшириться, пока не обнаружил Марка. Верный своему слову, он сидел за одним из столов для чтения в библиотеке. Моим первым порывом было подойти и поздороваться с ним, но немного подумав, я решил проверить свой план по проникновению во дворец. У меня на уме было несколько заклинаний, но я вообще-то не пробовал их ни в какой практической ситуации. Я произнёс несколько слов, и провёл рукой по своим сапогам, что должно было заглушить любые звуки моих шагов, при этом совсем не мешая мне говорить.
Я бесшумно подошёл к двери в библиотеку. Марк заботливо закрыл её за собой, что не позволяло легко войти в комнату невидимым и неслышимым. То, что надо. Мысленно наблюдая за ним, я удостоверился, что он не находился лицом к двери, а затем тихо прошептал несколько слов. Они были похожи на те, с помощью которых я приглушил свои сапоги, и они оказали такое же влияние на дверь. Положив руку на дверную ручку, я открыл дверь, и шагнул внутрь.
Пока что я остался незамеченнымМарк всё ещё внимательно читал, но я знал, что он в любой момент мог посмотреть в мою сторону, а я едва ли был невидимым. Мне нужно было сотворить ещё одно заклинание, но я осознал, что теперь, когда я стоял с ним в одной комнате, он с большой вероятностью мог услышать меня, даже если бы я говорил очень тихо. Мне нужно было отвлечь его. Бросив взгляд на противоположный конец комнаты, я осмелился прошептать одно слово, и сосредоточил свою волю. С противоположного конца комнаты тут же послышался звук падающей книги и скребущих по деревянным доскам коготковэто увлекло внимание вздрогнувшего от неожиданности Марка в том направлении. Я снова тихо заговорил, и окружил себя тем, что, на мой взгляд, было идеальной маскировкой. Это последнее заклинание было кое-чем совершенно новым, способом для создания фальшивой внешности. Я заранее выбрал личину его сестры Ариадны.
Я обнаружил искусство иллюзии в одной из книг своего отца лишь за несколько недель до этого, и с тех пор время от времени экспериментировал с ними. Однако это было моей первой попыткой одурачить другого человека полной маскировкой, поэтому я понятия не имел, насколько хорошо она сработает. Пройдя вперёд, я встал рядом со столом, и подождал, пока Марк повернётся обратно. Он всё ещё напряжённо смотрел в угол, гадая, что вызвало созданной мною звук. Когда он наконец повернулся обратно, выражение у него на лице было бесценным.
Что?! воскликнул он, отпрянув назад. Или, по крайней мере, он попытался отпрянуть назадвсё ещё сидя на стуле, он в итоге наполовину привстал, а потом шлёпнулся на пол. Потребовалось всё моё самообладание, чтобы задавить смехвместо этого я прикинулся встревоженным:
Маркус, ты в порядке? Я не хотела тебя напугать! быстро сказал я. Если моё заклинание работало правильно, то он должен был видеть, как над ним склоняется его сестра, одетая в милое синее платье, в котором я однажды её видел. Можете называть меня извращенцем, но я всегда вспоминал её именно в этом платье, когда думал о ней.
Ариадна? неуверенно сказал он с написанном на лице подозрением. Это ты? Как ты сюда попала? спросил он, встал с пола, и отряхнулся, хотя пол был абсолютно чистым.
Я вообще-то не продумывал этот разговор дальше того момента, где я застаю его врасплох. Но теперь, когда стало ясно, что моя личина работала, я подумал, что могу продолжить его ещё немного. Мои мысли стремительно завертелись, пока я думал, что сказать.
Меня послал Мордэкай. Я отправилась в Камерон, ища тебя, а он сказал, что ты пошёл сюда, читать книги. У тебя всё хорошо? Роуз сказала мне, что в последнее время ты вёл себя странно, сказал я. «А вот это должно не дать ему ничего заподозрить», подумал я про себя, внутренне посмеиваясь. Обнимать его я не сталмоя иллюзия была бесплотной, и моё явно мужское тело выдало бы меня с головой.
Марк огляделся:
Морт с тобой? внезапно спросил он.
Нет, он сказал, что вернётся где-то через час, чтобы забрать меня домой, выкрутился я.
Сообразительная девочка, с хитрой ухмылкой сказал он. Мы ведь уже целый век не были вдвоём, а?
От взгляда, которым он меня одарил, мне стало слегка не по себе. Я действительно понятия не имел о том, как он общался со своими братом и сестрой, когда они были одни, но в его тоне было что-то странное.
Да, не были, согласился я. Я волновалась за тебя.
Он шагнул ближе, и я инстинктивно шагнул назад, чтобы избежать его прикосновения.
Ты всё ещё любишь своего брата? тоскливым тоном спросил он. Даже после моего позора?
Мне становилось всё более не по себе от того, какой оборот принимал на разговор, но я пока не хотел портить свою шутку.
Конечно, Маркус, ты всегда был самым моим любимым.
Его глаза опасно сверкнули:
Самым любимым? спросил он. Разве ты не хотела сказатьтвоим единственным? Или ты нашла кого-то другого? спросил он голосом, в котором появилась ясно слышимая хрипотца.
Ситуация вышла из-под контроля.
Что?! удивлённо крикнул я, но прежде чем я смог что-то ещё сказать, он напрыгнул на меня, и поцеловал. Неожиданно оказавшись в обществе шока и возмущения, я попытался сбросить его с себя. А он вместо этого цеплялся за меня, и мы в итоге стали бороться, валяясь по полу, пока я пытался отцепиться от сестролюбивого чудовища, в которое превратился мой друг.
Ариадна, я не помню, чтобы ты была такой волосатой, но мне нравится! прорычал он. Я наконец взял нашу схватку под контроль, и как раз пытался выполнить на нём захват. Он уже начал смеяться, вытягивая ко мне губы, пока я заламывал ему руку. Наконец я осознал, что меня накололи. Я с отвращением отпустил его и, толкнув, отступил.
Марк смеялся так сильно, что едва мог стоять, и снова повалился на пол.
Морт, видел бы ты своё лицо! выдавил он сквозь смех.
Его веселье было заразительным, и я сам стал посмеиваться, несмотря на своё возмущение.
Тыбольной ублюдок; я надеюсь, что ты это осознаёшь! Как ты догадался? спросил я.
Смех Марка унялся, и он наконец смог ответить мне несколько более серьёзно:
Ты правда думаешь, что у моей сестры такой голос? Это был худший фальцет, какой я когда-либо слышал!