С тех пор прошло уже больше трех месяцев, но насколько именно больше Эш точно сказать не мог, потому как однообразные дни сливались друг с другом воедино и без какой-либо явной цели вести их подсчет казалось занятием совершенно бессмысленным.
Раздался скрип ржавых железных петель и в камеру проник тусклый подрагивающий свет. Но вот он усилился, рука тюремщика вытащила старый, давно потухший факел, и водрузила на его место новый, пылающий ярким огнем.
Завтрак, бродяги, скрипуче произнес один из заключенных, торопливо вскочив со своих нар, чтобы поскорее занять место у кормушки. Никакого порядка очереди при этом никогда не было, а потому возле заветной дверцы вскоре началась толкотня и переругивания. Это случалось дважды в день во время кормежки и Эш никак не мог понять из-за чего такое происходит. Никакого преимущества первый просунувший в кормушку миску не имел, потому как ему наливали столько же сколько и остальным, а заполнялось ровно столько мисок сколько находилось людей в камере.
Опять началось, тихо сказал Вилфрид с нижнего яруса нар, глядя на то, как двое заключенных пихают друг друга плечами возле заветной дверцы.
Эш слез и уселся рядом с товарищем.
Да хоть какое-то развлечение здесь, невесело усмехнулся антим.
Внезапно по двери несколько раз ударили чем-то металлическим, а затем раздался рев тюремщика:
А ну все по нарам, бродяги! Считаю до трех и открываю дверь, чья жопа будет не на лавке, засуну в нее дубинку по рукоять! Три!
Заключенные мигом рванулись от двери, один впопыхах споткнулся и почти плашмя упал на пол, однако тут же вскочил и заторопился к своей лавке.
Лязгнули железные засовы, дверь отворилась, впуская в камеру непривычно уже яркий свет из коридора. Пять или шесть вооруженных одоспешенных охранников втолкнули внутрь крепкого рослого мужчину и тут же закрыли дверь.
Новый заключенный выглядел бывалым уже сидельцем, судя по характерным татуировкам на руках и шее. Впрочем, не только они, но и весь его вид выдавали в нем человека не особенно привыкшего чтить законы: лысый череп и суровый тяжелый взгляд, крепкое телосложение вкупе с тем, как он стоял сейчас в камере. Он выглядел здесь не гостем, а скорее хозяином. Пленник смачно харкнул и сплюнул в сторону, а затем зычно произнес:
Люди есть здесь?! Или бродяги одни залетные?
Есть, есть! подобострастно ответили с одной из коек. Сказавший это заключенный спрыгнул и чуть ссутулившись засеменил к нему. Меня зовут Бернар Гуи. Я карточный шулер из Рельена.
Ха, тоже мне человек, усмехнулся новенький. Знаешь ли кто я есть?
Конечно знаю, господин Кусок.
Последи за языком! Куском меня люди называют, а не крысы помойные. Ну-ка представь меня бродягам, шулер.
Бернар встал возле новенького, вскинул голову и произнес с интонацией, будто объявляет о королевской персоне:
Это, бродяги, сам господин Жан Реур! Прозвище его Кусок, но так его люди называют, а вам, крысы помойные, надо обращаться к нему по имени и фамилии.
Кусок усмехнулся и отвесил Бернару оплеуху своей миской:
Не подмасливай меня, ближе один черт не станешь, а затем обратился к остальным заключенным. Я большой человек в городе Анора, все кузнецы да каменщики там подо мной ходят. Задержан за убийство чистокровного высерка, что решил объяснять мне и моим людям на каком стуле нам теперь велено сидеть. Ну, выползайте из своих углов, бродяги, сейчас с вами знакомиться будем.
С этими словами Кусок подошел к самым дальним от отхожего места нарам и, согнав с нижней лавки заключенного, сел на его место. Все стали подходить ближе, Эш с Вилфридом переглянулись и последовали примеру остальных.
Ты, кучерявый, сказал Кусок тыча пальцем в высокого худощавого мужчину. Кто таков и за что здесь маешься?
Франсуа Энвер. Оттрахал и убил несколько шлюх здесь в городе.
А убивал-то зачем? с интересом уточнил Кусок.
Так ведь заплатить денег не было.
Понятно, скривился Реур и продолжил знакомство. Двое заключенных сидели за воровство, а еще один за убийство во время пьяной драки в таверне. Наконец, очередь дошла и до Эша.
Зовут меня, господин, Этторе и пол жизни я занимался то бродяжничеством, то контрабандой, однако, пойман вместе с товарищем, он кивнул на Вилфрида. Когда присоединился к отряду Армии Ланкарии.
А зачем оно тебе надо было, на старости-то лет? уточнил Кусок.
Очень уж не люблю демонов и одержимых ими, господин, с улыбкой ответил Эш. Свои у меня к ним счеты.
Ну допустим. А кого знаешь в своем ремесле?
Капитана знаю и Старшего. Работал с последним еще тогда, когда он у Капитана старпомом числился, но потом наши дороги разошлись.
Понятно, кивнул Кусок и добавил. Нет больше ни того, ни другого, оба кончились, как Рейх поганый пришел. Ну а ты, кто будешь? кивнул он Вилфриду.
Храмовник представился, как и Эш назвавшись настоящим именем и рассказав о том, что долгое время являлся священником, но, когда церковь принялась выполнять рейхский циркуляр о выдаче людей, снявших с себя проклятие, бросил свое дело и ушел в отряды АЛ.
Вот! наставительно произнес Кусок, дослушав историю Вилфрида. Вот с кого берите пример, крысы помойные! Хоть у кого-то в нашей стране еще остались яйца. Святой отец, да контрабандист рядом встали, чтобы рейскую мразь бить. Так и Хомут, да хранят его душу ангелы, людей своих на войну отправил, а от новой власти потом кинжал отправленный в спину получил. От того-то мы и проиграли позорно, что правят у нас слабаки одни да крысы. Что король покойный, что этот Лукас Кейн. И ведь меньше, чем за два месяца отдались! Да иной раз баба с мужиком ломается дольше, в Ассии, я слыхал, за это время серые на две деревеньки продвинулись, а тут он тяжело вздохнул и окинув взглядом заключенных продолжил. Ну, да ладно, то дела минувшие. А мы тут теперь с вами вот как будем жить. Я и шныряла мой, шулер Бернар, упадем здесь, остальные можете оставаться на своих шконках, но вот любитель шлюх ножом резать, займет нижнее место у сральника. Далее по жратве. Сперва ем я и шулер, за нами миски подставляют старик контрабандист и святой отец. За ними остальные по очереди, и последним пойдет кучерявый.
А что это я должен и у сральника спать и жрать последним?! возмутился тот, что назвался Франсуа.
Кусок глянул на него исподлобья и тихо сказал:
Шулер и ты убийца из таверны, возьмите его за плечи и наступите на ноги.
После секундой заминки мужчины схватили Франсуа и тот затрепыхался, однако, крепко скованные руки сильно ограничивали возможности к сопротивлению.
Кусок при этом неторопливо поднялся, повернул из стороны в сторону корпус, как бы разминаясь, а затем с размаху ударил ребром миски по носу Франсуа. Раздался противный хруст, и мужчина рухнул на пол, держась за окровавленное лицо и подвывая от боли.
Некоторое время Кусок смотрел на него, а затем так же неторопливо сел на свое место и тихо сказал:
Ты мне еще погунди здесь, шелудивый. Знал я шлюх, что посвятее епископа будут, он осенил себя святым кругом и глянул на Вилфрида. Уж прости святой отец, но у меня что за душой, то и на языке. Так вот шлюхи эти с медяками ссаными шли на рынок, жратвы своим детям купить. По приютам не сдавали, пытались воспитать как могли, да выкормить, а потом вот раз и пропадали вдруг, только не по собственной воле. И находили их по грязным канавам всех порезанными. Давно это было и не здесь. На твое счастье, кучерявый, он снова окинул взглядом заключенных и сказал. Ну а на этом все, бродяги. Расходимся.
Так потянулись новые дни их пребывания в неволе, ничем особенно не отличаясь от предыдущих. Иногда Кусок подначивал Франсуа разными шуточками, но больше никак не проявлял к нему своей неприязни. Раз в три или четыре дня помимо обычной еды охранник открывал кормушку и вручал Куску передачки. В основном это были фрукты, а один раз ему принесли даже горсть сушеных мясных ломтиков в соли и перце.
Каждый раз мужчина делился лакомствами с остальными, оставляя себе большую часть и обделяя угощениями только Франсуа.
Вы не думайте, бродяги, что вам никто ничего с воли не несет, закидывая в рот очередной ломтик мяса объяснял Кусок. Мне ведь тоже раз в десять больше передают, чем сюда доходит. А совсем все себе оставлять эти индюки не могут. Боятся и правильно делают.
Скажите, господин Жан Реур, подал голос один из воров. А нет ли каких новостей с воли. Вы ведь тут позже всех появились может что интересного знаете?
Кусок задумался ненадолго и ответил:
Да какие там новости, все идет как идет. Рейх на зиму войну с ассийцами остановил как обычно, ждет пока морозы отступят, ярлы Нордики сидят на своих островах поджавши хвост. Это как на море пиратствовать они горазды, а против Рейха идти кишка тонка. Про юг я и вовсе ничего не знаю. Хотя, он почесал лысый затылок. Есть кое-что. Заходил к нам недавно в порт один беноец, так вот рассказывал он, что ассийцы дескать возрождают орден антимов и за главного у них там некий Эш. Сам он об этом узнал аж на той же Нордике от серьезных людей, которые шутить не будут, Кусок усмехнулся и сказал в сторону. Эй вы, бойцы Ланкарской Армии. Вот бы вам куда вступать надо было, а не к нашим малахольным.
Эш спустился к Вилфриду и на вопросительный взгляд товарища смог лишь пожать плечами. Информация показалась удивительной и ему самому, но для того, чтобы хоть немного разобраться что к чему антиму не хватало данных.
Он думал о том, что возможно Лани уже раньше срока обучилась у своего куратора и не найдя старика близ Аноры пустила такой странный слух, чтобы привлечь его внимание. Впрочем, эту мысль Эш вскоре отмел, решив, что у девочки не осталось на это серьезных связей и возможностей.
Ничего интересного Кусок более не сказал и этот день закончился, как и предыдущие. Факел в нише уже погас, осыпавшись пеплом от прогоревшей промасленной ветоши и Эш пытался уснуть, размышляя о том, что Лани так удачно помогла ему избавиться от проклятья, перед самой их разлукой. Он с завистью думал о том, что должно быть сейчас девочка купается в роскоши, но зависть эта была вовсе не от его текущего положения. Антим думал, как было бы здорово, имей он в своем распоряжении действительно целый орден. При поддержке огромного государства он имел бы возможность обеспечивать учеников всем необходимым и, хотя это вовсе не казалось ему достойным ответом на появление в мире управляемых одержимых, то был бы хоть какой-то ответ.
Внезапно по дверце-кормушке несколько раз постучали, и она отворилась.
Эй, Реур, донесся голос тюремщика. У меня тут тебе кое-что есть.
Кусок поднялся и уже хотел было подойти за передачкой, но тюремщик продолжил:
Только я тебе это не отдам, не положено.
Это как так не положено?! возмутился мужчина, но голос за дверью пояснил.
Письма с воли передавать заключенным запрещено. Сжигать их все полагается. Но никто мне не запрещает вслух его прочесть перед сожжением.
Ну так читай, чего ждешь? недовольно ответил Кусок усаживаясь обратно на лавку. Только погромче давай, а то нихера через эту дыру не слышно.
Письмо очень вкусно духами женскими пахнет, а конвертик весь словно в позолоте был, видать не бедная барышня писала. Ну да сказано тут следующее, он несколько раз покашлял, прочищая горло и начал читать:Здравствуйте господин Жан Реур! Вы меня не знаете, но это не имеет значения, прошу дочитайте это до конца и передайте, как только сможете остальным в вашей камере. Меня зовут Лани де Круайен, та самая Лани, которой старый антим по имени Эш помог укрываться от войны, которую он обучал хитростям противодействия магам. Я пишу сказать, что у меня все очень плохо и даже понимая твое положение я обращаюсь за помощью, потому как обратиться мне более не к кому. В поместье у высшего мага творится настоящий ад, нас заставляют делать ужасные вещи. Я не хочу говорить обо всем в письме, так как мне стыдно это писать. Скажу лишь, что другая ученица, с которой я успела здесь подружиться не выдержала этого и повесилась.
Тюремщик прервался ненадолго, прежде чем продолжить.
М-да, повесилась, так и написано. Не знаю сколько сама еще протяну. Скоро начнется та часть обучения, которую, наверно, не вынесу. Ивовый прутик уже не в силах дальше гнуться и вот-вот порвется под ударами молота. Прошу тебя, помоги мне. Дальше идет адрес охранник подумал и произнес. Но сказать, о том, что там написано город Люви, большое поместье на холме, было бы совсем грубое нарушение с моей стороны. Так что я, пожалуй, промолчу.
Он усмехнулся и закрыл оконце кормушки снова погрузив их камеру во мрак.
Эш поднялся на своей лавке чувствуя, как колотится его сердце. Мысли путались в его голове, и он просидел так не меньше минуты, пока Вилфрид не снизу коснулся его ноги, вырвав товарища из размышлений.
Этторе, про письмо, я
Погоди, прервал его Эш и тяжело вздохнул. Стало быть так. Стало быть, демоны еще не напились крови, пролитой моими руками.
Он спрыгнул и легко ориентируясь в ночной темноте подошел к лавке Куска. Не спрашивая разрешения, Эш сел рядом с заключенным и сказал:
Я насчет письма.
А, чего? спросил мужчина и антим повторил свои слова.
А это Это какой-то шифр, не отвлекай меня старик, пока я ничего не забыл, мне надо его разгадать.
Это никакой не шифр. Я знаю эту девушку и письмо предназначалось для меня. Видимо она понимала, что напрямую содержимое письма мне не передать, а потому указала в адресатах тебя, Эш уже не церемонился с обращением на Вы, но Куска это не смутило.
Хм. Ну допустим, что так. И что же ей от тебя нужно?
Помощи. Причем скорейшей.
Ха, да помощь нам тут всем не помешала бы! Вот только в эти камеры не сажают тех, кому срок мотать год или неделю, долго мы тут чалиться будем, старик, а сбежать отсюда никак нельзя, только если снаружи тюрьму приступом брать будут. Пять постов стражи с тяжелыми дверьми и ото всех нужны ключи, причем некоторые замки можно открыть только отпирая их с обеих сторон одновременно. А даже если как-то ключи и раздобыть, так по соседству с тюрьмой ведь городские казармы и тревогу будут бить и тут, и там одновременно. Сколько там народа? Триста человек или целая тысяча, хер его знает, да только беглецам точно хватит. Так что придется твоей подруге дожидаться тебя очень долго.
Эш услышал, как далеко в коридоре хлопнула дверь и понял, что тюремщика нет рядом.
Убежать отсюда можно, коротко сказал он Куску и даже сквозь ночную мглу заметил, как округлились его глаза.
Погоди-ка о таком в открытую болтать, ты на каких языках говорить умеешь?
На любых. Дар у меня такой.
Жан хмыкнул и крикнул в камеру:
Эй бродяги. Кто из вас англосийский разбирает? Мне переводчик нужен.
Ответа не было, и он обратился на англосийском Эшу:
Вот теперь выкладывай все, да давай без утайки.
Прежде чем начать я объясню несколько важных вещей, сказал Эш. Во-первых, мне никак не удастся сохранить подготовку к побегу в тайне от остальных в нашей камере, поэтому нужна будет помощь с твоей стороны. Нужно убедить их сидеть молча и не орать как резаные, чтобы они не увидели. Это может оказаться не просто.
Хм, это сделаю.
Не спеши с ответом. Второечем меньше людей будет бежать, тем лучше, потому как шум и заметность могут нам все испортить. При этом я не хочу, чтобы пролилась чья-то кровь, ни стражников, ни заключенных этой камеры.
Ну так делов-то, усмехнулся Кусок. Бежим с тобой вдвоем.
Втроем. С нами пойдет Вилфрид, и на самом деле от него будет зависеть основная часть успешности нашего плана.
Да как угодно, но я пока не услышал нихера о самом плане.
Сейчас услышишь, кивнул Эш и подозвал к ним друга на ланкарском, потому как тот не знал иных языков.
Вилфрид, начал антим, чувствуя, как дрогнул его голос от того, что он собирается сказать. Ты слышал то письмо, и я хочу просить тебя об очень большой жертве. Я знаю, что из-за меня ты лишился однажды своей должности в церкви, помню и ценю что именно из-за меня ты бежал, объявив себя тем самым вне закона, а потому, то, что я хочу тебе предложить мерзко мне самому, ведь ты и так столь много ради меня сделал. Особенно горько мне от того, что знаю, пускай ты уже и не в церкви, но в душе по-прежнему остаешься священником, одним из добрейших и светлейших людей среди всех, кого я знаю и знал.
Да, что же ты Этторе, к чему все это? удивленно проговорил Вилфрид.
Друг мой, я хочу провести над тобой темный ритуал. Я призову демона, ты примешь договор и станешь магом, пользуясь твоей силой мы сможем выбраться отсюда.